Лёд

Миялине вдруг показалось, что перед ней не большой сильный мужчина, а нежный и ласковый громорык, как был у её отца, когда она была маленькой. Девушка вспомнила, как каталась на большом пушистом звере, гладила его уши, играла с пушистым хвостом, как любила зарываться пальцами в его мягкую шерсть. — Если я не отплачу тебе за спасение, то, скорее всего, умру, — тихо сказал Рагрос, слегка понизив голос. Эта фраза выдернула Мию из сладких воспоминаний. Мужчина посмотрел в глаза девушки и как будто бы опомнился, слегка мотнул головой. — Погоди-ка… — он сдвинул брови, пытаясь сообразить, что не так. Клокотание внутри него затихло, тело как бы начало остывать. — Мне показалось, или минуту назад у тебя были зелёные глаза? — сейчас на Рагроса смотрели два больших серых глаза. Девушка хотела было воспользоваться ступором мужчины и вырваться из его цепких лап, но он и не думал ослаблять хватку, напротив - подхватил девушку на руки, чуть ли не закидывая на плечо. — Это ещё что за наглость?! А ну пусти меня! — Мия стукнула мужчину кулаком по спине. Рагрос очень удивился тому, каким ощутимым был удар, ведь сама по себе девушка не казалась особо сильной. Мужчина уселся на сундук и усадил Миялину, как маленького ребёнка, к себе на колено, удерживая. — Раз теперь я буду здесь жить, я хотел бы знать, почему у тебя глаза меняют цвет. Сейчас вот они карие, — он вновь бросил взгляд на большие глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами. — Они карие, потому… — она выдержала паузу, смотря на Рагроса, а затем внезапно дёрнулась и выскользнула из его цепких рук, ковыляя к посоху, лежащему у стены. — Потому что я злая! — взяв посох, она огрела мужчину мягкой «головой» палки по плечу и, развернувшись, пошла к полкам с колбочками. — Некогда мне тут тебе сказки рассказывать, — она фыркнула, а затем стала снимать с полок разные полные, пустые и не совсем пустые склянки. — Чем ты планируешь заняться? Я мог бы тебе помочь. Давай я достану с верхних полок что нужно, — тут же мужчина подскочил к ней, осматриваясь. — А ты знаешь, что мне сейчас нужно? — Мия взглянула на вставшего рядом мужчину и приподняла брови. — Ты не знаешь, так что отойди и не мешайся! — она фыркнула и, придвинув к одной из полок лестницу, стала лезть наверх. — Я выше, мне не нужно залезать на лестницу, — он следил за тем, что именно берёт девушка. — Да, и… я не хромаю, — Рагрос положил руки на талию Миялины, придерживая её, что было неожиданностью для девушки. Она пошатнулась и чуть было не полетела вниз, вовремя поймав склянку с драгоценной жидкостью в полёте, а её саму поймал мужчина. — Ну вот видишь, — лицо Мии покраснело, — я же говорил, что моя помощь просто необходима. Девушка медленно выставила склянки из рук на стол, взяла посох поудобнее и сильно стукнула мужчину по чему пришлось. — Это потому, что ты стал руки распускать! — она стукнула его ещё раз. — Я никогда в жизни не падала с лестницы! Отошёл от меня, быстро! Не трогай! Не мешай, — она вытолкала Рагроса с кухонной части дома, а сама вернулась к скляночкам, громко бормоча что-то и пытаясь успокоиться. Рагросу удары посохом, казалось, были безразличны. Он послушно отошёл, ошарашенно смотря на девушку, присел на сундук и погрузился в свои мысли. Вскоре склянки, травы и специальные принадлежности были сложены в увесистую сумку. Миялина стала одеваться в тёплое, явно намереваясь выйти на улицу. Мужчина подошёл к ней. — Куда ты сейчас идёшь? — выдохнул он, смотря слегка виноватым взглядом. — Я травница, лечу людей. Среди моих пациентов есть те, к кому мне нужно самостоятельно ходить. Мне нужно обойти деревню, проведать всех, — девушка решила, что эта информация будет важной, потому её стоит сообщить гостю. — Я пойду с тобой! — этого девушка ожидала, потому, закинув сумку на плечо, она ткнула Рагроса «головой» посоха в живот. — Я вернусь поздно. Может быть, даже завтра утром. А ты сидишь тут, где-нибудь в углу, в окна не высовываешься, не шумишь. Если кто-то придёт, ведёшь себя тихо, признаков жизни не подаёшь. Понял?! — она строго посмотрела на мужчину. Он поднял руки в знак того, что сдаётся, и сделал шаг назад. Мия закончила последние приготовления и ушла, закрыв дверь на замок. На двери она оставила записку, сообщающую о том, что она пошла на обход деревни. Рагрос сел на пол около печи, её жар будто совсем не жёг его тело. Мужчина задумался вновь. Внутри него шла страшная борьба. Он не был человеком, хотя сейчас и выглядел так. Его внутренняя сущность твердила, что эта девушка — настоящая прелесть, она должна стать матерью потомства Рагроса. В этом было много противоречий. Рагрос не хотел убивать девушку, она ему действительно понравилась. Её запах он воспринял не как что-то вкусное, а как что-то очень интересное, сладкое. Мужчине казалось, что несмотря на внешние грубость и колкость, эта девушка - хрупкий и нежный цветок, а главное, желанный, ведь заполучить этот цветок будет ой как непросто. Но с другой стороны, была ещё одна проблема. Рагрос должен был уйти. За ним велась охота. Гоблины знали, что мужчина ушёл в этом направлении, последний раз его запах уловили в этой деревне. Хоть он и находился в доме травницы в безопасности, он мог подвергнуть этой самой опасности жителей деревни и саму девушку. Он этого не хотел, ни в коем случае. Ему нужно было уходить… Но Миялина спасла его. Если он не отдаст долг, тем более за спасение жизни, впоследствии он просто себя изведёт и умрёт в ближайшие несколько недель, сойдя с ума и спалив себя изнутри. Рагрос стал царапать свои руки, пытаясь выдернуть себя из этих мыслей. Он драл кожу до крови, но раны тут же затягивались, шея, лицо были исцарапаны, но видно этого не было, так как всё моментально заживало… Он мог причинить себе боль, но не вред. Так он и сидел, пока случайно не засмотрелся на снег, идущий за окном, и не уснул. В это время Мия зашла к соседу, у которого жила трубоглота. Кроме этого животного, у пожилого мужчины был ещё целый зверинец. Одно из существ, которое звали в этих краях снегодавом, добрый сосед содержал исключительно для девушки. Это был самый настоящий большой громорык. Когда с Мией случилось несчастье, лишившее её способности нормально ходить, громорык их семьи защитил её ценой своей жизни. Девушка тяжело переживала потерю. Отец через некоторое время подарил ей ещё одного, когда тот был ещё совсем котёнком. Но, после смерти родителей, Мия и её брат не смогли содержать такое большое животное и отдали в зверинец доброму соседу. Теперь, когда девушке куда-то надо было, она заходила сначала в соседний дом, чтобы проведать старичка, узнать о его здоровье и забрать громорыка Фоля. На нём она могла передвигаться куда угодно. Большие лапы животного позволяли гораздо легче преодолевать препятствия в виде огромных сугробов. Этот раз не был исключением. И хозяин, и Фоль встретили Миялину с большой радостью. После второй кружки чая Мия покинула дом соседа, запрыгнула на спину громорыка и направилась по знакомым, которым требовался осмотр. Первой на очереди была семья, живущая через два дома от Мии вглубь деревни. Дочка умудрилась подхватить болезнь, называемую в этих местах горлодёрка. Травница боялась, что лекарства, которые она принесла в этот дом перед метелью, могли кончиться, но это оказалось не так. Девочка шла на поправку, температура спала, боль в горле медленно начинала проходить. Дальше девушка направилась к мужчине, потянувшему на охоте спину, затем к пожилой даме, страдающей от проблем с желудком. Так Миялина обходила всех своих пациентов. Громорык заходил с ней в дома, однако ждал на коврике у порога. На улице встречались редкие прохожие, которые улыбались девушке и здоровались. Все в деревне знали эту девочку. У Мии был талант к лечению людей. Она могла точно определить причину болезни и посоветовать лекарство, ошибалась девушка редко. Так наступил полдень, а потом и вечер. Миялина вернулась домой поздно ночью. Она стряхнула с себя снег и сняла верхнюю одежду. Рагроса нигде не было видно. Оставив сумку со склянками на кухне, девушка стала обходить дом. Потерянный нашёлся в пристройке. Рагрос сидел на полу и что-то мастерил. Он поднял голову и взглянул на девушку. — Ты вернулась, — он слегка улыбнулся. — Я случайно увидел этот серп, тут ручка сломана, решил починить. Почти закончил. Миялина подошла ближе и присела рядом с гостем, наблюдая за его руками. — Спасибо, давно просила брата, но он не часто бывает дома, а когда бывает, я нагружаю его другими делами. — Ты, наверное, голодна. Я сварил похлёбку. Я не мастер в этом, но, вроде бы, съедобно, — он вновь ненадолго поднял взгляд на лицо Мии и вернулся к занятию. — Я попробую, — она ушла из пристройки, а через несколько минут вернулась с тарелкой. — Есть можно, — огласила свой вердикт девушка и стала осматривать полки с травами, некоторые из которых были почти или совсем пустыми, попутно освобождая тарелку. Она тяжело вздохнула. — Завтра мне надо будет на два дня уйти в горы, пополнить запас трав. Тебе придётся пойти со мной, чтобы соседи не поняли, что в доме кто-то есть, — она ещё раз вздохнула. — Кругом же снег, какие травы? — Рагрос удивлённо посмотрел на Мию. — Да, и как соседи поняли бы, что тут кто-то есть? — Ты печку будешь топить, — она повернулась к мужчине. — Или ты собрался два дня, если не больше, сидеть без еды и в холоде? — она задумалась на секунду, но тут же развернулась и пошла в дом. — Некогда мне тебе сказки рассказывать, — фыркнула она напоследок. Гость пожал плечами и вернулся к своему делу. А девушка стала разбирать вещи из сумки, которую брала с собой в обход, потом решила собрать всё то, что понадобится завтра. Вещей будет немало, ведь им обоим придётся ночевать вне дома, в пещере. После этого Мия легла спать. Утро девушки вновь началось со встречи с полом. Это уже было для неё привычным явлением. На улице медленно начинало светать. Проходя мимо кухни, она обратила внимание на то, что кухонная лестница выглядела как-то немного странно. Рагроса Мия нашла вновь в пристройке, он укрепил лестницу, а теперь взялся отремонтировать полки. Высокие стеллажи ставил отец девушки, когда та ещё даже не родилась. Сделаны они были на славу, однако время всё равно берёт своё. Рагрос уже выровнял один из покосившихся стеллажей, теперь работал над вторым. — Доброе утро, — он посмотрел на девушку, но тут же вернулся к своему делу. — Доброе… — Миялина была слегка раздражена. В её доме хозяйничал посторонний мужчина, однако тот факт, что полки действительно требовали ремонта, заставил её фыркнуть и молча уйти на кухню. Вернулась вчера девушка домой не с пустыми руками. В благодарность за лечение жители деревни делились с ней разными предметами быта, а также продуктами. Мия достала убранную ночью в погреб крынку молока. На завтрак у неё и Рагроса были блины, их же парочка взяла с собой в путь. Перед отправлением мужчина посетил новое для него заведение — баню, где вымылся, а затем облился отваром трав, которые должны были помочь заглушить его запах на некоторое время, на случай, если на пути встретятся гоблины с нюхалками. Фоль был достаточно большим, потому смог удержать на себе обоих наездников, хотя скорость оставляла желать лучшего. Мия волновалась, что поездка могла затянуться. При выезде из деревни девушка отдала свой большой плащ Рагросу, а сама прижалась к нему спиной, чтобы, так сказать, менее подозрительно покинуть деревню. Большие руки аккуратно обхватили мёрзнущее тело и укрыли полами плаща. Позже плащ вернулся к хозяйке, а Рагросу было велено сидеть сзади и руки держать строго на талии девушки, попытки, даже случайные, опустить или поднять руки оканчивались ударом посоха на авось. По чему попадёт, то и пострадает. Такие поездки были для мужчины чем-то совершенно новым. Первые минуты редких привалов он еле держался на ногах. Мия тихонько похихикивала над Рагросом, а он что-то бурчал себе под нос. — Чего ты смеёшься? Не все же с детства котов объезжают, — фыркнул мужчина, а слово «котов» Фолю явно не понравилось. Он как бы случайно стукнул Рагроса по спине хвостом. — Что? Неужели даже на лошади никогда не ездил? Ты же, вроде бы, с юга. Лошадь, конечно не громорык, но всё-таки, — посмеивалась Мия, шкрябая зверя за ушком. — Если я с юга, это не значит, что я обязательно должен ездить на лошади. Тем более, что я с запада, а лошади везде, кроме центра - большая редкость, — Рагрос достал из кармана свёрточек, развернул его и хотел было откусить от блина кусочек, как тот решил, что не будет съеденным и замёрз, затвердев. Миялина посмотрела на мужчину взглядом, явно выражающим: «ну, я же говорила». — Я же сказала ещё перед выездом, что по дороге мы есть не будем. Слишком холодно, еда твердеет, — девушка покачала головой и объявила конец привала, раздосадованный мужчина убрал свёрточек обратно в карман. В лесу быстро смеркалось, приходилось освещать путь кристаллами, хотя толку от них было немного. Когда совсем стемнело, девушка стала полагаться исключительно на зрение громорыка, который знал дорогу до той пещеры как свой хвост. Поездка действительно затянулась, до места парочка добралась ближе к полуночи. В саму пещеру заходили пешком. Мия предупредила Рагроса, что идти придётся довольно далеко, однако потом его ждало нечто удивительное. И действительно, дорога заняла около часа, но ближе к концу мужчина увидел свет в конце каменного коридора. Он был удивлён, ведь они находились в пещере, а снаружи была глубокая ночь. Узнать, откуда исходит свет Рагросу не дали. Из пещеры, откуда шёл свет доносились приближающиеся голоса гоблинов. Этого не ждал никто, хотя Мия, казалось, была совершенно не удивлена. Громорык вскарабкался на один из выступов в стенах, однако парочка туда забраться не успела. Тогда они убежали немного подальше от света и спрятались в большой трещине в стене. Рагрос прижал девушку спиной к стене, а сам загородил её своим телом, опустив голову и скрывая лицо. Мия хотела возмутиться, однако ситуация не позволяла. По отсутствию лая и хрюканья можно было понять, что гончих с гоблинами не было. Однако, кроме скрипучих гоблинских голосов, слышался низкий, глубокий, слегка похрюкивающий голос огра. Языка гоблинов не знали ни Рагрос, ни Мия, хотя тему разговора можно было понять — голубой лёд. Несколько раз проскакивало имя Огрока, того самого, что приходил в дом к травнице, а после слышался громкий гогот, являющийся смехом. Гоблины подходили все ближе и ближе. Казалось, они сменили тему и насторожились. Рагрос чуть крепче прижал к себе девушку, надеясь, что травы защитят его от носов гоблинов. Все-таки, гоблины - не гончие.