Долгожданная пятница

Мартин Воллстром. Актер. Шведский Бог. Прекрасный подонок. Именно так думала о нем одна его знакомая, Оливия. Мартин звал ее Лив, тем самым бесил ее, так как она не любила сокращения своего имени, ей всегда нравилось ее полное, звучало очень гордо и властно. Об Оливии можно рассказать не так уж и много. Они познакомились с Мартином в баре, он случайно облил ее напитком, отчего она взорвалась как атомная бомба. Бомба. Именно так он думал о ней. Еще он думал, что она гребаная истеричка. В тот вечер, когда они познакомились, и он пролил на нее свой напиток, они переспали в какой-то дорогущей гостинице. У них была просто незабываемая ночь. Мартин ждал продолжения, но утром она ушла, не сказав ни слова. С того самого случая он начал искать ее. Каждый день на протяжении двух недель он ходил в тот бар и сидел там почти до закрытия, ожидая, что она откроет дверь и появится во всей своей красе. Он так и не узнал ее номер, поэтому просто был вынужден сидеть в заведении почти каждый день. Сегодня была обычная пятница. И как обычно Мартин был уже на своем месте, сидел у барной стойке, пил русскую водку и оглядывался на вход бара. — Сука, она никогда не придет, — сказал он, с грохотом опустив рюмку с водкой, отчего та расплескалась по столу. — Эй, аккуратнее! — сказал ему бармен. — Да срал я на твое «аккуратнее», ясно? — Мартин был уже изрядно пьян, и начинал ругаться. — Покиньте помещение, сколько можно тут сидеть? Не придет ваша девушка! Вали отсюда! — взорвался бармен. — Да ты вообще знаешь, кто я такой? — начал Мартин. Пока он ругался с барменом, Оливия открыла дверь бара, и спина, которая сидела у барной стойки показалась ей страшно знакомой… — Воллстром? — сказала она, подойдя к нему и взяв за крепкое плечо. — Лив… — он будто очнулся и перестал кидаться матами на бармена. — Что ты тут делаешь? И какого хрена ты ругаешься с барменом? — она села рядом с ним на барный стул, убрав руку с его плеча. — Я хожу сюда уже две недели в надежде поймать тебя, — было видно, что он выпил точно больше полбутылки русской водки, пристрастие к такому виду алкоголя осталась у него со съемок «Мистера Робота», его герой, Тайрелл, очень любил выпить русской водки, причем с горла. Мартин стал улыбаться и подпер рукой свое лицо, поворачиваясь к Оливии. Она смотрела на него взглядом типа «пьяный ты идиот, Воллстром». — Почему ты не приходила раньше? — улыбка сошла с его лица и сменилась выражением грусти. — Я работала, — сказала она, — виски, пожалуйста, — сказала она бармену. — Где? — он икнул. — Я работаю барменом в баре через три квартала отсюда, — сказала она с очевидностью в голосе. — Блять, — сматерился он и прикрыл лицо одной рукой. — А ты думал, буду ходить сюда каждый день, выжидая тебя как идиотка? — она усмехнулась. — Видимо, я идиот, — сказал он, убрав руку с лица и посмотрев на нее пьяными голубыми глазами. Волосы были растрепаны, синяя рубашка была расстегнута на две верхние пуговицы. — В смысле? — не поняла она. — Ну, — он рассмеялся, — я хожу сюда каждый день с того вечера в гостиной и жду тебя как идиот. — Вау, ладно, — она выдержала небольшую паузу, — я польщена. — Ну, так, — он выпил еще рюмку водки. — И зачем? — она отпила от своего стакана с виски. — Да потому, что я влюбился, — он развернулся к ней снова. Она посмотрела на него так, будто не поверила его словам, поправив каштановые волосы, она посмотрела на него своими голубыми глазами и рассмеялась в голос. — Смешно, Воллстром, смешно, — она отпила от своего бокала, — еще, пожалуйста, — обратилась она к бармену. — Эй! Я вообще-то не шучу, — он хоть и был пьян, но говорил правду. Он совершенно четко осознавал, что влюбился в эту чертовку. — А по мне так, очень смешно, — бармен подал ей виски, — я же ненавижу тебя, Воллстром. В постели ты, конечно, ничего, потянет на троечку по пятибалльной, — она явно преуменьшала, просто не хотела тешить его самолюбие, тем более, что он был уже давно пьян, «готов», так сказать, — но… — На троечку? — он сощурил прекрасные голубые глаза. — Ну, да, — она снова отпила, случайно посмотрев на его шею. Как же она хотела укусить его сейчас… — Куда ты смотришь? — поинтересовался он, явно довольный. — На твое декольте, ты же делаешь так же, — Оливия была одета в черную водолазку с V-образным вырезом. — Признаюсь, да, — ухмыльнулся ей он. — Думал, я окажусь такой же дурочкой, которая повелась на твою шведчину, и оказалась такой же телкой, которых ты трахал до меня, Воллстром? — Почему ты не зовешь меня по имени? — А почему ты зовешь меня неполным именем? Не нравится? Мне тоже, — она допила свой виски, заплатила бармену и встала со стула, направляясь к выходу. — Стой, — он кинул на стол деньги, явно больше, чем надо. Возможно, это была компенсация за брань бармену. Мартин побежал за Оливией, которая уже вышла из бара. Свежий осенний ветер сразу ударил в лицо шведу. Он даже немного протрезвел. — Да стой же ты, Оливия! — он догнал ее и схватил за запястье. — Отпусти меня! — она немного испугалась. — Чего тебе нужно? — Дай хотя бы свой номер телефона, прошу… — Зачем? Чтобы ты опять пролил на меня что-то и мы снова потрахались? Пойми, Марти, это было ошибкой, хорошо? В другой раз, ладно? — она улыбнулась и, развернувшись, пошла прочь от него. — Нет, я хотел позвать тебя на свидание, стой! Она остановилась и скрестила руки на груди. — Если ты не в курсе, сначала ходят на свидание, а уж потом трахаются, если ты вообще трахаешься на первом свидании. — Я смотрю, ты любишь это слово, — он ухмыльнулся и подошел ближе. — Я смотрю, ты любишь это дело, — она подошла еще ближе и начала целовать его шею прямо на улице, где мимо них шли люди. — Что ты… Вдруг она укусила его прямо за шею, перед этим оставив пару засосов. — Ай! Ты больная? Блять, как же больно! — Тогда зачем трахался с больной? Подхватишь еще что, вдруг у меня СПИД? — Черт, ты ненормальная, — он взялся одной рукой за свою шею. — Тебе все еще нужен мой номер, Воллстром? — поджала она губы и наклонила голову в сторону. — Да. — О Боже, — Оливия развернулась и снова пошла от него. — Ну, дай мне номер, прошу, — он побежал за ней, все еще придерживая шею рукой. — Да пошел ты, — прокричала она. — Стой, — он схватил ее за талию и резко развернул к себе, отчего она ахнула. — Отпусти, — но она не хотела, чтобы он отпускал ее, не хотела, чтобы его сильные большие руки отпускали ее тонкую талию. — Дай мне номер, и я отпущу, — он прижал ее еще больше к себе, она глубоко вздохнула и, казалось, задержала дыхание. — Ладно, — только отпусти. — Нет, — он отпустил только одну руку, лишь для того, чтобы достать из кармана брюк свой телефон, — говори. Она стала говорить ему свой номер, уткнувшись ему в плечо. — Повтори еще раз, — он прижал ее сильней, и их бедра соприкоснулись. Оливия повторила номер, и он наконец-то отпустил ее из своих объятий. — Ты идиот, Воллстром, — сказала она и, развернувшись, зашагала домой. Он так и не увидел, как она улыбается проходящим мимо нее людям…