Нет.

Как долго нам могут сниться одни и те же сны? Как долго они будут приходить к нам, связывая своей неизвестностью? Ведь часто от них так хочется избавиться. Но мы не знаем как. Зависит ли это от нас? Сможем ли мы с этим справиться? Или, может, эти сны, иногда похожие на потаённые воспоминания, сведут нас с ума? Эдди стоял в пустой серой комнате. Стены давили на него и заставляли сжиматься лёгким, отчего он тяжело дышал. Ему почудилось, что они начали двигаться, и скоро от него останется ровным счётом ничего. Но как только Эдди уже начал искать хоть какой-нибудь выход из этого пространства, перед ним ровно посередине рассеклась стена, словно воздух, который резкими движениями рассекают крылья птиц. Впереди, в самом конце, было темно, но если это единственный шанс выбраться отсюда, нужно им воспользоваться. Эдди пошёл в неизвестность, в полный мрак. С каждым шагом он будто окутывал его всё больше и, кажется, если у него не останется места на теле, то он с удовольствием попытается заполнить его сердце, душу и мысли. Взгляд Эдди был нацелен на выход и изо всех сил стремился к нему, пусть даже это будет вовсе не он, и что-то там вдалеке убьёт его, но лучше он рискнёт и будет продолжать идти, чем остановится и будет впустую тратить время, испуганный и поглощённый своим страхом. Жаль, что он не оглядывался, ведь сзади что-то не внушающее доверия и абсолютно чёрное двигалось по его пятам. Эдди понял это только тогда, когда перед глазами у него помутилось из-за коридора, по которому он шёл, и он вынужден был ненадолго остановиться. Тогда он почувствовал нечто, неожиданно скольнувшее по его ноге. Ему стало мерзко и неприятно. Он испугался и, обернувшись, увидел его. Сгусток чёрного дыма. Внутри у Эдди всё сжалось. Теперь он не шёл вперёд, а бежал. Через некоторое время в боку у него закололо, грудь начала гореть. Он бежал, понимая, что если оглянётся — этот дым будет последним, что он увидит в этой жизни. «И… Ведь я правда чувствовал это как наяву. Я готов поклясться, что ничего яснее этого сна я никогда не испытывал. Нет, со мной определённо что-то не так» — думал Эдди, только что проснувшись. — «Нужно поговорить об этом с кем-нибудь». Но с кем? С Биллом и Стеном они не настолько хорошо общаются, чтобы он мог посвящать их в свои настолько интимные дела и проблемы. У Майка куча работы — каждый день его отец оставляет ему какие-нибудь задания, которые сам Хенлон с превеликим удовольствием выполняет. У Беверли и так куча проблем и без Эдди, в этом можно не сомневаться. Остаются Бен и Ричи. Ричи — его лучший друг из всей компании неудачников, и Эдди очень хотелось поделиться такими необыкновенными событиями с ним, но сейчас Тозиер после похмелья и ничего не поймёт, а Каспбраку хотелось поговорить об этом как можно скорее, чтобы понять, что происходит и, если это ненормально, попытаться предотвратить это, а если можно, — уничтожить совсем. Да, тогда Бен. Он точно его поймёт. Будет время, и Эдди расскажет об этом Ричи, но не сейчас. Он и не заметил, что лежит в одной палатке с ним, с Балаболом. Как так получилось? «Надеюсь, я не сказал ничего лишнего, ведь я мог». Да, Эдди точно было, что сказать. Сказать о том, как он скучал по нему, о том, что волнуется за него, о том, что не хочет, чтобы наступал новый учебный год, потому что он снова погрузиться в учёбу и ему будет совершенно не до Ричи, и как он будет об этом жалеть. Эдди помнил только, что они играли в «правду/действие». Как ушёл сначала Майк, потом Беверли, и они с Тозиером остались одни. Господи, да этот пошляк мог же сделать абсолютно всё с пьяным Каспбраком! Знал бы ты, Эдди, что он и думать об этом не смел в этот момент. Помнил бы ты его слова… Но он не помнил. Как бы сильно он ни старался вспомнить продолжение, у него не было желания угадывать, какие пошлые вещи могли произойти дальше. Итак, он лежит в одной палатке с Балаболом. Одежда на месте, что заставило облегчённо вздохнуть Каспбрака. Ричи лежал на боку, повернувшись лицом к Эдди, и крепко спал. Конечно, после двух бутылок алкоголя, а может, больше, ведь никто не знает, что делал Тозиер вчера утром, перед походом. Каспбрак вылез из палатки и увидел Беверли. Она плакала и курила. Эдди стало её так жалко, как родную сестру, что сердце его сжалось, и если кто-то был причиной её слёз, то он бы врезал ему. — Беверли, всё в порядке? — спросил обеспокоенный Каспбрак, садясь рядом с девушкой. Она ещё больше начала плакать и уткнулась в плечо Эдди. Тот положил свою руку ей на спину и прижал к себе. «…есть те слёзы, которые нужно выплакать». Потребовалось время, чтобы Беверли смогла немного успокоиться. — Я… Я поняла, что имел в виду Ричи. Вчера. Он сказал, что Стен и Билл… Недогеи… Я… — она не выдержала и снова заплакала. Эдди было её жаль. Это глупо звучит, — ушёл от девушки к парню — но для этой девушки очень обидно. — Я… Пойми, мне неприятно, потому что я потратила на него время… Почему он мне сразу всё не сказал? Я чувствовала, что в последнее время он начал от меня как-то отдаляться… Неужели так сложно подойти ко мне и сказать:«Беверли, нам нужно расстаться»? Неужели я бы не поняла? Эдди, может быть, я не заслуживаю этого? Может быть, отношения — это не моё? — Беверли, ты с ума сошла? Ты обязательно встретишь кого-нибудь, кто будет тебя достоин, кто будет понимать тебя. — Наверное. Но ведь мой бывший парень, до Билла, тоже оказался подонком. — Ты имеешь в виду, что и Билл тоже подонок? Нет, не настолько, как Уилл. Да его вообще подонком нельзя назвать. Я думаю, он сам не разобрался… — Уилл — бывший парень Беверли, как можно было уже догадаться. Однажды они пошли на вечеринку, где и он, и Беверли напились, точнее, Уилл выпивал сам и заставлял Беверли. Потом он затащил её в постель, но до дела не дошло, так как она заснула. Тогда он решил сфотографировать её с самых разных ракурсов, с одеждой и без, чтобы шантажировать её. Эдди ей говорил не идти туда и вообще не встречаться с Уиллом, так как чувствовал что-то неладное. Но зато ему от Каспбрака затем здорово досталось — разбитый нос, вывихнутое плечо и огроменное количество синяков по всему телу. Не сказать, чтобы Эдди вообще ничего не досталось, но он защищал Беверли, за что она ему была очень благодарна. С фотографиями было покончено — Уилл в страхе удалил их. Но Астматик не думал, что сейчас она и его вспомнит. — Не разобрался? А почему тогда он вчера так уверенно целовался со Стеном в озере, а? — Ну… Подожди, а что ты там делала? Ты же пошла спать, нет? — Я проснулась посреди ночи от того, что у меня болела голова. Тогда для меня идея быстро сходить на озеро и вернуться оказалась очень заманчивой. — Но ведь там она могла встретить всё, что угодно. Диких зверей, неизведанные виды растений, которые тоже нападают на людей. Да, Беверли совершенно безбашенная. — Я пошла и, дойдя до него, увидела эту парочку… Мне стало так мерзко на душе и противно, понимаешь? Один шантажировал, использовал, другой вообще изменил, и ладно бы с бабой, а тут с парнем! — она снова заплакала. — Беверли, всё наладится, честное… — он не смог договорить, так как Беверли неожиданно успокоилась и посмотрела Каспбраку в глаза. — Но… Ты ведь тоже знал. Если знает Ричи — знаешь и ты. Вы лучшие друзья. Почему ты мне ничего не сказал? — она практически крикнула это. Эдди сразу стало как-то неприятно, стыдно. Он растерялся. — Я… не хотел тебя огорчать. Всё-таки, оставшиеся два дня лета, мы пошли в поход, чтобы классно провести время. Я не хотел тебя расстраивать, правда, извини. — Точно? — Конечно. — Ладно. Просто, мне правда обидно. Я знаю, ты понимаешь меня. — Да, как никто другой. — Эдди улыбнулся. Ему было приятно увидеть такую же улыбку у Беверли. — Не думал, что ты так быстро перестанешь на меня обижаться. — Я не могу долго на тебя обижаться, сам знаешь. Вот она, связь между ними. Очень прочная и крепкая. Они сидели и обнимались. — Ой, извините, я помешал вашей прелюдии, но не найдётся ли у вас таблетки от головы? — сказал проснувшийся Ричи. Да, по его виду можно сказать, что он пил не с лузерами в лесу, а с компанией бомжей на местном рынке. Конечно, это преувеличено, даже сильно, но его внешнее состояние действительно заставляло ждать лучшего. — От головной боли, — сумничал Каспбрак. — Эдс, просто дай мне таблетку и всё. — Оке-е-ей. Эдди залез в палатку, в которой они спали с Ричи. Взял портфель и начал искать таблетки. Найдя их, он протянул одну Тозиеру, который собрался запивать это пивом. — Ты серьёзно? Может, обычной водой? — Хорошо, мам, — в шутку ответил Тозиер. Эдди стоял, зажимая рот ладонью, и пытался не засмеяться во весь голос. Беверли докуривала сигарету и удивлённо наблюдала за Каспбраком, не понимая, в чём дело. В таком же недоумении был и Тозиер, когда наконец закончил пить и опустил голову. — Вроде бы клоун тут не пробегал. Чего смеёшься, Эдс? Тут Каспбрак уже не смог терпеть и ржал в голосину. Ему было всё равно, как выглядел его смех, — тупым, непривычным — ему было до того смешно, что он не обращал на это внимания. Кажется, сейчас он лопнет и от него останется только одежда. Беверли сидела и не могла ничего сказать. Если честно, поначалу ей стало даже страшно, и она начала волноваться за Эдди. Ричи стоял и смотрел на него, как на придурка. — Таблетка! — только и смог сказать тот и снова засмеялся. — Что «таблетка»? — всё также не понимал Тозиер. Он подошёл к Эдди и взял его за плечо, смотря прямо в глаза. — Говори, хватит ржать! — Я… Фу-ух… Дал тебе не ту таблетку. — Он снова засмеялся. — А какую тогда? — голос Ричи показался сильно сердитым и недовольным, что Беверли встала, боясь, что Балабол ударит Каспбрака. — Остынь, чувак. Тебе ещё долго тужиться придётся. Это было слабительное. — Немного спокойнее произнёс он. Ричи отошёл от него и, изобразив на лице кривую улыбку, сказал: — Вот ты идиот. Тут у него как назло схватило живот, и он побежал в ближайшие кусты. — Бумаги дать? — крикнул Эдди и засмеялся. Беверли улыбалась, но таких приступов истерического смеха у неё не было. Она любила и заботилась обо всех лузерах, поэтому одновременно ей сейчас было смешно, и она волновалась за Ричи. — Да, и в рот себе засунь, имбицила кусок! — Что здесь такое? — спросил Стен, вылезая из палатки. Когда он увидел смеющихся Беверли и Эдди, то его недоумения стало ещё больше. Через некоторое время Ричи вышел из кустов, зло шагая и высокомерно поднимая свой нос. Ребята уже не смеялись, а Эдди наконец почувствовал, что совершил глупость. Хотя, так и надо, этому Тозиеру. За отъезд, за ту ссору, за все шутки в его адрес и за эту ночь. Ведь он совершенно не знает, что произошло, и это его пугает. Всё же, нет, он не настолько жесток, чтобы так поступать, поэтому нужно извиниться, разве не так? Ричи залез в палатку и закрыл её изнутри. Эдди подошёл и, сев рядом, сказал: — Ну Ричи, прости. Молчание. — Ричи-и-и. — Что? — Прости, пожалуйста. Тозиер молча открыл палатку и позволил залезть Каспбраку. Тот сел напротив, смотря, как обиженно наблюдает за ним Ричи. Он виновато опустил голову и тяжело вздохнул. «Да, ну и дебил же ты, Эдди». — Ну так прощаешь? — Ты не помнишь, что было ночью? — словно не слыша его вопроса, спросил Балабол. — Ой, даже знать не хочу эти мерзкие подробности! — «Мерзкие»? — А какие ещё могут быть? Ричи согнул колени и обхватил их руками, смотря куда-то в сторону, не на Эдди. Астматику показалось, что он всё испортил, но вдруг Тозиер сказал: — Ну тогда хорошо. «Хорошо»? Да просто отлично! — Ты мне должен желание. — Ещё одна мерзость, о которой помнить бы не хотелось. — Ха. Ты же знаешь, что это может быть всё, что угодно? — Эдди стало не по себе, но вдруг в его голове отозвалась мысль, которую он старательно отгонял:«Даже если это и то, о чём я думаю, то почему бы и нет?». — Поэтому ты должен… — какое же это ужасное чувство — ждать, пока кто-то решит твою судьбу и что тебе делать дальше. — Ты должен… Присоединиться к групповушке Стена и Билла. — Ричи засмеялся. — Ты придурок. — Где-то сегодня я уже это слышал. — Я не стану этого делать. — Ну тогда… Хорошо. Проведём сегодня целый день вместе? — Да! — быстро ответил Каспбрак. Он не хотел знать, какие у Ричи ещё варианты на примете, а этот самый нормальный. — Так быстро? Хотя, увидеть первое я бы не отказался, хотя не очень люблю гейское порно.