Мёртвый Дерри

Ещё один день и ещё одна жизнь, которая будет просто отдана и отправлена в свободное плаванье.       Кто-то сказал, что происходят массовые убийства. Но здесь что-то другое. Здесь массовые самоубийства. Каждый день умирает один из подростков, и все это — из-за неразделенной, горькой любви, которую никто не может пережить. И даже не хочет, если быть откровенными на эту тему.       Все говорят, что это — несчастные случаи, и подстроено. Но все ведь знают, сколько слез в подушках тех детей, и сколько на их памяти боли. Теперь уже очередь всей шайки лузеров, ведь тем есть, что сказать, но все они — мертвы. Уже мертвы.       Говорили, что эти ребята сильные, и они не падают духом никогда. Но никто из взрослых их не услышал, да и не старался. Поэтому они потерялись в мрачном мире, в детском мире, где не место подросткам. Там, откуда выбраться не суждено.       Все ведь так говорят. Ты либо ребенок, либо взрослый. Такого понятия как подросток — просто не существует в этом гнилом городе, под названием Дерри. Тут нет выбора. Если ты стал подростком — то умер. Как обычно — от любви. Останься ты ребенком не в тот год, так тоже умрешь, но уже по другим, не менее «интересным» причинам. Других причин подростковой смерти нет, но эта единственная, которую никто не может записать в бланк, везде «несчастные случаи» или же «болезнь». Теперь все знают, что существует такая «болезнь» как любовь. И она не лечится. Все от нее умирают штабелями, и в основном это дети, которые почти что взрослые. Теперь все знают, что есть такой «несчастный случай» как влюбленность. Другого описания просто нет. Она «случайно» влюбилась, и это послужило ей посмертным приговором.       Даже вывод под названием «самоубийство» — хоть и самое редкое, но все же существующее — имеет оправдание. Он «самоубился», потому что его задирали хулиганы. Отчасти, правда, но где же главное слово? Где же это «влюбился в хулигана, который постоянно меня задирал»? Такого не будет, но это причина, которая просто невидима. Не видима взрослыми, видима детьми, но правят только незрячие.       Кажется, тут что-то не так. А, нет. Всего лишь кажется. Просто одного лишь взгляда на Ричарда Тоизера хватает для того, чтобы убедиться в том, что у взрослых людей просто пелена перед глазами, через которую невозможно видеть что-либо. Даже цвета. Ричи ведь сам сделал свое зрение таким отвратным, как и желание жить дальше. Но он не хотел мучатся. Он не знал.       Каждый из них умер, и у каждого есть причина. Обычно, она не одна. Помимо неразделенной любви есть такое понятие, как «ситуация» и чаще всего она крайне отвратительная. Подростковые, буйные мысли и желания, которые грубо фиксируются в рамки одного листка. Но все дети видят, что это просто рамка, и своими карандашами можно уйти за грань, что бы начать рисунок на столе, и продолжить на обоях. Но так нельзя. Даже Уильям Денбро всегда держался рамок листа, распластав свои способности в один только листок, наполняя тот любовью. Ну и где же тот, кто поймет, что это любовь? Билли, твой листок упал, оставшись без внимания того, кого ты хотел. Но напоследок так феерично задел чью-то душу. Молодец.       Поэтому и происходят проблемы. Излишняя опека, слишком большая нагрузка на ещё не сформированные кости и мозг, огромная тяга, когда ты находишься в стеклянной банке. И моральные устои, и принципы, что заставляют тебя не видеть толстой грани в виде стекла, но все равно не подходить. Некий вид внушения, который работает со всеми. Откуда же это началось? С самого рождения. Такое понятие как интеллект — невозможно. Все люди глупые в меру своих действий. Они все действуют, а значит — все они глупые.       Кто же, как не они, будут стараться скрываться? Они придумали такое понятие, как «этикет» которое совершенно бесполезно. Как минимум Стэнли Урис всегда был уверен в том, что это бесполезно. Его успокаивали только холодные ванные. Хотя, он же привык. Тогда зачем? Статус? Стойте, а что это такое? Это мера, в которой можно измерить свою отдалённость от естественной среды? Никто не объяснит, ибо не может, а дети природы только подчиняются. Но они все равно перестанут оставаться людьми для остальных. Они просто исчезнут, когда вернуться обратно — к Гее.       Всем им вбили такое понятие, как «норма». И только это их, в принципе, и убивало, если не считать любви, о которой некому сказать. Это просто круговорот лжи в бренном мире, где ни один не может высказаться. Если ты скажешь о том, что тебя слушают — то ты прав. Если ты скажешь, что всем интересно — то ты прав. Если ты скажешь, что ты высказался — то ты прав. Но если тебе что-то скажут, то кто будет не прав? Генри Бауэрс, солнце, ты просто их запугал. Правда, совсем скоро над тобой будит лишь палящее солнце — огонь, и не единого шанса. Кто тебе даст слово там?       Слишком большая нагрузка в виде «нормативов» ложиться на хрупкие плечи, и давит в мере того, какие у них родители. Нет, это не попытка обвинить весь мир. Это попытка вернуть мир. Такая, жестокая, нравственная попытка просто заставить их верить в то, чего не будет. Родись ты дворянином — вот тебе норматив, что бы представать перед народом. Зачем — не ясно. Родись ты нищим — вот тебе норматив о том, как выжить в этом бренном мире. Зачем — тоже не ясно. Майк Хэнлон,, а вот зачем ты вообще полез туда? А, так у тебя же не было выбора, ибо все в мире забыли, что такое права ребенка. Прости, забыл. Главное, что такое есть. Тебя заставили делать это, и ты сделал, посчитав себя овцой. Права, не первой.       «Золотая середина» и полная неизменность. Больше всего пугает слово «интроверт», к которому относиться каждый из лузеров. Хотя, почему только лузер? Там и хулиганы, и люди, там все, кто только существует. Так что интроверт — это человек, и не слова более. Все остальное глупый термин, который придётся заучить. Тот термин, который Бен Хэнском не может найти в библиотеке из-за его несуществования. Но обязательно потянется к самой верхней полке, прекрасно это понимая.       Что же потом? А потом просто попытка заставлять. Всем говорят о том, что есть, например, можно только на кухне, или же ещё что похуже. Нет, это уже свыклось, и не соблюдать — дикость. Но что же сделать, если ты выбиваешься из системы с самого рождения? Гретта Ким, кто же скажет, что тебе идет твой розовый бантик и такой же розовый рюкзак? Все, кто ниже тебя, и это где-то с пол школы. Кто над кем издевается — не понятно. Но знать и не хочется, не так ли? Жвачки и всякие факты, что вычитаны из глянцевых журнальчиков за пару баксов. Мило. Правда, запах хвои тебя сожрет изнутри, паразитируя органы. Во всех смыслах.       Ну, а кто-то самостоятельно идет против подобной системы. Кто-то в силу того, что это невозможно, а кто-то просто старается сбежать от реалий. Но ты уже перебежал то, что тебе нужно, когда только начал свои бренные попытки. Шанс не велик? Значит, это — судьба. Можно ещё не ручке погадать, все ведь видят, что пачка сигарет у тебя раза в четыре дороже самого гадания. Стой-ка, Беверли Марш, так ты у нас девочка? А что же ты делаешь тут, среди шести парней, вся такая уверенная? Интересно видеть то, как твоя упорность ведет тебя под колеса с шипами. Зато столкновение обязательно будет кровавым. Что же тебя спасет? Может, очередная пачка антидепрессантов? Кстати говоря, хорошая идея. Никто ведь и не заметит в этом хаосе исчезновение одной баночки. Точнее, заметят. Но только не Эдвард Каспбарк, ибо он не разбирается в этом. Он просто свято поверил, ибо вот такой вот он — мальчик ангел. Таблетки его всегда спасали. И спасут ещё раз. На этот раз — точно поможет, кто бы что не говорил. Хотя, он ведь знает, что это плацебо. И все знают, что непостижимо верить в эффект. Но он так сильно внушал, что они заработали. Ну, он верил в это.       Теперь уже, когда почти все минусы, что касаются этих детей, разобраны по самым маленьким кусочкам, можно и заканчивать. Интересно, кто будет рыть могилы всем им? А ведь все во имя любви, да, и ничего больше. Совсем.       Разве что пара совсем маленьких деталей, до которых никому нет дела.