Нет.

Ночью они смотрели фильм «Бегущий в лабиринте». Ричи обычно после просмотра какого-нибудь фильма или обычного видео искал в нём свой смысл и сравнивал с жизнью. Эдди нравилось слушать его рассуждения, ведь в эти моменты он разговаривал особенно красиво и выразительно, что хотелось его… поцеловать. Каспбрак думал, что ещё немного, и это всё-таки произойдёт, но он не мог упустить весь ход мыслей Тозиера. — Знаешь, в наши дни почти не верится в настоящую дружбу. Многие предают, заменяют… Я не хотел бы, чтобы с нами случилось то же самое. — Ричи внимательно наблюдал за реакцией Астматика, будто бы боясь что-то упупстить. Возникла неловкая пауза, за время которой Эдди пытался понять, к чему тот клонит, но никак не мог. — И что ты предлагаешь? — Клятва на крови — это детская забава, но мы могли бы дать друг другу обещание и… — Ричи закусил нижнюю губу, стараясь быстрее обдумать правильность и мысль в общем, которую собирался сейчас озвучить. — У нас не должно быть никаких тайн. Каспбрак рассмеялся. С одной стороны, он не мог воспринимать настолько сосредоточенное выражение лица его друга всерьёз и все его слова, но с другой — отдалял время для ответа. Он не знал, что сказать. Если он в действительности не хочет никаких тайн в их отношениях, то Эдди придётся раскрыть свою тайну. Нет, он не может, сама его сущность ему не позволяет сделать этого. Господи, да он стыдится своих чувств! На дворе двадцать первый век, а он всё ещё не верит, что геи сейчас — это также обычно, как сварить утром кофе. — Что смешного? — Ну я… Это нервный смех, ты бы просто видел себя сейчас… — Каспбрак понимал, что, скорее всего, этими же словами копает себе могилу, но, к его счастью, Ричи немного улыбнулся. — Я согласен. У тебя есть то, что ты от меня скрываешь? Эдди уловил сначала какое-то волнение у Тозиера, словно ему было сложно говорить на эту тему. Очки его лежали на тумбочке рядом с фотографией лузеров, в стеклянной рамке которой отдавалось лунное свечение. Таким образом, Каспбрак мог понять любое чувство, любую мысль своего друга, ведь теперь их зрительному контакту ничто не мешало. Ричи потёр свой локоть, как-будто мешкался и решался наконец-таки объяснить то, что не давало покоя Эдди. Тот уже строил догадки, ответы на вопросы, нервозность полностью охватила его, из-за чего ему казалось, что каждый сантиметр его худенького тела пронзает нестерпимый зуд. Он начал почёсывать себя, и со стороны казалось, будто бы он пёс, у которого неожиданно завелись блохи. — Ну… Не то, чтобы это только моя тайна, это касается ещё и Беверли. Вообще, нужно бы мне это вместе с ней рассказывать, но ведь ты ей не скажешь? — Даже виду не подам. Я нем, как рыба. — В общем, когда ты перестал общаться с нами, ты упустил как раз-таки самое интересное. Помнишь, я спросил, где твоя мама? Это для виду, чтобы ты не подумал, будто я знаю. На самом деле, мне всё известно. После очередной ссоры Беверли с её отцом, он со злости избил её и затем ушёл. Бев думала, что он вернётся, но его не было целые сутки, и всё это время она так и не спала. Она никак не могла успокоиться и, смотря на свои новые синяки, вспоминала его и то, что между ними произошло. Она позвонила мне и, конечно же, я пришёл. Я успокаивал её. Мы с ней поговорили обо всём, о чём только можно было. Затем отца её не было двое суток. Беверли уже начала волноваться, хоть и испытывала некое спокойствие, что его нет дома. Мы вместе провели расследование. Обыскали его вещи, кабинет и т.д. У нас появились подозрения, что он убийца, т.к. мы нашли в одном из ящиков пистолет. Беверли расплакалась, потому что поняла, что когда-нибудь он воспользовался бы им против неё и тогда… Сам понимаешь. Мы позвонили к нему на работу и, оказывается, он там не появлялся все эти дни. Мистер Марш как-будто бы исчез. Далее мы нашли досье о некоторых людях, которых мы никогда не видели в нашем маленьком и жалком Дерри, а может, видели, но их уже нет. Когда ночью я был дома и спал, мне позвонила Беверли и сказала всего лишь одно слово:"Быстрее». Я побежал к ней домой, не раздумывая. Там в зале я увидел труп её отца, которого она застрелила прямо в его мощную и здоровую грудь. Я помог ей убрать это всё. Труп пришлось увезти и закопать далеко в лесу. Благо, у меня есть машина. В его телефоне мы нашли и прочитали СМС, которые он отправлял… твоей маме. Они каждый день встречались в единственном отеле в нашем городе, точнее, каждую ночь. Конечно, мы пошли туда, предполагая, что в ту ночь Соня Каспбрак снова ждала его, и мы оказались правы. Нам пришлось опросить её и, прости нас, Эдди, применить в этом деле пистолет. Она испугалась и выдала нам всю правду. Оказывается, они встречались и трахались в том грёбанном отеле каждую ночь. Она также сказала, что те досье — это информация о его жертвах. Они были в сговоре. Представляешь, что Беверли пришлось пережить? Эдди сидел и не мог оправиться от шока. Неужели его мать, эта толстая и неуклюжая женщина, оказалась в сговоре с серийным убийцей? Это просто предел всего возможного и даже невозможного. Соня всегда заботилась о своём сыне и пекла оладушки ему утром и то, только пока он это видел, а за спиной встречалась с психом. Какой-то ужас. — Я не мог допустить, чтобы такой жестокий человек вернулся к тебе, Эдди. Чтобы ты смотрел на то существо, что безжалостно собирало информацию о людях и наблюдало за их хладнокровной смертью. Я поставил перед нею выбор: или она уезжает из города, или я застреливаю её и закапываю вместе с этим придурком. Поверь мне, я был уверен, что она выберет первый вариант, что она и сделала. Я бы никогда не смог убить человека, даже такой мерзкий и противный кусок мяса, как Соня Каспбрак. А Беверли просто защищалась. — И что с ней будет теперь? — Она может дождаться достижения совершеннолетия, оформить дом на себя и жить там, при том, что пока что она будет стараться не попадаться полиции. В принципе, она не захотела рассматривать вариант переезда из Дерри к своей тёти ради Билла. Даже после того, что случилось тем самым вечером на озере. После той ночи, после того, как она убила своего отца, похоронила его и, наконец сама того до конца не осознавая, ощутила лёгкость, она могла и может простить абсолютно всё, мне кажется. Мне так её жаль… Эдди вновь подумал, что ему стыдно, что его не было рядом всё это время. Он пропустил столько всего… Ему нужно вернуться к ним, к его друзьям. А он-то думал, что только в его жизни происходит полнейшая задница. Оказывается, есть даже и хуже. Эдди стало неловко, что он всерьёз думал, что если у него всё хорошо, то и у всех тоже. Очень много плохого произошло с Беверли, и он должен напомнить ей, что всё ещё остаётся ей хоть и не родным, но братом. Они раньше были настолько близки, как никто другой из компании лузеров, но они не думали о том, чтобы встречаться. Тем более, у неё был Билл. А может, уже сейчас есть, просто он ещё не знает об этом. Как обычно, Каспбрак же всё упускает. — Но самое главное, что когда я закопал труп её отца, и мы сели в машину, между нами что-то проскользнуло… Возможно, это нервы нас выбили из колеи, возможно, мы дохрена чего понимали в тот момент, и это грузило нас, но… мы поцеловались. Это было скорее для того, чтобы успокоиться, не проявление каких-либо чувств. Не понимаю, почему Билл вздумал изменять ей, ведь она, если честно, офигенно целуется. Ричи ухмыльнулся, словно был сам доволен этим. Эдди же ещё не мог понять, почему его мама так поступила. Может, она мстила из-за чего-то или из-за кого-то? Может, она вместе с этим душевнобольным мистером Маршем сошла с ума? Как в фильме «Отряд самоубийц», она будто бы играла роль сумасшедшей Харли Квинн, а он был её возлюбленным, неугомонным Джокером, ради которого она была готова на всё. Но представить его мать, толстую и довольно крупную женщину, которая с трудом помещалась в дверном проёме у них в кухне, рядом с отцом Беверли, имевший спортивное телосложение, было нелегко. В мыслях Эдди что-то мелькнуло, что-то почти незаметное, обычно мгновенно ускользавшее из мыслей людей, но он крепко зацепился за неё, и в голове у него наконец-таки всё сложилось. Конечно, его мать не могла рассказать ему обо всём, но она не забывала хоть как-то ухаживать за ним, поэтому однажды, несколько дней назад она закупилась продуктами и, придя домой, начала их распаковывать. Она была в поношенной, мятой, розовой спортивной одежде, посмотрев на которую, можно было сделать вывод, что она лежала в корзине с грязным бельём не меньше четырёх-пяти дней. Пакеты были большие и наполнены доверха, значит, она не собиралась оставаться в своём же доме надолго, но обеспечить сына — было её необходимостью. Также, Соня замешкалась, заволновалась, когда Эдди начал у неё спрашивать, где она была, и, чтобы защититься и заставить своего сына быстро отстать от себя, она крикнула на него. И вот несколько дней её нет дома. Всё сходилось. Всё это происходило у него под носом, а он даже не замечал. Он должен был настоять и надавить на неё, чтобы она ему всё рассказала. «Какой же глупец, идиот, дурень…» — Эдди не мог не ругать себя за это. Может, расспроси он её тогда, он мог бы противостоять чему-нибудь, предотвратить нечто ужасное. Но он снова был занят собой, чёртов эгоист. — Эдди? — Ричи сидел и смотрел на Каспбрака. Ему показалось даже, что тот заснул с открытыми глазами, но Астматик просто очень скрупулёзно задумался об этом и, придя наконец-таки в сознание, в реальную жизнь, не смог сдержать слёз. — Разве… действительно, что моя мама — такое чудовище? Что тебе ещё известно? — Его глаза выражали полнейшую безысходность, будто он был готов выбежать из собственного дома и прыгнуть с самого высокого обрыва в их маленьком Дерри. Он крепко сжал зубы, пытаясь не дать порывам гнева вырваться наружу, словно всё то, что держалось в нём все эти несколько дней, хотело свести его с ума. — Успокойся, чувак. Для начала успокойся. — Ричи протянул к нему руки, чтобы прижать к себе, погладить его волосы и успокоить, но Эдди резко встал и снова повторил вопрос, но на этот раз громче. — Э… Всё, что я знаю — я рассказал. Думаю, она уехала из города, даже не взяв из своего дома свои же вещи. Я хорошо предупредил её. Я был в шоке, когда узнал всю эту историю и боялся за тебя. Я не представлял, что будет, если она вернётся к тебе. Наконец Эдди поддался и, сев обратно на кровать рядом с Балаболом, обнял его. Рука Ричи зарылась в его мягкие, пахнущие ментолом, волосы, и он ощутил спокойствие. В нём что-то уравновесилось, соединилось. Он понял, что нашёл то, что всегда сможет его успокоить, придать силы и так крепко обнять, что лёгкие готовы были вывернуться наружу. Ему всегда будет этого не хватать, если Эдди и Анетт всё-таки помирятся. Но ведь нужно отпускать то, что ты хотел бы до смерти держать при себе, не так ли? Каспбрак сидел и чувствовал, что дрожит. Его переполняют все чувства, что есть на этом грёбанном свете. Он ощущал любовь по отношению к Ричи и к Анетт, ненависть и недоверие к матери, злость и гнев на мистера Марша, сочувствие и понимание по отношению к Беверли, стыд перед всем клубом неудачников. Он думал, что скоро вся его душа разделится и навсегда будет сущестовать по отдельности. Но он взял себя в руки. Кто, как ни Тозиер, сможет успокоить его. — Спасибо… За то, что рассказал, — всё ещё немного дрожа, произнёс Эдди. — Не за что, но сейчас, мне кажется, что лучше бы я этого не делал. Но, знаешь, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Думаю, ты сам знаешь. Теперь мой ход. У тебя от меня есть секреты? Эдди впал в ступор. Даже его дрожь мгновенно прекратилась после этого вопроса, который теперь неоднократно повторялся в голове Каспбрака. Что же ему ответить? Но, ведь он может не отвечать или соврать, что ничего не скрывает от своего друга. Единственная его тайна была любовь к Тозиеру, но он не мог ему в этом признаться. Да он сам это наконец понял только через некоторое время. — У меня ничего подобного нет, — ответил он с уверенностью. — Хм. Точно? Окей, тогда расскажи мне про ваши отношения с Анетт. — Я же тебе всё рассказал, тем более, мы чуть не поругались из-за этого. — Эдди понимал, что Ричи к чему-то клонит, но он не понимал намёка, в то время, как Тозиер всё-таки решил спросить об этом напрямую. — Вы с ней трахались? — Нет, но… она очень сексуальная. — Ты всё ещё её сильно любишь? — Да. Не знаю, через какое время это пройдёт. Надеюсь, что такого не случится, и она всё же вернётся ко мне. — Хм, знаешь, пока мы с тобой тут смотрели фильм и разговаривали, стукнуло три часа ночи, а до школы осталось четыре часа, так что приятных снов. — Ричи резко лёг в кровати Каспбрака и весь укрылся одеялом, навязчиво показывая, что не хочет продолжать разговор. С чего бы это ему так реагировать? Когда они разговаривали о своих собственных проблемах, Тозиер слушал его настолько внимательно, что Эдди старался подбирать слова, а когда они заговорили об Анетт… В принципе, Ричи сам начал спрашивать о ней, а Каспбрак лишь отвечал, так что он ни в чём не виноват. Но ему приятно было думать, что тот обижается на него из-за его девушки, ведь это может происходить лишь по причине ревности. Рассуждая об этом, Эдди не помнил, как заснул в одной постели со своим лучшим другом. На следующее утро Эдди проснулся и не заметил Тозиера рядом. Пройдя в кухню, он увидел Ричи, который искал что-то в холодильнике. Волосы у него были ещё взъерошены, словно он недавно проснулся, но уже успел, в отличие от Каспбрака, умыться и почистить зубы. — Доброе утро, — пробормотал Астматик. — Эдс, у тебя в холоде пусто, как в моём желудке. Неужели ты не ешь вообще и питаешься лишь человеческой кровью? — М-да, шуткам и сарказму Ричи нет предела, но в тот момент это лишь забавляло Каспбрака. — Да, но только твоей. У меня в верхнем шкафчике осталось печенье, а на нижней полке в холодильнике стоит молоко. — Эдди подмигнул ему и отправился в ванную комнату. Сделав все водные процедуры, он вновь зашёл в кухню. На нём были лишь шорты и полотенце на плечах. Вода стекала с ещё мокрых тёмных волос. Ричи как-то замешкался, увидев его, но продолжил есть. — Извини, чувак, печенья здесь оставалось только на одного, поэтому… — Ричи протянул ему пакет с оставшимся молоком. — Ты можешь только попить. Ничего, вечером будет столько еды, что тебе и не снилось, так что готовь желудок. Ричи улыбнулся и, убрав за собой, ушёл наверх, в комнату Эдди. Каспбрак чувствовал, что хочет спать, и в то же время заурчал живот, но желание выспаться было сильнее. Он готов был даже пропустить один день в школе. «Ладно, ничего страшного не произойдёт, тем более, из-за одного пропущенного дня в школе не придёт отчёт родителям. Даже если бы и пришёл, моя мама больше не живёт со мной». К тому же, он сможет лучше подготовиться к настолько бурному вечеру. Поэтому он отпил молока и пошёл в свою комнату. К удивлению, он не увидел Ричи, но подумал, что его друг мог пойти в ванную. Эдди так и рухнул на кровать, с мокрыми волосами и с полотенцем, находившимся теперь где-то у головы. Каспбрак открыл глаза и увидел потолок своей комнаты. Окно было открытым. Солнце как раз заходило за горизонт. Наступал вечер, и Эдди как раз вспомнил про вечеринку, ведь она будет у него дома. Он одел спортивные чёрные штаны, футболку, сверху рубашку и ту же шапку. Астматик не особо тщательно подошёл к выбору одежды в этом случае, ведь ему было не так принципиально, как он выглядит. На часах было 16:48. На минуту Эдди представил, что ровно через час и двенадцать минут будет твориться в его доме — полный хаос! В кухне не будет хватать места для мусора, посуды и бутылок, в гостиной не останется места для воздуха и в переливах алкоголя и грузной, мощной музыки, которая будет резать слух Каспбраку, подростки напрочь забудут о манерах, также, его комната может стать пристанищем для тех, кто ищет уютную атмосферу и постель для в дальнейшем забытого секса, в ванной всё пространство захватит дым от дури, от которой у его сверстников будет просто нести крышу, и они смогут сделать абсолютно всё, что захотят… Он даже дёрнулся после осознания этого. Нет, нужно хоть как-то это проконтролировать. Хорошо, что он может закрыть свою дверь на замок, но только изнутри, и тогда придётся перелазать через окно и заново заходить в дом… Что ж, это лучше, чем потом возиться с грязью в его комнате и с тем, что останется на его постели. — Доброе утро, — сказал Ричи, проходивший мимо него. Такое ощущение, будто он в доме Каспбрака чувствует себя, как дома. В принципе, это неудивительно, ведь он раньше часто бывал здесь и знает каждый угол. — Да-а, извини, я хотел помочь тебе с подготовкой, но… заснул. — Ты помог уже тогда, когда согласился провести вечеринку у себя, разве нет? Тем более, мы с Биллом почти закончили. Только Ричи успел договорить это, как кто-то позвонил в дверь. Эдди крикнул, что откроет, и побежал, рассуждая над тем, кто бы это мог быть. К его счастью, это оказалась Беверли. Она была одета в красивое малиновое платье с небольшим вырезом на груди, на плече на длинном ремешке висела маленькая чёрная сумка, в которую могли поместиться только самые важные вещи, на ногах обычные балетки. Тёмные тени подчёркивали её глаза, блеск на губах придавал её образу насыщенности. Словом, она была просто потрясающей. — Привет, я очень рад тебя видеть. — Это было действительно так. У Эдди появилось чувство, что ему очень хотелось бы задушить девушку в своих объятьях, что он и попытался сделать, но она вовремя вскрикнула и дала Каспбраку опомниться. — Я заметила. — Беверли, ты круто выглядишь. — Она опустила глаза в пол, смущаясь. Интересно, что будет, когда Билл скажет ей то же самое? А Каспбрак даже уверен, что тот будет в наибольшем восторге, чем он сам. — Я… хотел извиниться за своё поведение, за то, что меня не было рядом всё это время. Прости. Я не должен был оставлять тебя. Я не должен был оставлять всех вас. — Он обернулся и устремил взгляд на лузеров. Ричи ставил на стол алкоголь. Его было не так много, сколько представлял себе Каспбрак. Билл, встав на табуретку, вешал гирлянду. — Твои извинения приняты. — Девушка крепко обняла его. Эдди не мог не улыбаться. Сейчас он испытывал такое ощущение, будто он восполняет все свои плохие поступки, безучастие в жизнях друзей и полной безответственности. — Как хорошо, что все мы здесь сегодня соберёмся. — Б- Беверли, ты в-выглядишь просто… — Билл как обычно начал больше заикаться, потому что заволновался. — Шикозно, — закончил Ричи. — Я рад, что ты здесь. Все по очереди обнялись и начали что-то вместе обсуждать. Эдди вновь погрузился в раздумья. Он вспомнил тот день, когда они всей компанией лузеров гуляли по их никчёмному Дерри, слушали музыку на всей громкости и просто наслаждались тому, что они все вместе. Каспбрак также вспомнил тот самый собственный фильтр, через который он смотрел на своих друзей: немного винтажный, с нотками размытости и некоторыми бликами. Он использовал его и в этот момент. Через него всё кажется таким беззаботным, детским… Но Эдди вспомнил и другую сторону медали: ведь его мама уехала в другой город, Анетт поставила паузу в их отношениях, Ричи так и не знает о его чувствах, сам он до конца ещё не отошёл от депрессии… Но он решил забыть об этом на время. Так будет лучше. Ричи встал и подошёл к Эдди. Только сейчас он заметил, что Тозиер был в его чёрной рубашке. — Какого.? — начал Каспбрак. — Извини, мне было лень идти домой. — Получается, в школу ты тоже не ходил? — Как и ты, проказник Эдс. Я тоже заснул. Правда говоря, не ожидал от тебя такого… — Там нечего делать. Тем более, я не хотел слышать вопросы о моём самочувствии. — Серьёзно? Эдди, ты оправдываешься перед Балаболом? — Ах, да, у тебя была депрессия… Ладно, через полчаса мы затусим, так что забудь об этом пока что, хорошо? — Ричи повернулся в сторону Билла и Беверли, которые сидели в обнимку. В его тёплой и добродушной гостиной на уютном диване располагались два любящих человека, разве это не бесценно? Эдди был только счастлив наблюдать за тем, что его друзья наконец-то помирились. — Это так мило. Кстати, Денбро не так просто связался в ту ночь со Стеном. Конечно, он сказал Беверли, что это минутная слабость, и ему повезло, что она его простила. Урис правда был влюблён в Билла и ревновал его к Бев. Поэтому он подсыпал какой-то расслабляющий порошок ему в напиток, чтобы испытать долю наслаждений от возлюбленного хотя бы на одну ночь. Драматично, правда? Но гейского порно у них не было. Вопрос, откуда у него этот «препарат», и ответ простой — его папа тщательно скрывал от своего сына правду о том, как зарабатывает на жизнь. Священнослужители немного получают, точнее, почти ничего. Его отец хотел и Стена заманить в этот бизнес, и тот продался, но его товар не дошёл до получателя. Не представляю, что с ним случилось. — Эдди в буквальном смысле стоял и слушал рассказ Тозиера, разинув рот. — Но… откуда? — Пора бы мне становиться следователем и рационально пользоваться своими, оказывается, настолько не бесполезными мозгами. Ричи легонько ударил его в локоть и поднялся на второй этаж. Через некоторое время пришли все остальные из клуба неудачников и другие приглашённые сверстники Эдди, некоторых из которых он не знал, из-за чего начал немного волноваться. Музыка играла на всю громкость и разряжала обстановку. Все начали конкретно веселиться: выпивать, танцевать и забывать о проблемах, которые обычно окружают нас в этом возрасте. Каспбрак сам захотел выпить и подошёл к столу, на котором красовались алкогольные напитки практически всех видов: вино, виски, коньяк, пиво… И где только это всё достал Тозиер и сколько заплатил за это? Астматик взял пиво, чтобы размяться. Бутылка расслабляла его и немного туманила разум, но он был ещё в силах соображать хоть что-то. Майк Хенлон танцевал в самом эпицентре импровизированного танцпола посреди гостиной вместе с Беном Хенскомом. Они заманивали всех тусить и забывать обо всём, о чём каждый волнуется. На лице у Стена прямо на скуле красовался нехилый синяк, и Эдди до конца надеялся, что это не от его отца. Ему было также его жаль. Урис сидел на диване и распивал алкоголь, полностью откинувшись на спинку и расставив руки, чтобы никто не занимал место рядом с ним. На заднем дворе на лавочке сидели те самые двое влюблённых, Билл Денбро и Беверли Марш, которые не могли оторваться друг от друга. Они то и дело обнимались или целовались, не переставая о чём-то разговаривать. Каспбрак видел своих счастливых друзей и не мог перестать радоваться за них. Он наконец-то понял, что они, как никто другой, всегда будут его поддерживать. У них также есть от него тайны и свои тёмные стороны, о которых они тоже не хотели бы рассказывать. Он не один такой. И больше его ничто не пугает. Эдди уже выпил две бутылки пива и целых пять стаканов виски. Перед его глазами уже начала образовываться белая, но ещё немного с просветами, пелена, словно у него катаракта, мешающая рассмотреть всё в полном цвете. Но это состояние его устраивало, ему давно нужна была такая «взбучка». Сознание почти полностью поглощалось, и он не мог думать, как обычно. Не то, чтобы его реакция была слишком заторможенной, просто вся эта толпа теперь двигалась для него медленнее, чем должна на самом деле, а он посреди неё смотрелся как не отличающееся от всех остальных такое же танцующее пьяное тело. Наконец Эдди понял, что сильно устал. Он вышел на свежий воздух передохнуть и, если повезёт, немного отрезвиться. Там он встретил Анетт, которая была в короткой клетчатой рубашке без рукавов и в джинсах с завышенной талией. Вместе они сейчас смотрелись, как пара аутсайдеров. — Привет, — произнесла Анетт, ближе подходя к Каспбраку. — Привет. Круто, что ты тоже здесь. Как вечеринка? — Эдди произнёс это как-то монотонно, будто он не совсем рад приходу Анетт, но на самом деле, ему просто всё равно. — Мне всё очень нравится. Эдди… я не за этим. Мне нужно рассказать тебе кое-что. В общем, помнишь, ты у меня спрашивал, был ли у меня когда-нибудь парень, а я ответила, что да? Так вот, мы встречались, когда мне было четырнадцать, то есть, два года назад. Мы безумно любили друг друга и даже думали пожениться. Глупо, не так ли? Потом мы расстались, потому что я переехала, а он не мог жить без меня и тоже переехал в Дерри, ну, в смысле, заселился в отель недалеко от моего нынешнего дома. Мне нужна была чья-то поддержка, чьё-то внимание и забота, потому что я боялась, что может случиться что-то неладное. К сожалению, я не замечала его странностей. Оказывается, он сошёл с ума и присылал мне записки с угрозами. Я не хотела, чтобы это тебя коснулось, поэтому мне пришлось так сделать. И есть кое-что ещё… — Анетт подошла к нему ближе настолько, что между ними почти не осталось пространства. Эдди не придавал этому значения, а ей хотелось его обнять и поцеловать. — Что же? — Мой друг из Флориды помог мне со взломом его аккаунта в одной из соцсетей. Там хранилась переписка с каким-то мистером Маршем. Я прочитала её и поняла, что этот мужчина — какой-то убийца. Он присылал Фреду, моему бывшему, фото своих жертв, чтобы свести его с ума как можно быстрее и… он написал, что убивает только тех, кто виноват в чём-то. Фред был лишь его преиспешником. Он то доставлял тому наркотики, то запугивал его очередных жертв… И, получив письмо от него, я испугалась до жути. Мне стало очень страшно. И мои родители однажды обнаружили это письмо и запретили мне общаться с какими-либо парнями. Но теперь мы сможем быть вместе. — Она провела большим пальцем своей руки по его щеке и уже почти коснулась своими губами его, как Каспбрак внезапно отстранился от неё. — Почему ты мне всё сразу не рассказала? — С его уст это прозвучало, как претензия. — Я же говорю, мне было страшно и стыдно. — Получается, ты в чём-то виновна? — Да. Я убила нашего с Фредом ребёнка. То есть, его и не существовало по сути. Я делала аборт, а это самый страшный грех и… Я до сих пор чувствую себя виновной за это. Мне так жаль… Пока они разговаривали, Эдди, грубо говоря, офигевал от ситуации и понимал, насколько мир тесен. Он был уверен, что наркотики Фред доставлял мистеру Маршу благодаря бизнесу отца Стена и, скорее всего, оттуда же брал нелегальный товар и Ричи. Также, Каспбрак думал о том, что не хотел бы себе такую девушку. Да, снаружи она красивая, но её внутренним качествам не стоит даже и завидовать. Ему стало как-то противно от осознания того, что настолько привлекательная и сексуальная, как он раньше считал, его бывшая девушка делала себе аборт. Оказывается, не так хорошо он её знал. «А следовало бы, глупый Каспбрак». Видимо, он был так ослеплён теми чувствами, что переполняли его, когда он находился рядом с ней, что не решался спросить очевидное. Анетт же стояла и ожидала реакции Эдди, часто вытирая руками свои слёзы. Астматик понимал, что ей стыдно за своё прошлое, ведь все мы делаем ошибки и всё в этом роде, но не такие же. Это можно было предотвратить. Всё складывалось в какую-то кучу, которая не хотела собираться в единое целое. Всё путалось, мешалось, как злость, гнев, недоверие, страх в Эдди. Снова он был в таком состоянии, в котором мог сделать всё, что угодно, но только сейчас он этого не боялся, он даже не осознавал того, что перешёл из обычного себя в нечто пугающее его самого. — Извини. — Только это он смог пробормотать ей, чтобы не начать скандал и выяснение отношений, чего ему сейчас вообще не хотелось. Эдди пошёл в дом, чтобы взять выпить и отправиться в кухню. Там стоял Тозиер и не торопясь распивал вино. — Эй, чувак, ты какой-то загруженный. Дать порошок, чтобы расслабиться? — Нет. — Как тебе вечеринка? — М-да, всё охрененно круто, просто представить невозможно. — Злость превзошла его самого, из-за чего он не мог не съязвить. — Что-то случилось? — Ричи пристально наблюдал за движениями друга. — Конечно! Поздравляю, Ричи, ты выиграл! Теперь у меня нет девушки! Совсем так, как ты хотел! — Ему нужно было крикнуть на кого-то, вылить всю свою злость, обиду, и ему было всё равно, на кого. — Что? Я ни в чём не виноват! Может, ты всё-таки расскажешь, что случилось? — То и случилось! Может, ты подговорил её сказать мне это прямо в лицо, чтобы у нас с ней всё окончательно оборвалось? — Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь. Видел бы ты себя сейчас со стороны. — Мне плевать! — После этой фразы и у Ричи сорвало голову напрочь, а ещё и алкоголь действовал на них как нельзя кстати… — Да кем ты себя возомнил вообще? Думаешь, что ты можешь так брать и выливать на меня всю свою агрессию? Тем более, тебе всегда плевать! Плевать на то, что происходит вокруг тебя, на своих друзей, на меня в конце концов! Тебе наплевать даже на то, что произошло тогда ночью у костра! Эдди впал в ступор точно также, как Ричи, ведь то Тозиера только в самый последний момент дошло, что он ляпнул. — И… Что же было? — уже намного спокойнее спросил Каспбрак. Вместо слов Ричи в последний раз взглянул на лицо Эдди перед тем, как поцеловать. Поцелуй оказался глубоким, словно они друг друга не видели много времени. И действительно — губы Тозиера, совершенно красные и потрескавшиеся, до жути соскучились по нежным губам Каспбрака. Астматик подумал, что это случилось не наяву, что в реальности такого не могло случится и из-за страха быстро отскочил от Балабола. Тот виновато на него посмотрел. Эдди наконец-то понял, что это происходит на самом деле. Неужели его чувства взаимны, и он больше может их не скрывать? В это просто не верится! Он сразу забыл о всех своих проблемах, обо всём внешнем мире и о том, что в этом доме находятся не только они, а как минимум ещё человек сто, и все они могут увидеть их. Плевать! Сейчас он чувствует себя настолько счастливым, что это даже не поддаётся описанию. Они стояли и целовались в кухне. Их поцелуи то переходили во что-то большее, то на мгновение прекращались, и в это время Эдди возил своим носом по щеке Тозиера. Он готов был подарить своё счастье другим, поделиться им со всеми, кто в нём нуждается и с теми, кто нет. Скулы Ричи уже не казались такими острыми, о них нельзя порезаться, как он всегда думал. Веснушек намного больше, чем он всегда видел. Такой Ричи нравился ему больше. Теперь Каспбрак увидел его таким, какой он есть. Ведь он единственный никогда его не бросал, только на время и то, Эдди сам виноват в этом. Тозиер целовал его всё дольше, что Эдди начал возбуждаться. Балабол через эти поцелуи как-будто бы выражал своё счастье, что наконец-то может трогать Каспбрака, касаться его везде и целовать так, как сам посчитает нужным. Он рад, что теперь Астматик не тот маменькин сыночек, каким был раньше. Но больше он рад тому, что теперь Эдди точно принадлежит ему. Он понял, что таких ощущений, такого кайфа он не получит ни от одной девушки во всём мире. И это они только целовались… К счастью, в спальне Эдди никого не оказалось. Никто из них больше не мог терпеть, и одежда начала слетать с их возбуждённых тел на пол. В животах у них появились бабочки, которые были неотъемлемой частью этого процесса. Нежные поцелуи в кухне перешли на более долгие и глубокие в постели. Разве можно представить себе ещё большее счастье? Сейчас они здесь только вдвоём и не могут оторваться друг от друга. Мира за пределами их тел, за пределами их сознания в данный момент просто не существует. Они увлечены процессом, увлечены собой… Несколько дней назад Эдди просто не мог этого представить. Это было в его мечтах, крутились, как надоедливые, навсегда неисполненные, но настолько желанные мысли. Когда-то они с Ричи сильно поругались, из-за чего Эдди потом обижался на него. Когда-то они, оказывается, уже целовались… Наконец-то он может исполнить всё, что хотел. Тозиер долго дразнил его, часто целовал, обнимал, но это было лишь потому, что он хотел насладиться Каспбраком сполна. Он понимал, что сейчас тот принадлежит лишь ему, никому больше, и нужно пользоваться этим моментом. И, если что случится, то Ричи опять же запрёт это воспоминание о сегодняшем вечере в копилку в своей голове. Это будет также одной из тех вещей, которую Балабол не сможет вспоминать без улыбки, ведь видеть, как под тобой извивается настолько любимый и наконец-то полностью твой Эдди, как он нежно произносит твоё имя, совсем как нетронутое никем сокровище, как оставляет засосы на твоей шее — это бесценнее бесценного. Неважно, слышал их сейчас кто-нибудь или нет, и особенно наплевать на это было Эдди. Он стонал от удовольствия, терялся в своём сознании из-за возбуждения и всё это время был счастлив. Он не слышал, что происходит за дверью, которая сейчас являлась единственной преградой между ними и внешним миром, в котором полно хаоса и нет такой откровенной, искренней, нежной и честной любви, как в их маленькой уютной комнате, в которой они сейчас находились. В тех людях нет ничего настоящего, на них всегда маски, которые они не срывают, а если и срывают, то сильно рискуют стать изгоями из-за непохожести на других, из-за своей истинности. В них нет желания, иначе мир был бы совершенно другим. В них нет того, что делает человека дотойным чего-то стоящего, высшего. В них нет себя. Эта ночь навсегда останется у них двоих тем воспоминанием, к которому они захотят возвращаться. И даже не один раз. Утром у Эдди сильно болела голова, но вспомнив, что произошло этой ночью, она немного прошла. Он касался своего тела в тех местах, где проводил губами и руками всего лишь несколько часов назад Тозиер. На лице непроизвольно появилась самая счастливая улыбка, которую когда-либо видел этот мир. Ричи уже проснулся и убирал накопившийся мусор в доме Эдди. В этом ему помогали все остальные лузеры. Увидев это, Каспбрак ещё раз подумал, что его друзья навсегда останутся ему друзьями при любях обстоятельствах и в независимости от того, какая пропасть между ними. Эдди зашёл в ванную комнату, чтобы умыться. В зеркале он увидел на своей шее неплохие такие засосы и закусил губу. Он коснулся их. Вся ночь снова пролетела в его голове. Ричи зашёл в ванную и, увидев Каспбрака, улыбнулся. Астматик заметил на его шее тоже засосы, только их было больше. — Доброе утро, красавчик, — произнёс Ричи и поцеловал Эдди. — Самое доброе. — Я люблю тебя за то, чего нет, — сказал Тозиер, и Эдди понял — это песня, которую так сильно любит Ричи. Она часто раньше играла в его наушниках. — За то, чего нет, — повторил Эдди также, как повторялось в той песне.