Contumax

— Мисс, вы уверены? — снова задавал вопрос мужчина, приглаживая свои вьющиеся усы. Он был похож на какого-то исполнителя кантри с гнусавым голосом, ему лишь не хватало в зубах тростинки. Мужчина поднялся на ноги и положил руки на свой пояс, к которому была прикреплена кобура оружия и рация. Эва положила ручку и протянула своё заявление, согласно кивая. — Мне жаль, что вам пришлось это пережить. — Спасибо и надеюсь, вам будет достаточно информации, — Мун с легкостью выдохнула, поднимаясь на ноги. С её сердца словно камень упал, когда она вышла за пределы отдела полиции. Она наконец-то сняла побои и отдала весь имеющийся компромат на Якудз, со спокойной душой двигаясь в сторону дома. Нужно было сделать это давно, но по какой-то причине Мун боялась неоднозначных последствий. Её телефон разрывался от пропущенных вызовов, ведь она не появилась дома, не пришла в школу. В последствии пропустит выступление… Но ей было плевать. Дома Эва наспех удалила из всех социальных сетей свои аккаунты, сменила сим-карту, тщательно разрезав старую на мелкие кусочки. Когда подошло время собирать вещи, девушка и не знала за что ухватиться. Она перебирала вещи, откидывая в сторону все напоминающие о жизни с Ниссеном. Закинув в дорожную сумку одежду первой необходимости, она бросила взгляд на свою комнату и присела на край кровати. Где-то наверху мама собирала остатки продуктов и своих вещей, совершенно не спеша. Было тяжело прощаться, но ещё тяжелее остаться. Чувство опустошенности не покидало Эву, её трясло от воспоминаний, которые роились в её голове. Обводя взглядом комнату, Мун будто в замедленной съемке наблюдала со стороны всё произошедшее за начало года. Эти голые стены помнили: смех, разговоры до утра, слёзы и истерики, горячие поцелуи, сцены ругани и примирения, даже вторжение Якудз. Теперь они запомнят отчаяние, слабость и бездействие. Девушке было стыдно за то, что она опускает руки. Бежать от своих же проблем — удел слабака, но она никогда и не считала себя сильной. Накинув рюкзак на своё плечо, Эва в последний раз окинула взглядом дом и покорно села в машину такси. Пенетраторы восседали за столиками возле школы, что-то бурно обсуждая. Крис мало участвовал в разговорах, лишь постоянно сверял стрелки часов и территорию школы. Он до последнего не верил в слова Эмилии, но увиденная картина в коридоре его вовсе не обрадовала. Однако, Мун не было видно и чувство вины мучило парня. Он даже не предпринял попытку поговорить. Кристофер пропустил немало сеансов у мисс Зелински, но он не мог говорить с ней. Он пытался вернуться в своё прежнее состояние, когда ему было хорошо, а другим плохо. И сейчас, весь из себя: серое пальто, чёрные джинсы, чёрная водолазка и серебряная цепь на шее. Он провёл рукой по волосам и последовал за Вильямом к парковке. Ещё минута и из здания школы скрученными выводят компанию Якудз и пытаясь их усмирить, усаживают в служебную машину. Крис и Вильям расплылись в широких улыбках. Посмеиваясь, Крис обошел автомобиль со стороны проезжей части и его взгляд случайно зацепился за такси, стоящее на светофоре. В нём сидел никто иной как Мун. Но заметив парней, она быстро опустила свой взгляд и мысленно проклинала водителя за выбранный путь. Крис тоже быстро отвернулся, переговариваясь с Вильямом. Эва уже думала, что ничего хуже и быть не может, но увы. По приезду в аэропорт объявили о задержке рейса и тогда Мун обреченно плюхнулась на кресло в зале ожидания. За окном завывал ветер, по громкоговорителю объявляли информацию о нелетной погоде. В зале же стоял неимоверный холод и тогда из одного из чемоданов, Анна Марит вытянула толстовку. Она положила её на колени Эве. — Ты даже не взяла тёплых вещей, — протянула мама, когда Мун дрожащими руками разворачивала толстовку Пенетраторов с ярко-красной надписью имени Шистада на спине. — Кто такой Крис? — поинтересовалась Анна Марит, быстро что-то набирая в экране телефона. — Воспоминание, — только и смогла произнести Эва, проглатывая ком в горле.