Italian holiday

Раннее утро. В главном зале собрались все: Тсуна сидел на диване, то и дело поглядывая на часы, искренне не понимая, почему они ещё не начали; рядом с ним сидел Фуута, шмыгая носом. Напротив лежал Джаннини – механика "Вонголы" тоже попросили присутствовать, чтобы он вносил свои комментарии по ходу рассказа Реборна, если такие понадобятся. Сам детектив стоял возле камина, как в день своего приезда. Рядом из стороны в сторону расхаживал Емицу – спокойно сидеть на месте у Савады старшего также не выходило. Шамал расположился в кресле, со скукой поглядывая на собравшихся вокруг – смерть Тимотео тронула и его, однако просидев в зале целый час, интерес поубавился. Колонелло, подойдя к Реборну, спросил у него на ухо, в чём причина задержки. "Ещё минуту", – отвечал мужчина спокойным тоном. Для него вся картина сложилась ещё вчера, из-за чего Реборн не испытывал никакого неудобства, спокойно отсчитывая время до назначенного часа. Мнение же остальных по этому поводу его мало волновало. Спустя десять минут дверь с грохотом раскрылась, впуская внутрь припозднившегося Занзаса. Пройдя к креслу и рухнул в него, запрокидывая ноги на маленький кофейный столик, Занзас прикрыл глаза. Чувствуя себя как дома, он не видел в своём опоздании ничего криминального, так как прекрасно знал: это место отныне принадлежало ему. И приходить в зал он мог тогда, когда захочет этого сам, а не по указке детектива. - Итак, наконец все все в сборе, – отметил Реборн, заводя руки за спину. Савада выпрямился – напряжение, до этого лишь щекоткой отдаваясь где-то внизу живота, сейчас распространилось по всему телу. Реборн должен был объявить имя убийцы. Нет, не так: мужчина собирался объяснить, почему виноват именно Фуута, а никто иной из здесь присутствующих. И Тсуна с нетерпением ждал этого объяснения, так как до сих пор сохранял в сердце надежду касательно невиновности мальчишки. Однако уверенность, с которой Реборн приступил к своей речи, уже с самого начала настраивала на неприятных исход. - Начнём с того, что Фуута действительно виновен, – объявил мужчина, выждав паузу. – Однако убийство произошло по неосторожности. - Как так?! – в один голос накинулись на него Колонелло и Тсуна. Занзас только прикрыл один глаз, находя сжавшегося в комок Фууту. Шамал присвистнул, а Емицу, подавив кашель, остановился. Спрятав ухмылку, Реборн продолжил: - Дело было так: Фууту зачем-то пробрался в оружейную. Истинных причины мы, увы, уже не узнаем, если, конечно, он сам не вспомнит о них. Но это не столь важно. Здесь стоит обратить внимание на неудачное стечение обстоятельств: тогда, когда Фуута оказался в оружейной, случился приступ телекинеза. Как известно, в этот момент вокруг него начинают левитировать небольшие предметы. Оставленные для починки Джаннини неисправленные пистолеты тоже поднялись в воздух и, достигнув определённой высоты, выстрелили. Синхронно. Это объясняет, почему Шамал слышал один выстрел, в то время как выстрелов было два – об этом уже говорит и экспертиза, проведённая Верде, и заключения Колонелло. Также это объясняет беспорядок в комнате. Вот только на тот момент в оружейной был не один человек: Тимотео, спустившийся вниз для проверки новой партии, просто попал под удар. Он не был удивлён увиденному, так как давно знал о способностях своего подопечного, однако вовремя среагировать, увы, у него не вышло. - Так значит этот мусор во всём виноват? – поднимаясь со своего места, неожиданно заговорил Занзас. Руки уже сжались в кулаки, что тут же бросилось в глаза Саваде. Он прикрыл собой Фууту, боясь, что Занзас вздумает поднять руку на ребёнка. Колонелло, недовольно скривившись, быстро сократил расстояние между собой и разгневанным мужчиной, вставая за его спину. Занзас, недовольно озираясь, всё же остановился. Емицу же, в панике наблюдая за разворачивающейся ситуацией, быстро заговорил, высказывая собственную позицию по поводу произошедшего: - Если всё действительно обстоит так, тогда можем ли мы обвинить Фууту по всей строгости закона? - Конечно можем! – возразил Занзас, понимая, к чему клонил Емицу. – Я не собираюсь умалчивать этот позор. И мириться с тем, что этому гадёнышу всё сойдёт с рук, тоже, – Фуута вскрикнул, прячась за спину Саваде. Тсуна не сдвинулся с места: бурлящая ярость Занзаса более не пугала его. Синяк давно зажил – если мужчина надумает оставить ещё парочку, Тсуна спокойно переживёт это. - Действительно: это позор. Позор, что главу такой могущественной некогда корпорации умудрился прикончить ребёнок, да ещё и совершенно случайно, – Реборн не собирался повышать градус, однако и говорить с Занзасом спокойно также не имело никакого смысла. – Вместе с многомиллионным наследством тебе перейдёт и недобрая слава. Стоит ли оно того? – Занзас метнул недовольный взгляд в сторону Реборна. Соглашаться с ним мужчине хотелось в самую последнюю очередь – он ещё помнил, как детектив повстречал его хорошим апперкотом в челюсть. А также старые обиды – между ними царило особое напряжение, отличающееся от остальных проверкой временем: несмотря на него, Занзас по-прежнему на дух не переносил Реборна. Последний же, как это часто бывает, перестал вспоминать про первого как только на голову свалились другие проблемы. Но несмотря на то, что уже успело пройти и забыться, или же наоборот, въесться в самую чёрнь души, на данный момент детектив задавал правильные вопросы. Самовлюблённость всегда была слабым местом Занзаса. И, откровенно пользуясь этой лазейкой, Реборн мог вмиг повернуть преимущество в свою сторону. Что он и сделал, заставив мужчину развернуться к двери, перед этим не разнеся ползала ко всем чертям. - Чтобы духу вашего здесь не было. Сегодня же! – прорычал Занзас, скрываясь за дверью. Как только в зале стало на одного человека меньше, раздался голос журналиста. - Это правда? Всё действительно переходит в руки Занзаса? – Емицу только развёл руками, подходя к сидящему на диване сыну. - Не знаю, но скорее всего так всё и будет. Несмотря на то, что Занзас приёмный, он является единственным наследником Тимотео, – Савада поник. "Что станет с этим местом?" – думал парень, понимая, что после переезда сюда бывшего бального финалиста, особняк придётся покинуть не только им, но и сотрудникам трещащей по швам корпорации. Фуута, слышавший всё, схватился за плащ Савады, заходясь в плаксивом тоне: "Я не убивал его! Не убивал, не мог убить…" Тсуна прижал мальчишку к своей груди, принявшись поглаживать по голове и повторять: "Ничего, всё будет хорошо. Никто тебя не обидит". Емицу, присевший рядом, подтвердил слова журналиста. - Конечно никто не собирается тебя обижать! Если говорить начистоту, то все мы так или иначе причастны к этой трагедии, – Джаннини опустил голову, молча соглашаясь с правой рукой своего почившего босса. – Так что если и нести наказание, то всем вместе. - Уверен, он сказал бы то же самое, – Реборн обратился к портрету, висевшему над камином. Традиции Тимотео чтились и уважались, а его манера решать конфликты передавалась от начальства к подчинённым. Емицу не мог поступить иначе, действительно чувствуя собственную вину в том, что никто из присутствующих в тот день членов корпорации не смог уследить за ребёнком с таким опасным даром. - Ну что ж, нам следует ещё чуть-чуть помучить нашего нового руководителя, – рассмеявшись и беря Фууту за руку, сменил тему Савада старший. – Следует обсудить с Занзасом кое-какие детали завещания, а также окончательно убедиться касательно его решения о Фууте. – мальчишка, глядя большими глазами на Емицу, всё же пошёл за ним, отлипая от Тсуны. - Если возникнут проблемы, вы знаете, к кому обращаться, – снимая шляпу, заметил Реборн. Емицу только отмахнулся. - Вы и так сделали слишком много для нас. Не только указали на преступника, но и на наши ошибки. Спасибо. – поблагодарил мужчина, уводя мальчишку из зала. - Что ж, и нам пора собираться, – констатировал Реборн, возвращая шляпу на место и проходя к выходу. Савада только удивлялся такой спешке. - Уже? Н-но… - Дело сделано. Оставаться же здесь нет смысла: мы будем только мешаться Емицу, на которого и так свалилось куча работы, – не стал слушать никаких возражений детектив, указывая Колонелло на дверь. Патологоанатом, не задавая лишних вопросов, вышел, задержавшись лишь около Шамала, будя его и сообщая о конце собрания. - Очнись, кора! Тебе ещё везти нас в аэропорт. - Я? С какого это?.. - Ох, я бы с радостью вас отвёз, но увы, не могу, – помахал рукой с кушетки Джаннини. Шамал, закатив глаза, молча поднялся и вышел вместе с Колонелло в коридор. Реборн, протягивая Саваде руку, также позвал его на выход. - Поднимайся. Время лететь домой. Тсуна улыбнулся. "Действительно. Пора". Всё закончилось не так плохо, как Савада успел подумать в начале. В самолёте, за время пятнадцатичасового перелёта, у Тсуны выдалось время всё хорошенько обдумать, позволяя сложиться окончательному мнению о случившемся. Произошедшее, несомненно, ужасно, но вместе с тем теперь представлялось Саваде таким… глупым? "Убийство по неосторожности. Интересно, было ли Тимотео жалко это осознавать?" – размышлял Тсуна, после чего тут же останавливал себя. "Да как я могу о таком думать?" – стыдил сам себя журналист, вмиг краснея. Но мысли Тсуны, несмотря на это, оставались верными: время, проведённое в Италии, выдалось самым абсурдным и полным непониманий. Чего стоит только их надуманный конфликт с Реборном, который в одночасье разрешился, стоило только парню набраться смелости обо всём рассказать. Также и с гибелью босса "Вонголы" – всё произошло слишком быстро, спонтанно, из-за чего и пошла эта цепочка, приведшая детектива обратно на родину. "Всё с самого начало было неправильным, но… если бы не эта поездка, то кто знает, в какой бы тупик всё зашло?" – продолжал анализировать Тсуна, глядя в иллюминатор. Действительно, незапланированные итальянские каникулы смогли благотворно повлиять на него: Тсуна наконец смог разглядеть своё ребячество, с которым уже свыкся настолько, что перестал замечать. Реборн тоже смог раскрыться перед ним по-новому: у детектива нашлись собственные переживания, накапливающиеся внутри слой за слоем. Вскоре их набралось столько, что мужчина перестал что-либо замечать вокруг себя, с головой погружаясь во внутренние проблемы. И если бы не эта встряска с гибелью его старого друга, у которого в своё время Реборн закупался оружием, то неизвестно, к чему бы могли привести самокопания мужчины. Тсуна даже боялся лезть в эту тему: "Хорошо, что всё хорошо закончилось", – довольствовался малым Савада, вспоминая слова отца о неумении Тсуны правильно глядеть на некоторые вещи. В том числе и на личность Реборна. В первую очередь на неё. И всё же… и всё же Савада оставался доволен: пусть детектив всё равно имеет пару тёмных пятен в своей биографии, Тсуна был рад и тому, что такой человек вообще открылся ему. Повернув голову к сопящему на своём месте Реборну, Савада улыбнулся. "Я обязательно научусь слушать тебя, Реборн." "Обещаю". Приземлившись и добравшись до дома, на пороге Савада заметил письмо. Неприятное чувство дежавю кольнуло прямо в сердце. Та же бумага, та же печать с гербом… Но на этот раз весточка из Италии не несла в себе ничего плохого. В ней Емицу сообщал о последних решениях, принятых уже после отъезда Савады и Реборна из особняка: "Дорогой Тсунаёши! Нам удалось пересмотреть завещание, составленное Тимотео: Занзас согласился забрать все скопленные сбережения, а также половину акций "Вонголы", при этом оставляя особняк собственностью корпорации. Также дело Фууты удалось замять: пришлось пообещать придумать для него достойное наказание, и, действительно, совсем без него обойтись мы не сможем, но в полицию никто обращаться уже не будет. Возможно, в скором времени о "Вонголе" вновь заговорят. На этот раз не как о возможном поставщике боеприпасов и винтовок любого калибра… Ещё я подумываю привезти сюда Нану. Как думаешь, ей понравится? P.S.: Вас с Реборном мы также с нетерпением ждём! На этот раз не по работе, конечно же. Твой любящий отец – Емицу". - Он ничуть не изменился, – вздыхая, но не без улыбки замечал Тсуна. Он сидел на кухне, читая письмо вслух. Реборн, сидя напротив, потягивал кофе из любимой кружки. - Если и ехать, то через год. Пока же там делать нечего, – хмуро отметил Реборн, намекая на то, что они вернулись оттуда после раскрытия внеочередного дела. Савада надул губы – детектив всегда находил ложку дёгтя в бочке мёда. - Сам же говорил что главное, это люди, а не место. - Да… и я уже сожалею, что раскрыл рот, – то, что Тсуна апеллировал его словами, совершенно не нравилось мужчине. Савада же не видел в этом ничего криминального. – Вместо этого лучше бы делом занялся… - Каким же? Я только и делаю, что расследую дела! - Вот именно, Савада! Хотя бы институт закончи – негоже мне с необразованным напарником ходить, – Тсуна рассмеялся. Реборн только удивлённо уставился в ответ. - Я сказал что-то смешное? - Нет. Просто я боюсь туда идти: не хватало ещё расследовать убийство преподавателя на журфаке… – переходя на зловещий тон, проговорил Тсуна. Реборн хрипло рассмеялся. И на его уставшем лице засияла улыбка. - Не дождёшься, – уже совсем тихо проговорил детектив, допивая кофе и проходя к выходу из кухни. Задержавшись у двери, он обернулся, подзывая Саваду к себе кивком головы. - Пошли. Я дико устал с дороги. - Угу, – кивая, соглашался Савада. Кухня, стойкий запах кофе, и Реборн, с сонным лицом манящий его обратно в кровать. Тсуна действительно рад вернуться домой.

Конец.