Нет.

— Эдди, ты девственник? — спросила Беверли, как только Каспбрак выбрал «правду». Стоило ожидать подобных вопросов. Главное — не выбирать действие. Слишком рискованно, а он не любил это состояние. — Да, — быстро ответил он. Со стороны Ричи послышался смешок. Глупый и детский. — Итак, Майк, правда или действие? — Действие, — сказал Хенлон. — Только в пределах разумного. — Хорошо. Хм… — для Эдди было неожиданностью, что он из двух вариантов выбрал именно этот, поэтому растерялся и не знал, что загадать. — Ты должен… Пойти лечь спать. Эдди пожал плечами, давая знать, что это лучшая из его мыслей. — Классно ты меня слил, чувак, — ответил Майк. В принципе, ему сон правда не помешает, так как его мешки под глазами и усталый вид так и кричали об этом. Чтение для Майка стало неотъемлемой частью жизни, как и очки, которые он носил, и состояние, в котором пребывал день ото дня. Со стороны Эдди это было даже своеобразным проявлением заботы. — Извини, я правда не знал, что придумать… — виновато опустил голову Эдди. Ричи засмеялся. Беверли сначала посмотрела на ребят и улыбнулась, затем забрала бутылку из рук Тозиера и сама принялась пить. Потом она вспомнила о своей вредной привычке, потому что достала сигареты и начала курить. Каспбраку начало что-то нравится в этом походе. Уютная атмосфера, которая всегда создавалась рядом с друзьями. Он уже был не против и сам выпить. Но он же хороший мальчик и не будет делать глупостей? — Да ладно, я пошутил. Мне и правда хочется. Что ж, всем спокойной ночи, чуваки, — попрощался Майк и залез в палатку. — Так, Майк ушёл, тогда играем втроём. Ричи, задавай вопрос ты, — распорядилась Беверли. — Почему Ричи, не ты? — Эдди испугался, потому что знал, какие могут быть вопросы и желания у пошлого Тозиера. Он и так должен ему желание, что уже не давало покоя, а тут ещё это. — Я немного занята, — ответила девушка и немного приподняла бутылку и сигарету. Эдди вздохнул. — Ну что, зайчик, правда или действие? — Правда. — Почему ты всё ещё девственник? — ну да. «Отличный» вопрос. Эдди провёл ладонью по лицу и закатил глаза, пытаясь не сорваться на Ричи, который в это время хитро улыбался. — Потому что это не твоё дело. — Импотент что ли? — Иди нахрен. Ричи засмеялся. Эдди почему-то адски захотелось пить, но кроме бутылки с вином ничего не было, поэтому он взял бутылку у Беверли и отпил немного. Жидкость теплом отдалась в его груди, таким резким, что на секунду заложило ноздри. В глазах помутилось, но ненадолго, через какое-то время сознание вновь вернулось к нему. И… Эдди понравилось. Он пил ещё, пока содержимое бутылки не кончилось. — Эдди, бля, что ты делаешь? Я на тебя одного запасался что ли? — пробормотал Тозиер. — Не я один… пил. Ричи достал ещё. На этот раз было виски. Они уже почти забыли о самой игре, но вдруг Беверли сказала: — Эй, Эдди, твоя очередь. Он сначала ничего не понял. Его разум был поглощён алкоголем и сконцентрирован на бутылке, никак не на игре. Только потом до него дошло. — Ах… д-да… Беверли, ты когда-нибудь целовалась? — он и забыл, что перед этим нужно задавать вопрос, чтобы партнёр выбрал правду или действие. — Да. — это был глупый вопрос, ведь она встречалась с Биллом. Когда-то встречалась. — А ты, Эдди? — Нет. Это было правдой. Ему всегда казалось, что он так и останется тем самым человеком, который не испробует всех прелестей жизни. Останется одиночкой, как ему, он думал, и положено быть. — Серьёзно? — спросил Ричи. — Ни с одной девушкой? Никогда? — Никогда. Неожиданно Беверли встала и, качаясь, направилась в палатку. — Спокойной но-ночи… «Она уже пьяна» — подумал Эдди. — Спокойной. — отозвались оставшиеся у костра Эдди и Ричи. И вот они одни. Пьют виски, передавая друг другу. Каспбрак, на удивление, не брезгал, и после Тозиера не вытирал горло бутылки, опасаясь каких-либо болезней. Огонь ярко отдавался на их лицах. Он возбуждал воображения обоих. Их взгляд, словно зачарованный, не мог оторваться от «волшебного» пламени. Эдди почувствовал некое смущение, волнение, но не мог ни о чём думать. Ричи был опытнее него в этом плане и соображал больше него. — Эдди? — Да? — Я должен кое-что сказать. Хоть ты и не будешь помнить этого, когда проснёшься завтра… Я приехал сюда не по тем причинам. Да, я был на море почти неделю, отдыхал у своей тёти, и мог бы остаться ещё, а может, даже навсегда… Но я приехал. Приехал, потому что скучал. Я думал о тебе, понимаешь? Знаю, по моему поведению можно заметить, что я ненавижу геев и презираю их, но я поменял взгляды на жизнь и, тем более, как долго мы можем врать по поводу того, о чём думаем совершенно иначе? Не знаю, как ты относишься к этому… Мне было страшно рассказать тебе… — он тяжело вздохнул. В Эдди как-будто проснулось сознание, и он слушал Ричи очень внимательно. — Я… Ты мне… Ричи всё ещё боялся сказать. Эдди чувствовал свою привязанность к Тозиеру. Если бы её не было, он бы, соответственно, так не убивался по поводу их последней ссоры и его уезда. Но сейчас они сидели вместе, рядом, и ему казалось, что он что-то потеряет, если не предпримет хоть что-нибудь. Только это он и понимал… Эдди обнял его. Но им обоим хотелось чего-то большего, особенно Ричи… Карие, невинные глаза Каспбрака устало и одновременно преданно смотрели на Тозиера. Уголки губ второго приподнялись. Веснушек от волнения стало будто бы больше. Рука Ричи коснулась нежной щеки Астматика. Он чувствовал волнение, но и непреодолимое желание. Он подходил к этому предстоящему поцелую ответственнее, чем когда-либо с девушкой. Интересно, а так ли целуются парни? Девушки слишком грубые и смелые, и в дело сразу идёт язык. Или, может, ему только попадались такие? Но ответственности прибавлялось и потому, что Эдди никогда не целовался, и это было даже… «Мило» — пронеслось у Ричи. Ему бы хотелось, чтобы Каспбрак запомнил этот момент, но он понимал, что на следующее утро тот забудет… Поэтому, он делал это даже для себя, скорее, чтобы положить это воспоминание в свою копилку и наслаждаться, воспроизводя его, до конца своих дней. Наконец Ричи прислонился своими губами к губам Эдди. Астматик неумело шевелил ими, стараясь хоть что-нибудь сделать и не опозориться. Конечно, Балабол это заметил и немного улыбнулся сквозь поцелуй. Он решил быть осторожней с языком, да что тут — он вообще его не использовал. Может быть, позже, но не сейчас. Всё-таки, это первый поцелуй Каспбрака. Ричи хотел уже отстраниться, чтобы оставить конечное впечатление об этом происшествии у Эдди, но тот резко схватил его за ворот рубашки и не отпускал. Словно он хотел научиться этому ещё больше. Но он делал это из-за Тозиера, потому что чувствовал то же самое, хоть и не признавался и даже хотел убить эти чувства и мысли в себе, что у него не получалось. Они целовались. Вокруг стояли колыхающиеся от ветра палатки. Никого не было, никто их не видел. Костёр уже почти потух, лишь несколько языков пламени осталось от него. Они будто остались наблюдать за этой парочкой. Что-то в них двоих разгоралось. Сознание Эдди меняло мысли и ассоциации с Тозиером, независимо от него самого. Сейчас его кудри привлекали Каспбрака ещё больше. Очки с толстыми линзами, которые ему никогда не нравились, отложены на сухую землю рядом с ними. Рука Ричи водила по спине Эдди, прижимая к себе сильнее. Ему уже не хотелось отрываться от него. Ведь это только сегодня. Завтра он ничего не вспомнит. Они целовались…