A battle of two

«» Знакомство с Барбарой состоялось через неделю. Свон выписали из больницы, и Горни отправил за ней машину с личным водителем, чтобы доставить Эмму в особняк Роландов. Спасительница прибыла за двадцать минут до подачи ужина в просторной столовой дома. Гостью тут же проводили к столу, забрав небольшую сумку с личными вещами. И первым, что бросилось в глаза, старавшейся не выказывать своего восторга и удивления, Спасительнице, были отнюдь не шикарный интерьер помещения или великолепная сервировка стола. Нет, первое, что повергло Эмму в состояние обездвижения, была Бари, которая стояла в холле, о чем-то переговариваясь с отцом.  — Мисс Свон, добро пожаловать в фамильное гнездо Роландов, — скупо улыбнулся ей Горни. — Позвольте представить вам мою дочь, Барбара Роланд, — последнее седовласый мужчина произнес с нескрываемой гордостью. Бари обнажила белоснежные зубы, растянув полные губы в ослепительной улыбке. Свон машинально кивнула, смотря на стоящую перед собой девушку во все глаза. И если бы Эмму спросили, встречала ли она когда-либо кого-либо прекраснее, чем темноволосая красавица, стоящая перед ней в эту минуту, то Спасительница уверенно ответила бы, что НЕТ. И то была бы истинная правда! Роланд унаследовала все самое лучшее от своих родителей, являя миру стать, благородство, аристократичные черты лица, выразительные глаза цвета сочной травы, алые уста, которые так и манили прикоснуться к ним, хотя бы мысленно, тонкую талию и вороного цвета волосы, что струились водопадом по ее обнаженным плечам. — Приятно познакомиться, мисс Свон, — бархатным голосом поприветствовала ее девушка. Эмма растерянно моргнула, не сразу поняв, что протянутая к ней рука ожидает рукопожатия или поцелуя, как того требуют правила этикета. Но Свон не была воспитанна в семье, которая испокон веков свято чтила какие-либо традиции и прививала их своим детям. Ее затянувшееся бездействие и недоуменный взгляд Роланд списала на возможную гаптофобию (боязнь прикосновений людей). — Мне тоже, мисс Роланд, — надломленным хриплым голосом отозвалась наконец-то Спасительница, осознав, что ведет себя, по меньшей мере, странно. — Что же, — Горни легонько коснулся плеча дочери, — раз все формальности соблюдены, прошу всех к столу. Мисс Свон, после ужина вам покажут вашу комнату, чуть позже мы пообщаемся с вами в моем кабинете, а после, если вы не слишком устанете, прошу вас уделить время и для беседы с моей дочерью. — Конечно, мистер Роланд, — с готовностью кивнула Эмма, которую предстоящая беседа с Барбарой взволновала куда больше, чем с главой «Серых Кардиналов». Ни единое слово не нарушило этот странный ужин, полный напряжения и молчаливой угрюмости. Бари изредка бросала заинтересованные взгляды на свою новую телохранительницу, а Эмма упорно не сводила глаз со своей тарелки. Горни, периодически хмурясь, с недовольным видом отпивал вино из бокала или с остервенением резал на мелкие кусочки бифштекс, ловко орудуя столовыми приборами. Бегло осмотрев свою новую комнату, которая на долгие четыре года станет ее пристанищем, Свон сразу же направилась, следуя за служанкой, в кабинет Роланда-старшего. Мужчина, умело пряча эмоции под маской безразличия, сухо проинструктировал Спасительницу о новых обязанностях и предоставил к изучению каталог свободных квартир и домов во всем штате. — Почему именно Мэн? — вскинула брови Эмма. — Вы можете выбрать любой штат, мисс Свон, — с трудом подавил приступ раздражения Горни. — В любой стране. — Даже Мексику? — насмешливо поинтересовалась девушка, которая знала, что данное государство держала свои границы закрытыми для всех лиц, которые имели иное гражданство. Но именно в Мексике отсутствовало такое понятие, как распределение на касты. Люди там просто жили по прежним законам, соблюдая суверенитет и права граждан, согласно конституции США. Попасть в эту страну приравнивалось тому, что вытащить «билет на свободу». Но эмигрантов в Мексике не любили, политическое убежище не предоставляли даже гениям в разных сферах деятельности, коррупция каралась смертью, поэтому подкупить погранслужбу или по поддельным документам проникнуть на эту закрытую территорию не представлялось возможным. Каким-то образом стране удалось не пойти на поводу современных технологий и остаться ложкой меда в огромной бочке дегтя. — В любой, — немного погодя утвердительно кивнул головой Роланд. — Но приобретение там собственности вам ничего не даст, — он криво усмехнулся, словно издеваясь над собеседницей, — лишь будете ежегодно выплачивать налог за недвижимость, которой никогда не увидите воочию. — И все же, — Свон аккуратно положила каталог обратно на стол мужчины, — я попробую. — Ваше право, — пожал небрежно плечами Горни, выражая при этом полное непонимание ее упертости. Покупка недвижимости в Мексике была заведомо проигрышной инвестицией для жителей других государств. Да и купить на этой земле можно было лишь бесхозный клочок на каком-нибудь отшибе в пустыне или обломки развалин, в которые государство в свое время посчитало нерациональным вкладывать деньги на развитие или восстановление. На этом их разговор был практически завершен, так посчитала Эмма, направляясь к выходу. — Мисс Свон, — остановил ее тихим окликом мужчина, — как вы уже успели заметить, моя дочь не только богатая наследница, но и красавица. И если в вашей голове возникли идеи о возможности краткосрочно завершить свои прямые обязанности, залезая в ее постель… — Мистер Роланд, — хмуро посмотрела на него блондинка, — если мы и разделим кровать с вашей дочерью то либо по обоюдному согласию, либо по вынужденным обстоятельствам. Вы можете быть обо мне невысокого мнения, но у нас с вами сделка, которая предусматривает «потакать ее капризам, прихотям, оберегать, как самое ценное, что есть в твоей жизни», — дословно процитировала она. Свон обладала феноменальной памятью и успешно пользовалась этим. — Но если вам станет немного легче дышать, то даю слово, что никоим образом не стану соблазнять мисс Роланд или манипулировать ее желаниями себе в угоду, — с последним, конечно, Эмма немного перегнула, но кто же знал, чем вся эта ситуация может обернуться?! — Хорошо, — коротко выдохнул Горни. Ему приходилось верить нахальной блондинке на слово, что не очень-то его устраивало. — Я не тот человек, мисс Свон, кого вы бы захотели обнаружить в списке своих личных врагов, — тихо произнес он, прямо глядя девушке в глаза. Нет, он не пытался ее запугать или заставить дрожать перед ним. Роланд уже знал, что Спасительница не боится никого и ничего. Поэтому он вложил в свои слова максимальную твердость и решимость, дабы донести до девушки, что игры с ним чреваты кардинальными последствиями. — Меня определенно радует тот момент, что вы наконец-то отошли от стандартного перечня угроз для моей жизни, — дерзко ответила Свон. — Я всегда могу к ним вернуться, — ухмыльнулся весело Горни. — Не сомневаюсь, — кивнула Эмма, — доброй ночи, мистер Роланд, — добавила она, прежде чем покинуть его кабинет. Лед тронулся, осталось лишь понять, что за птица — эта Барбара Роланд и каковы шансы Свон остаться целой и невредимой по истечении срока сделки. «» — Вас проводить к мисс Роланд или вы желаете отправиться в свою комнату? — спросила ее служанка, которая подобно изваянию застыла у дверей кабинета. — К мисс Роланд, — коротко ответила Эмма, придерживаясь правила своего покойного наставника: «Любой, кто кажется тебе доброжелательным, стократ опаснее того, кто при каждой встрече не скрывает своего желания задушить тебя голыми руками». Барбара сидела в библиотеке, полностью погруженная в чтение романа Фицджеральда «Прекрасные и проклятые». Дверь за блондинкой бесшумно закрылась, оставляя ее наедине с прекрасной девушкой и бесценным сокровищем нынешнего поколения, книгами. Свон с восхищением разглядывала корешки произведений, которые наполняли библиотеку Роландов и хранили в себе более чем великие труды мастеров слова. — У вас есть любимый писатель? — бархатный голос вернул Спасительницу в реальность. — Нет, — покачала головой Эмма. — Книги — это последнее, с чем приходится сталкиваться, существуя в первой касте, — махнула рукой блондинка. — Однако вы не кажетесь слишком уж необразованной, — премило улыбнулась ей Бари. — Вы поняли это даже без полноценного разговора со мной? — усмехнулась девушка, но тут же мысленно дала себе пинок. — Нет, по тому, с каким трепетом и восторгом вы рассматривали нашу библиотеку, — тихо рассмеялась Роланд. — Смею предположить, что некоторые авторы и произведения вам знакомы? — Я видела вживую лишь пару книг из тех, что здесь в наличии, — официально отозвалась Эмма, совершенно не зная, как реагировать на такую доброжелательность со стороны своей новой хозяйки. — Тогда вам непременно стоит наверстать это непростительное упущение, — свела вместе брови темноволосая собеседница. — Если вы расскажете мне, что именно успели прочесть, то я смогу предложить вам несколько произведений, которые вам понравятся. — Ахгм, — нечленораздельно протянула Свон, полностью обескураженная ее любезностью. Отчего-то она решила не вводить Барбару в курс того, что Борис в свое время самолично позаботился о том, чтобы его протеже познакомилась со всеми творениями великих или непризнанных гениев литературы. Глебов был уверен, что чтение «потерянных» шедевров поможет Свон лучше понимать психологию людей и научит расставлять приоритеты перед выбором: разум или чувства?! «Потерянными» он называл книги, которых осталось в бумажном варианте единицы, и они умещались теперь в маленький файл на электронном носителе. Эмма, глядя на широкоплечего мужчину, изукрашенного багровыми шрамами, никогда бы не подумала, что перед ней стоит почитатель литературы. Глебов был скорее из тех, кто предпочитал доказывать свою точку зрения кулаками, нежели вступать в словесную битву с противником. Это был первый и последний промах Свон на протяжении одиннадцати лет, которые она провела под чутким руководством и обучением Бориса. Куратор посвятил ее не только в приемы смертельных ударов или беспроигрышных комбинаций и тактик, но и познакомил с трудами писателей в области художественной, документальной, публицистической литературы. Талмудами по философии, психологии и прочим. Глебов стал для Эммы настоящим открытием как разносторонняя личность, коих было очень мало в ее касте, где все следовали одному-единственному правилу: «Выжить любой ценой».  — Твоя сила не только в мышцах, твоя выносливость заключается не только в твоем теле и бьешь ты резче совсем не от того, что твои удары отработаны до тошноты идеально, — однажды сказал ей Борис. — Ты — не животное, Эмма. Ты — человек, который стоит на ступени выше всех живых существ на земле. Если ты пользуешься своим разумом лишь на 5%, то голова тебе совсем ни к чему! Научись понимать и принимать сигналы окружающего мира. Ты можешь выбивать правду кулаками, а можешь постигнуть ее, не прибегая к насилию. Не ищи кумиров, стань сама непобедимой! Стань лучше, докажи сама себе, что никто не властен над твоими сердцем и душой. Падая, вставай. Испытывая боль, не показывай ее никому. Оставляй свои глаза открытыми даже во сне. Когда тебе плюют в спину, помни, что более они ничего не могут тебе сделать. Когда мир жесток, не нужно уподобляться ему. Не стоит становиться еще одной тварью, по чью душу уже поет панихиду ад. Ты — Эмма Свон, с именем и фамилией! Сделай все, чтобы твои дела говорили красноречивее громких слов. «Спаситель» ровным счетом не понимала, чего хочет от нее добиться наставник, но прилежно следовала его советам и наставлениям. Она впитывала как губка книги, что приносил ей Глебов. И прошло более трех лет, прежде чем Свон наконец-то поняла, что хотел донести до нее в своей пламенной речи учитель. Эмма познала глубину слов. Узрела истину. И поклялась не позволять чувствам владеть над собой. Но жизнь — на то и жизнь, чтобы разрушать любые просчитанные планы человека, вынуждая его импровизировать и искать выход из тупика. И, что греха таить, увидев Бари, Свон впервые оказалась в ситуации, когда не могла удерживать эмоции в твердой руке и править выражения чувств на собственном лице по своему разумению. Барбара состояла в клубе «благородных девиц» по прерогативе своего отца. Имея членский билет, она бессовестно пропускала все празднества и благотворительные мероприятия, оправдывая свое отсутствие семейным положением в обществе трех каст. Она могла, не скупясь на мат, высказать нерасторопной прислуге свое мнение. Бари не составило бы труда залезть под капот автомобиля и устранить поломку, в случае необходимости. — Самостоятельность во всем, — твердила как мантру Роланд-младшая. — Для этого есть механики, — первое время пытался переубедить ее отец, но девушка стояла на своем. — Мир слишком переменчив, — говорила она. — Ты же помнишь, что стало с Миллсами? — Да, — сокрушенно качал головой мужчина. — Но мы удержим поводья, чего бы нам это не стоило! И больше не ставь Миллсов в пример! Черный не переносит их на дух. — Мы могли бы оказаться на их месте, — едва слышно промолвила Бари. — Нет! — уверенно заявляет отец. А Барбара нутром чует, что отец что-то не договаривает. И что, вообще, Роланд-старший, который превозносит правящую касту выше всех за их благородное происхождение, каким-то образом связан с Миллсами, чье фамильное древо было стерто с надписей «Распри» двадцать девять лет назад. «»