Ты - моя единственная надежда

Christian’s POV             Какого… дьявола?!       Моя машина ни в чем не виновата! Она очень необходима мне, и сейчас была единственным моим средством передвижения. Когда Ауди скрывается за углом, я возвращаюсь в комнату быстрым шагом и переодеваюсь в джинсы и рубашку. — Что случилось? — сонно бормочет Анастейша, укачивая сына на руках. — Ауди угнали, я иду в полицию, — надеваю ботинки и завязываю шнурки. — Поспи еще, малышка, я скоро вернусь. — Ты даже не позавтракаешь? — Нет, я хочу вернуть машину по горячим следам. — Ладно, я пока приготовлю что-нибудь поесть. Сегодня еще нужно постирать вещи. Я не буду ложиться, займусь делами. — Хорошо, — подхожу к жене и целую ее в губы. — Я люблю тебя. — И я тебя, Кристиан, — улыбается Ана.       Выхожу из дома и направляюсь в сторону полицейского участка. Я помню, как мы проезжали мимо него, поэтому знаю место расположения.       Мне приходится пройти три квартала пешком, хотя мимо по дороге замечаю несколько автобусов, курсирующих по району. Когда оказываюсь перед дверью участка, понимаю, что она закрыта. Какого черта? Они должны быть открыты круглосуточно! Дергаю за ручку несколько раз в бесполезной попытке открыть стеклянную дверь с логотипом полиции и экстренным номером. — У вас что-то случилось, сэр? — позади себя слышу низкий женский голос и оборачиваюсь на него. Перед моим взором афроамериканка, едва переставляющая ноги из-за избыточного веса, — прямо как в долбаном кино! — Да, у меня угнали машину! — гневно выплевываю я, вскидывая беспомощно руками. — Сейчас, — она плетется к двери, держа в руках коробку с пончиками и стакан из какой-то дешевой кофейни.       Закатываю глаза, наблюдая, как она открывает замок и входит внутрь, я следую за ней к полукруглому столу, где принимают заявления. Она ставит еду на угол на какие-то бланки. Барышня плюхается на кресло на колесиках, заставив его жалостливо заскрипеть. Она вынимает бланк из-под пончиков и кофе и кладет его передо мной, протягивает ручку со словами: — Заполните, пожалуйста.       Причем голос у нее такой, словно это обыденное дело. Записываю все необходимые данные и возвращаю ей бумажку, которую она откладывает в стопку подобных. — Мэм, вы понимаете, что мою машину украли? — возмущаюсь я. — У всех что-то случается, ваше заявление рассмотрят и проведут расследование. О результатах Вам сообщат по телефону, — будничным тоном произносит женщина. — Блядь, что за…       Выхожу из здания, пытаясь обуздать разливающийся внутри гнев. Но это выходит у меня с трудом, навалилось все сразу: счета, компания, дом, теперь еще и машина. С силой толкаю ногой металлическую урну, и она переворачивается, около нее рассыпается мусор. Словно все против меня!       Хорошо, заявление я написал, уже хоть что-то. Нужно вернуться домой и хоть как-то помочь Анастейше, уж если с работой пока напряженка.       Всю чертову неделю не могу найти ни работу, ни хоть какую-либо зацепку в документах компании. Мне нужны остальные бумаги, поэтому прошу Броуди прислать мне еще. Пока я ожидал курьера, задумался над тем, что моя семья все еще в кошмарном доме, где едва отапливается с помощью камина. К тому же, я оплатил жилье лишь на неделю, придется отдать деньги еще за одну.       Набираю номер Гонсалеса и жду от него ответа, сидя в гостиной на диване. Еще раннее утро, Ана с малышом в спальне. — Мистер Грей? — слышу в трубке знакомый испанский акцент. — Сеньор Гонсалес, я звоню вам по делу. Так получается, что нам нужно еще какое-то время пожить в доме. — Конечно, я пока что в Мексике, плату за аренду отдадите моей знакомой. Она заглянет к вам на неделе. — Цена остается прежней? — хмуро спрашиваю я.             Больше я просто не потяну.       Ведь нам нужно на что-то питаться и одевать Теодора. — Да, конечно, — к своему облегчению слышу положительный ответ. — Отлично. Спасибо, будем на связи, — говорю в трубку и отключаюсь.       Кладу телефон на стол и направляюсь к жене и сыну. Я всю ночь провел на диване, снова просматривал документы, может, я что-то пропустил сгоряча. Хотя мне удалось несколько часов поспать.       В комнате Теодор спит в своей коляске, а Анастейша куда-то собирается. Хмуро и молча осматриваю девушку. — Я в больницу, Кристиан, — тихим голосом отвечает она на мой не заданный вопрос. — Я говорила тебе, что мне нужно к гинекологу. Нужен осмотр после родов, и мы с тобой занимались сексом. — Ты неважно себя чувствуешь? — Нет, я в порядке, милый, — она подходит ко мне и легко целует в губы, — просто нужно провериться. Ты посидишь с Тедди или мне взять его с собой? — Нет, не стоит его таскать по общественному транспорту. Я все равно без работы пока что, — вздыхаю, смотря на спящего крошку. — Все наладится, Кристиан, — ободряюще говорит она. — Я его покормила, поэтому ближайшие несколько часов он не проголодается. От тебя требуется только присматривать за ним. О, и подгузник… Справишься? — Думаю, да, — улыбаюсь я. — Миссис Грей, я много раз видел, как Вы мыли эту сладкую попку. — Хорошо, если что, звони, — Анастейша проверяет мальчика и поправляет его одеяльце.             Наша заботливая мамочка. — Все будет хорошо, — заверяю я. — Постараюсь вернуться как можно скорее. Люблю тебя, — снова оставив поцелуй на моих губах, детка вышла из комнаты.       Я посмотрел на Теодора и решил последовать его примеру, улегся в кровать и закрыл глаза.       Просыпаюсь от легкого кряхтения рядом, поднимаюсь на ноги и подхожу к коляске с сыном. Мальчишка хмурится и кривит свой маленький ротик. Ему что-то не нравится, но я не могу понять, что именно. Начинаю качать его в коляске и тянусь за телефоном, лежащим на тумбе около кровати. Прошло лишь полчаса с тех пор, как ушла Анастейша. Сейчас она, вероятно, только добралась до больницы, — это в лучшем случае. В худшем — еще в пути. — Малыш, в чем дело? — воркую над Теодором, настроение которого становится все хуже.       Он не расставался с Анастейшей дольше, чем на пятнадцать минут, когда она уходила или готовить, или принять ванну. А сейчас мамочка в другом конце города. Думаю, она тоже волнуется о нас, и, более чем уверен, что едва сдерживается, чтобы не позвонить и узнать, как дела и как мы справляемся.       Спустя какое-то время мне все же удалось его успокоить и укачать, но периодически мальчик грустит. Я даже устал без конца его качать и играть с ним, завлекать погремушкой, поэтому, сменив не без труда испачканный подгузник, я присел на диван и уложил сына себе на грудь. Он с интересом рассматривал мой подбородок. — А вот и я, — открывается дверь, и входит Анастейша с улыбкой на лице. — Соскучились по мне, мои мальчики? — она идет к нам на диван и садится рядом. Тедди тянет к ней ручки, и мамочка забирает его к себе. — Ты уже замучил папу, что он так устало лежит на диване? — смеется Ана. — Я вовсе не устал, детка, — придвигаюсь к жене и целую ее в губы. — Как у тебя прошла встреча с доктором Грин? — Все хорошо, — улыбнулась она. — Она разрешила секс, — малышка немного покраснела. Все еще смущается, когда разговор заходит об этом. — Но немного ругалась из-за того, что сначала не поговорила с ней. И еще сказала, чтобы мы предохранялись. — Замечательно, нужно будет купить резинки, — я их не люблю, но, насколько мне известно, из-за кормления грудью ей нельзя пить таблетки. — Значит, в целом все нормально? — Да, милый. — Тогда я сделаю пару звонков, — глажу сына по головке и целую жену в лоб. — Конечно, а мы с Тео пока приготовим покушать, да, малыш? — она целует детскую щечку, и мальчишка улыбается и гулит.       Ана поднимается и уходит в комнату, а я тянусь за телефоном и набираю номер Ника. Мне нужно с ним поговорить, узнать, как обстоят дела в офисе. Спустя пять долгих гудков он, наконец, отвечает. — Доброе утро, Крис, — бодро произносит он. — Как у тебя дела? — Будут лучше, если ты скажешь, что, хотя бы что-то нашел, — фыркаю в трубку. — У нас сейчас будет совещание акционеров, — вздыхает мужчина, — думаю, нам сегодня объявят о новом директоре. — Надеюсь, это ненадолго, потому что я собираюсь вернуть свое и надрать этому ублюдку зад. Документы оказались бесполезными, все чисто, — провожу рукой по волосам. — А еще у меня угнали машину. — Это дерьмово. — Верно. Но она нужна мне. Послушай, на ней стоит жучок, попроси своих людей отследить ее. Я уже писал заявление в полицию, но не могу ждать, пока они проведут расследование. — Хорошо, Кристиан, без проблем. Я тебе перезвоню.       Весь день я занимался бумагами. Поднимаю взгляд на часы и понимаю, что уже поздно. Блядь, у меня затекла шея. Разминаю пальцами напряжённые мышцы и глубоко вздыхаю, снова сидя с папкой за столом. Это какая дребедень, а не документы. Такое ощущение, что они липовые и вообще не принадлежат компании никаким местом. Но Ник не мог мне дать подставные документы, я ему доверяю…             Хотя я уже никому не доверяю.       Встаю с дивана и иду на кухню, чтобы выпить воды. Как только захожу, сразу вижу Ану, плечи которой вздрагивают, и она всхлипывает. — Эй, — подхожу к ней и крепко обнимаю, — что такое, Ана? Ты в порядке? — Да-да, не обращай внимания, я просто дура, — отмахивается она, вытирая руками щеки.       Беру ее лицо в ладони, она такая беззащитная, заплаканная: ее нос и глаза красные.             Моя маленькая… — Скажи мне, что тебя тревожит?       Ана вздыхает. — Я боюсь… Я боюсь потерять тебя. Мне не спокойно, Кристиан, и не из-за того, что у нас постепенно заканчиваются деньги, не из-за того, что мы в таком положении, мне плевать на все это! Я до ужаса боюсь, что тебя у меня кто-нибудь отнимет! — Что ты такое говоришь! — прижимаю ее к своей груди, глажу по волосам и целую в голову. — С чего такие мысли детка? — Все, что произошло… Мы же с тобой понимаем, что это не случайность, а кто-то устраняет тебя. А что, если они… О, Господи… — Ана вновь начинает плакать и прячет лицо на моей груди. — Я даже думать об этом боюсь, — бурчит она сквозь слезы. — Ана, никто и никогда не разлучит нас, я тебе обещаю! Ты слышишь меня?! — она молчит. — Посмотри на меня, — беру ее за подбородок и мягко целую в губы. Они всегда такие мягкие после того, как она поплачет. — Поклянись мне, что с тобой и Тедди все будет хорошо! Я ведь не переживу, если останусь одна, — всхлипывает Анастейша. — Клянусь, малышка, клянусь всем, что у меня осталось, а остались у меня только вы! Ана просто крепко обнимает меня, шепча на ухо слова любви. Замечательно, моя жена уже в истерике боится за меня и сына, когда ей нужно радоваться жизни и заниматься ребенком. На нашей свадьбе я обещал заботиться о ней и защищать, а сейчас что?       Надо исправлять ситуацию, Грей. — Я люблю тебя, детка. Ты и Теодор — моё все, и так будет всегда! Я тебе обещал вытащить нас отсюда, и я это сделаю! — Ты не должен проходить через это один, ты же знаешь, что я помогу тебе! — Конечно, знаю, — целую ее в лоб, мягко улыбаюсь и глажу волосы. — А теперь успокойся. Идём, я просто чертовски устал и хочу провести спокойный вечер в твоих объятиях. Просто потому, что мне это нужно как воздух… — Пойдем, — она целует меня, и, обнявшись, мы идём отдохнуть от всего дерьма, которое сопровождает нас уже вторую неделю.       Теодор тихо спит в своей коляске, он безмятежен и доволен тем, что накормлен и на нем чистый подгузник. Но рано или поздно ему будет мало этого. До того момента мне надо сделать все, что в моих силах, чтобы вернуть наш дом, наши счета, нашу жизнь.       Анастейша лежит рядом, миссис Грей только недавно уснула в моих объятиях. А у меня сна ни в одном глазу. Я должен что-то сделать ради своей семьи: жены и сына. Прокручивая в мыслях события последнего месяца, пытаюсь понять, где я оступился, где был невнимателен. Вспоминаю, что мне должен был перезвонить Ник, но так и не сделал этого.       Аккуратно выбираюсь из постели, поправляю плед на Анастейше и выхожу в гостиную с телефоном в руках. Присев на диван, снимаю блокировку с устройства и захожу в набранные номера, выбираю нужный мне и прикладываю трубку к уху. Слушаю гудки, которые невероятно злят меня в последнее время. Гудки, гудки, гудки… Ответа нет. Время еще не настолько позднее, он еще не лег в кровать. Мы часто созванивались в такой час, и всегда он отвечал. Набираю снова и снова, но ничего.       Бросив эту затею, возвращаюсь к жене и крепко обнимаю ее.

***

      Проклятье, наши дела обстоят гораздо хуже, чем я предполагал. Завтра снова придется платить за дом, и тогда у меня останется сто пятьдесят долларов на все остальные расходы. Я не рассчитывал, что мы настолько задержимся в этом доме, надеялся, что этих денег хватит. Бросаю жалкие оставшиеся купюры на стол и пропускаю пальцы сквозь волосы, — я должен найти работу, потому что нас поджидает настоящий кошмар.       Заглядываю в спальню и вижу, что Ана уснула с Тедди во время утреннего кормления. Я не могу подвести их, не могу облажаться. Поэтому беру свою куртку и тихо выхожу на улицу, направляясь неизвестно куда в поисках каких-либо денег.