Хранитель полнолуния

— Леон? Самуил подошёл к своему другу и крепко обнял его. — Сто лет не виделись, дружище, — произнес мужчина, улыбаясь. Его голос был негромким, но приятным. Он похлопал старика по плечу и снова повернулся к Анюте, которая, с силой сжав кулаки, старалась не расплакаться, но слёзы предательски мутнили взор. Ей хотелось крушить всё вокруг, взрываться от злости, но в глазах темнело и ноги еле держали её. Неужели перед ней действительно стоял отец? Где он был всю её жизнь? Всё происходящее казалось ужасным сном, за толкование которого не возьмётся ни один сонник. Виктория стояла рядом и непонимающе смотрела на отца своей дочери. Она уже всё поняла, но эта нагнетающая обстановка заставляла всё переосмысливать снова и нова. Слишком много событий для одного дня, слишком много… — Ты все знал? — обратилась Анюта к Яну. — Вы все знали и молчали? Осознание того, что от неё всё это время скрывали такое (!) бурлило внутри и было готово вырваться наружу громкими криками.  — Я не знал, — настороженно ответил Стефан. Ему было принципиально важно прояснить ситуацию именно в этот момент. — Я мщю за твою смерть, рискую собственной жизнью и жизнью Яна, а ты жив и торчишь в какой-то дыре? — прошипела девушка, делая неспешные, но уверенные шаги к объекту своей ненависти, именуемой отцом. — Кто это? — негромко спросил Леон, посмотрев на Гамбоа. — Я должен знать её? Его голос по-прежнему был спокоен и непоколебим, как будто он специально разыгрывал весь этот спектакль. Только вот массовка вышла не очень: собравшиеся члены стаи стояли в полной растерянности и ждали, что произойдет дальше, а в голове Анюты будто что-то оборвалось. Что-то хрупкое, что стоило бережно оберегать и прятать от посторонних глаз. — Так, я в конец запутался, — подняв вверх два указательных пальца и сморщив лоб, произнес Стефан. Ведомый свой детской наивностью и желанием помочь, он изо всем сих пытался «разрядить» обстановку, но на него никто не обращал внимания. Девушка шумно выдохнула и, бросив на вожака злобный взгляд, как в тумане направилась к себе. Злость, ненависть, боль, кипевшие изнутри, сменились на полное безразличие и чёрно-белую эйфорию. Еле переставляя ватные от усталости ноги, девушка поднялась в свою комнату и упала на кровать. Уткнувшись лицом в подушку она зажмурив глаза, пытаясь разогнать мысли, которые пчелиным роем кружились в её голове. Всё смешалось, в висках стучало и всё тело трясло, то ли от пережитого, то ли от страха перед будущим и неизвестным. Он так похож на её отца. Мысль об этом отдавалась в каждом уголке её мозга, звенела в ушах. А мама? Что с ней? Возможно ли, что все предыдущие годы были одной огромной ложью и её родители на самом деле живы? Мозг строил безумные теории и смело предлагал принять их за правду. В коридоре послышались тихие шаги, и звук открывающейся двери вернул девушку в реальность. Надеясь, что это Виктория она быстро села и вытерла слёзы, но на пороге стоял Ян. — Кто этот мужчина? — резко вытянув руку в сторону прихожей, спросила девушка. На самом деле у нее сейчас не было ни сил, ни желания разгребать всю эту информацию, которая так внезапно свалилась на неё, но успокоиться она не могла. — Твой отец, — спокойно ответил он и, заходя, прикрыл за собой дверь. — Он потерял память, когда Габриэль убил Мелиссу. Значит мамы всё-таки нет… Только что зародившаяся надежда растаяла, словно первые снежинки на тёплом песке. Анюта обреченно вздохнула и закусила нижнюю губу. Только бы не заплакать снова. — То есть, он не знает, что у него есть дочь?! Это делает ситуацию ещё сложнее. Ян присел рядом с ней и собрал кисти в замок. — Не знает. Он долгое время был в нашей стае. Гамбоа был с «немыми», мы с ними давно враждуем, но когда его раскрыли, мы отправили туда Леона и решили не говорить ему о тебе, так лучше. Так лучше… — Лучше?! Для кого лучше? И когда ты собирался рассказать мне? Уставший мозг Анюты напрочь отказывался воспринимать что-либо и она снова зажмурилась, в попытках собраться. — Вообще-то сегодня. Мы боялись, что он захочет отомстить, поэтому не сказали. — Весело… Другого комментария к подобным действиям не нашлось бы даже у самого красноречивого оратора. Она посмотрела на стол, на котором стояла фотография её родителей. Ян перенес её вместе с остальными вещами. — Сейчас с ним разговаривает Самуил. Девушка, сама не понимая своих действий, с размаху ударила мужчину по плечу. — Это тебе за то, что скрывал от меня, — выпалила она, когда Ян посмотрел на неё удивленным взглядом. — Если есть ещё секреты, то рассказывай сейчас. На него всегда возлагалась большая ответственность, и скрывать подобное было сложно и неправильно, но свою растереность и вину перед девушкой мужчина как всегда спрятал под маской полной невозмутимости. Это не легче, но пусть она лучше ненавидит его, чем выслушивает объяснения и оправдания. — Мне нужно переместиться с Гамбоа, доделать работу, а ты может поговоришь с отцом? — игнорируя удар и приподняв брови, спросил он. — О чём? О моём детстве? Ему это не интересно. Он такой же, как ты! Или может о маме, которую он не помнит? Анюта развела руками. Ей хотелось побыть одной и разобраться хотя бы со своими мыслями, но откладывать на потом было нельзя. — Если он такой же, как я, то ему будет интересно узнать о твоём детстве. Я часто сидел у твоего окна, когда ты была маленькая. Давай, идём. Ян встал и протянул ей руку. Девушка проигнорировала его жест и, пройдя мимо, вышла, чем заслужила искреннюю улыбку вожака. В прихожей уже выключили свет и оборотни разошлись по своим комнатам. Ужин сегодня будет очень поздно и у плиты уже хлопотали несколько девушек, в том числе и Роза. Прислушиваясь к голосам и неуверенно потирая руки, Анюта  заглянула на кухню, желая остаться незамеченной. За столом сидел Самуил, Виктория и… Леон. Ей хотелось вернуться в комнату, спрятаться под одеялом и забыться в долгом сне, но вместо этого девушка медленно зашла и, с шумом отодвинув стул, села напротив отца. Они встретились взглядами и долго смотрели друг на друга. Пристально, как следователь и подсудимый. Этим двоим (как и остальным присутствующим) было сложно поверить, что все происходящее — правда, но внешнее сходство уверенно сведетельствовало о их родстве. Этот яркий цвет глаз, один на двоих, слегка вздёрнутый нос, говоривший о своеобразном характере, и эта гордая осанка. — В гляделки играть будем? — приподняв брови, спросила Аня, когда взгляд отца стал невыносимым. — Как тебя зовут? — не обратив внимания на её реплику, спросил мужчина. — Мы назвали тебя в чью-то честь? — Меня назвал Ян, в честь его мамы, — вызывающе ответила она. — Анюта. — С ним я ещё поговорю на эту тему. Он не рассказал мне о тебе, не рассказал о Мелисе. Леон вёл себя очень сдержанно и если сейчас его одолевали различные чувства, в число которых входила злость и возмущение, он был спокойным, только вены на висках едва заметно пульсировали от напряжения. — Вообще-то он спас мне жизнь, а это многого стоит, знаешь ли. И говорить с ним не нужно на эту тему — он не особо общителен. Не нужно говорить с ним… Руки Леона находились под столом и никто не видел его сжатых, до побеления костяшек, кулаков. Вожак посмел скрыть от него собственную дочь. Кто дал ему такое право? Ян олицитворял хрупкий Титаник, находившийся между двумя айсбергами — отцом и дочерью. Прежде чем столкнуться, они разнесут его в щепки. В глубине души Анюта понимала, что её отец не в чём не виноват, но она винила его во всём. Его не было рядом, когда она была маленькая, рядом был Александр, а он был далеко не самым добрым отцом, даже для Маргариты. Этот момент определенно не подходил для откровенного разговора, тем более, что Самуил и Виктория сидели рядом чуть ли не с блокнотами для записей. И один из ледяных айсбергов решил сделать невозможное — отступить. — Знаешь, может, в другой раз поболтаем? Мне нужно навестить Стефана, посмотреть, как там он и зайти к Марго, она скоро очнётся. Если у тебя есть вопросы, можешь задать их Виктории, она знает меня лучше, чем я. Девушка встала и поспешно вышла, лишая его возможности возразить или остановить её. Всё-таки спускаться сюда было плохой идеей и теперь она спешила поскорее сбежать от столь напряжённого и нежеланного разговора. Только у двери в комнату Стефана она облегчённо вздохнула и быстро потерла вески. Отец жив… До её сознания только сейчас со всей ясностью начало доходить, что это правда и что он рядом. Слёзы осознания и непонятной тоски больно кольнули глаза. Она быстро смахнула их и вошла в комнату мальчика, чтобы никто из посторонних не увидел её слёз. — Ты плачешь?! — спросил Стефан, когда она закрыла за собой дверь. Он сидел на полу, обложенный учебниками и тетрадями, а рядом крутился Анхель, играясь с шариками. — Нет, просто что-то… Она быстро смахнула слезы и, улыбнувшись, устроилась рядом с ним на ковре. — Что делаешь? — Уроки… Парнишка недовольно надул щёки, глядя в тетрадь и обхватил голову ладошками. Сейчас, когда всем нужно было расслабиться после пережитого, вся стая почему-то решила заняться чем-то «важным». Серьезные разговоры с воскресшим отцом, готовка ужина, стерание памяти Немым в компании Гамбоа, уроки… — Сложно? — Я не могу написать ровно. Эти закорючки хотят меня убить… — А ты представь, что они живые и попытайся нарисовать быстро. Представь, что если не нарисуешь за секунду, то она исчезнет, — предложила девушка. — Ты так делала в первом классе? — Нет, я кривые рисовала. Стефан рассмеялся. — Потом напишу. Парнишка отодвинул от себя всё и устало лег на спину. — Что за девочка, которой ты доверил Анхеля, когда уходил на задание? — Это Нелли… — мечтательно ответил он, положив руки на живот. — Ооо… — с улыбкой протянула Анюта. — Она тебе нравится? — Она очень красивая. Ты видела её косички?! Это самые милые косички на свете! Они еще долго разговаривали со Стефаном на разные темы. На серьёзные, совсем взрослые и детские. Обсуждали Мию и пытались нарисовать Анхеля. Анюта боялась, что если выйдет отсюда, то столкнётся со своим отцом. Она не слышала, как вернулись Ян и Гамбоа и даже не пошла на ужин. Когда мальчик с щенком побежал вниз, ушла в свою комнату. Умывшись и переодевшись в домашнюю одежду, девушка заперлась в комнате и, медленно подойдя к окну, окинула взглядом далекий город. Разговор со Стефаном вернул ей ощущение обыдености и простоты. Спать не хотелось, хотелось заняться чем-то, что она делала до встречи с Яном, отодвинуть на задний план излишние переживания и ненужные мысли, хотя бы на время. В итоге всё равно всё будет хорошо, почему бы не взять паузу на несколько часов? В доме все скоро уснут и её никто не потревожит. Виктория знает, что ей нужно побыть одной, а остальным… остальным плевать. Всю ночь Анюта просидела в постели за просмотром сериала, укутавшись в плед и в обнимку с пандой. Только под утро, когда живот заурчал от голода, она отложила ноутбук в сторону и тихо, на цыпочках, направилась вниз. Включив на кухне свет, девушка жмурясь, посмотрела на часы. Двадцать минут четвёртого… Потирая глаза тыльной стороной ладони, она заглянула в холодильник. Всё не на русском написано: «Так, милк». Анюта наполнила один из высоких стаканов молоком и, поднявшись на носочки открыла навесной шкаф. «Что тут есть?» Увидев среди различных специй и коробок пакет с рогаликами, она победно улыбнулась и, погрузив несколько на тарелку, вышла, выключив свет головой. Девушка аккуратно поднялась по лестнице, чтобы не расплескать молоко и, открывая дверь спиной, зашла в спальню. — Не ложилась ещё? — Боже, Ян! — шепотом вскрикнула она, чуть не выронив все из рук. — Какого черта? — Приятного аппетита. Мужчина стоял у окна, в одних штанах, облокотившись о подоконник. Он был взъерошенный и сонный. Таким Анюта его ещё не видела. — Ничего, что я взяла? — спросила она, пытаясь устойчиво поставить тарелку с рогаликами на кровать, рядом с собой. — Ничего. Ты спать собираешься? Девушка отрицательно покачала головой. — Не, у меня тут интересный сериал. Садись. Она сделала глоток и молоко оставило белые «усы» над её верхней губой. Ян усмехнулся, когда она посмотрела на него, похлопав рядом ладонью. Казалось, будто воспоминания о вчерашнем вечере напрочь стерлись из её памяти, так она себя вела. — Ты предлагаешь мне смотреть с тобой сериал? — спросил он, приподняв одну бровь. — А что тебя смущает? Когда я предложила тебе отомстить за моих родителей, ты согласился. Садись давай, а то без пледа останешься. — Это было, потому что я давно не мог справиться с Габриэлем, — возразил вожак, послушно садясь рядом. — Сейчас это не важно. Забудь про драки и всю эту ерунду. Сейчас важно, что герои в сериале скоро поцелуются. Бери рогалик. Анюта вынула наушники, немного убавила звук и сняла серию с паузы. — Кстати, насчёт поцелуев. Если тебе снова снесёт голову от моего запаха, переместись куда-нибудь в Нидерланды. — Обязательно, если только захочу. — В Нидерланды или опять меня? Девушка подняла на Яна смеющийся взгляд. — Думай о главных героях, — сдержанно ответил мужчина, но как только Анюта отвернулась, быстро провёл языком по пересохшим губам. Она когда-нибудь доиграется…