Kyrie eleison

- На границе их было раза в три больше, чем мы рассчитывали, - переведя взгляд на сонного и уставшего друга, призналась охотница. – От начальной ступени развития сил и до высшей. Они эволюционируют, Грей, прямо на глазах раскрывают свой потенциал. И если раньше это протекало в течении нескольких лет, то сейчас достаточно всего недели. - Думаешь, какой-то наркотик, ускоряющий процесс развития, как у нас? – взяв в руки деревянный кубик, задал прямой вопрос епископ. - Не отрицаю такую возможность, ведь способности их тел всё же не изучены до конца. - Люси резко умолкла и посмотрела прямо в глаза Фуллбастеру. - Тебя тревожит что-то помимо этого, не так ли? - понимающе усмехнулся мужчина, теребя в руке куб по привычке. - Это мы с тобой знаем об отличиях строений организмов вампиров и людей, но для остальных неосведомленных – это дети дьявола. Его порождение и проклятие мира. Принимая всё на веру, большинство в ордене отрекаются от науки, - презрительно фыркнула Люси, она таких людей на дух не переносила, Грей же был в этом вопросе практичней: каждый верит в то, во что он хочет. - Но если вскроется правда о наших исследованиях и существование вампиров раскроется миру, то лишь вопрос времени, когда люди, возжелав вечной жизни, переметнутся на сторону церкви «Нового человечества». Я считаю, что эти еретики этого и добиваются. Даже до лесов границы дошла их идеология, и многие вампиры на той стороне являются приверженцами этой веры. - Да, их церковь излишне активна в последнее время, но пока секрет существования вампиров тщательно скрывается, они не больше чем сборище бредящих фанатиков в глазах простых людей, - чувствуя, как усиливается его головная боль от дальнейших размышлений на эту тему, он закрыл глаза. Они так долго упускали это из вида и теперь пожинают плоды своей невнимательности. – Но давай решать проблемы по мере их поступления.       Уже на протяжении двух часов он слушал её доклад о миссии на границе, и самые страшные его опасения, к большому сожалению, подтвердились. Численность сильных вампиров росла с каждым днём, и если раньше на одну особь приходилось по два-три хорошо обученных рыцаря, то сейчас не менее пяти, что означало переформирование отрядов, а эта та ещё головная боль для епископа. О сне снова можно забыть на несколько месяцев. - Скажи, версия о том, что вампиром можно стать, заразившись, ещё не подтвердилась? – задумчиво глядя поверх его плеча на безвкусную фреску на стене, спросила Хартфилия, заранее зная ответ. - Вампиризм не передаётся ни при укусах, ни от царапин, ни от других жидкостей, вот результат последних исследований, включая также опыты фармацевтической компании твоего отца, – кинув охотнице кубик, который он вертел ранее в руках, вздохнул Грей. Люси его ловко поймала и теперь рассматривала разноцветные грани.       В кабинете повисла тишина, и казалось, что сама атмосфера наполнилась тяжёлым настроением, которое бывает перед наступлением разрушительной бури. Грей что-то обдумывал, меж его бровей пролегла глубокая складка, а губы вытянулись в тонкую нить. Люси отлично знала это выражение. Мужчина выглядел крайне раздосадованным и даже злым, долго терзающие его тёмные мысли накатили с новой силой. - Завтра рано утром тебя ждёт с докладом архиепископ Макаров, так что сейчас иди отдохни, приди в себя. - На себя давно в зеркало смотрел? – вставая с кресла и подходя к Фуллбастеру, девушка погладила его по волосам, и он, прыснув со смеху, прикрыл воспаленные от переутомления глаза. – Когда ты спал в последний раз? - Кажется, что много лет назад, - в этот момент он показался ей на несколько лет старше, чем есть. Усталость и постоянные проблемы, требующие незамедлительного решения, сжигали в нём легендарного и бесстрашного рыцаря, которым он являлся. - Если я предложу тебе сбежать вместе со мной, как в старые добрые времена, ты откажешься? – загадочно поиграв светлыми бровями, на манер змея искусителя пропела Хартфилия. - Или мне по старинке придётся тебя похитить? - Вот поэтому тебя и перестали пускать в офис ордена, ссылая на длительные задания, - отшутился мужчина, чем вызвал волну негодования у Хартфилии. - Без тебя тут в разы тише. - Грубиян! Я просто сама не хочу приходить! - демонстративно развернувшись на каблуках, с видом высшей степени оскорбления охотница пошла в направлении двери.       Приняв сан епископа, Фуллбастер собственноручно запер себя в четырёх стенах с кучей бумаг, почти что навсегда закрывая для себя дверь на передовую, которая была для него чуть ли не единственным домом. Люси понимала это, как понимала и то, что он сделал это ради рыцарей ордена. Приди на его место очередной служитель, который и в глаза не видел живого вампира и не понимал, что значит сражаться с ним, вновь начались бы невосполнимые потери в рядах охотников. Пусть это и умалчивалось в верхах, но для ордена настали сложные времена. Рождалось всё меньше людей, способных использовать священное оружие, и потеря даже десяти рыцарей – это серьёзный удар по боевой мощи. - Люси? - когда девушка уже взялась за ручку двери, собираясь с наигранной обидой уйти, тихо окликнул её друг. - Ну что ещё? - надув губы, как маленьких и капризный ребёнок, она в последний момент успела поймать кинутые им ключи. - Хорошенько отдохни и много не пей в своей новой квартире, - улыбаясь ей на прощание и помахав рукой, тихо проговорил епископ. Видя его искреннюю заботу, Хартфилия успокоилась, и у неё моментально пропало всякое желание шутить. - Приходи в любое время, - она смотрела на него долгим и тяжёлым взглядом, в котором читалась неподдельная тревога и любовь, - моя кровать всегда ждёт тебя. - Ты говоришь такие жестокие вещи, - его губы растянулись в кривой усмешке, и во взгляде промелькнула едва заметная печаль. Он вкладывал в слова чуть больше смысла, чем могло показаться на первый взгляд, Люси это отлично знала.       С силой сжав ключи в руках, да так, что острые грани впились в ладонь едва ли не до крови, она рывком раскрыла дверь и вышла, напоследок бросив через плечо ёмкое «Придурок!». - Люси, ты уже вернулась! - у дверей её, пышущую праведным гневом, перехватила Эрза и с радостью прижала к своей груди, больно ударяя головой о титановые доспехи. - Я тоже рада тебя видеть, - когда цветные искорки перестали мерцать перед глазами, пробурчала охотница. - Приветствую, ma chérie, - из-за плеча Скарлет показался весёлый Джерар, учтиво склонив голову и подмигнув, он приобнял невесту за талию. - А вы ни капли не изменились, не отходите друг от друга ни на шаг, - не удержалась Хартфилия от шутки, но смутить эту парочку было трудно. - Говоришь так, будто это плохо, - улыбнулась охотница. - Нет, это очень здорово, - искренне радуясь за их крепкие отношения, серьёзно ответила Люси. Не каждый день можно было встретить боевую пару, которая действительно являлась продолжением друг друга, как единого целого. - Грей сказал, что ты вернулась с задания на границе, - перевёл тему Джерар, чем разрушил весь позитивный настрой девушки, - как обстоят дела? - Знаешь, я предпочла бы поговорить о работе в другой раз, - видя, как ребята напряглись, Хартфилия постаралась уйти. Сейчас заводить один и тот же разговор по второму кругу ей совершенно не хотелось. Спину пекло от вновь открывшейся раны, а солнечный свет максимально резал глаза. - Я немного устала сегодня и предпочла бы завалиться в кровать с баночкой пива и хорошенько выспаться. - Оу, не переборщи, - распознав скрытый намёк в её словах, Джерар взяв за руку свою невесту, которая собиралась всеми правдами и неправдами выбить информацию из подруги, и увёл за собой.       Ещё какое-то время смотря вслед удаляющейся паре, Люси бодро улыбалась, но стоило им лишь зайти за поворот, она тут же устало выдохнула. Поправив лямку походной сумки, охотница неторопливо пошла к выходу из штаба, то и дело приветствуя знакомых и боевых товарищей. Сегодня здесь было на удивление оживлённо, офис больше напоминал роящийся улей, где все громко переговаривались и что-то активно обсуждали. Подробности девушка знать не хотела, отвечая рядовыми фразами на вопросы и примеряя на себя маску доброжелательности, целенаправленно следовала на выход. Только под яркими лучами после полуденного солнца она вспомнила, что так и не зашла к Полюшке на перевязку ран, но возвращаться категорически не хотелось.       Вдыхая разгоряченный воздух, она слышала аппетитные запахи булочных и небольших закусочных, сладкие нотки только-только распустившихся сезонных цветов и почему-то мёда. Город дышал суетой и жизнью в палящих лучах солнца, сверкая, как слиток золота. Когда Хартфилия была здесь в последний раз, во всю шёл сезон дождей, и над черепными крышами домов нависали тяжёлые чёрные тучи, через которые при всём желании было не пробиться солнечным лучам. Хлюпая походными сапогами по холодным лужам, под колючим дождём она стояла на перроне в ожидании поезда. Лёгкие болезненно сжимались от промозглого воздуха, наполненного кружащим голову запахом озона и сырости. Люси отлично помнила, как за шиворот плаща заливалась вода, стекающая с зонта, а руки онемели от холода, наполнявшего всё её тело. Воспоминания были настолько яркими, что она буквально слышала стук колёс о рельсы и протяжный гудок прибывающего на станцию поезда. Ведь в тот день была очередная годовщина его убийства. - Сестра, не хотите ли медовик? – Люси рассеянно оглянулась на мужчину, возникшего справа от неё, и посмотрела на торт в его руках. - Простите, что? – голова кружилась от леденящих душу воспоминаний и она вернулась в пышущую зноем реальность. - Говорю, не хотите отведать медовик? В этом году на удивление ранний первый сбор, его уже прозвали медоносным! – тараторил продавец, и Хартфилия оглянулась. Везде висели вывески в честь ежегодного праздника, все усердно к нему готовились, украшая помещения мишурой и ульями с пчёлами из папье-маше. - Точно, сейчас же праздник мёда, - тихо пробубнила Люси, игнорируя улыбающегося до ушей торговца. - Сестра, с Вами всё хорошо? – деликатно спросил мужчина, видя бледное и растерянное лицо рыцаря. - У Вас есть медовуха? – ещё не до конца придя в себя, Люси постаралась улыбнуться как можно дружелюбней. Этот вопрос явно обрадовал торговца, и тот со счастливой улыбкой продал ей желаемое. - Хорошего Вам фестиваля, сестра! – крикнул он ей вслед.       Неся в руках литровую бутылку, охотница пробиралась сквозь весёлую толпу прохожих, готовящихся к фестивалю. Музыка, смех и улыбки предвкушения приближающегося праздника были повсюду. В этой цветной мишуре, теряясь в громкости звуков, девушка чувствовала головокружение и подступающую к горлу тошноту. Такое количество народа для неё, отвыкшей от шума и многолюдности, жившей в лесах более двух месяцев - сродни дикости. Словно в бреду, оглушённая всеобщей радостью, она на автомате брела к своей старой квартире на окраине. Этот город умел обескураживать своими контрастами. Стоило выйти за черту центра города, где ещё пару кварталов назад каждая молекула воздуха была пронизана радостью и шумом, теперь, в зоне трущоб, не было ни звука.       Дом, в котором она поселилась на три года, был старый, с облезшей со временем краской и постоянно протекающими трубами. Рассохшаяся ручка двери поддалась с трудом, и противный скрип резанул по ушам. Лифта здесь никогда и в помине не было, поэтому добиралась рыцарь на восьмой этаж по лестнице, где каждая ступенька с недовольным треском прогибалась под подошвами форменных сапог. Замок поддался лишь с третьего раза, и буквально ввалившись в квартиру, девушка забыла, как дышать. Всё было покрыто толстым тёмно-серым слоем пыли, она была повсюду: неторопливо кружила в затхлом воздухе, покрывала поверхности старой мебели и даже выцветшие обои. Не снимая ботинок, Хартфилия прошла в спальню и открыла рассохшееся окончательно после последнего сезона дождей окно. В лицо тут же ударил тёплый, а самое главное свежий и чистый воздух. Вдохнув его полной грудью, она зажмурила глаза, подставляя лицо высоко висящему на небосводе солнцу, и потянулась, запоздало вспомнив о разодранной спине. Ойкая и шипя от тянущей боли, Люси обессилено рухнула на кровать, прямо лицом в подушку, поднимая в воздух очередное облако пыли. В полной тишине, где отчётливо был слышен свист ветра и далёкие звуки фестиваля, она так же различала тиканье часов, удивляясь, как в них ещё не умерли батарейки.        В этой квартире не было ничего от Люси. За три полных года это место не обросло личными вещами или милыми безделушками, которыми постоянно захламляли пространство нормальные девушки, это место так и не стало ей домом. Безликие обои, стандартный набор мебели, где есть всё необходимое для жизни, один комплект посуды и практически не тронутый декор, больше отражающий своих предыдущих хозяев, чем саму Хартфилию. Место было необжитое, неуютное и сквозило одиночеством человека, который появлялся здесь от силы раз в полгода. Только одна рамка с пожелтевшей фотокарточкой на прикроватной тумбочке, где во весь рот улыбалась маленькая Люси, с ещё по-мальчишески короткой стрижкой, и насилу втянутый в фотоснимок Грей, коса поглядывающий на свою юную напарницу. Времена их первой встречи в ордене, где они были ещё совсем детьми и не имели своих званий и легенды, кровью написанной спустя пару месяцев.       Когда монотонное тиканье часов окончательно ей надоело, Хартфилия рывком поднялась с кровати и неуклюже прихрамывая, подошла к шкафу. Новые с иголочки платья из дорогих бутиков, купленные почти год назад, но так ни разу не надетые, аккуратно висели на вешалках и будто осуждающе поглядывали на свою хозяйку, забывшую о них на столь долгое время. Внизу шкафа Люси достала чемодан и, раскрыв его на полу, ещё раз оглядела содержимое, примериваясь, влезет ли это всё или же часть придётся оставить? Сгребая всю одежду в кучу вместе с вешалками, не разбираясь, она просто кинула всё это в чемодан, твёрдо решив, что разберётся со всем хламом позже. Потянувшись в самую глубь шкафа, Хартфилия достала отглаженную и накрахмаленную форму паладина, которую предусмотрительно застегнула в футляр, и кинула на кровать. Где-то внизу была ещё пара комплектов, которые она так и не распаковала. В завершении кинув рамку в гору платьев, Люси застегнула чемодан и покинула квартиру. В считанные минуты она собрала все три года своего проживания в этом доме и навсегда перевернула страницу, забывая об этом месте настолько быстро, словно его никогда и не было.       В отличие от прошлого места жительства, её новоявленное пристанище находилось в центре города и выглядело ослепительно свежо и чисто. Длинный трёхэтажный дом был новым общежитием для членов ордена и рассчитанным на совместное проживание двух-трёх членов в одной квартире. Только Люси была особым случаем и благодаря Грею двухкомнатные хоромы были в её полном, а главное единоличном, распоряжении. Тут тебе ни тараканов размером с кулак, ни скрипучих ступеней. Вместо этого небольшой вишнёвый сад, где так же цвели бархатные незабудки, и только-только оконченный ремонт. Прежде чем подняться к себе, Люси решила сначала посетить магазин, расположенный совсем близко к дому (в её старой квартире о такой роскоши можно было только мечтать). Особо не всматриваясь в содержимое полуфабрикатных обедов, она захватила коробку пива и на какое-то время задумчиво разглядывала свежий стебель сельдерея. Пока она вертела зелень в руке, мимо неё прошла влюблённо воркующая парочка. Девушка едва ли не повисла на своём парне, пуская слюни ему на футболку, а тот, лишь умилялся подруге и смущённо отвечал на её пылкие взгляды. Если бы они сейчас начали страстно целоваться около прилавка с тыквами, Люси бы не удивилась.       Расплатившись, охотница неспешно брела к дому, думая о том, что нагрузиться вещами, а теперь и продуктами, даже для неё слишком. Проигнорировав лифт больше по привычке, чем осознанно, она открыла дверь новой квартиры и сбросила вещи прямо на пол в коридоре. Светлая, а самое главное, просторная, она блистала чистотой, и из приоткрытых окон вместе с прохладным ветерком доносился аромат медовой сладости цветов. - Свежий ремонт, отсутствие пыли и абсолютное одиночество, всё как я люблю, - на выдохе пошутила рыцарь, разминая окаменевшие от нагрузки плечи.       Раскладывать и развешивать вещи абсолютно не хотелось, пнув чемодан в направлении спальной комнаты, Хартфилия сбросила обувь, следом полетели пиджак и галстук. Закатав рукава форменной рубашки, она отнесла пакеты из магазина на кухню и бросила свой обед из полуфабрикатов в работающий холодильник, отмечая, что Фуллбастер сильно постарался привести всё в порядок к её возвращению. Он всегда слишком сильно о ней заботился, порой жертвуя не только своими интересами, но и желаниями других.       Банка пива соблазнительно поблёскивала каплями конденсата, и Люси без раздумий открыла её, осушая одним глотком. В горле приятно защекотало, и в мгновение вся грусть и тяжесть дня улетучилась. Пить Хартфилия не умела от слова совсем, но очень это дело любила. Зачастую не помня большую часть попоек, она лишь догадывалась, как умудрялась просыпаться полуголой, и почему Грей так отчаянно строил от неё баррикады из стульев, столов и прочей кухонной утвари.       Прыснув со смеху от воспоминаний былых лет, девушка заглянула в ванную и восторженно присвистнула. Что в этой квартире ей с самого начала понравилось больше всего - так это просторная ванная на двоих и более человек, где можно было вытянуться хоть вдоль, хоть поперёк. Конечно, три небольшие комнаты тоже были бесспорным плюсом, но они ни в какое сравнение не шли с любовью Хартфилии к плесканию в горячей воде с резиновыми утятами. Определившись, с чего начать, рыцарь тут же принялась мыть ванную, а после и заполнять её водой. Умело игнорируя голос разума, который напоминал ей о работе и делах первостепенной важности, она весело насвистывала песенку гробовщика, скидывая с себя одежду на пол. Глядя на вещи, разбросанные по всей квартире, уместно ли упоминать, что за порядок и чистоту в доме всегда отвечал Грей? - Там, где пели песни, танцевали там, - завязывая волосы в пучок, Хартфилия не спеша залезла практически в крутой кипяток, продолжая насвистывать, - проросла бурьяном мертвая земля.       Зашипев от боли, Люси в который раз пожалела, что так и не зашла к Полюшке за мазью. Раны на спине ужасно ныли и щипали от горячей воды, и откинуться на спинку ванной казалось непосильной задачей. Решив, что пока можно и посидеть и так, Хартфилия взяла с полки корзинку с резиновыми утятами и высыпала в воду. Увязая в пене и тыкаясь красными клювиками в острые колени девушки, жёлтые бойцы морской дивизии, коими их давно окрестила сама Люси, разбрелись по всей поверхности воды. - Нету больше леди, нету красоты, - открывая вторую по счёту (но не по значению) банку пива, уже тише, на выдохе продолжала рыцарь, - лишь плита могильная у горы стоит.       Утята смотрели на неё с непониманием, и Люси показала им язык, тоже ей, ценители нашлись! По правде, она плохо помнила эту песню целиком, прошло слишком много времени с момента, когда девушка слышала её в последний раз. Гробовщик, который обслуживал их семью в то время, был очень веселым дедушкой преклонного возраста, который действительно любил свою работу и относился к ней со страстью. Стругая заказанный ими гроб, он любил насвистывать её, едва заметно покачиваясь в такт и ритмично стуча ногой. Это было самое яркое воспоминание того времени. Его сутулая узкая спина, скрипучий голос и звук, с которым дюпель входил в дерево. - Вам весело? - маленькая Люси, держащая подол своего пышного траурного платья, подошла совсем близко с гробовщику, рассматривая почти что законченную работу. - О, маленькая госпожа, сюда нельзя заходить посторонним, - не отвлекаясь от работы, бодро проговорил гробовщик. - Даже заказчикам? - нахмурившись, спросила Хартфлилия, касаясь алого бархата обивки гроба. - Даже заказчикам, - утвердительно ответил он, всё же переводя на неё взгляд. - Вы очень храбрая маленькая госпожа, вам совсем не страшно находиться в таком тёмном месте? Где Ваши родители? - Они выбирают место для захоронения, - голос девочки звучал ровно и отстранённо, она не вела себя как ребёнок её возраста.       Кивнув сам себе, словно её слова всё расставили по местам, гробовщик больше ничего не говорил и не спрашивал, продолжая напевать себе под нос и доделывать гроб для старшего брата маленькой Люси.       Прежде чем девушка успела осознать этот факт, в ход пошла четвёртая банка, а воспоминания, которые она так тщательно игнорировала в трезвом уме, постепенно появлялись одно за другим. Возможно, следовало съездить домой и проведать его могилу, но от одной мысли, что ей пришлось бы вновь выслушивать нотации от родителей из-за разрыва помолвки, а после просматривать до неприличия огромные списки очередных кандидатов в мужья, ей становилось тошно. Как бы долго они с Греем не были вместе, сколько бы легенд не ходило по всему ордену об их боевой паре, её дорогие родственники в итоге оказались до безобразия бестактны. Назначать очередную встречу с потенциальным женихом спустя всего месяц после разрыва для страдающей от разбитого сердца дочери, жестоко. А вдруг это была любовь всей её жизни? Их одержимость наследниками пугала больше, чем возможность быть растасканной по частям полчищем оголодалых вампиров.       Ткнув одного из утят в клюв, Люси вспомнила пару из магазина, расплескивающую флюиды любви на всех вокруг. Поймав уточку, Люси задумчиво крутила её в руках. - Интересно, мы с Греем хоть когда-нибудь выглядели так со стороны? - вслух пробубнила Хартфилия и резко сжала утёнка в руке, да так сильно, что тот лишь жалобно пискнул. На лице рыцаря появилось отвращение вперемешку с паникой.       Представив, как они с Греем, прилипнув друг к другу, душили своими феромонами всех подряд, гуляли по городу, сладко воркуя друг с другом, она почувствовала тошноту. Так низко пасть они бы не смогли, даже если бы сильно постарались! Ребята, конечно, были напарниками более пятнадцати лет, из которых семь в статусе обрученных, но пойти на такие жертвы, чтобы дурить её семью - это слишком. - Лучше смерть, определённо смерть! - от мысли, что эта пара добровольно идёт на такое, охотницу передёрнуло.       Хотя, она далека от понятия нормальных отношений и, возможно, в этом и вся прелесть встречаться с обычным человеком, далёким от поля боя и всех тонкостях войны с вампирами. Отношения, образованные в результате изнуряющих, смертельно опасных сражений и долгих лет путешествия плечом к плечу, были крепче, чем кровные узы. За столько времени, проведённого вместе, они успели стать настоящей семьёй, где без раздумий готовы были поставить собственную жизнь на кон ради друг друга, но значило ли это тоже самое, что и быть возлюбленными? Хартфилия не знала на это ответа, так как не испытывала ничего помимо этой... связи.       Голова кружилась от горячей воды, раны всё ещё неприятно щипали, но уже терпимей. Откинувшись на бортик ванны, Люси следила за клубами пара под потолком и медленно задремала, выпуская из рук недопитую банку пива. Тишина, нарушаемая лишь звуками капель, срывающихся в воду с кончика крана, обволакивала тёплым коконом, погружая Хартфилию глубже в сон. После изнурительного путешествия тело моментально расслабилось в горячей воде, и мышцы приятно загудели в уставшем от долгой дороги теле.       Сны Люси снились всегда пустые, тусклые и неинтересные, большинство из них она никогда и не запоминала, ощущая после пробуждения остатки фантомных эмоций, переживаний, но чаще всего тоски. Было в них что-то, что не давало ей наслаждаться ими. Та информация, воспоминания и мысли, что так упорно блокировали бодрствующее сознание, проявлялись во снах и только. Больше им нигде не было места в её жизни. Это она решила ещё очень давно, и это табу неприкосновенно.       Перед девушкой в белоснежной пустоте комнаты стоял молодой юноша в чёрном плаще. Его волосы были спутаны, с них стекали капли холодного дождя, непрерывно шедшего уже долгое время. Он был совершенно один и смотрел себе под ноги, сгорбившись над чем-то или кем-то.       Люси его никогда не окликала и ни о чём не спрашивала. Сидела в стороне и внимательно всматривалась в черты бледного, мертвецки бледного лица. Юноша не плакал, не морщился и, кажется, не дышал. Прожигал взглядом опустевших обсидиановых глаз пол под ногами и молчал. Тогда, пятнадцать лет назад, на старом кладбище, где над безмолвными глыбами пролетала вместе со свистящим ветром и шумом дождя глухая песня гробовщика, она узнала, что значит окаменеть от горя. Лицо незнакомца, склонившегося над могилой её брата, больше напоминало искусно выполненную мраморную маску. Ни единый мускул не дрогнул, не трепетали ресницы и не дрожали от холода губы. Бесконечная скорбь от потери и полная душевная пустота. Юноша не обернулся на оклик маленькой Люси, лишь едва заметно повернул голову, и его смолянистые глаза окрасились благородным багровым цветом. Хартфилия смотрела на него ровно столько, сколько он позволял ей это делать. Ей и в голову не пришло достать свое священное оружие, ведь она знала, что он не сделает ничего плохого. Не сможет. Его печаль и скорбь по её убитому брату были искренни, бурлили в нём и отравляли его бессмертное тело. По крайней мере, так ей казалось в тот момент. Юноша ступал беззвучно, и даже трава не проминалась под ним, содрогаясь лишь от тяжести дождевых капель, и больше не шелестела на ветру. Рука, обтянутая чёрной кожаной перчаткой, потрепала её по волосам, и не почувствовав её тяжести, уже взрослая Люси сморгнула наваждение. Обернувшись, желая проводить спину незнакомца взглядом, она наткнулась лишь на белое пространство. Воспоминание окончилось так же быстро, как и началось. И ни ощущения себя маленькой, ни фигуры таинственного незнакомца, ни того холодного дождя. Ничего этого не было в пустом вакууме.       Люси вздрогнула, просыпаясь от неприятного ощущения, будто за ней наблюдали. Поднявшись из остывшей воды, она прислушалась к звукам, но помимо её собственного сердцебиения, ничего не было слышно. Выдохнув и списав всё это на усталость, охотница включила воду и решила, что на сегодня с неё хватит. На протяжении всего времени, она спиной ощущала чей-то взгляд и искоса наблюдала за отражением в кране, готовясь в любой момент отразить нападение. Но было тихо.       Когда Люси приоткрыла дверь ванной, по гостиной растекалось малиновое пятно заката, а мебель отбрасывала длинные тени, больше напоминающие лапы чудовищ, чем банальные предметы интерьера. Сбросив полотенце, она прошла прямиком в спальню, оставляя на полу мокрые следы. Искоса наблюдая за всем периметром квартиры, в конечном итоге Хартфилия успокоилась окончательно и, переодевшись в старую и вытянутую майку Грея, вероломно захваченную ей ещё во время совместного проживания, надела нижнее бельё.       Желудок заунывно забурчал, напоминая о своём существовании и, как ни странно, о потребностях. Наскоро разогрев обед быстрого приготовления, девушка с трудом его проглотила, запивая доброй порцией пива и успокаивала себя мыслью, что эта дрянь всяко лучше сухпойка, которым она питалась на постоянной основе.       После заката наступила беззвёздная ночь, поглотившая малиново-алые краски чересчур быстро, не оставляя ни одного яркого мазка. Из приоткрытого окна, вместе со свежим и прохладным ветром, проникали песнопения из главной городской церкви. Вечерняя служба ещё не окончилась, и сёстры милосердия суетились на улице, кормя бедных и обездоленных, а так же раздавая церковные конфеты приходским детям. Люси смотрела на них, размешивая в стакане только что открытую медовуху. Её собственный серебряный крест был брошен на стол, и в тёплом свете лампы бликовал жёлтым. - Нормальные отношения, - тихо шелестела себе под нос девушка, изрядно охмелев. Её вело от выпитого, и каждая последующая мысль была бессмысленней предыдущей. Лицо пылало, и она подставила его ближе к окну под поток ветра. - Семья, дети. Жизнь, где каждое утро и вечер ты посещаешь церковь до и после работы. Это так скучно.       Видя, как к одной из сестёр подошла красивая молодая девушка с ярко-синими волосами и упала на колени, Хартфилия понимающе хмыкнула. Очередная наркоманка или алкоголичка, а может и вовсе детоубийца, возжелавшая искупления своего греха. Люси - сестра милосердия в прошлом, хоть и отказавшаяся от сана монахини, ей просто необходимо было пройти через инициализацию для вступления в орден. Но даже так, помимо тренировок, она так же помогала в церкви. Ей попадались самые разные люди: убийцы, сумасшедшие, религиозные фанатики, искренне верующие и многие, многие другие. В каждом она старалась увидеть что-то хорошее, но как бы ни пыталась, перед ней представали лишь обезличенные чудовища. В них не было ни веры, ни искреннего желания искупления. Думая, что походив и поплакав пару раз, они избавят себя от тяжкого греха, те даже не задумывались, что зерно порока в них самих никуда не делось, оно прорастало в них вновь и вновь, лишь набираясь силы. Что нас не убивает, то делает сильнее. С дьяволом внутри людских сердец происходило тоже самое.       В изрядно охмелевшем мозгу появилась гениальная идея: сходить вынести мусор и поискать в общежитии врача. Напрочь игнорируя тот факт, что Хартфилия сейчас, по сути, в чём мать родила и чёрные трусы-шорты да вытянутая полупрозрачная майка мало что скрывали даже в теории, она сгребла со стола обёртку от обеда и пустые банки. Не с первого раза завязав концы пакета, она шатающейся походкой пошла к двери. По спине прошёлся холодный и липкий язык страха, и она замерла, так и не дотронувшись до ручки. Что-то загромыхало и зашелестело в кухне, и сильнее сжав пакет в руке, рыцарь резко обернулась. Ветром раскрыло окно, и шторы отчаянно трепыхались из-за сквозняка. Люси фыркнула, костеря свою мнительность и открыла входную дверь, выходя наружу, и тут же по всему коридору раздался оглушительный и душераздирающий женский визг. - Вампир! Вампир здесь! - орала как в последний раз несчастная, переходя на такие низкие частоты, что даром не лопались стёкла.       В темноте коридора зашевелилась тень и Люси нахмурилась, мало ли какие развлечения у членов ордена по ночам. Вот только когда лунный свет резанул по лицу неизвестного, его зелёные глаза на долю секунды окрасились багровой вспышкой, все опасения тут же подтвердились и девушка, преградив ему дорогу, призвала оружие. Золотым лучом ключ блеснул в руке и прежде, чем рыцарь успела его активировать, парень резко перехватил её кисть и потянул на себя. От неожиданности Люси повалилась на него и уткнулась лицом в грудь. Алкоголь не способствовал её стратегическому мышлению, а так же быстроте реакции и уж тем более координации движений. Вампир обнял Хартфилию, тесно прижимая к себе, и она почувствовала на своей шее то ли поцелуй, то ли его дыхание. Всё было настолько быстро и смазанно, что только и оставалось довериться ощущениям. Боднув его головой в грудь, разрывая объятия, она кинула ему в лицо злосчастный мусорный пакет и пнула босой ногой в солнечное сплетение. Неожидав такой прыткости и уж тем более боеспособности от хрупкой девушки с непревзойдённым шлейфом перегара, незнакомец опешил и отлетел к стене от мощного удара. Небольшая заминка дала Хартфилии возможность активировать священное оружие, и яркий свет на пару секунд ослепил их, оба, болезненно щурясь, старались разглядеть друг друга. Люси в полутьме увидела лишь яркие малиновые волосы и белозубую улыбку, прежде, чем взмахнула косой, в желании снести вампирскую голову с плеч. Тот, в свою очередь, искусно уклонялся, не пытаясь блокировать голыми руками настоящее духовное оружие. Оступившись, рыцарь изменила траекторию удара, разрушая одну из стен, нисколько при этом не смущаясь, использовала обломки кирпича как снаряды, целясь в убегающего парня. Соседи не решались вмешаться или что-то предпринять, опасаясь попасть под удар, они только кричали и таились в комнатах. - А ты сильная, - присвистнул вампир, когда коса прошла в миллиметре от его кадыка.       Голова кружилась страшно, пол в считанные мгновения поменялся местами с потолком, и девушку стало откровенно укачивать. Алкоголь не лучший стимулятор в сражении. Она не смогла детально рассмотреть лицо вампира, но глаза, успевшие привыкнуть к темноте и скудному освещению с улицы, уловили его очертания. Очередной метящий прямо в сердце остриём косы удар с пугающей нечеловеческой скоростью несся на юношу, и уклониться от него он не мог. Тогда-то яркая вспышка пламени охватила коридор и покрытыми огнём руками, он остановил косу у самой груди. Горящие языки лизнули запястье Хартфилии, и тени за спиной, отбрасываемые их собственными телами, сгустились, пугающе наступая. Люси видела его впервые, но сразу могла сказать, что сила и умение владеть даром у него были на очень высоком уровне, если не на высшем. Та подавляющая мощь и то, с какой лёгкостью он остановил косу, заставляли её придумать ходы к отступлению. Сейчас она вряд ли смогла бы его победить в своём-то состоянии. Отпрыгнув назад, Хартфилия рассекла трубу водоснабжения, что так открыто шла вдоль стены коридора, и мощная струя воды сбила пламя вампира. Отфыркиваясь от воды, затёкшей во все возможные и невозможные места, он на секунду прикрыл глаза, и этого хватило, чтобы Люси со всех оставшихся в ней сил нанесла ему последний удар. Пробив спиной стену, вампир полетел с третьего этажа вниз. Подбежав к пробитой дыре, охотница хотела продолжить преследование удирающего что есть мочи парня, но внезапно осознала, что не надела сапоги и бежать по улице босиком крайне не безопасно.       Вода хлестала из рассечённой трубы, затапливая этаж и нижние квартиры. Новенькие обои были подпалены огнём и изрезаны косой, а стены зияли неровными дырами. Пыль благодаря воде превратилась в грязь и вязкое месиво, плавающее на поверхности новообразовавшейся самодельной реки. Ошалелые от происходящего члены ордена нерешительно высовывались из своих укрытий, а Люси, досадливо цокнув языком, удалилась в квартиру под испуганные взгляды остальных охотников. Сейчас общественное мнение - последнее, о чём могла думать Хартфилия. Вампир, к тому же так хорошо контролирующий собственную силу, осмеливающийся пробраться в общежитие рыцарей ордена - непростительная наглость. Это девушка не могла проигнорировать. На лицо все признаки того, что их церковь сделала свой ход; дело за человечеством. Убрав орудие и едва заметно покачиваясь, Люси вернулась в свою квартиру и наскоро приняла душ, смывая пыль и грязь после небольшой схватки. Запястье неприятно жгло, покраснение медленно перетекало в волдырь, и сунув его под ледяную воду, Хартфилия поморщилась.       Воинственно глядя на собственное отражение, охотница одним рывком стянула резинку с мокрых волос. Выскочив из ванной, Люси второпях достала из сумки форму паладина и за считанные минуты покинула квартиру. Успешно игнорируя шум и суматоху в коридоре, как и во всём доме, рыцарь направилась прямиком к Фуллбастеру. Хмель медленно проходил под воздействием адреналина. Даже страх перед очередной получасовой головомойкой от Грея, которая ей была обеспечена, тут и к гадалке ходить не надо, мерк перед нависшей опасностью. Это происшествие не терпело отлагательств, и, похоже, с архиепископом Макаровым они встретятся раньше, чем планировалось.