Охлади мой пыл

      Откровенно говоря, Слава никогда не считал Мирона красивым. Вряд ли кто-то вообще так думал. Маленький рост, огромные инопланетянские прозрачные глаза, большой нос, почти дистрофичная худоба. К тому же, острый язык и трудный характер в придачу. Да, Мирона едва ли можно было назвать лакомым кусочком. Но тем не менее, на него смотрели, им восхищались и его вожделели. Окси обладал невероятной харизмой и природным магнетизмом, под влияние которых попал и Слава. Так что, когда Мирон предлагает пойти поговорить после пары, Слава и не думает о том, что не считает его красивым. Все его мысли сводятся к тому, как охуенно будет посадить Мирона на парту и целовать, удобно разместившись между его стройных ножек. После обмена Патронусами он даже не сомневается в том, что дело закончится именно поцелуями, а то и чем-то большим. Такими вещами маги не шутят. То, что произошло, было честнее и надёжнее всех признаний. Плохо, что это увидели все их одноклассники, немного испортив интимность момента. Впрочем, шила в мешке не утаишь, да и Слава теперь может быть уверен в том, что к Мирону никто другой уже не полезет. Не было в замке идиотов, не понимающих очевидных вещей.       Слава, окрылённый открывающимися перспективами, почти не замечает, куда они с Мироном идут. И только когда гриффиндорец заводит его в кабинет и запечатывает дверь, осознаёт, что они в пустой части замка, в который люди могут забрести только по ошибке. Слава мимолётно думает о том, что такая предосторожность является излишней, учитывая то, что настало время обеда, но ему нравится то, с каким вниманием Мирон отнёсся к их приватности. Раньше ему пришло бы в голову, что Мирон стесняется его, но после того, как половина их курса стала свидетелями сцены с Патронусами, он думает, что еврейчик очень не хочет, чтобы их случайно прервали. Слава понимает, что это как ничто другое показывает то, что они на одной волне. Он подходит к Мирону и целует его, притиснув к двери. Целует так, что слабеют колени. Так, словно хотел этого слишком долго и наконец дорвался, как, собственно, и есть на самом деле. Он целую минуту не встречает никакого сопротивления, но потом Мирон будто приходит в себя и отталкивает его.       - Слава, ты что такое вытворяешь? - у Мирона сбившееся дыхание и потерянный вид.       - А на что это похоже? - Слава не может удержаться от насмешливого взгляда.       - На то, что ты не осознаёшь тех проблем, которые должны мешать тебе так целовать меня...       - А как я тебя поцеловал? - перебивает его Карелин. - Точнее, как я должен и не должен тебя целовать? И про какие проблемы ты говоришь?       - Ты вообще не должен меня целовать! Не после того, что происходило между нами.       - Это не помешало тебе засосать меня неделю назад.       - Это другое! - вскидывается Мирон. - К тому же, ты потом бегал от меня, как от Волдеморта.       - Ни от кого я не бегал. Но, продолжая твою метафору и принимая во внимание то, что мы установили, что я как бы представляю собой Поттера, скажу, что предпочитаю отождествлять тебя, как и прежде, с Грейнджер. Всё-таки мысль о том, что Поттер и Тёмный Лорд стали бы зажиматься, как мы с тобой, вызывает во мне противоречивые мысли. С одной стороны, это мерзко, а с другой, все эти его преследования приобретают новый смысл. Блин, Мирон, а что если...       - Что за хрень ты несёшь, Слава? - опешивший Мирон наконец прерывает поток абсурда. - Я вообще-то хотел обсудить наши отношения и то, что произошло на ЗОТИ, а ты опять начал втирать мне какую-то дичь.       - А что тут обсуждать-то? Мой Патронус стал твоим, а твой - моим. Чего ещё тебе не хватает?       - То, что произошло с нашими Патронусами, ещё требует обдумывания и разбирательства. А наши отношения с каждым днём путаются всё больше.       - Мирон, я, конечно, всегда это говорил, но никогда взаправду не думал, что ты дурак, - Слава жестом останавливает готового тут же возразить Мирона. - Мы обменялись Патронусами. И раз уж ты так настаиваешь, я, так и быть, скажу вслух, что это обозначает. Я люблю тебя, а ты любишь меня.       - Что? Слава, с тобой всё в порядке? Какая к чёрту любовь? Я просто случайно подумал о нашем с тобой поцелуе, когда произносил заклинание. И ты, наверное, тоже. Это не значит, что теперь мы должны любить друг друга и зажиматься по всему замку.       - Не путай причину и следствие. Мы влюблены, потому обменялись Патронусами, и теперь, когда мы знаем о наших чувствах, будем зажиматься по всему Хогвартсу. Кстати, я оценил твоё рвение в поиске укромного местечка, где нас никто не прервёт.       - Блядь, Слава! Ты не можешь так легко отбросить все наши проблемы и из-за ошибки в использовании заклинаний решить, что у нас всё заебись, и начать целовать меня, когда тебе только вздумается.       - А почему нет?       - Ты серьёзно? Тебя вообще ничего в этой ситуации не смущает?       - Мирон, не мог бы ты перестать выносить себе и мне мозг? Давай, так и быть, опустим обмен Патронусами и поговорим о том, что я тебе уже дважды за последние пять минут признался в любви.       - Ну, ты сделал это под влиянием ложных выводов...       - Нет, Мирон. Я люблю тебя. И уверен, что ты отвечаешь мне взаимностью.       - Как ты можешь быть так уверен?       - Потому что магия не врёт. И теперь, когда я убедился в беспочвенности своих сомнений, я не вижу смысла увёртываться и юлить.       - Магия нематериальна, Слава. Она не может врать или говорить правду. И я, как здравомыслящий человек...       - Ладно, тут я, пожалуй, ещё раз тебя перебью. Мирон, я люблю тебя. И мне даже не зашкварно сказать это три раз подряд без ответного признания. Я хочу целовать тебя. Хочу ухаживать за тобой. Хочу с тобой встречаться. И как бы ванильно это ни звучало, хочу держать тебя за руку и делать всё это и на людях тоже.       - Слава, я не могу ответить тебе сейчас.       - Ничего. Я этого и не требую. Я просто хочу, чтобы ты перестал цепляться за прошлое и дал нам шанс. Неужели ты не хочешь попробовать?       В общем, Слава, как обычно, проебался. Всё-таки был в замке один непроходимый идиот, не понимающий очевидных вещей. И какая же неудача, что теперь ему предстоит в чём-то убеждать этого идиота. Единственным утешением для Славы было то, что несмотря на свой идиотизм Мирон-таки позволил ему посадить себя на парту и целовать весь их обеденный перерыв. Впрочем, будь воля Славы он бы продолжил терзать этот охуенный вкусный рот и во время и вместо их послеобеденных пар, но Мирон был заучкой, а заучки никогда не пропускают пары даже ради умопомрачительных поцелуев, грозящих перерасти во взаимную дрочку, а может и минет - Слава не отказался бы попробовать на вкус обрезанный член своего еврейчика, который интригующе упирался ему в живот всё то время, пока они целовались. Слава было пытался расстегнуть Мирону штаны, чтобы хотя бы приласкать его, но Окси не дал ему этого сделать, что-то простонав про излишнюю спешку и потребность притормозить. Вскоре после этого прозвенел звонок, и Мирона как ветром сдуло.       Слава подумал о том, чтобы прогулять следующую пару и пойти хорошенько подрочить у себя в комнате, пользуясь отсутствием соседей, но отказался от этой идеи, соблазнившись перспективой понаблюдать за зацелованным раскрасневшимся Мироном, тщетно пытающимся скрыть своё состояние. Слава поправил прическу, надел скинутую во время поцелуев мантию, мысленно возблагодарил основателей за покрой, позволяющий скрыть эрекцию, и неспешно пошёл на пару - профессор Забини никогда не ругал и не наказывал его, даже если он пропускал пару или приходил с сильным опозданием. Во-первых, Слава мог сварить что-угодно из школьного курса хоть с закрытыми глазами, во-вторых, преподаватель зелий продолжал деятельность небезызвестного Слагхорна, вовсю лебезя перед представителями древних чистокровных родов и, в-третьих, Слава всегда мог наплести убедительную чушь в своё оправдание. Слава заходит в аудиторию и ловит взгляд Мирона. Тот вопреки ожиданиям не отворачивается. Слава улыбается ему, получает в ответ слабую улыбку и думает, что всё у них будет хорошо.