Kyrie eleison

      Это утро, вопреки самым сокровенным желаниям Хартфилии, выдалось тяжёлым, щедрым на крики и выговоры со стороны верхушек церковной власти. Архиепископ не просто был недоволен случившимся, он буквально багровел от ярости, выплёвывая в лицо девушки своё мнение о ней и всей её семье, начиная с пятого колена. Резонно промолчав о том, что терпения ему, как служителю божьему, явно не хватает, она, виновато опустив голову, слушала этот яростный поток недовольства. Грей стоял рядом, сонный и раздосадованный, в своих вытянутых в коленях трениках и майке, он в последнюю очередь создавал образ лидера и командира. Всё же, Люси вытащила его прямиком из кровати и, на буксире оттащив к покоям архиепископа Макарова, ввела в курс дела уже по дороге, многого ожидать и не стоило. Когда фонтан злости спал, Дреяр взмахом руки попросил их удалиться, чтобы наконец-то перевести дух и продумать их дальнейшие действия. Не как Святого ордена, а как человечества в целом. - Я думала, у меня барабанные перепонки лопнут, - облегчённо выдохнула охотница, закрывая за собой дверь в покои. – Думаешь, стоило ему сказать о нынешнем состоянии общежития? - Хартфилия! – за дверью послышался яростный вопль, сотрясающий не то, что стены, а саму землю. - Я думаю, что он уже обо всём узнал и без нас, - хватая подругу за руку, Фуллбастер побежал по коридору, опасаясь, что Макаров её всё же убьёт, как и обещал.       Они бежали так быстро, будто нашкодившие новобранцы, удиравшие от всевидящего ока своего сурового наставника. Грей и Люси ощущали, что почти вернулись во времена, где их война только начиналась, где дышалось свободно и смеялось легко, где они, будучи наивными детьми, ещё лелеяли крохи надежды на будущее. Словно их настоящее настоящее никогда не наступит. Вот только ужасные раны, принесённые с поля сражения, ныли, обвивая уставшие и изживающие себя тела терновыми кнутами. И шипы их, впиваясь всё глубже в плоть, едва ли не рассекали ядовитыми иглами саму суть, саму душу. Обоим нестерпимо хотелось спать, и по-детски держась за руки, они старались привести друг друга в чувство, как делали в самом пекле сражения, когда сил не оставалось ни грамма, а бороться надо было всё равно. Либо ты заносишь косу над врагом, либо твоя голова украшает вражеский кол. - Всё же, два часа нотаций – это перебор! - хныкнула Люси, когда они завернули за угол и уже спокойно пошли вдоль просторного коридора. – Куда мы теперь? - Как раз самое время познакомить тебя с твоей новой командой, - зевая, ответил епископ, и Хартфилия знатно приуныла. Так некстати подступившее к горлу мерзким комом похмелье в придачу с жуткой мигренью от вторых бессонных суток без этого не делали её счастливой. Теперь ещё и ненавистное ей командование над неокрепшими умами новобранцев добивало окончательно, задушив надежду на отдых в зародыше. - Это обязательно? – облокотившись на стену в приступе дурноты, промямлила рыцарь, и Грей остановился рядом с ней, обеспокоенно всматриваясь в позеленевшее лицо напарницы. – Ты же знаешь, как я это терпеть не могу! Обычно ты занимался их обучением, а я с удовольствием тебе не мешала! Или, постой… это месть за всё то время? Я не думала, что ты такой мелочный, Грей Фуллбастер! Какой глупой я была, веря в твои чистые помыслы! Ты надругался над моим тренерским целомудрием! Позор тебе! Как есть позор! - Я не мелочный, - Грей помнил каждый день ада при обучении новобранцев и сейчас с ликованием во взгляде смотрел на удручённую подругу. Все неуклюжие попытки молодых рыцарей проявить себя отважными и сильными воинами оканчивались грандиозными провалами или, в редких случаях, катастрофами. Хартфилия, обладая врождённой хитростью и бессовестностью, банально перекидывала все хлопоты на шею Фуллбастера каждый раз. Да и, к тому же, она прекрасно знала, что за этим сокрыта куда более серьёзная причина, чем обучение новых охотников. - Эх, у меня плохое предчувствие, - покорно следуя за епископом, вздыхала Хартфилия.       Они уже дошли до его кабинета, и по-хозяйски спокойно прошмыгнув первой, девушка заняла удобное кресло напротив рабочего стола. К слову, тот был завален толщей исписанных листов, а те, что грозными столпами возвышались с краю, едва не достигая человеческий рост, скромно ожидали своего часа. Люси огляделась: в полуоткрытом окне проявилась первая молочно-голубая полоса рассвета и, если верить настенным часам, сейчас было без пяти три. Везло ей на это время.       Вдохнув прохладный ночной воздух, Хартфилия прикрыла глаза и расслабилась под первые трели отоспавшихся птиц, тихие шаги напарника и шорох одежды. Здесь ничего не изменилось за время её отсутствия. Всё те же тяжёлые книжные стеллажи, заполненные ветхими, очень старыми и очень ценными священными писаниями. Неряшливо разбросанные документы на столе, брошенные в углу памятные мячи и запрятанные в самый дальний ящик позорные награды за службу. За её спиной стоял небольшой вещевой шкаф из душистой липы, где аккуратно висели белоснежная униформа паладина, величественно чёрная мантия епископа и застиранная, заштопанная тысячью стежками полевая форма. Это Люси знала прекрасно, у самой точно такая же лежит на самом дне чемодана, давно не пригодная к носке, но сохранившая в себе частичку каждого погибшего товарища, впитавшая пот и кровь врага, вобравшая пыль с поля сражения. Голова от мыслей болела нестерпимо, рыцарь просто хотела забыться во сне, и плевать, будет он кошмаром или болезненными воспоминаниями. Хуже реальности он всё равно не станет. Грей не торопился, тенью маячил позади, снимая с вешалки запасную рясу, с сухим хрустом разминал одеревенелые плечи. Хартфилия приоткрыла глаза, на долю секунду она забыла как дышать, то ли провалившись в обморок от усталости, то ли от боли. Раны с предыдущего задания так и не были обработаны, но идти к Полюшке добровольно она могла разве что под угрозой смерти. Чересчур устало вздохнув, епископ присел на край стола, стягивая майку. - Я тут подумала, - тихо пробубнила Люси, привлекая внимание мужчины, - сейчас ведь не время для тренировки новобранцев. До выпуска из академии ещё четыре с половиной месяца. - Да, - не стал отрицать Грей, ссутулившись, он смотрел в глаза подруги и знал, что она прекрасно всё понимала. Хартфилия хоть и была своевольной, упрямой и категоричной в убеждениях, но глупой и невнимательной - никогда. – Положение изменилось. - Это из-за пропавших рыцарей? – бесстрастно смотря ему в глаза, даже в казалось бы, напряжённой атмосфере серьёзного разговора, девушка отметила, что за полгода сидячей работы её напарник не потерял былой формы. И рельефные мышцы при нём, и подавляющая аура силы. Паладин раз – паладин навсегда. - Да. – Фуллбастер явно не хотел говорить на эту тему, но Люси и так всё знала. Похищения охотников – это проблема не только центра, даже на границе штабы потерпели значительные потери. - Но так как обеспечить безопасность всем оставшимся в строю рыцарям в данный момент орден не в состоянии, вы решили увеличить команды с двух до шести членов, используя новобранцев, - не спрашивала, а констатировала факт Хартфилия. Грей только устало улыбался, в который раз радуясь, что ей ничего не нужно объяснять. – Сделали из новичков живой щит для более опытных рыцарей? - Осуждаешь? – в полумраке его тёмные глаза блестели сокрытым в глубине сожалением и настолько глубокой печалью, что казалось, она проросла в нём насквозь, как корни столетнего дерева вины. - Нет, это отличное решение, просто считаю ироничным, что охотник в итоге стал жертвой, - хмыкнула Хартфилия, прикрывая глаза.       Пропитавшийся кровью кролик сверкал глазками-пуговицами, смотря прямо в душу рыцаря. Опустив грязно-бурое ухо, он скучал по своей маленькой хозяйке и осуждал этот неправильный мир и неправильных людей, в нём живущих. - Тот дампир, которого я очистила, - она хотела что-то добавить, но передумала, прогоняя фантомные ощущения маленьких рук на своей шее. – Нет, ничего. - Ты сделала всё правильно, - Люси это понимала, но после того, как он сказал это, стало чуть легче дышать, и крохотные ладони рассеялись в лучах рассвета. Хартфилия обещала, что не будет вспоминать ничего из пережитого. Прошлое остаётся в прошлом, и стоило ей хоть на секунду забыть об этом, она больше не смогла бы идти вперёд. Тяжесть её греха и так постоянно тянула на дно, где каждый шаг – это кровопролитное, ожесточённое сражение с самой собой, и ей никогда не выйти в нём победителем. – Если бы ты сохранила ей жизнь, она бы перегрызла всю деревню. Она больше не была человеком, Лю. - Что с тобой происходит? - пропустив мимо ушей его последние слова, охотница смотрела на стопки неразобранных бумаг. – Твой измождённый вид явно не от усердной работы с документами. - С чего ты взяла? – отрываясь от стола, мужчина повернулся к ней спиной, надевая рясу. Из кармана его треников показался массивный серебряный крест, свисающий на толстой цепи. - Будь это прежний ты, то обязательно добавил бы: «Такова воля Отца». С чего бы такому религиозному фанатику как ты вдруг запрятать свой крест, а, Грей? – Люси тоже поднялась со своего места и подошла к нему. Опустив руку на плечо, она удивилась, насколько он напряжён. - Люси, а что если то, во что мы верим – это совсем не то, чем кажется? – Фуллбастер отвернулся от неё, и девушка не могла видеть его лица. Но чувство тревоги и нависшей опасности было так же ощутимо, как и прохладный утренний ветер, задуваемый в полуоткрытое окно. - Что случилось? – в горле у Хартфилии пересохло, и догадка, поразившая её, заставила силой развернуть мужчину лицом к себе. В первых лучах солнца Грей был бледен, как меловая статуя, а его тёмные глаза не выражали ничего. Тот островок веры и мотивации, который помогал ему выживать даже в самых безнадёжных сражениях, потонул в океане правды, и она, Люси, пропустила этот момент. – Неужели это из-за тех экспериментов над вампирами? Ты что-то знаешь? - Я не совсем уверен, но у меня есть догадки на этот счёт. Мне нужно больше времени, чтобы во всём разобраться. – Он старательно избегал её тревожного взгляда, отводя глаза в сторону. Хартфилия знала эту его привычку очень хорошо. Грей пытался скрыть от неё что-то важное, смертельно важное, взвалив всё плохое на себя. - Послушай, я тоже это не приветствую, одному лишь богу известно, что они вытворяют с ними в лабораториях, но не смей делать ничего опасного! Если архиепископы заметят твой настрой, они отдадут тебя под трибунал незамедлительно. Это не просто разжалование в рядовые, это самая настоящая смерть. – Её глаза лихорадочно блестели, а губы пересохли. Страх, нет, самый настоящий ужас клокотал в теле от мысли, что это могло произойти взаправду. – Люди боятся того, чего не понимают, и стремятся уничтожить. Вампиры – это те, кого боятся и попросту не хотят понимать. И ты, и я это знаем наверняка, но, Грей, у тебя нет чудо-регенерации вампиров и по воде ты не ходишь, а значит, чёрт тебя раздери, ты не бессмертен. Ты – человек, сильный, невероятно сильный, но всё же человек. Не сражайся один, у тебя есть я. Ты – моя единственная семья, и я всегда буду на твоей стороне, чего бы мне это ни стоило. - И за что Отец мне послал такого напарника? - он улыбнулся, если дрогнувшие уголки губ вообще можно назвать улыбкой. Держа его лицо в ладонях, Хартфилия ощутила, как сильно он похудел, как остро выпирали скулы и насколько темны круги под глазами. Этот невероятный рыцарь, именно рыцарь, Люси никогда бы не смогла назвать его охотником, которым она восхищалась с самого детства, как старшим братом, сейчас стал настоящим человеком. Со слабостями, с усталостью, с переживаниями. И если бы кто-то сказал, что он оставил поле боя и зажил мирной жизнью в стенах ордена, она бы кинула в них стухшим лососем. Настоящая война была здесь. – Я не могу рассказать тебе всё прямо сейчас, но расскажу обязательно, когда придёт время. Если мои догадки подтвердятся, мне нужен будет человек, которому я смогу доверять и который прикроет мою спину. Ты - единственная, кто отвечает всем этим требованиям, напарник. - Как скажешь, напарник.       Спокойствия его слова так и не принесли, но единственное, на что Хартфилия была способна, так это обнять Грея. Он никогда не любил подобные проявления нежностей и считал это вульгарным. Но сейчас, наедине в этом застывшем во времени кабинете, Фуллбастер отвечал ей, сжимая так сильно в объятиях, будто это было последнее спасение. И не было в этом ни грамма пошлости, ни какого-то романтического подтекста, лишь какая-то болезненная необходимость родственных душ. Не сделай Хартфилия этого, он бы рассыпался прахом прямо на глазах. Прислонившись лбом к светлой макушке, Грей понял, насколько нуждался в ней и в её уверенности в нём, потому что Люси верила в него безоговорочно даже тогда, когда он сам себе не верил. Эта маленькая плакса, неугомонный ребёнок и просто разбалованная братом принцесска выросла в настоящего рыцаря. Фуллбастер даже рассмеялся, вспоминая, как самоуверенно и надменно обещал защищать её, а в итоге всё совсем наоборот. - И всё же, не рискуй понапрасну, - шепнула ему напоследок Хартфилия, прежде чем в дверь постучали и, не дождавшись ответа, вошли. - Люси Хартфилия, я долго буду тебя дожидаться? – девушка вздрогнула, услышав этот голос и командный тон, который она ни с чьим не перепутает.       Позеленев от страха, она с ужасом посмотрела на ехидно улыбающегося Грея, и вся боль и сочувствие к нему развеялись моментально. Стальная хватка не человека, настоящего демона той стороны, сомкнулась на шивороте Люсиного пиджака, и чудовище потащило её в самый настоящий кошмар любого рыцаря-охотника ордена. В медблок. - Полюшка, я как раз хотела к вам наведаться, но, видите ли, сейчас совсем не то время. Мне нужно встретиться со своей новой командой, но клянусь, что после этого сразу же приду к вам. – В панике лепетала Люси, пока сестра оттаскивала её всё дальше от ликовавшего Фуллбастера. - Не ври мне, иначе промою тебе рот хозяйственным мылом, непослушный ребёнок! – она была непреклонна, безжалостна и ужасна в гневе. - Грей! – хватаясь за последнюю соломинку, взмолилась Люси. - Время ещё есть до общего сбора, развлекайся! – широко улыбаясь, он помахал ей рукой на прощанье, и Хартфилия поняла, что этот демон действовал по его наводке. - И ты, Брут! – взвыла загнанным зверем охотница, чувствуя, что весь мир против неё. - Месть – это блюдо, которое подают холодным, Лю, - блаженно прикрывая глаза и расслабляясь, пропел мужчина. Прекрасное настроение на весь день ему было обеспечено.       Вот только радости друга Хартфилия не разделяла, зная, что впереди её ждал мучительный процесс обследования и обработки ран. И всё это сопровождалось недовольным ворчанием сестры Полюшки. По правде, методы женщины были жёсткими и грубыми, в ней не было ни капли нежности, и её узловатые руки не были ласковыми в общем понимании ласки. Полюшку боялись все и от того слушались, один лишь Макаров мог иногда сказать что-то поперёк её слова, но женщина пресекала любые жалкие попытки на корню. На первый взгляд могло показаться, что она полная противоположность любой сестре милосердия, но это совсем не так. За грубостью и тяжёлым характером скрывалась всеобъемлющая любовь к каждому человеку и искренние желание помочь и защитить всех своих детей. И только пусть попробует хоть один отчаянный самоубийца это оспорить - его прах развеют над бушующем морем. - Ужасно, - строго проговорила женщина, рассматривая результаты первичного обследования.       Её слова надежду не внушали, а раздосадованный и крайне опечаленный вид и вовсе заставляли задумываться: какую обивку выбрать в гроб и стоило ли постирать на всякий случай саван? Скидывая пиджак, Люси рассматривала эту небольшую комнатушку. В отличие от захламлённого кабинета Грея, здесь царила абсолютная чистота, и все вещи были педантично расставлены по своим местам. Полюшка хмурилась и беззвучно читала результаты, вписывая их в медицинскую карту Хартфилии. Понимая, что осмотр так скоро, как ей бы хотелось, не закончится, Люси вздохнула и сняла рубашку. - Безобразие.       Слова сестры звучали приговором и Хартфилия немного сконфузилась. В этой миссии она обзавелась кривой полоской шрама у пупка, двумя рваными следами от когтей на бедре к общей картине шрамов на теле. Именно по этой причине девушка уже давно и не носила красивые платья, висящие в шкафу, но покупать покупала по старой памяти. В глазах Полюшки можно было увидеть тяжёлую эмоцию ненависти и светлое сочувствие. Она всегда была против того, чтобы Хартфилия сражалась, придумывая тысячу причин, чтобы девушка ушла в отставку. Вот только Люси находила тысячу и одну причину в противовес, дабы остаться. - Ваши слова делают мне больно, - отшутилась охотница, поведя от прохлады плечами. - Что у тебя со спиной? – подметив неестественную для Люси сутулость, Полюшка поднялась со стула и развернула её спиной. Аккуратно сняв криво наклеенный пластырь, сестру передёрнуло. Из открытой раны вместе кровью сочился гной. - В последнем сражении на границе, нас поймали в окружение. Их было в три раза больше и приходилось уворачиваться, но, я оступилась и поплатилась за свою неуклюжесть. – Посмеялась Хартфилия, легко рассказывая об очередном ранении, которое могло стать последним. Полюшка поджала губы, силясь, не накинуться на этого глупого ребёнка с кулаками и выбить всю дурь из её головы. Ей бы очень хотелось, чтобы Люси и все молодые ребята в ордене прекратили это глупое и кровопролитное сражение, но она так же понимала, что если не они, то кто защитит простых людей? - Ложись на живот, - взяв скальпель, сестра осторожно вскрывала нарывы и марлей выдавливала остатки гноя. – Без обезболивающего, оно всё равно на тебя не подействует. - Надеюсь, что до свадьбы заживёт, - сминая в кулаке простынь, Хартфилия старалась отвлечься от боли, раздирающей её спину. – Всё-таки, мой папа ещё надеется выдать меня замуж. Кстати, он передавал вам привет, ой. - Мне нечего сказать этому животному, который творит такое с собственным ребёнком, - холодно бросила Полюшка, и Люси рассмеялась, задыхаясь от очередного надреза скальпеля. - Ну, он старается всё исправить. Уверена, он вскоре изобретёт лекарство и вылечит нас. Через каких-то пять лет мы… - У тебя нет этих пяти лет, - заканчивая, сестра с такой силой сжала скальпель, что он порезал ей палец. – Ты не доживёшь и до тридцати.       В комнате стало тихо. Только стрелки часов отсчитывали секунды равномерным тиканьем. Люси нечего было на это ответить, чтобы не разозлить сестру ещё сильнее. Это было присуще старшему поколению, винить и ненавидеть себя за то, что они не смогли уберечь детей. Хартфилия это знала и ощущала тоже самое касательно молодых новобранцев. Рыцарь искренне любила и была благодарна Полюшке за её многолетнюю заботу о ней и о Грее. За все обработанные раны, за сложные анализы и слёзы, которые она лила тайком, оплакивая их неутешительные результаты. Именно поэтому находиться в медблоке для Люси было очень сложно. Любовь этой женщины и отвращение к себе за своё бессилие причиняли Хартфилии боль сильнее, чем когти вампиров. Поднявшись с кушетки, Люси с тоской посмотрела на эту хрупкую женщину, на её маленькие сухощавые ладони и отметила, как окрасила её некогда розовые волосы седина. Ради того, чтобы сестра и такие как она жили в свободном и счастливом мире, Хартфилия готова сражаться до тех пор, пока не умрёт. - Такова судьба потерянного поколения, - мягко произнесла Люси, забирая у Полюшки скальпель. Руки у женщины были холодными, словно сейчас была середина зимы. Хартфилия подумала, что такой трепет и нежность в груди, такую любовь и благодарность люди испытывают перед родной матерью. Взяв её руки в свои, безуспешно стараясь их согреть, Люси прислонилась лбом к ним и поцеловала в раскрытые ладони. – Полюшка, заботьтесь о нас и впредь, а мы, в свою очередь, постараемся вернуться домой. - Ну что за глупое дитя, - с любовью проговорила женщина и погладила Хартфилию по голове. – Не тут твоё место.       В этот момент Люси хотелось иронично спросить, где же её место, но лишь плотнее сжала зубы, сохраняя молчание. Полюшка не знала ответа, как не знала и сама Люси. Или, во всяком случае, не хотела знать. - Спасибо, - всё что смогла выдавить из себя девушка, возвращаясь на кушетку.       Больше они не разговаривали, сестра обработала воспалённые края раны и наложила повязку на обожжённое запястье прежде, чем за Хартфилией пришёл Грей. После того как Люси клятвенно заверила, что она обязательно отдохнёт и не будет мочить повязку под страхом смерти, Полюшка с недовольным ворчанием её отпустила. - Ты дьявол, - бросила Хартфилия ухмыляющемуся Грею, - надеюсь, от переутомления ты исхудаешь окончательно, и твои потрясающие кубики и мускулы превратятся в ничто. - Не хочу тебя расстраивать, но похудел я не от стресса, - они заворачивали в коридор ведущий к главному залу собраний ордена. Просторному помещению, где помимо трибуны и серых стен ничего не было. Разве что деревянное распятие, назидающе смотрящее на рыцарей сверху вниз. – Три месяца поста и регулярные богослужения по три часа дважды в день творят чудеса. - У тебя была хотя бы горячая еда, а я питалась сухпойками, ещё чуть-чуть, и моя поджелудочная уйдёт от меня окончательно, - вздыхала Хартфилия, трезво рассматривая свои неутешительные перспективы. Можно делать ставки, что же убьёт её первым: вампиры, наркотик или сухпаёк? – Почему так шумно?       Из зала доносился рокот множества голосов, но на их фоне выделялись два. Парни о чём-то ожесточённо спорили, хватая друг друга за грудки и едва ли не бросались в настоящую драку с применением оружия. Наблюдатели столпились вокруг них и яростно выкрикивали агрессивные кличи по типу «Убей его!», «Так этому пушечному мясу и надо!». Джерар и Эрза стояли в стороне и не вмешивались, наблюдая за происходящим. По их презрительным, наполненным отвращением взглядам стало понятно, что в случае убийства одного из спорщиков никто сильно не расстроится и останавливать этот самосуд не будут. И все охотники, командиры новосформированных команд, были с ними солидарны. Люси пригляделась и остановилась так неожиданно резко, что Фуллбастер налетел ей на спину. Жалобной ойкнув, она схватила друга за ворот рясы и притянула к ближе к себе. Когда их головы были на одном уровне и взгляды направлены в одну сторону, девушка, побледнев, продолжила. - Грей, - её голос был наполнен могильным холодом, а лицо переменилось с удивления на полное бесстрастие. – Это сегодняшний, точнее, вчерашний вампир. Тот самый из общежития. - Оу, - многозначно произнёс Фуллбастер, посмотрев, как парень с малиновым ёжиком волос кричал на мужчину с самой причудливой прической из всех. Спустя пару секунд до него окончательно дошло и теперь они оба стояли как вкопанные, бесстрастно рассматривая парнишку. – Оу… Тогда у меня для тебя хорошие новости. - Что, нашу скромную обитель посетил Элвис? - иронично вздёрнув светлые брови, Хартфилия не удержалась от шпильки в адрес охотника. - Батюшки, у него ещё и бакенбарды! - Это всё, что тебя в нём смущает? - вздохнул Фуллбастер, наблюдая за агрессивными выпадами охотника и обнаженными клыками дампира. - У меня плохое предчувствие, - всхлипнула Люси, бросившись к драчунам навстречу, пока псевдо-Элвис заносил кулак для удара. - Ты всего лишь уродливый монстр, знай своё место, пушечное мясо! – кричал тот, целясь в лицо парня.       Сколько себя помнила, Люси всегда была за мирное решение конфликтов между членами ордена, но годы работы с мужчинами плечом к плечу показали, что они понимали лишь силу. И глядя на это животное, она прекрасно видела, что он как раз из таких, и тратить время на разговоры с ним – пустая трата драгоценного времени. До того, как его кулак коснулся скулы дампира, Люси сделала подсечку и ударила голенью прямиком под колени мужчины. Тот тут же упал, промахиваясь мимо лица парня. Хартфилия была уставшей и крайне раздосадованной, а в таком состоянии она всегда выглядела величественно-стервозно, чем выдавала своё аристократическое происхождение. - Это не место для игр, мальчики. Найдите себе песочницу по зубам, – сверху вниз глядя на изумлённого охотника, который, к слову, был едва ли не в два раза больше неё. - А ты ещё кто такая? – раздражённо и грубо отозвался псевдо-Элвис, поднимаясь и грозно нависая над Хартфилией. - О, ты та девушка из общежития, - вчерашний гость тоже её узнал и как-то даже радостно поприветствовал. - Так ты дампир? – бросив мимолётный взгляд на улыбающегося парнишку, который минуту назад чуть ли не вцепился в горло этому мужику, спросила рыцарь. Неприятное предчувствие подступило к горлу. - Именно. - К слову, как ты его назвал? - игнорируя стихшие до шёпота голоса, вновь обратилась к охотнику Хартфилия. - Я назвал его пушечным мясом, какие-то проблемы? – скалясь ей в лицо, продолжал тот. Люси смотрела в его голубые глаза, наполненные злобой и отвращением, думая, что неплохо было бы вечером выпить. - Вот как, значит, его жизнь ничего не стоит по сравнению с твоей, я правильно понимаю твою мысль? – Хартфилия смотрела на него снисходительно, как учитель на своего непослушного и необразованного ученика. Ей было жаль его узкие взгляды на жизнь, застрявшие в далёком прошлом. Чувствуя, как со всех сторон их обступили охотники, она желала как можно скорее покончить с этой абсурдной ситуацией. - Именно, их и набирают для того, чтобы быть наживкой кровососам, - нагло ухмылялся рыцарь, и толпа его подбадривала.       В этот момент, Люси поняла, как устала. Устала от окружающих её твердолобых фанатиков, отвергающих научный прогресс. Устала от презрительного отношения к не таким дампирам и уничижения их достоинств. Устала отстаивать свои взгляды на вампиров и доказывать, что и её идеология имела право на существование. Раньше её бы разорвало от ярости и злобы к этому невежде. Раньше Люси задрожала бы от гнева и со страстью накинулась на этого Элвиса, защищая дампира, пока Грей её не оттащил. Вот только с возрастом (но скорее всего свою роль сыграло само время) она поняла, насколько это глупо. Мир не изменился ни на йоту со времени основания ордена, и её ребяческие потуги ничего не решали. И ненависть к дампирам, которые, по сути, всё ещё люди, всё так же сильна или даже сильнее. Да и не нужна им её самоотверженная защита. Глядя в эти зелёные, смеющиеся над тупостью людей, глаза, она вспоминала брата, который с такой лёгкостью и простодушием прощал отцу всё. Его можно было бы причислить к святым, но достоин он был лишь клейма позора. ...и светлый трепет воспоминаний потонул в ледяной реальности настоящего. - Вот как, твоя жизнь ценнее лишь потому что ты родился человеком? – Люси мягко улыбнулась, посыпая пеплом застарелую рану. Сейчас ей как-никогда хотелось навестить брата. Этот дампир, что так открыто смотрел на неё своими сияющими озорством глазами, бередил воспоминания о нём. – Очень глупое убеждение. Все мы здесь пушечное мясо независимо от нашего звания, расы и происхождения. На поле боя смерть не станет выбирать, она заберёт нас всех. И когда наши кости будут обгладывать падальщики, какая разница, чья кровь в тебе течёт и до какого ранга ты дослужился? Мы просто станем грудой компоста. О, и я Люси Хартфилия, приятно со всеми познакомиться.       В зале все стихли, когда Люси с самой милой улыбкой из всех, представилась и протянула руку ошалевшему охотнику. Дампир, стоявший рядом, прыснул со смеху, потешаясь над перекошенным лицом Элвиса. Мужчина выглядел очень глупо, раздув ноздри и скривив губы, как от лимонной кислоты. - Что ж, неплохое представление, Люси, - прошептал Грей, еле сдерживаясь от приступа хохота. – Так как наша гостья опоздала на само оглашение команд и распределение наставников, вы с ней знакомы только заочно. Представлю её ещё раз – Люси Хартфилия, четвёртый паладин ордена Святого Меча, носящая имя небожителя Рагуила. Прошу любить и жаловать.       Глубоко вздохнув, Люси отдала честь и выпрямила и без того ровную спину. Новобранцы впервые видели её и поражённо смотрели во все глаза на напарника епископа Грея. Хотя многие и слышали, что она молодая девушка, но не думали, что настолько. Сложно было поверить, что именно она вместе с Фуллбастером устроила легендарную резню, названную в ордене «Кровавым Валентином». Элвис покрылся красными и белыми пятнами, вена на его лбу вздулась, а глаза покраснели от лопнувших капилляров. Дампир всё же засмеялся в голос, сгибаясь в приступе хохота. За ним не сдержались и оставшиеся члены ордена, которые были в зале. - Что это за приступ всеобщего веселья? – разглядывая ухахатывающихся охотников, обратилась Люси к криво улыбающемуся Джерару. Только им с Эрзой было совсем не весело. - Ну, познакомься со своей командой, - указал рукой на хохочущего дампира, красного от приступа бешенства блондина, на неловко улыбающуюся девушку с голубыми волосами и ошалело разглядывающего её мальчишку. – Они все твои. - Абзац. - Люси почувствовала, как ей становится плохо. Резко захотелось прилечь, желательно под землю. Смотря на девушку, которая не знала куда себя деть от волнения и порывавшуюся ей что-то сказать, Хартфилия обратилась к ней сама. – Только не говори, что вчера ночью кричала ты? - Простите, - внезапно приклонил голову в искреннем раскаянье мальчишка, и теперь уже Люси хотелось рассмеяться в голос: это уже чересчур комично и неправдоподобно. – Просто Нацу так внезапно сверкнул глазами, ну, я растерялся и подумал, что он из, ну, из этих… вражеских шпионов. - Ромео, какой вражеский шпион в здравом уме поселится в общежитии с рыцарями? - успокоившись, подошёл ближе дампир и протянул ладонь для рукопожатия. – Нацу Драгнил, очень приятно, командир. - Ромео Конбольт, - опомнился мальчишка, подбегая. – И вообще, ты виноват, что не предупредил! - Ты первый ударил мне по глазам светом фонаря, это естественная реакция, - не уступал ему Драгнил. - Я – Леви МакГарден, очень приятно с вами познакомиться! – сияющими глазами смотрела на Хартфилию девушка, и та ей вымученно улыбнулась. - И мне.       Глядя на этот цирк, остальные капитаны начали уводить своих новобранцев, оставив Грея, Люси, Джерара и Эрзу наблюдать за перепалкой Ромео и Нацу, за весёлым щебетом Леви и статуей неизвестного бойца с бакенбардами. Джерар похлопал Хартфилию по плечу и пожелал душевных сил, увёл Эрзу к своим ребятам. Фуллбастер наслаждался замешательством подруги и предвкушал дальнейшее веселье. Этого дня он ждал целых пять лет. Пять лет со времени, когда он один ломал голову над проблемами желторотых юнцов, пока она припеваючи игнорировала свои прямые обязанности. Теперь настал её черёд пройти все круги ада. - Ну, а это Шугабой, его перевели из южного подразделения, мы там были на задании, помнишь? - пояснил епископ и Люси скривилась, об этом она вспоминать вообще не хотела ни под каким предлогом. Всё, что было в южном подразделении, осталось в южном подразделении. - Для начала, Нацу, возьми нормальный комплект формы, - чувствуя, как головная боль усиливается в геометрической прогрессии, она хотела побыстрее с этим закончить. - Но она новая, выдали только вчера, - Драгнил оглядел свою форму грязно-бардового цвета. Единственное, что выделялось и бросалось в глаза – клетчатый шарф на его шее, не по уставу. - Возьми белую как у остальных, меня раздражает этот убогий цвет, - Нацу понимающе улыбнулся, у дампиров в ордене была своя форма, указывая на их происхождение и выделяя из общей массы рыцарей. И сражались они без оружия, голыми руками и ненавидели их не меньше (если не больше), чем вампиров. - Это не положено! – вскрикнуло ожившее изваяние, и Фуллбастер осадил его холодным взглядом. Шутки кончались, и терпеть такое отношение к своей напарнице он не собирался. - Твоего мнения никто не спрашивал, Сахарок, - впрочем, Люси в помощниках не нуждалась. – Если тебя что-то не устраивает – переводись в другую команду. - Уважаемый епископ, можно перевестись? – с благоговением глядя на Фуллбастера, спросил мужчина. - Команды сформированы, если тебя что-то не устраивает, то тебя отправят обратно в академию, - без всякого интереса к беседе ответил Грей на вопрос. Да, это было не совсем правильное поведение, даже недостойное в его положении, но ведь и он не Папа. - Но я давно из неё выпустился! То есть, простите меня, уважаемый Грей, давно окончил обучение и отслужил восемь лет в южном штабе, - спеси в нём поубавилось. - Если ты имеешь наглость отказываться от наставника, значит тебе многому ещё нужно научиться. Центральный и южный штаб сильно отличаются, и Хартфилия любезно согласилась помочь вам адаптироваться в новой среде, прерывая своё задание на неопределённый срок. – От Фуллбастера веяло ледяным безразличием, и Люси уже наскучило это слушать, она всё ещё надеялась закончить здесь поскорее и вернуться домой, отоспаться. - Брейк, мальчики, - встав между ними, рыцарь поставила точку в их безрезультатном разговоре. - Если кого-то ещё не устраивает моё командование - милости прошу, я никого не держу. Сейчас вы ещё можете уйти, но если остаётесь, то слушаетесь меня беспрекословно. Моё слово - слово Отца, и я не потерплю неповиновение приказам. Если вы ослушаетесь, я вас выкину, если подставите товарищей, не зависимо от их рода и происхождения, я вас выкину, если не научитесь работать в команде, я вас выкину. Устраивают мои условия? Следуйте за мной. Нет? Возвращайтесь в академию, в штаб или откуда вы пришли. Я чувствую себя очень погано и намерена хорошенько отоспаться, поэтому давайте быстрее решим оставшиеся вопросы.       Все единогласно согласились и пошли следом за ней в столовую, даже недовольный Шуга, хоть и злобно хмурясь. Хартфилия взяла чайную ложку и две маленькие чашки: в одну из них налила крепкий чёрный кофе, а другая так и осталась пуста. Ребята от предложения перекусить отказались и молча наблюдали за своим командиром. Игнорируя заинтересованные взгляды и шушуканье за спиной других охотников, она достала из кармана бластер с лекарствами и высыпала четыре большие белые таблетки на стол. - Итак, - замахнувшись пустой чашкой, она со всех сил ударила донышком по таблеткам, и те разломились со скрипучим хрустом, - у кого-нибудь остались вопросы? - Эм, а что вы делаете? – глядя, как Люси продолжала разминать таблетки в порошок, поинтересовалась Леви. - Дроблю таблетки кофеина, я не спала прошлой ночью, - исподлобья глядя на опустившего голову Конбольта, продолжила. – Не будем показывать пальцем, но надеюсь, что Драгнил чувствует свою вину. - Простите, - извинился снова Ромео, а Нацу лишь пожал плечами, мол, что было, то было. - На самом деле у меня много вопросов к вам, - лепетала Леви, она явно была в восторге от происходящего. Хартфилия тяжко вздохнула про себя, и смахнула порошок кофеина в кофе, размешивая его ложкой. – Например: правда, что только вы двое выжили во время «Кровавого Валентина»? Или как вам удалось стать участником всех трёх великих сражений за человечество и выжить? Ну, и про ваше потерянное поколение очень много вопросов! Я читала литературу, но там безбожно мало информации! Или, ну… - МакГарден замялась и покраснела, явно смущаясь. – Правда, что вы лично разорвали помолвку с достопочтенным Греем из-за нового… возлюбленного?       Слушая её девичье щебетание, Люси безучастно смотрела в чашку и монотонно размешивала изредка всплывающие на поверхность белые кристаллики кофеина. МакГарден всё сыпала и сыпала вопросами, которые были интересны в качестве слухов, гулявших по ордену. Правда, что с разрыва помолвки прошло чуть больше полугода и со дня принятия Греем сана столько же. Это породило много слухов, которые подобно лесному пожару охватили не только центральный штаб, но и остальные. Ребята это никак не комментировали, каждый ушёл в работу с головой: Грей старался обосноваться на новом месте, а из-за увеличения количества вампиров способности Люси требовались в разных уголках империи. За это время она появилась в ордене два раза из-за чего остальные охотники додумали всё сами. В их понимании Фуллбастер был обиженным на неё мстительным бывшим, кидавшим её из одной горячей точки в другую, не давая времени передохнуть между заданиями. Пока Хартфилия неподвижно застыла над чашкой, Ромео и Леви переглянулись, решая, не заснула ли она. - Это довольно жестоко, поступать так с вами, - вдруг задумчиво сказал Драгнил, и Люси с досадой подумала: «и он туда же». – Нас всех разделили в команды по шесть человек, чтобы в дальнейшем мы сработались как партнёры. Три команды по два человека – так и сражаются рыцари. - И что же тут жестокого? – залпом выпивая эту ядрёную смесь, которую назвать кофе – язык не повернётся, с мягкой улыбкой поинтересовалась Хартфилия. Леви поникла, поняв, что её вопросы попросту проигнорировали. - В нашей команде всего пять человек. – Глядя ей прямо в глаза, усмехнулся дампир. – Вы единственная, кто осталась без напарника. Очень эгоистично со стороны епископа. - Ах, вот ты о чём, - Люси задумчиво облизнула горькую ложку, раздумывая над сказанным. Действительно, Грей не учёл этого, хотя она бы всё равно на такое не согласилась. – Наши миссии всегда были довольно специфичны, мы в принципе не нуждались в напарниках. - Как это? – Ромео совершенно не понимал, о чём говорила Хартфилия, их с самого первого дня в академии учили, что напарник – это всё равно, что ты сам. Вы являетесь единым целым и только так способны исполнять волю Отца – убивать вампиров. - Рыцарей делят на команды по двое сразу после академии, так как у многих ещё не раскрыт потенциал до конца и это просто необходимо для выживания. Что-то вроде копья и щита. Правда в том, что в одиночку человек не способен противостоять вампиру ни физически, ни психологически. Страх, что ты один на один с монстром, который превосходит тебя по силе, парализует. Движения становятся неуклюжими и медленными, - Хартфилия наглядно очертила ложкой в воздухе дугу, подтверждая свои слова. Ребята неотрывно следили за её движениями, как игрушечные болванчики. – Напарник – это опора, он даёт тебе иллюзию безопасности. Ты веришь, что он поможет и защитит тебя от смерти в случае опасности. К тому же, когда вы синхронизируетесь, вам будет проще работать с другими командами. Оценить обстановку, продумать план отступления или нападения в крайнем случае – это очень важно и требует времени. В одиночку сложно это учесть, а если это ещё и большая битва, сориентироваться, где свои, а где чужие, и в придачу выполнить своё личное задание почти нереально. - Личные задания? – поинтересовалась Леви, и Люси утвердительно кивнула. - Да, иногда команде поручают выполнить независимое от остального сражение задание, например, захватить парочку вампиров живьём, - девушка посмотрела на Нацу, но у того не дрогнул ни единый мускул. Она внимательно за ним приглядывала, дабы самостоятельно убедиться, что этот парень на их стороне. - Тогда не лучше ли было сразу разбивать нас на команды побольше? Так вероятней, что мы убьём вампира без лишних потерь. Допустим, пятеро лучше двоих, - в словах Ромео была логика, и он решительно не понимал, почему не так. - Чем больше команда – тем сложнее скоординировать её действия, и, к тому же, это загубит весь потенциал рыцаря. Чтобы узнать свой предел, нужно выйти из зоны комфорта. Вдвоём становятся сильнее, а в пятером превращаются в посредственность. – Отставляя чашку и разминая затёкшие плечи, закончила Хартфилия. Спину ужасно дёргало от боли, и Люси просто мечтала немного отдохнуть. – Да и, к тому же, людей, способных использовать святое оружие, рождается всё меньше. Это была бы жуткая расточительность кадров.       За их столом, вопреки царящей в столовой суматохе, весёлому смеху и крикам, повисло тяжёлое молчание. Леви и Ромео думали о смысле, вложенном в партнёрскую работу, которую ранее считали не более чем необходимостью, пережитком прошлых традиций. Свято веря, что охотники нового времени способны и в одиночку противостоять вампирам благодаря «слезе», с трудом могли принять правду. Неужели за несколько веков неустанного сражения люди всё ещё не способны дать отпор? Всё, что они делали – топтались на месте? Для них обоих попасть в центральный штаб значило то же, что осуществить цель своей жизни. Здесь только лучшие из лучших, а значит, их заслуги были оценены по достоинству. - Слеза – это не чудо, - вдруг отчеканила каждое слово Хартфилия и Ромео с Леви вздрогнули. От ужаса, что капитан сумел прочитать их мысли, по позвоночнику прошёл холодный пот, а всё тело покрылось мурашками. Шуга с подозрением на неё посмотрел, но ничего не сказал, поджимая губы. – Как ваш капитан я запрещаю использовать этот наркотик. Только в самом плачевном случае, когда дальше только смерть и нет другого выхода. - Но, - стушевался Конбольт, - Слеза – это безопасный стимулятор, его побочные действия – минимальные! В академии мы использовали его на тренировках постоянно. - Академия теперь и таким занимается? – хмыкнула Хартфилия, стискивая чашку в руках. – Поверьте наследнице фармацевтического короля, это не чудо, а самая настоящая смерть. За всё в этой жизни приходится платить, в том числе и за силу. Раньше слеза была совсем другой, сейчас, да, она стала куда безопаснее для человеческого организма, но вред наносится непоправимый. Та мощь в вашем теле его и изнашивает. Она черпается из запасов организма, уничтожая клетки без возможности восстановления. Вскоре ваши мышечные ткани превратятся в желе, а жизнь сократится вдвое, если продолжите её принимать. - Да что это такое! – взвился Сахарок, ударяя кулаком по столу. Леви и Ромео, бледные как мел, вздрогнули, некоторые охотники за соседними столами обернулись. Нацу сидел неподвижно, закинув руки за голову в расслабленной манере, его взгляд был опущен на руки Хартфилии, теребящей несчастную чашку. То ли он думал о чём-то своём, то ли переваривал полученную информацию. По нему сложно было догадаться, о чём он думал. – Тогда зачем вообще применять эту опасную штуку? Почему никто не говорит об этом? Что ваша семейка вообще творит? - Ты прав, ответственность за создание слезы лежит на компании моего отца, - Люси посмотрела ему прямо глаза, и мужчина скривился, как от изжоги, когда её открытый и уверенный взгляд достиг его. – Но это не секретная информация. Она есть в открытых источниках, и любой желающий может её прочесть. Что-что, но моя семья никогда не скрывала правду, в этом мы перед Отцом чисты. «Лгунья» - Тогда… почему? – облизнув пересохшие от волнения губы, неуверенно пробормотал Ромео. Он не знал, готов ли услышать ответ на свой вопрос. «Лгунья. Лгунья. Лгунья» - Потому что никто не задаёт вопросов, так удобней, – вдруг ответил за Хартфилию Нацу, но никто даже не удосужился посмотреть в его сторону. – Такова человеческая психология: если я этого не видел – значит этого не было.       Вся команда, за исключением Люси, испытывала к нему если не ненависть, то неприязнь точно. Он был как человек с проказой среди стерильного кабинета со здоровыми людьми. По правде, Ромео, живущий с ним в одной комнате по итогу жребия, боялся даже прикосновения Драгнила. Любое его движение расценивалось как скрытая агрессия или попытка укусить ослабевшего бдительность мальчишку. Леви его просто боялась, не зная, что можно ожидать от этого существа. Девушка искренне надеялась, что их командир одумается и выкинет этого дампира из команды. Не пристало человеку её рода, статуса и заслуг якшаться с таким недоразумением, это лишь запятнало бы её репутацию. Шугабой просто ненавидел их обоих, но, если в случае с Драгнилом, он желал ему мучительной смерти (желательно от собственной руки), то Хартфилию он мечтал опозорить перед всем орденом. Раскрыть епископу её прогнившую и лживую натуру, которую она так тщательно скрывала всё это время под красивой оболочкой. - Такова цена силы, - повторила Люси, когда молчание слишком уж затянулось. – А теперь, раз об этом мы закончили, то расскажите немного о себе. Кто такие, какие способности, откуда перевились. - Ромео Конбольт, - первым начал Ромео, он внезапно вскочил со скамьи и отчаянно краснея, смотря поверх головы ошарашенной Хартфилии, прокричал, - пятнадцать лет! В этом году окончил экстерном академию Святого меча. Моё священное оружие – пика на длинном древке, особое умение – фиолетовое пламя. Оно холодное, но ранит вампира! - Ого, сколько энергии, - мальчишка сел так же резко, как и встал, привлекая внимание всей столовой. Люси с сожалением думала о том, что ему всего пятнадцать, пропуская мимо ушей остальную информацию. - Простите, - вновь извинился Конбольт, понуро опустив плечи. - Леви МакГарден, девятнадцать полных лет, - дабы загладить неловкость, с широкой улыбкой начала девушка, - окончила академию экстерном, как и Ромео, три года была в красном кресте сестёр милосердия на северной границе. Моё оружие – это кинжал рондель, особого умения нет. Полгода назад начала участвовать в миссиях, постоянного напарника не имею. Люблю читать и постигать всё новое. Для меня большая честь с вами познакомиться! Я ваша поклонница! - Ого, всего полгода участвуешь в миссиях, а уже переведена в центральный штаб, у тебя невероятный боевой потенциал, - присвистнула Хартфилия, напрочь игнорируя последние слова девушки. - Что вы, на поле боя я бесполезна, - честно призналась МакГарден с таким энтузиазмом, что вся команда озадаченно на неё посмотрела. – У меня нет особого умения, но зато хорошая память. Я помню наизусть всю библию, прочитанные единожды священные писания, боевые гимны и уничтожающие вампиров песни и молитвы, некоторые на нескольких языках. В ближнем бою я бесполезна, а вот в качестве поддержки мне равных нет. - Это поразительно, - Люси действительно так считала, хотя бы потому что за пятнадцать лет практических сражений так и не запомнила ни единого гимна. - Ну, полагаю, мой черёд, - широко улыбнулся Драгнил и остальные охотники из их команды напряглись. Улыбка с лица Леви спала быстро, и она искоса наблюдала за дампиром, сидящем по правую сторону от него. Изначально они все вчетвером сели напротив Хартфилии и МакГарден то и дело настороженно держалась, прижимаясь ближе к Ромео. – Нацу Драгнил, дампир, шестьдесят пять лет от роду. Четырнадцать лет прослужил на севере, пока по рекомендации моего прежнего командира не перевели сюда. Люблю мясо и приключения. - Сколько тебе лет? – вскрикнул Ромео, от удивления забывая о своём страхе. Драгнил ему едко улыбнулся, обнажая острые клыки, которые были чуть длиннее человеческих. - Не обманывайся его внешностью, - вздохнула Люси, чувствуя, как кофеин наконец-то начал действовать, создавая иллюзию появившихся сил. – У дампиров, как и у вампиров, время идёт совсем по-другому, это же базовые знания. Если не ошибаюсь, то по человеческим меркам тебе около двадцати шести, правильно? - Что-то вроде того, - он просто пожал плечами, насмешливо смотря на перекошенные лица новых товарищей. - Монстр, - презрительно бросил ему в лицо Шуга, скривившись.       Хартфилия уже успела отметить, что у этого мужчины была удивительная способность – любая его эмоция гипертрофировалась в мимике, как самое что ни на есть глупое выражение лица. Казалось, будто он специально корчил рожи, притворяясь клоуном или шутом в дешёвом театре. По его воинственно настроенной ауре было ясно, что представляться он не собирался и Люси в качестве командира презирал. Она же, в свою очередь, думала о том, почему его волевой подбородок (как описывают в третьесортных женских романах) так сильно напоминал ей ягодицы. Силясь, чтобы не рассмеяться от этой мысли, она старалась держать лицо ответственного рыцаря, но хохот вот-вот рвался наружу. Прежде, чем случилось непоправимое и мужское достоинство этого охотника потерпело непоправимый урон, Люси окликнула Уртир, помощница и правая рука Грея. Она выполняла роль его секретаря, гувернантки и няньки, так как в последние полгода Фуллбастер работал как проклятый, света белого не видя. От такого сравнения Хартфилии вновь захотелось смеяться – проклятый епископ, умора. - Госпожа Люси, - при посторонних она всегда обращалась к Хартфилии почтительно из-за её положения паладина, но наедине они отступали от формальностей. Люси могла бы назвать Милкович своей подругой, которая частенько сливала ей информацию о состоянии Грея и всячески поддерживала его в трудный период. Ну и косточки перемывать ему они тоже любили, как и синхронно выбивать из него весь дух при очередной попытке переработать в его плачевном состоянии. – Для вашей команды есть миссия, которая требует немедленного отправления. Это распоряжение архиепископа Макарова. - Я предвидела, что такое случится, - горько вздохнув, Хартфилия смотрел на белый осадок кофеина в чашке. Всё-таки, Макаров сильно разозлился из-за произошедшего этой ночью. – Он точно хочет моей смерти. - Мне натравить на него сестру Полюшку? – передавая Люси запечатанный конверт с заданием, спросила Милкович. В глубине её карих глаз сияли дьяволята, и за это Хартфилия её просто обожала. - Нет, не надо, от работы надо избавляться как от больного зуба – сразу и без осложнений. – Люси пробежала глазами по письму и нахмурилась, дорога предстояла не близкая, почти десять часов в поезде, но если сесть сейчас, то к вечеру они управятся. – Да и задание простое, считай мини-отдых. - Он тоже так сказал, - Уртир улыбнулась. – Ближайший поезд отходит из главного вокзала через полтора часа, билеты брать? - Да, - вставая со скамьи, Хартфилия с хрустом потянулась, всё тело немело от усталости, и она была намерена отоспаться после возвращения. Возможно, удастся поспать в поезде. – Ты просто чудо, Ур. Ребята, встречаемся на станции через час, на этом всё.       Команда встала и отдала честь, принимая приказ. Все, кроме Леви, она тупо смотрела в одну точку ничего не видящим взглядом и больше походила на безвольную куклу с повисшими вдоль тела руками. Люси обеспокоенно на неё посмотрела, цвет лица МакГарден посерел и здоровый румянец пропал. Девушка всех напугала своей неожиданной переменной. - Леви? – наклоняясь над ней, мягко позвала Хартфилия.       Девушка ничего не ответила, но подняла на неё безжизненный взгляд. Леви видела перед собой не обеспокоенное лицо командира, а её безжизненное тело в груде обломков. Кровь стекала с её лица и была повсюду, а над ней, словно мифический бог смерти, возвышался Драгнил. Это картинка, словно двадцать пятый кадр, вспыхнула в одно мгновение, заменяя реальность на предсказание и так же исчезая. - Вы умрёте сегодня, - прошелестела одними губами Леви и чуть не заплакала. – На этом задании вы умрёте. - Вот как, - задумчиво протянула Люси, когда все заметно напряглись. – Так у тебя дар предвидения? А говорила, что никаких способностей нет. - Он не точный, вернее, я не могу его контролировать, - сказала Леви, когда её взгляд стал сосредоточенным и приобрёл осмысленность, к ней постепенно начал возвращаться естественный цвет лица. – Предсказания появляются спонтанно, зачастую их сложно понять, они очень короткие и появляются на один миг. Но… вашу смерть я видела отчётливо. - Хм, - Хартфилия не истерила, не переживала и казалось, вообще не нервничала. Слова Леви не произвели на неё никакого эффекта, будто она им не поверила. Остальные члены команды поражённо наблюдали то за командиром, то за МакГарден. Уртир рядом с Люси напряглась. – Но это не отменяет того, что у вас осталось меньше часа на сборы. Жду вас у главного входа, опоздавший получит наказание. На этом всё. - Люси, - позвала Милкович, когда девушка, уже развернувшись на каблуках, пошла к выходу под ошарашенные взгляды своей команды. – Но как же… - Это уже третий раз за утро, когда я слышу, что сегодня умру, - улыбнулась на прощанье рыцарь, уходя. – И угрозы архиепископа Макарова внушают мне страха больше, чем предсказание пророка, и да, не говори Грею, он всё неправильно поймёт!       Крикнула напоследок Хартфилия, оставляя озадаченных ребят в растерянности от происходящего. Милкович ушла сразу же после неё, лишь мимолётно посмотрев на поникшую и разбитую МакГарден. - Вы как хотите, но я ей не доверяю, - наконец спокойно сказал Шуга, когда обе девушки вышли из столовой. – Она не та, за кого себя выдаёт. - Что ты такое говоришь! Она уважаемый рыцарь ордена, паладин! – возмутился Ромео, рьяно бросаясь на защиту чести нового командира. Люси ему нравилась, он испытывал к ней уважение и даже восхищение. - Чушь собачья, эта стерва только и умеет языком чесать, за всю жизнь палец об палец не ударила. Зажравшаяся выскочка купила себе место на заслуги отца, все они, аристократы, такие. – Со злобой выплюнул оскорбления охотник. – Моя знакомая однажды была с ними на миссии, и эта Харфилия только и делала, что пряталась за спиной уважаемого Грея и его напарника, даже не удосужившись явится на поле боя. Зато бесстыдно приставать к уважаемому Грею на глазах всего ордена для неё раз плюнуть. Она – позор всего ордена, и мне ненавистна одна мысль, что такая как она – мой командир. – Леви и Ромео замолчали, почему-то до конца поверить его словам они не могли, как не могли и опровергнуть их. Нацу безразлично смотрел в сторону двери, игнорируя полный жгучей ненависти взгляд Шуги. – К тому же, проскальзывал в наших кругах слушок, что она испытывает симпатию к вампирам и даже имела близкие отношения с одним. Из-за этой истории её и выгнали из сестёр милосердия. Больная извращенка. Больше, чем уверен, что она и оружием-то пользоваться толком и не научилась. - Не может этого быть! – сделала неуверенную попытку заступиться за Люси МакГарден. - На заборе тоже много что написано, но только там дрова лежат, - Драгнилу наскучила эта бесполезная болтовня, и он просто ушёл, съедаемый десятком ненавистных взглядов. Хартфилия ему понравилась, и слушать про неё глупые и необоснованные сплетни он не собирался. Пока у него была возможность убивать вампиров, ему было всё равно, с кем работать, и он чувствовал, что с Люси у него больше не было причин сдерживаться.