Fuck U

Я был одинок в свободном падении, Изо всех сил стараясь не позабыть, Что же случилось с нами, Что же случилось со мной, Я был сбит с толку тем, что было сильнее меня, Забывая имена и лица, А прохожие смотрели на меня так, Будто могли что-то изменить.

Последнее, что помнил Тэхён, прежде чем предаться забвению, чувствуя, как веки мелко подрагивают – это холодная сталь иглы шприца, который Чонгук распечатал при нем, и, свою руку, перетянутую кухонным полотенцем. - Это героин? – спросил Тэхён, ведя языком по пересохшим губам, ловя головокружения, с напылением ярких искр, которые возникали словно бы из ниоткуда. Такое ему было в диковинку. Изначально планировалось закинуться обезболивающими, которые можно было прикупить без рецепта в ближайшей аптеке. – Может быть, обойдемся моими колесами? - Где бы я, по-твоему, достал героин? – ответил Чонгук, распечатывая новую упаковку. – Это - лизергиновая кислота. А своими колесами можешь завтра поправиться. Если останемся в живых. - Понятия не имею, что это за ёбань…Может быть ты прав, и колеса мне завтра не потребуются. - Просто оставайся рядом со мной, где бы ты ни оказался. - А если я не смогу тебя найти? - Значит, я сам тебя отыщу. - Обещаешь? – Закатив остекленевшие глаза, Тэхён впился влажной ладонью в запястье Чонгука, прежде чем отключиться. - Обещаю. – Коротко ответил парень, наполняя шприц прозрачной жидкостью. *** Во множестве коридоров, чередующихся один за другим и ведущих неизвестно куда, Тэхёну не составило труда отыскать нужный. Ноги словно сами вели его, и, маленький мальчик, преодолевая один поворот за другим, в итоге оказался там, где стал однажды свидетелем начала своей новой жизни. Безликой и однообразной. А еще, абсолютно бессмысленной. Как и в тот день, он сел в углу ванной комнаты, поджав под себя мелко подрагивающие колени. - Больше всего на свете мне нравится играть с тобой, папа. Особенно, когда мы вместе лежим в одной кровати, и ты трогаешь меня. Ведь именно так ты проявляешь свою заботу? Если я расскажу кому-нибудь в школе об этом, мне будут завидовать. Ты прав. Ведь ни у кого нет такого же замечательного отца. Не знаю, почему от нас ушла мама. Скорее всего, она просто не любила ни меня, ни тебя. Это ведь к лучшему? Мы навсегда сможем остаться вдвоем. - Да, Тэхён, это все к лучшему, - голова мужчины, перетянутая бельевой веревкой немного подрагивала, а рот открывался в подобии шарнирной куклы. – Нам, двоим, никто не нужен. Ты ведь помнишь, как папа заботился о тебе? - Конечно, помню… – прошептал в ответ мальчик. – Тогда почему ты оставил меня? Почему не забрал меня с собой? Нам ведь было так хорошо вместе. А сейчас ты играешь без меня. Разве тебе не скучно? - Ты прав, мне плохо без тебя, - голова сошла немного на бок, но можно было уловить, что именно говорил мужчина. – Но, находясь вместе со мной, тебе было бы еще хуже. Поверь, Тэхён, это была не любовь. - Но, я ведь хочу и дальше играть с тобой! Ты ведь мой любимый папочка! А сейчас, я совсем один! Я никому не нужен! Почему ты сделал это? Почему оставил меня одного? Вывалившиеся глазные яблоки мужчины пытались поймать фокус, а высунутый наружу, распухший язык едва шевелился, от чего казалось, что по его подбородку скользит ядовитая змея. - Ты достоин большего. Потому что папа не справился. Я ведь только и делал, что калечил тебя. Самого любимого и дорогого. А ты лишь поддавался на все мои уловки. Тэхён, пожалуйста, запомни, что папа плохой. Он намного хуже, чем твоя мать. Ведь мне следовало оставить тебе намного раньше, чем все так обернется. - Почему ты так поступил с собой и со мной? – Спросил мальчик, вытирая слезы тыльной стороной ладони. - Потому что ты еще сможешь полюбить кого-то по-настоящему. Единственный человек, которого я любил – это ты. Поэтому я и убил себя. Но ты, Тэхён, не такой. Если бы ты любил меня, то мы бы давно были вместе. У тебя еще есть шанс спастись. Смотри, он ведь уже пришел за тобой. Свисавшая в бок голова едва уловимо покачнулась в сторону дверного проема. - Тебе пора идти, Тэхён. Не заставляй ждать того, кто сможет вывести тебя из этого лабиринта. И помни, что родственные души не умирают. То, что сделал я, навсегда останется шрамом в твоей душе. Но, я умер. А ты – до сих пор жив. Позаботься о … *** - Отец! – Тэхён резко распахнул глаза, чувствуя ладонями холодный пол. – Где он? Где мой отец? Вокруг словно не было ни души. Слышался лишь треск лампочки, которую давно следовало заменить и дробь мелких капель дождя, настырно барабанящих в окно. Чонгук лежал слегка поодаль от того места, где очнулся Тэхён. Ощущая нарастающее чувство паники, Тэхён подполз к лежащему на боку парню, накрывая ладонью едва подрагивающее плечо. - Все хорошо, Чонгук. Мы выбрались. - Да пошел ты! – Отозвался парень, незамедлительно выблевав содержимое своего желудка на грязный пол. - Спасибо, что пришёл за мной, - ответил Тэхён, поддевая кончиками пальцев подбородок младшего, с которого стекала вязкая слюна. - Ты, блять, вообще, о чем сейчас говоришь? – раздраженно спросил Чонгук, пытаясь увернуться. - О том, что родственные души не умирают… Висящая на потолке лампочка погасла на пару секунд, погружая комнату в непроглядную тьму, а когда свет вновь зажегся, Тэхёна обдало холодным потом, потому что создание, которое предстало его взору, мало чем напоминало ему Чонгука. Исполосованное окровавленными рубцами лицо, по которому медленно ползали опарыши, было перекошено безумной ухмылкой, а из перерезанного горла ручьями стекали багровые ручейки, пузырясь и булькая при каждом вдохе. - Умирают… - прошептал тот, кого еще пару минут назад Тэхён принял за Чонгука. – Как твой отец и я, ты тоже умрешь. Отсюда нет выхода. Так же, как не существует ада или рая. Ты так сильно хотел увидеть своего папочку, который только и делал, что самозабвенно трахал тебя. Свою плоть и кровь. Своего маленького мальчика. А ты, даже сейчас, не можешь понять одну простую вещь. Ты никому не нужен. Все тебя ненавидят. Ты грязный и от тебя тошнит. Никто не хочет находиться рядом с тобой. Именно по этой причине твой отец и покончил с собой. А ты даже не смог понять этого, продолжая жить, как последний отброс, запросто даря себя любому желающему, как сувенир, который не оставляют на память. Просто выбрасывают в ближайшую мусорку. - Это неправда… - едва слышно прошептал Тэхён, пытаясь закрыть ладонями лицо, по которому безудержно стекали слезы. – Я не такой… Не такой!!! - Да, ты не такой, - раздался женский шёпот, и Тэхён почувствовал, как чьи-то пальцы нежно перебирают его волосы. - Мама, это ты? – боясь поднять взгляд, спросил парень. - Да, это я, мой мальчик. Ты, наверное, меня совсем не помнишь. Ласковый голос будоражил воспаленный мозг Тэхёна, словно ударяя по оголенным нервам. Ему хотелось взглянуть на женщину, которая подарила ему жизнь, но страх брал над ним верх, а голова, словно налитая свинцом, отказывалась слушаться. - Да, мама, я совсем не помню тебя… - прохрипел Тэхён. – Я вообще ничего о тебе не знаю. Почему ты бросила нас? Ты так сильно ненавидела отца? - Нет, твой отец был ни при чем, - ответила женщина, звонко смеясь, - я любила его. По-настоящему. Но, в тот день, когда ты родился, я увидела его лицо и поняла, что тебя он будет любить намного больше, чем меня. Поэтому, я и захотела убить тебя. Я просто сжала твою шею своими руками и давила на нее, до тех пор, пока ты не перестал плакать. Чувствуя, как холодные ладони сомкнулись на его шее, Тэхён попытался вырваться, но стальная хватка рук ничем не отличалась от жесткой металлической проволоки, переплетающейся вокруг горла. - Если ты пришел сюда за ответами, то я могу сказать тебе кое-что, - прошептала женщина, с силой вдавливая Тэхёна щекой в грязный пол, - я бы хотела, чтобы ты сдох при рождении. «Мама…Мама, не надо...»