Зеркальные нейроны

Ночь. Прохладный чистый воздух. Цветущие глицинии за окнами – роскошными гирляндами. Фиолетовые, как сумерки Танагуры. Смятая постель. Рядом, на кресле, в беспорядочных складках явно наспех сброшенной одежды опасно блестит лезвие катаны. И каждый раз Раулю странно и обидно видеть в небе Дейны всего одну Луну. Как будто другая навсегда её бросила. Привычная грусть на прекрасном лице золотоволосого блонди, как ни старается Кай, возвращается снова и снова. Кай вздохнул, осторожно взял руку Рауля, прижал к губам искалеченные пальцы, целуя, один за другим: - Я давно хотел предложить тебе, любовь моя... ещё тогда, в реанимационном боксе… Вспомнив, что произошло между ним и его врачом сразу после операции, Рауль вспыхнул, смущённо опустив взор, занавесившись отросшими локонами, как будто он не делал это, и не только это, уже миллионы раз, как будто между ними не было бесконечной череды упоительных ночей, как будто всего несколько минут назад это вовсе не он извивался в объятиях, самозабвенно отдаваясь безумной страсти, позволяя партнёру самые невероятные вещи, пытаясь отпустить прошлое, забыть, забыться. Безуспешно: -Что? - Ещё одну восстановительную операцию. Импланты ногтевых пластин, – словно не заметив смятения собеседника, невозмутимо ответил черноволосый мужчина. – Вырастить их не займёт много времени. Вживить будет также несложно, операция, конечно, будет достаточно продолжительной по времени, и, я думаю, что с твоей гиперчувствительностью, возможно, всё же потребуется не местный, а общий наркоз… зато через пару недель твои руки станут такими же как прежде: безупречно красивыми. Как весь ты… Я бы этого очень хотел. Моё совершенство! - Кай привлёк блонди к себе… и снова удручающе неприятное ощущение, что он обнимает статую, как будто не было только что между ними поглощающей страсти, головокружительного слияния и яростного взаимопроникновения. Как будто Рауль был ему абсолютно чужим. - Зачем?.. – сплошная усталость и равнодушие. «Ему действительно настолько всё равно как выглядят его руки? Не может быть!» «Зачем мне что-то без Катце» – с убийственной ясностью понял Тоичи и нахмурился: как бы не было хорошо с ним возлюбленному, ничто не могло отменить его сильнейших чувства к другому. Даже несмотря на чудовищную обиду Рауля, что Катце вот так просто взял и улетел на Амои, не предупредив о своих намерениях, не сказав ни слова, как будто просто бросил его. Отдал другому. Пусть даже этот другой безумно любил его тоже, нисколько не меньше чем Катце. Пусть он отвечал ему взаимность, как ровне, пусть они были идеальной парой… Но Катце… - Катце вернётся, – не веря собственным словам, холодно произнёс он, ненавидя себя за то, что вполне определённо желает противоположного, даже не пытаясь бороться с ревностью. – Уверен, он всецело… одобрил бы моё предложение. - Не вернётся, – мрачно сказал Рауль. – Ты просто не представляешь, что такое планета Амои, и что там сейчас происходит. Катце полетел на верную гибель, и знал это. Поэтому… – блонди замолчал, отвернулся, чтобы скрыть слёзы, которые не смог сдержать. Впрочем, миорцу не нужны были слова. «Поэтому он отдал меня тебе!» – ментальный крик ярости и боли ударил сознание. – «А так бы – никогда, ни за что!» И вместе с тем, сквозь всю эту бурю эмоций Кай удивлённо уловил отчётливое: Рауль явно хотел красивые руки, но что-то мешало ему, было гораздо важнее. Что? Он не мог понять. - Между нами столько всего было. Он меня буквально с того света вытащил. Без него… я был бы сейчас давно мёртв. Он спас меня. Зачем? – печально проговорил блонди. Обнажённое безупречное тело в лунном свете, такое близкое, на расстоянии вытянутой руки. И «проклятие!» по-прежнему, бесконечно далёкое – будто на другом конце Галактики: потому что всякий раз Кай с горечью чувствовал, что Рауль принадлежит ему не весь, не вполне. Даже отсутствуя, Катце стоял между ними. Красивое лицо миорца помрачнело. - Прекрати ревновать! – резко сказал Рауль. – Это просто… - Смешно? - Нерационально. - О. Ну что же, тогда ты, как образец рациональности, может быть, покажешь мне пример и перестанешь… – Кай запоздало подумал, что неприкрытый сарказм по отношению к чувствам дзинкотая более чем неуместен, потому что в следующее мгновение неуловимо лёгким движением блонди впечатал его в кровать, навалился сверху и угрожающе стиснул в кольце стальных рук. Кай не подозревал, что на самом деле Рауль настолько сильнее его. В этот раз любое сопротивление было бесполезно. Но вовсе не от этого едва не задохнулся Кай – а от холодной неотвратимой решимости в глазах цвета моря. Решимости, похожей на пулю, выпущенную в цель. И никогда раньше он не слышал у своего эмоционального, нежного и уязвимого возлюбленного, такой ледяной голос: - Перестану что? – Ментальный контакт оборвался, Рауль не просто закрылся, забаррикадировался наглухо. Его лицо стало похоже на непроницаемую маску. - Так бесконечно страдать, – сухо произнёс миорец прямо в это лицо тщательно скрываемую неприглядную правду. Что-то похожее на «Прости?» – прошелестело в сознании блонди. Ни один мускул не дрогнул на прекрасном бледном лице, только глаза потемнели ещё больше: - В данный момент операция не входит в мои планы. – Рауль отстранился. «Я улетаю на Амои!» – это его любовнику было знать необязательно. Во-первых, – тот наверняка будет пытаться отговорить его, а что это будет настоящее ментальное сражение, Рауль даже не сомневался; во-вторых, – Катце ничего не сказал ему, когда улетел, и он точно также не собирался ничего говорить Тоичи. Может быть, тогда он поймёт, каково это, когда тебя ТАК бросают? Мгновение Рауль всё же колебался, испытывая несвойственное ему малодушие: сказать или не сказать? Всё же этот человек стал близок ему. Нет. Но Кай понял одно: всё кончено. Предчувствие, что держало его в напряжении, заставляло спешить, не обмануло – им не суждено быть вместе. Тогда он ответил как истинный самурай, чётко, словно принося клятву верности: - Каковы бы ни были твои планы, я буду рядом, и любой, кто захочет причинить тебе вред – сначала должен будет встретиться со мной.

11.06.2017г.