Fuck U

После их странного разговора в одной из спальных комнат намджунова дома прошло порядка четырех дней, а губы Чонгука до сих покалывали и горели, опечатанные невесомыми поцелуями Тэхёна, словно тот наложил на них страшное проклятье. В тот вечер, когда парень оказался в постели рядом с Чонгуком, все происходящее казалось не более чем абсурдом, ничем неприкрытым фарсом, больной игрой воображения. Ведь с Чонгуком такое уже случалось ранее, и он не мог с полной уверенностью думать о том, что все это было на самом деле. Обычно язвительный Тэхён выглядел как абсолютно незнакомый человек, хотя, по сути, они и так никогда не были близкими приятелями, даже наоборот, вряд ли питали друг к другу дружескую симпатию. Возможно, это был один из хитрых ходов Тэхёна, с помощью которого он, наконец, сможет победить в их негласной ментальной борьбе, вбивая последний, давно заржавевший гвоздь в чонгуков невидимый гроб, сколоченный из едких фраз и презрительных взглядов. Но, за прошедшие дни, какое-то странное чувство не давало Чонгуку покоя. Словно что-то внутри него изменилось, и от этого становилось не по себе. Он уже не мог с уверенностью думать о том, что питает к Тэхёну ту же неприязнь, что и раньше. Как будто кто-то перепрограммировал его. И этим кем-то был никто иной, как сам Тэхён. Чонгук постоянно думал о нем, пытаясь заставить себя почувствовать оголенную, ничем неприкрытую ненависть, а вместо этого лишь ощущал безудержное чувство тревоги, переполняющее его. Последний их разговор был каким-то смазанным и нечетким. Такие обычно оседают где-то глубоко в душе, вызывая неприятные ощущения, словно оскомина, от которой сводит зубы. У Чонгука ныло и покалывало где-то в области ребер, с левой стороны. Только что там может болеть, если оно, проеденное вдоль и поперек, давным-давно сгнило? Если раньше Тэхён был для него не более чем пустой марионеткой, которую хотелось заполучить любой ценой, чтобы надругаться, сломать, истерзать душу и плоть, а затем выбросить, с любопытством наблюдая, как другие подберут его, чтобы окончательно разобрать на детали, вытаскивая из переломанных ребер остатки его прогнившей души. Сейчас же он с уверенностью мог сказать лишь одно - Ким Тэхён был уже давно сломлен. Он не врал, когда говорил о том, что не боится смерти. Это отчетливо читалось в его голосе и взгляде. Еще совсем недавно Чонгук был готов выпотрошить его, поочередно доставая из остывшей плоти один орган за другим, любовно рассматривая и взвешивая в ладонях, слегка баюкая, напевая себе под нос тихую мелодию детской колыбельной. Только Тэхёна было этим не испугать. Он действительно ничего не боялся. - Мой шанс на спасение – это ты, Чон Чонгук. - Я не понимаю… - коротко выдохнул парень, пытаясь привести в порядок череду сбивчивых мыслей. –Как именно я могу спасти тебя? - Однажды, на одной из вписок, ты играл на гитаре и пел о том, что родственные души не умирают… - голос Тэхёна едва уловимо дрогнул, и, чтобы хоть как-то скрыть это, он скользнул ладонями по широкой груди Чонгука, нежно оглаживая ее, кончиками пальцев касаясь затвердевших сосков. – Ты когда-нибудь думал, что так оно и есть? - Да. – Даже сквозь ткань своей футболки Чонгук чувствовал жар, исходящий от Тэхёна, который настойчиво вжимался в него всем телом. - Тогда ты должен знать ответ на вопрос, который я тебе задал, - с этими словами Тэхён отпрянул от парня. Встав с кровати, он быстрыми шагами направился в сторону двери, а через пару секунд его гибкий точенный силуэт скрылся за ней, оставляя Чонгука одного в полумраке комнаты, наедине с чередой бессвязных мыслей. - Родственные души не умирают… Никогда не умирают… *** Чонгук перебирал в голове различные варианты, которые могли натолкнуть его пусть и не на ответ, но хотя бы на маленькую подсказку о том, что именно имел в виду Тэхён, говоря о спасении и родственных душах. Что такого он мог сделать для Тэхёна, которого еще недавно презирал и ненавидел только лишь за то, что тот дышал с ним одним воздухом и постоянно крутился неподалеку, мозоля глаза. «Родственные души никогда не умирают…» Он постоянно нашептывал эти слова, словно мантру, чувствуя, что именно в них кроется ответ. Порой ему казалось, что он смакует его на кончике языка, боясь произнести вслух. Глотая одну таблетку за другой, Чонгук чувствовал, как кончики пальцев начинали неметь и покалывать, а мозг с трудом функционировал, рисуя перед глазами ультрамариновые картины на фоне антрацитового потолка его квартиры. Стандартная процедура. Все по шаблону. - Родственные души никогда не умирают, - прошептал Чонгук, погружаясь в сон, чувствуя, как веки наливаются свинцовой тяжестью. Ему снилась незнакомая квартира, по которой он блуждал, словно по лабиринту, переходя из одной комнаты в другую. Их было слишком много. Однотипные, без окон, скрытые полумраком. Но Чонгук не боялся. Он словно искал что-то, только не мог понять, что именно. Отчего-то сердце бешено стучало, словно в преддверии необратимого исхода, а он преодолевал одну комнату за другой, чувствуя, что должен успеть, что-то сделать, найти, предотвратить, сказать. - Отец, я вернулся, - прозвучал знакомый голос, только немного детский. Чонгук огляделся по сторонам, но так и не смог никого увидеть. Застыв на пороге одной из комнат, он нерешительно сделал шаг вперед. В тот же момент его ослепила вспышка яркого света, заставляя закрыть глаза ладонью и крепко зажмуриться. - Не Тэхён, не Тэхён, не Тэхён… - послышался сбивчивый детский голос. Убрав руку от лица, Чонгук попытался сфокусировать взгляд, чтобы более детально рассмотреть помещение, в котором он оказался. Это была ванная комната. На широкой металлической перекладине едва покачиваясь весело тело мужчины, горло которого было туго оплетено бельевой веревкой. Глазные яблоки практически вывалились наружу, а кремового цвета брюки были перепачканы коричневыми разводами. Смрад окутал каждый уголок, от чего Чонгуку показалось, что мужчина покончил с собой пару дней назад. - Папа, ты ведь просто играешь со мной, да? - сквозь частые всхлипы было сложно разобрать слова. – Перестань! Мне это не нравится. Давай пойдем в нашу комнату и будем играть, как мы обычно это делаем! Прекрати дурачиться! Маленький мальчик, забившийся в угол, неустанно вытирал с лица стекающие градом слезы. Сжимая ладонями худые колени, он не сводил взгляда с мертвого тела мужчины в надежде, что тот ответит ему. - Прошу тебя, не плачь… - сказал Чонгук, чувствуя, как по его щекам покатились холодные капли слез. В тот момент он не был уверен, кого именно просит об этом. Быть может, самого себя. - Кто ты? – озираясь по сторонам, спросил мальчик. – Что ты сделал с моим отцом? Почему я тебя не вижу?! Он умер, да? Он ведь действительно умер… Это все из-за меня… - Как тебя зовут? – Чонгук присел на холодный кафельный пол рядом с мальчиком, отбрасывая с его лба непослушные пряди грязных сальных волос. - Почему я должен отвечать тому, кого не вижу? Я чувствую, как ты касаешься меня. Ты демон? - Нет, я твой друг, ты не должен бояться меня. - Отец говорил мне, что я могу доверять только ему. Но сколько бы я ни просил его поиграть со мной, он попросту игнорирует меня. Он умер… Умер из-за меня… - Насколько сильно ты любил своего отца? – спросил Чонгук, чувствуя, как предательские слезы скользят по его щекам. - Какое тебе до этого дело? Почему ты сейчас спрашиваешь меня о чем-то подобном? - Потому что родственные души не умирают… Никогда… Просто помни об этом. Твой отец всегда будет жив, пока ты хранишь воспоминания о нем в своем сердце. Я уверен, что он любил тебя не меньше, чем ты его. *** Чонгук проснулся от настойчивой мелодии дверного звонка. У него нечасто были гости. В основном Чимин, который иногда приходил, чтобы потрахаться и закинуться палеными марками, или Намджун с горстью синтетики, которую было страшно употреблять без присмотра. - Какого хуя вы здесь забыли? – громко спросил Чонгук, отпирая входную дверь. - Тебя! – ответил стоявший на пороге чонгуковой квартиры Тэхён, ковыряя протертыми кроссовками кафельный пол подъезда. – Я пришел получить ответ на свой вопрос. Ты уже несколько дней не появлялся, поэтому я узнал у Намджуна твой адрес и номер телефона. Звонить не стал, ведь вряд ли бы ты ответил, да и на то, что ты откроешь дверь, я тоже не рассчитывал. Чонгук на секунду опешил от такого внезапного вторжения. Лицо Тэхёна было окрашено красным румянцем, а сбивчивое дыхание говорило о том, что большую часть пути к дому Чонгука он бежал. - Я знаю, что ты нашел ответ! - Откуда? – с напускным безразличием спросил Чонгук, скрещивая руки на груди. - Единственное, что я могу с уверенностью сказать тебе, так это лишь то, что ты выбрал совершенно не того человека для своих игр. Скоро меня не станет, я уверен в этом. Такие, как я, долго не живут. Я не могу подарить тебе красивую беззаботную жизнь. Но, если настанет день, когда ты умрешь раньше меня, то я покину этот мир, последовав за тобой. Ты – отражение всех моих страхов. Ты – опухоль моего мозга, которую я назвал твоим именем. Я не верю в родственные души, но почему-то чувствую твою боль. Сквозь поволоку ненависти я осознаю, что люблю тебя так сильно, что хочу разорвать тебя в клочья. Ты не найдешь спасения рядом со мной. Поэтому мой тебе совет - беги. Это не ответ на тот вопрос, что ты задал мне. Но, когда я пытался найти его, я осознал, что именно хочу от тебя. Хочу обладать тобой, целовать тебя, когда вздумается, оставлять на твоем теле следы моей страстной привязанности. Я одержим тобой! - Ты практически нашел ответ на мой вопрос, - Тэхён достал из кармана кожанки пластину таблеток, протягивая ее Чонгуку. – Давай закинемся и проверим, сможешь ли ты пережить очередной трип. Обычно, после такого я очень хочу трахаться, так что надеюсь, ты не сдохнешь раньше времени.