Охлади мой пыл

      Слава всегда легко сходился с людьми. Точнее, они легко сходились с ним. А ещё точнее, в любой компании всегда находился какой-нибудь чувак, который находил его интересным, весёлым, "не таким, как все". Как любил говорить сам Слава: "Eblán eblaná vidit izdaleka". Так что за пятнадцать с лишним лет своей жизни Слава успел обзавестись кучей друзей и хороших знакомых. Но никто из всех этих людей и близко не был похож на Замая. Вот уж кто действительно был не таким как все, так это он. Андрей происходил из семьи русских киргизов, которые после обретения Киргизией суверенитета смогли подняться в новом капиталистическом мире и, сколотив неплохое состояние на перепродаже разной китайской дешёвки, уехали в Британию в поисках лучшей жизни. Предприимчивый отец Замая за следующие десять лет открыл несколько бакалейных лавок и был хорошо известен в кругу бывших советских эмигрантов, как человек широких взглядов и возможностей. И как и любой другой достигший определённого успеха человек, он рассчитывал когда-нибудь передать бизнес старшему сыну. Так получилось, что Андрей, названный в честь отца, как раз-таки и был первенцем и с детства был вынужден приобщаться к семейному делу.       В квартале советских эмигрантов всегда было довольно шумно. Разномастный народ со всех уголков развалившегося союза уживался не то чтобы плохо, но скандалов и конфликтов хватало на всех. Нетрудно догадаться, что с подобным окружением и требовательным отцом жилось Андрею весело. Особенно когда в семь лет у него начались стихийные выбросы. Мама Андрея оказалась слабой волшебницей, которая отказалась от магии, когда влюбилась в магла. Для отца это стало сюрпризом, но, будучи прогрессивным и практичным человеком, Андрей-старший быстро оправился от новостей и простил жену за умалчивание. Впрочем, это не помешало ему потом упрекать её за то, что из-за этого у них не было доступа к сундукам и сумкам с чарами расширения, которые стали и уже долгое время могли быть неплохим подспорьем для семейного предприятия. Как бы то ни было, от идеи сделать сына своим преемником он не отказался. Более того, предприимчивый магл вознамерился расширить бизнес и на магическую часть Британии, в чём достиг успеха, открыв "Немагическую лавку" сначала в Косом Переулке, а потом и в нескольких магических районах и деревнях поменьше, в том числе и в Хогсмиде. И как водится, всюду брал Андрея с собой.       В общем, ко времени поступления в Хогвартс Андрей уже был неплохо знаком с магическим миром и точно знал, что пойдёт в Слизерин. Ведь несмотря на то, что после победы светлой стороны во второй магической войне общество магов вроде как начало избавляться от старых устоев и отсталых взглядов, что и привело к тому, что старший Замай вообще смог открыть среди волшебников своё дело, Андрей всё же постоянно сталкивался с косыми взглядами на себя и свою семью. От магов, более-менее часто заходящих в магазин в Косом Переулке, в котором он чаще всего и работал, он узнал, что наибольшая нетерпимость присутствует среди студентов и выпускников факультета Слизерин. А так как парнишка с детства никогда не отказывался от хорошей драки и не привык давать себя в обиду, он вознамерился попасть в "логово зла" и пресечь несправедливость на самом корню. Не то чтобы Андрей был героем или хотел им стать, но он терпеть не мог предубеждённости и зашоренности в любом её проявлении. К тому же, раз уж его семья собиралась жить среди магов или хотя бы рядом с ними, ему стоило сделать всё необходимое, чтобы ассимилироваться и по возможности попытаться исправить сложившееся в обществе положение дел.       С тех пор утекло немало времени. Замай-таки попал на Слизерин, но его ожидания о "логове зла" не оправдались. А всё дело заключалось в том, что в первый же день в Хогвартсе он познакомился и очутился на одном курсе, факультете и комнате со Славой Карелиным, который если и был злом, то уж точно не в области зашоренности или предубеждённости. Чёрт, рядом с ним скорее даже сам Замай казался снобом, отсталым от жизни, незнакомым с современными реалиями и судящим всех по одной мерке. Как вообще так получилось, учитывая, что Слава был наследником одного из самых древних и состоятельных чистокровных родов и по идее не должен был даже знать, как задницу свою подтереть, Замаю было совсем непонятно. Тем не менее, факт оставался фактом, и Андрею пришлось пересмотреть некоторые свои взгляды на жизнь. Раньше ему казалось, что нужно бороться со снобизмом чистокровных, но потом понял, что нужно бороться с предрассудками всех, кто думает, что знает всё лучше всех. И главным его соратником в этой борьбе стал, конечно же, Слава Карелин, за своё чрезвычайное рвение в данном вопросе получивший кличку "Гнойный". В общем, Славе и Андрею на роду было написано стать лучшими друзьями навсегда.       И сегодня, в день рождения Андрея, Слава, как его лучший друг, устроил грандиозную вечеринку в Выручай-комнате, на которую пригласил не только их обычную антихайповскую тусовку, но и всех остальных приятелей Замая. Впрочем, того же Рестора не назовёшь членом тусы или приятелем Замая, но тем не менее, на вечеринке он орал и пил больше всех. Так что точнее будет сказать, что Слава пригласил на вечеринку всех, с кем Замай общался более-менее дружелюбно, а те в свою очередь пригласили кого-то ещё, в общем, в итоге в Выручай-комнату набилось столько народу, что именинник знал из них в лицо и по имени хорошо если половину. Но его это и не особо волновало. Было весело, шумно, играла музыка, выпивка лилась рекой, рядом были его друзья, также довольные происходящим и друг другом. Вообще Слава заказал у Выручай-комнаты на редкость приятное для вечеринки место: танцпол в центре, колонки по бокам, столы для еды и напитков у левой стены, столики с уютными креслами и диванчиками, укромные места в драпированных нишах. Замай бы даже подивился прозорливости друга, если бы не знал, что комната, скорее всего, издавна использовалась для подобных целей и была дополнена разве что колонками.       В общем, вечеринка проходила на редкость хорошо и весело. Замай что-то втирал Фаллену, который ржал и не прекращал хлестать пиво из стаканчика; Букер танцевал с Фаиной, хотя на танец это уже мало походило; СД спорил о чём-то с Анзором; Серж клеил какую-то четверокурку с Райвенкло; короче, всем было весело, и только Слава никак не мог найти себе места. В итоге он решил, что ему жизненно необходимы сигареты и пошёл искать Чейни, который опять начал курить. Тот никак не находился, но Карелин недаром славился своим упорством и решимостью и смог его найти. Хотя лучше бы он этого не делал: Ресторатору жутко не нравилось, когда ему обламывали личную жизнь. Слава чуть не заработал проклятье, когда прервал их с Чейни зажимания в одной из крайних ниш. Ни о каких сигаретах, конечно же, мечтать не приходилось. Спасибо, что хоть живым ушёл. В общем, Карелин совсем было опустил руки, когда увидел Шокка, у которого сиги водились всегда. Вмиг повеселевший Слава уже было подошёл к нему, когда Шокк немного сместился, и Слава увидел того, с кем он общался. Мирон, он же новая Гермиона Грейнджер всея Гриффиндора, смеялся какой-то шокковской шутке и вёл себя на взгляд Карелина более чем пидорски.       Непонятная злость обуяла всё естество Славы, когда он увидел, как ярко блестят глазки его еврейской принцессы при взгляде на семикурсника. То есть то, что Карелин был со Слизерина, Оксанку смущало, а то, что Шокк оттуда же - нет получается? Вот значит как? Перед мысленным взором с небывалой ясностью стали первые дни первого курса, когда он, заворожённый читкой Мирона, предложил ему подружиться и был жёстко высмеян и отвергнут из-за принадлежности к змеиному факультету. С тех пор Окси, естественно, вырос и поменял свои взгляды, но та неожиданно нанесённая Славе обида заложила основы их многолетней вражды. И сейчас Славе тоже стало как-то по-детски обидно, что эта жидовская гадина смеет уделять внимание кому-то другому, и даже улыбаться при этом! Выпитое спиртное ударило в голову, и в следующий момент Слава уже схватил Мирона за запястье и потащил к выходу. Шокк сорвался за ними, но передвигаться в толпе быстрее взбешённого Гнойного он не мог чисто физически. Опешивший Мирон вначале даже не сопротивлялся, но потом пришёл в себя и начал вырывать руку. Впрочем, Слава уже вытащил его в коридор, а затем затолкнул в какую-то аудиторию и запечатал дверь запирающим и заглушкой.