Психологический ликбез в помощь писателям

В этой и следующей беседе отвлечемся немного от психопатологий и поговорим о том, что присуще абсолютно всем: о психологических защитах. Как обычно, начнем с прояснения терминологии. Термин «психологическая защита» ввел Фрейд, и во многом он недостаточно удачен: прежде всего, тем, что, как на обывательском уровне, так и в среде профессионалов вызывает негативные ассоциации. Создается впечатление, что защищаться — это плохо, неправильно. На самом деле, за названием «психологические защиты» скрываются адаптационные механизмы нашей психики. Основная и единственная их роль — оградить наше Я от неприятных переживаний. Защитные механизмы — это как подвеска в автомобиле, как рессоры или как подушка безопасности: они существуют для того, чтобы наше столкновение с неприятной реальностью проходило как можно более безболезненно. Это естественные процессы, происходящие в нашей психике — вот почему невозможно говорить о том, что наличие защит — это нечто плохое. В равной степени невозможно и сами защиты (их довольно много) разделять на хорошие и плохие, правильные и неправильные. Это очень важное наблюдение, поскольку уже прямо сейчас мы узнаем, что защиты бывают низшего и высшего порядков. Защиты низшего порядка принято называть еще примитивными. Так и звучит пренебрежительный оценочный оттенок, правда? И однако, «защиты всякие нужны, защиты всякие важны». Примитивные защитные механизмы действуют мощнее, проще и более «прямо», чем защиты высшего порядка — но для нормального функционирования психики нужны и они. Чтобы было немного нагляднее: защиты высшего порядка — это как тонкая кисточка, предназначенная для прорисовки мельчайших деталей на картине художника. Примитивные защиты — это малярная кисть — большая и тяжелая. Но если у вас, как у Тома Сойера, стоит задача покрасить забор — именно она и пригодится. Они и называются примитивными лишь потому, что появляются раньше, чем высокоорганизованные (некоторые примитивные защиты присущи человеку от рождения, как мы это скоро увидим). По этой же причине этот комплекс защитных механизмов называют еще архаичным. Более того: некоторые защиты, например, идеализация, имеют как примитивную форму, так и высокоорганизованную. Итак, ваши герои, попав в неприятную ситуацию, всегда так или иначе используют защиты — причем не по одной — а сразу «пачками». Способность психики сочетать разные типы и виды защит, примитивные вместе с «продвинутыми», говорит о ее здоровье и адекватных адаптативных возможностях. Более того, примитивные защиты лежат в основе более зрелых, о которых мы поговорим в следующей статье. В этой статье будут рассмотрены только защитные механизмы низшего порядка. Чуть ниже будут описаны конкретные защиты, которые к этому порядку относят, но сначала немного общей информации. КАК ПОНЯТЬ, ЧТО ГЕРОЙ ИСПОЛЬЗУЕТ ПРИМИТИВНУЮ ЗАЩИТУ? Первый признак защит первого порядка — они всегда защищают от внешних воздействий. То есть то, от чего ваш герой защищается, находится вне его. Это могут быть травмирующие события, слова, ситуации, причиняющие герою боль. Иными словами: чтобы у вашего героя проявились защиты первого порядка, его нужно поставить в ситуацию, которую он будет воспринимать как опасную, болезненную, угрожающую — одним словом, неприятную. Ситуация эта может быть как разовая (напали в темной подворотне), так и длительная (регулярно унижают в школе). В этой ситуации герой будет реагировать генерализованно, то есть всей своей сутью. Это и есть второй признак примитивной защиты. Защитный механизм первого порядка вовлечет в действие эмоции героя; его разум (не оставляя возможности для критического анализа ситуации); и его поведение — оно будет полностью подчинено его аффекту (чувствам и мыслям). Вооружившись этими сведениями, переходим к конкретике. Примитивная изоляция или аутистическое фантазирование Второе название помогает лучше понять суть этой защиты: по сути, это такой «уход в себя», «отгораживание» от реальности с помощью фантазий, зачастую в форме творчества. Вы видите эту защиту в действии, если ваш герой, получив, к примеру, неприятное известие, надевает наушники и включает музыку; с головой уходит в чтение; «зависает» в компьютерной игрушке; сам сочиняет музыку, пишет новый фанфик, рисует новую картину; отправляется на длительную прогулку по безлюдным, успокаивающим местам; попросту замыкается в себе, не проявляя никаких эмоций. Последнее зачастую раздражает других героев, которые ожидают какой-то реакции. Его могут считать молчуном, «бесчувственным чурбаном», «тупым», «примитивным», — но он способен удивлять тонким пониманием ситуации и чувств других людей, которое может выражать в том числе и в творчестве. Основной минус этой защиты — она мешает вашему герою активно влиять на то, что происходит вокруг него. Оно и очевидно — раз он отстраняется от ситуации — ситуация развивается без его участия. Отрицание Название говорит само за себя: наш герой отрицает реальность. С действием этой защиты мы уже немного знакомились, когда говорили о стадиях переживания горя. Отрицание — первая из них, она начинается непосредственно по получении горестного известия: «Нет! Этого не может быть!» В других ситуациях отрицание также проявляется и нередко несет в себе позитивные плоды. Например, если вы описываете сцену сражения, где ваш герой не теряет головы, не поддается панике, выказывает блестящее мужество и выдержку, — то вы так или иначе описываете отрицание. Ваш герой на подсознательном уровне блокирует внешние сигналы, говорящие о том, что ситуация опасна; он игнорирует угрозу своей жизни и действует так, словно бы опасности нет, концентрируясь на том, что нужно сделать. Зачастую такое хладнокровие и правда помогает выжить и ему, и его товарищам. Герои, для которых отрицание — главная защита, живут по принципу «что ни делается, все к лучшему». В этом есть, несомненно, и негативные стороны. Женщина, которая отказывается делать ежегодные гинекологические анализы, словно, игнорируя возможность рака, она магическим образом может избежать этой болезни; жена, отрицающая, что избивающий ее муж опасен; алкоголик, настаивающий, что не имеет никаких проблем с алкоголем; мать, игнорирующая свидетельства о сексуальных домогательствах к ее дочери; пожилой человек, не помышляющий об отказе от вождения машины, несмотря на явное ослабление способностей к этому, — все это знакомые примеры отрицания в его худшем виде. Наиболее ярким примером отрицания является мания. Это состояние, характеризующееся повышенным тонусом ЦНС, пребывая в котором, люди могут в невероятной степени отрицать собственные физические потребности, финансовые затруднения, личные слабости и даже свою смертность. Всемогущий контроль Защита, своими корнями уходящая в очень глубокое детство, буквально в первые месяцы жизни. В этом возрасте младенец еще не разграничивает то, что существует в нем самом и то, что существует вне его. Он как бы един с миром. И, когда он чувствует дискомфорт, например, голод, он не осознает, что плачет, не выстраивает цепочку, что мать реагирует на его крик и кормит его. Он ощущает это так, словно он сам, только одним своим желанием, устранил дискомфорт. Во взрослой жизни ваш герой переживет подобное чувство, когда, например, будет играть в азартную игру, в тот момент, когда выигрыш будет все ближе — герой в этот момент всей душой желает его, и наконец, он происходит. Думаю, эйфория от такой ситуации знакома многим. Зрелые формы всемогущего контроля помогают поддерживать чувство компетентности и жизненной эффективности. Ваш герой будет идти по жизни с ощущением «я влияю на жизнь, на ситуацию, на мир, отношения». Жизнь не «утекает сквозь пальцы», герой воздействует на нее. А вот незрелые формы этой защиты дадут уже известных нам психопатов: именно для психопатического характера всемогущий контроль является основной защитой. Причем необязательно это будут убийцы — многие люди, редко нарушающие закон, личностно мотивированы всемогущественным контролем как защитой. Ваш герой, ориентированный на эту защиту, будет склонен перешагивать через других, идти к своей цели «по головам», любой ценой. Наиболее органично они будут смотреться там, где необходимы хитрость, любовь к возбуждению, опасности и готовность подчинить все интересы главной цели — проявить свое влияние: это герои-шпионы, политики, ключевые фигуры в армии, бизнесмены, успешные рекламщики и менеджеры индустрии развлечений. Примитивная идеализация и обесценивание Вспомним об ощущении всемогущества, которое присуще младенцу. Очевидно, что со временем эта иллюзия разбивается о реальность: ребенок, подрастая, понимает, что не все на свете ему подвластно. Это, на самом деле, очень болезненное понимание: ведь мир вокруг перестает казаться безопасным. Чтобы преодолеть страх и тревогу, которые вызываются этим открытием, ребенок применяет следующее убеждение: «я не всемогущ, но другие всемогущи». Этими другими, как правило, являются родители: ребенок абсолютно буквально убежден в их способности, например, остановить дождь или заживить царапину, просто подув на нее. Из иллюзии всемогущества родителей и «вырастает» идеализация. Во взрослой жизни вашего героя она проявится, например, в вере, что его личный врач (секретарь, автотехник, адвокат, психолог) — самый лучший, самый компетентный, умелый, деликатный — попросту само совершенство; что продукты, которые он покупает — самые здоровые; что фитнес-программа, которой он следует — самая эффективная и т.д. Но это еще не все. Следующим шагом в функционировании этой защиты является «слияние» с объектом идеализации. Проще говоря: если у меня самый лучший врач и адвокат, самый надежный автомобиль; если я покупаю самые здоровые продукты и хожу в самую лучшую качалку — то и я сам — самый лучший. Столкновение этой иллюзии с реальностью — в виде ситуаций, когда объект идеализации показывает себя не с лучшей стороны — порождает детский, панический ужас от осознания того, что мир не подчиняется нашим желаниям, и далеко не всегда мы можем повлиять на происходящее в нем. Иными словами, чем выше пьедестал, на который ваш герой поставил кого-то — тем в большую пропасть он его потом сбросит. Разочарование будет тотальным: «само совершенство» превратится в глазах героя в полное ничтожество. Беда в том, что раз «врач ничтожество, продукты вредны, тренажерка убогая», то и я сам — ничтожный, убогий, униженный. Это рождает чувство стыда, которое, в свою очередь, толкает искать новый «совершенный идеал». Ваш герой, для которого эта защита — основная, будет иметь нарциссический тип характера. Примером может служить девушка-героиня, постоянно меняющая партнеров, причем каждый из них сначала описывается ею как само совершенство, а в конце отношений — как «полный муд.к». Проекция, интроекция, проективная идентификация Проекция — это процесс, в результате которого внутреннее ошибочно воспринимается как приходящее извне. Проще говоря, при проекции мы приписываем свои чувства другому человеку или миру в целом: «Это не я злюсь, это ты на меня злишься»; и общеизвестное «Не я такой, жизнь такая». Интроекция — обратный процесс. Мы приписываем себе чувства других. Как маленькие дети копируют эмоции родителей, так и взрослые. Тут возможна весьма неприятная ситуация — «идентификация с агрессором». Это ситуация, когда жертвы насилия сами становятся насильниками (я имею в виду не только сексуальное насилие). Если жертвой быть невыносимо — проще стать агрессором. Отражение этой защиты мы находим в многочисленных историях хулиганов, «гроз школ», которые «совсем без тормозов»: чуть копнув их семейную историю, мы обнаруживаем там просто вал насилия. И тогда — его унижают\избивают дома — он унижает\избивает в школе. Интроекцию наблюдаем также, когда герой воспринимает кого-то как «часть себя» — как бы поглощая его. Это особенно хорошо заметно, когда после разрыва отношений герой продолжает постоянно размышлять, в результате какой его ошибки или греха партнер его покинул. Притягательная сила этого обычно неосознаваемого процесса основана на скрытой в нем надежде, что, поняв свою ошибку, мы вернем человека. Иными словами, раз другой человек — это часть меня, то, изменив что-то в себе, я повлияю на другого. Проективная идентификация — это проекция и интроекция вместе. Весьма неприятная защита. Суть ее такова: «Я не только вложу в тебя мои чувства — я заставлю тебя действовать так, словно эти чувства и правда твои». Пример. Жена говорит мужу «Ты на меня что, злишься?» (на самом деле, это она на него злится, возможно даже не осознавая). — Да нет, не злюсь, — говорит муж. — Ну как не злишься? Я же вижу, как ты смотришь! — Да никак я не смотрю. — Вот видишь, как ты мне холодно отвечаешь! Почему ты не можешь просто признаться, что злишься?! — Да не злюсь я! — рявкает раздраженный супруг. — Вот видишь, ты уже на меня орешь! — заключает жена. В больших масштабах проективная идентификация связана с тем, что называют самоисполняющимися пророчествами. Так, женщина, дочь разведенной матери, которой постоянно с детства внушалось, что «все мужики рано или поздно предают», выйдя замуж, будет подсознательно ждать измены мужа, и более того, своим поведением, ревностью и страхом перед этим событием его к нему подталкивать. А потом — «да, права была мама!..» Кроме вышеописанных, к архаическим защитам относят диссоциацию — но о ней мы говорили подробно в главе про диссоциативное расстройство личности.