***
— А потом, — испив из кубка, продолжил Ваттье, — ты только представь, сладенькая моя, она забыла о том, что совсем нагая и… Звонкий женский смех красавицы Агнии разнёсся по купальне. Ему никогда не нравилась эта черта в рыжеволосой, даже можно сказать, она слишком, чересчур раздражала. Неумение слушать — отвратительная способность говорливых дам, к которым он, да и все, причисляли Агнию. Лучше бы она, право, использовала свой язык для того, чтоб доставить ему более ощутимое удовольствие. — Я не договорил, — гневно отрезал виконт. Обнаженная девица, что доселе звонко хохотала, вмиг стихла, словно её молнией поразило. Ваттье, пробурчав что-то сквозь легкую степень опьянения, продолжил: — Так вот… она привстала, показав мне всё, чем только могла бы похвастаться девица с… низкой социальной ответственностью. Последние слова он услышал однажды от самого Императора в отношении девушек, торгующих своим телом, и то выражение ему так понравилось, что прочно вошло в обиход. Эта фраза — одна из немногих, что смог перенять виконт, ибо речь Эмгыра вар Эмрейса пестрила всякого рода ядовитыми каламбурами, смысл которых даже для самого Ваттье де Ридо доходил не всегда. — И что вы, мой господин? — промурлыкала Агния, прижимаясь мокренькими грудками к его возбужденному телу. — Как истинный и благородный аристократ, я тактично намекнул на положение дел. — О, мой господин, вы так добры, — продолжала облизывать морально с ног до головы рыжеволосая, прижимаясь к виконту всем своим естеством. — Другой бы, наверное, уличил бы в глупости или, чего хуже, этикетом бы попрекнул… Это так… Так благородно! Осушив кубок до середины, Ваттье приобнял любовницу за плечо, предоставляя ей самой простор для фантазии. Виконт любил красивых женщин и разнообразный секс. Но больше всего он любил, когда красивые женщины самостоятельно придумывают, как и где бы удовлетворить своего господина в этот раз. — Ещё бы… — улыбнулся он, ощущая нежную девичью ручку, требовательно ощупывающую член. Однако последняя фраза ему не сильно понравилась. Как будто кто-то сомневался или посмел усомниться в том, что Ваттье де Ридо — гений современности, талантище и величайший человек в Империи. — Из-за неё пришлось вернуться в штаб, чтобы передать листок в руки секретаря. Жаль его, конечно. Представь себе, сладенькая моя, спишь ты на работе под дверью у начальника, а он возвращается гораздо раньше, чем ты ожидал, и передаёт тебе бумажку, на которой нацарапано… красивым, хочу признать, почерком, но всё-таки. — Ваттье смочил губы и вконец отставил пустой кубок. — Если память не изменяет, то там было написано: «Мой адресс: идти от того места, где вешают людей (полагаю, Площадь Тысячелетия), чутьчуть совсем три квартала направо, если идти левым боком к Альбе, пока не заметите вывеску деревянную с кружкой (наверное, таверна "Пьяный рыцарь", по крайней мере, единственное, что пришло в голову мне), а потом чуть прямо до двухэтажнова дома, моя квартира вторая, там окна занавешаны красными тюлями». Агния как могла сдерживалась с самого начала, но когда Ваттье взял паузу, она натурально прыснула. И подобное поведение начинало раздражать. Он понимал, что вино ударило ей в голову гораздо сильнее, но… зачем тогда было пить, если в пьяном виде ты оказываешься неспособна держать чёртов язык за зубами. Виконт скривил губы и нахмурился, будто любовница только что посмеялась над ним. С каждым визитом её поведение раздражало всё больше и больше, хоть совсем не ходи. Дабы направить энергию в нужное русло, Ваттье шлепнул её по упругому заду, отчего та лишь ойкнула и… рассмеялась сильнее. — Прекрати уже, — буркнул виконт, схватившись за голову. — От твоего смеха только голова болит. Используй рот для кое-чего более полезного. Агния слегка поёжилась, явно не ожидав грубой пошлости от своего знатного и благовоспитанного любовника. С другой стороны, чего она хотела, ежели приняла решение недвусмысленно обслуживать богатого господина, довольствуясь вполне неплохой для девицы её статуса оплатой? Ваттье лишь хмыкнул и покачал головой. И почему эти странные молодые девки требуют от него иного обхождения, тогда как границы, рамки их отношений расставлены с первой встречи? — Может… — продолжала она надоедать. — Может, возьмёте меня вон на той просторной скамеечке? Ваттье глубоко и протяжно вздохнул. Он слишком устал для такого рода развлечений. К тому же, гораздо большее удовольствие он получал, когда процессом руководила девушка… превращение из сущего ангела в отвратительную, пошлую шлюху, хотя бы на время совокупления заводило его примерно так же, как получение новой награды или преодоление очередной ступени карьеры. Хотя, нет. Последнее нравилось ему много больше. Однако, кажется, Агния совсем не понимала его предпочтений. Или, что ещё хуже, не хотела понимать. Виконт покачал головой, надеясь, что она хоть немного пораскинет мозгами. — Нет?.. — спросила она таким тоном, будто обиделась на него. — Тогда, может… на… — Может, ты заткнёшься уже? – рявкнул Ваттье, и любовница натурально оторопела. Приложив невиданное доселе усилие, он поднялся из тёплой воды и уселся на край купальни, опираясь руками о кафельный бортик. — Займись делом, лисонька. Рыжеволосая вскинула острый носик и изобразила гримасу, полную презрения, но смирила нрав, едва недовольный взгляд Ваттье коснулся её тела. Она покрылась мурашками, будто тоненькие, бледные ножки не находились в мягкой, приятной воде, однако исполнять повеление принялась. — Так вот… — решил продолжить де Ридо, когда её рот наконец-то стал занят. — Там дальше ещё смешнее, слушай…Наблюдение второе
22 января 2018 г. в 13:13
Сейчас, несмотря на такое же скудное освещение, он смог рассмотреть незнакомку намного лучше. Её кукольная внешность разительно не подходила этому месту. Складывалось впечатление, будто перед ним — существо из другого мира, ангел, красота которого заставляет не обращать внимания на обшарпанные стены и грязные стёкла госпиталя. Золотистые пышные локоны спадали на плечи, а голубые глаза смотрели на него с неким едва уловимым, пока только растущим огоньком.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка вдруг выпрямилась, будто инстинктивно пыталась понравиться, и сжала пальцы, словно испугалась. Оно и понятно — первое впечатление, что производил Ваттье, не всегда было приятным. Всему виной его чересчур грозный облик, но и то разбиралось об утёсы реальности в тот момент, когда виконт раскрывал рот.
— Имел удовольствие вас спасти, — попытался разрядить обстановку Ваттье, но девушка не изменилась в лице. Казалось, иронии она не уловила. — Вы желали меня видеть, юная леди?
Девушка дважды кивнула, но взгляда не отвела. На лице — ни следа смущения, свойственного девочкам, росшим в тепличных условиях, в которые посторонним мужчинам вход воспрещен.
— Вы спасли меня…
— И не такое случается, — продолжал виконт, поправив ус, но девушка не уловила и этой иронии.
— Я всего лишь хотела сказать спасибо. Я вас не знаю, но благодарна от всей души. Я не знаю, что бы со мной было, если бы…
Она опустила взгляд и громко хмыкнула.
— Если бы…
— Не продолжайте, — наиграно улыбнулся Ваттье. На него совершенно не действовали женские слёзы. — Всё позади.
— Да… — кивнула девушка. — Да, вы правы, господин. Я лишь надеюсь, что тех, кто отравил меня и украл все мои вещи, найдут… Иначе я…
Она хмыкнула ещё жалостливее, и Ваттье ощутил в себе силы помочь. В конце концов, кто, если не он? Попался бы ей какой-нибудь бедный солдатик… нашли бы обидчиков? Да нет, конечно. Так что девчонке фантастически повезло, что спасителем оказался никто иной, как Ваттье де Ридо — гений, талант, величайший человек своего времени.
— Ну-ну, успокойтесь, — снисходительно начал виконт, — успокойтесь и расскажите, что с вами стряслось.
— Я только сегодня прибыла в Нильфгаард… тут оказалось так красиво, что я не заметила, как загуляла до ночи, — девушка хмыкнула ещё раз, а глаза её стали влажными. — А потом… я возвращалась и… мне приставили нож к шее и заставили проглотить что-то, отчего я перестала себя чувствовать. Каким-то чудом вышла на освещённую дорогу, прошла несколько шагов, пыталась устоять на ногах… хотела обратиться к страже, но дойти не смогла, упала. А потом… — она подняла глаза и улыбнулась — нежно, светло, благодарно. — Сквозь тьму я услышала ваш голос. Почувствовала ваши руки. Ощутила запах… И поняла, что в безопасности.
Это звучало очень... мило. Даже чересчур, что заставило Ваттье де Ридо насторожиться, но того он не показал, спрятав подозрительность под маску простодушного дружелюбия.
— Ужасное происшествие, — заключил шпик, облокотившись о стену и сложив руки на груди. — Прибыть в Нильфгаард и в первый же день потерять все свои вещи, да ещё и столь варварским способом. Откуда вы, говорите, прибили?
— Из Меттины, — откликнулась девушка. — У меня там семья, дом…
— А где же, простите за любопытство, было ваше сопровождение?
— Я приехала одна… — склонила голову она.
— Совсем? — Ваттье вскинул бровь.
— Совсем… Уже не в первый раз, потому никто из родных не беспокоился по этому поводу. Как оказалось, зря… Я осталась без вещей, без денег… Великое Солнце, даже ключ от квартирки был в той сумке!
Она приложила ладони к лицу и как могла старалась сдерживать себя.
— То есть вы, как сейчас модно говорить, auribus tento lupum?
Девушка подняла взгляд и живо захлопала ресницами. На лице её изобразилось вопиющее недоумение, как будто она только что услышала нечто невообразимое, что, надо сказать, вдобавок еще и восхитило её.
— Я имею в виду, в безвыходном положении? — пояснил Ваттье, поняв, что ещё немного молчания, и у неё от удивления приоткроется чудненький ротик, из которого потечёт слюна. Вроде бы и воспитанием не обделили, что видно по манерам, осанке и умению держать себя, но речь и подача… Складывалось впечатление, что перед ним — невообразимая дура. Но очень, очень хорошенькая, надо признаться. И как этим ещё никто не воспользовался?
— Да. Получается, так. Даже домой попасть не могу, — она замялась, но взяла себя в руки и продолжила: — Переночую здесь, если позволят… утром пойду в университет, а там что-нибудь придумаю.
На лице Ваттье появилась снисходительная улыбка.
— Университет?
— Да… Военный… У-университет, нильфгаардской кафедры, где лекарей учат. Вроде.
— Кафедра военной медицины нильфгаардского университета? — переспросил Ваттье, уже ничему не удивляясь. — Интересно.
— Да, всё так, — она стыдливо отвела взгляд.
Её щеки порозовели совершенно умилительным образом, а сама девушка стала похожа на ожившую фарфоровую куклу. Данное сравнение пришло в голову Ваттье не только благодаря соответствующей внешности, роль сыграло и первое впечатление о внутреннем содержании.
— Мне стыдно просить вас, но… У меня нет ни малейшего понятия, что делать дальше, и…
— Я понял, — отрезал виконт. — А нападавших вы описать можете? Или, может, место, где на вас напали? Или, хотя бы, адрес, по которому вы собирались проживать?
— Да, вполне, — девушка заметно ободрилась. — Если здесь где-нибудь можно найти перо… Ещё ту жидкость цвета мокрого булыжника, чем писать… и на чём писать…
— Наверняка у дежурного всё это должно быть, — Ваттье отвел взгляд и спешно направился из комнаты, едва сдерживая желание рассмеяться в голос.
Нет, девушка, несомненно, была очаровательна, но насколько же глупа.
Лекарь на посту уже немного закемарил, потому виконт сделал несколько намеренно громких шагов, дабы избежать длительного диалога с нудными и совершенно неинтересными объяснениями такого безалаберного поведения. Вежливой просьбы о письменных принадлежностях дежурный никак не ожидал, но исполнить её это ему не помешало.
Мучить девчонку изложением информации на бумаге было необходимо не столько ради смеха, сколько ради подтверждения её истории про семью, происхождение, место проживания, образование, в конце концов.
Оставив сонного и на удивление неразговорчивого дежурного, Ваттье вернулся в палату. Девчонка, казалось, даже не сменила позы. Всё так же сидела, будто выжидая первых шагов от него.
— Прошу, — виконт положил письменные принадлежности на прикроватный столик, который, казалось, готов был развалиться от их тяжести. Пожалуй, к нелепым мольбам лекаря об ужасных условиях стоило бы прислушаться… Но как-нибудь потом, когда для его карьеры или обеления образа потребуется какая-нибудь маленькая благотворительная акция, позыв чистого сердца, так сказать.
Девушка благодарно кивнула и привстала. Тонкое одеяло упало на колени, оголив пышную грудь приличного размера с аккуратными, маленькими сосками. Впервые за вечер Ваттье де Ридо был рад, что ввязался в бесполезное для себя благородное спасение глупенькой красавицы. Та заметила отсутствие одежды не сразу, как будто расхаживать нагой по дому — нормально для неё. Такая вольность не вписывалась в рамки воспитания имперских аристократок. С другой стороны, почаще бы тоненькие тканюшки спадали с красивых грудок. Глядишь, и домашнего насилия поубавилось бы.
Заметив пристальный взгляд, направленный на её оголённые телеса, блондинка будто бы поначалу и не поняла, что происходит. Судя по реакции, для неё то была слишком нестандартная ситуация, но отчего-то девушка инстинктивно не закрылась руками, словно… Словно Ваттье не первый, кому оказана честь лицезреть её полуобнажённой.
Громкое «Ой!» прозвучало позже. Совсем неестественно, наиграно, словно девушка пыталась скрыть или как-нибудь отвадить собеседника от вывода, который он уже сделал.
— Не холодно? — с усмешкой спросил Ваттье.
— Н-нет, — дрожащими губами ответила девушка и раза два завернулась в одеяло. — Простите меня за это. Я всегда такая рассеянная. Однажды на каком-то приёме я потеряла серёжку. Потом нашла её в вине… Которое выпила залпом и подавилась.
Ваттье изо всех сил старался сохранить безразличное выражение лица, но сказалась общая усталость — он хмыкнул, но спешно закусил губу, дабы ненароком не обидеть.
Девушка, вместо того чтобы придвинуть к себе столик и сесть на кровати, довольно грациозно развернулась и устроилась локтями на твердой поверхности, откровенно пошлым образом выпятив при этом ягодицы.
— Вот. А другие откровенно смеялись. Не до смеха было только отцу, который отправил меня учиться в этот город со словами «надеюсь, хоть здесь в твоей голове найдут хоть что-нибудь»…
— Понятно, — закрыл глаза Ваттье и улыбнулся.
Спрашивать о том, чем занимается её семья, каково состояние и прочие интересные ему вещи казалось полной глупостью. Наверняка слишком сложные вопросы для этой девицы. Да и, к тому же, можно и нужно было выяснить тайком.
— Значит, батюшка ваш решился на довольно-таки дерзкую диверсию.
— Что?! — воскликнула собеседница. Очевидно, что даже простой сарказм ей был не по зубам. — Нет! Что вы, господин… Он…
— Это шутка, — Ваттье захотел обратиться к ней по имени, но вдруг понял, что не осведомился об этом, будто нормы приличия и этикет были ему неведомы. — Прошу прощения за столь запоздалый вопрос, но как мне вас называть?
— Картия, господин… офицер. Картия ван Кантен.
Такая фамилия казалась ему незнакомой. Однако это не было чем-то подозрительным — Ваттье хорошо разбирался в нильфгаардских аристократических родах, что до знати провинций — тут дело обстояло значительно хуже.
— Приятно познакомится, милая Картия, — он выпрямился и поклонился, как следовало по этикету. — Ваттье де Ридо, виконт Эиддон.
Должность он не добавил вот по какой причине: девчонка могла довольно нестандартно среагировать. Например, испугаться… или, ежели он соизволит выручить её ещё раз, связаться с теми, кто захотел бы его использовать, когда, к примеру, Ваттье захочет получить от Картии награду за старания. Если вообще захочет.
— И мне приятно, господин де Ридо, — улыбнулась она и склонила голову набок. Казалось, из-за разговора Картия совсем забыла о том, что должна была делать с пером и чернильницей. Ваттье знал, что многозадачность — черта, не характерная для подобного типажа милых дам, потому, во избежание комичных ситуаций, он тонко намекнул на то, чего, собственно, ждёт.
Девушка отреагировала спокойно, без обид и упрёков, будто подобным образом её одергивали и направляли ежедневно. Выпрямившись, она подогнула ноги под себя и поёрзала, всем своим видом показывая, что чувствует себя в одеяльце, как в роскошном платье. И это тоже привлекло виконта. Очень немногие люди имели столь замечательную способность — выглядеть превосходно даже в невообразимом тряпье, и Ваттье таким даже немного завидовал. Ему-то, бедняжке, пришлось очень долгое время создавать образ, потом учиться соответствовать ему, вживаться в роль, врастать в светскую маску… А тут девчонка. Глупая, как кусок деревяшки, и наверняка талантливая только в том, чему её обучат несколько любовников после замужества.
В конце концов, насильственные действия над бумагой были окончены довольно скоро, а результат передан в руки виконта. Решив посмотреть на её работу в одиночестве, дабы не обижать случайными смешками, Ваттье тут же убрал бумажку в потайной карман и откланялся.
— Постараемся решить вопрос до завтра. Где прикажете вас искать?
— В универти… университете, Ваша Милость… — она прикрыла рот рукой и плюхнулась обратно, всем своим видом давая понять, что ей жутко стыдно за свою неловкость.
Ваттье и не думал воспринимать её глупость как неуважение, но всё-таки стоило дать ей небольшой, практически отеческий совет — говорить поменьше. Серьёзно — такая прелесть, такая милая, сладенькая девочка, а как ротик раскроет, так хоть стой, хоть падай.
— Постараюсь выкроить время, госпожа ван Кантен, — он поклонился на прощание и почти переступил порог её сегодняшней ночлежки.
— Картия…
Ваттье чуть обернулся.
— Прошу… господин де Ридо… зовите меня Картия.
— Тогда и вы меня…
— Ваттье, — звонко хихикнула она и хлопнула в ладоши, словно ребенок, которому только что подарили вкусную конфетку за хорошее поведение. — Спасибо ещё раз…
— Прощайте.
— До свидания! — продолжала она искренне улыбаться.
— Да… действительно. До свидания.