Девочка Настя (редактируется)

По возвращении в школу класс гундит весь день: обсуждает прошедшие каникулы. Ну, а нам с Канаевой рассказывать нечего, ибо она играла на своей виолончели почти сутками напролёт, а я читал да самообразованием занимался под пристальным взглядом отца. Единственные интересные истории произошли под Новый Год и в день рождения Аси, но сомневаюсь, что мне не вмажут, если кому-то расскажу. Шестой урок у Есениной. Ася что-то упорно строчит в телефоне — однозначно новый фанфик. Заглядываю к ней. Да, точно, фанфик про меня и Влада. Ожидаемо, особенно после дня рождения. Да, мы выпили. Да, мы начали участвовать в той тупой игре. И да, Влад потрясно целуется. Каждый раз внутри билось странное чувство неправильности и измены, будто Влад уводит меня у Насти. Но по коже пробегал ток, а разум хотел ещё и ещё. К тому же, стиль менялся: то лёгкое прикосновение лепестков губ, будто в первый раз, то наглое проталкивание языка в рот с явным доминированием, то слегка болезненное покусывание губы. И это не говоря о руках. Эти игривые создания Сатаны где только не побывали: и талию сжимали, и ягодицы поглаживали, и шею массировали, и голову за волосы оттягивали, пару раз даже случайно задели член. Я всё не мог понять, как он этому научился. На Асе натренировался? Или это у них с Настей семейное? И самое главное: почему мне это нравилось? На вопрос, представлял ли Влад на моём месте Асю, тот ответил спокойное «нет». Кажется, фанфики плохо на нас влияют. Слышу тихий бодрый голос, произносящий моё имя. Поднимаю взгляд на Зою. Она держит в руках белый почтовый конверт и смотрит точно в глаза. Конверт? Что там? Интрига тут же охватывает всё моё существо. Конверт тонкий, значит, внутри либо пусто, либо что-то бумажное. — Взятка? — шучу я, Ася рядом хихикает. Так и хочется прикрыть эти любопытные уши, пытающиеся выловить что-то интересное и подходящее фанфикам. Я, конечно, не против гета, но не с Зоей точно. — Да иди ты, — фыркает восьмиклассница, протягивая конверт. — Вот это передай брату своему. И не открывай, пока он не получит. — А мне что-то за это будет? — Тебе будут люли за невыполнение просьбы прекрасной дамы, — отвечает Зоя, покраснев. В голову закрадывается шальная мысль, что, возможно, она передаёт любовное признание. Точно! Красные щёки, сбежавший взгляд. Вот это поворот! Болконская по уши в Артёма! Надо будет обязательно посмотреть на реакцию брата. Он ведь говорил, что ни в коем случае не полюбит девушку младше него на шесть лет и больше. — Надо же… А ты знаешь, что он неприлично тебя старше? — подаюсь вперёд, с намёком двигая бровями, а Зоя, несмотря на свой ежедневный колючий образ, — возмущенная овечка. Такая интересная. Смог бы я влюбиться в Зою, не будь Насти в нашей школе, так же? Чтобы через общих друзей передавать письма, краснея и говоря абстрактно и совсем не понятно? Насколько возможно сделать это очарование, это волнение таким дорогим, лелеять внутри, словно маленького ребёнка? Не могу точно сказать. Но Зоя, объективно, — очень интересная личность, таящая в себе немало загадок. Ещё непонятно, сколько скелетов придётся потенциальному партнёру вытаскивать из циничного шкафа. — Да ну тебя! — восклицает девушка, с нетерпением кидая конверт на стол, а затем внезапно приближается вплотную к моему лицу и тихо проговаривает: — Чья бы корова мычала. Как обнаружу вас с Филовой рядом, так ты её постоянно пожираешь взглядом. Зоя усмехается, увидев мой охреневающий взгляд. Её сопровождает песня звонка. Капец. Девушка бросает громкое «аста маньяна» (нашла-таки язык для самостоятельного изучения?) и уходит. Вздыхаю, пытаясь понять, догадываются ли одноклассники, раз даже Зоя знает. Вряд ли. Они хоть и жирафные шкафы поголовно, но с уровнем развития семиклассников. Но всё равно интересно узнать мнение со стороны. Так что я смело пишу сообщение человеку с третьего ряда. «Слушай, а то, что у нас с Настей что-то есть, заметно?» «Вау, ты об этом только задумался?» «?» «Я плохой советчик по этому вопросу хотя бы из-за того, что Настя мне часто талдычила про тебя. Но если нужно мнение со стороны, то сестра моя не зря артистка балета — хорошо играет безразличие. А вот ты палишься.» Откладываю телефон в сторону. Ася рядом улыбается, отложив телефон в сторону. В кабинет заходит Есенина, настолько потрясающая, что аж челюсть сводит. Клетчатые брюки, оголяющий плечо тёмно-синий свитер и кожаные ботильоны. Да уж, за такой внешний вид наших девчонок ещё на вахте штрафуют походом домой переодеваться. Она не меняет обувь и тут же проходит к столу в привычной манере, покачивая бёдрами и разминая шею. Стучит ручкой, чтобы призвать взбудораженных Зоей учеников к спокойствию, садится на стол в привычной позе. Рот уже приоткрыт, дабы начать урок, но в кабинете появляется Змея и ахает. — Настя, слезь со стола, ты же не стриптизёрша! Ты. Не. Стриптизёрша. Нам хватает трёх секунд, чтобы переварить информацию, и в следующий момент Есенина, я, Влад и Ася взрываемся смехом. Да уж, не стриптизёрша. Ася была в настоящем шоке, когда узнала, кем Настя работает по ночам. Это произошло утром восьмого января, когда наш небольшой коллектив похмельных страдальцев разбирался, правильно ли всё помнит. Сошлись на мнении, что да. Заодно мы с Владом и Есениной ответили на быстро возникший у Аси вопрос: “Где Настя научилась так танцевать?” Надо было видеть это выражение лица. Она как будто узнала какую-то страшную вселенскую тайну! «Нет, дорогая Ася, я не развращаю маленьких мальчиков», — ласково говорила Есенина, пытаясь не рассмеяться. Бедная Ася, видно, долго складывала кусочки в голове в одну картинку и, в конце концов, кивнула на меня с вопросительным взглядом. — Она совратила меня… наполовину, — усмехнулся я и получил в ответ фырк Насти. — Наполовину? Я почти уверена, что процентов на восемьдесят это ты меня совратил! У Аси сломался шаблон. Бедняжка. Зато сейчас она смеётся вместе со мной, Владом и Настей. Учительница-то слезает со стола на стул, но получает добрую порцию непонимающего взгляда Змеи. Наверняка та уже успела сломать голову над причиной нашего веселья. Первым в этот момент стихает Влад. Потом — Настя. Затем — Ася. Ну, а я — слоупок, как всегда, всё доходит с опозданием. — Вопиющая невоспитанность. Не понимаю, что я сказала смешного, — бормочет женщина, перебирая папки в руках. Очки сползли почти на самый кончик носа, а ноздри всё раздуваются и раздуваются. Класс наполняет пыхтящий звук. И ради чего это она так старается? Хоть бы положила свои бумажки кому-нибудь на парту. Или она просто сильная и независимая? — Ладно. Я пришла, чтобы наградить грамотами активистов недавнего юбилея школы. Кузнецова Сергея за помощь в оформлении здания, Канаеву Айседору и Скворцова Владислава за выступления, — она кидает на Влада одобрительный взгляд. — Шелест Дмитрия за работу звукорежиссёра. Спасибо вам. Особенно Дмитрию. Наш звукорежиссёр заболел, и твоя помощь была как нельзя кстати. Каждый из нас по очереди встаёт и забирает свой листок картонки. Диму также сопровождает взволнованный шёпот. Конечно, он, не самый лучший ученик в классе, умудрился получить одобрение этой скупой на похвалу истеричной женщины. Вау. Всматриваюсь в свою грамоту. Его заполняли гелевой ручкой, о чём говорят смазанные тонкие буквы. В принципе, ничего особенного. Этот кусок картона всё равно не повлияет на портфолио. Ведь на него может повлиять только мой навык водить по бумаге карандашом. — Елена Витальевна, а можно и мне что-нибудь? Я тоже хочу вознаграждение за свои труды, — щебечет Настя, стащив со стола наш журнал и открыв его, предположительно, на странице русского языка. Змея в ответ только кривится. — Скажи «спасибо», что тебя к детям допустили. — Как грубо! — вздыхает Есенина и, дождавшись ухода завуча, начинает урок. *** — Братишка, — заявляю я с порога, — я сегодня почтальоном подрабатываю, так что да, тебе пришёл конверт! Без рук снимаю ботинки, кидаю рюкзак на пол, а куртку вешаю на крючок и тут же краем глаза замечаю Артёма. Он стоит, опираясь об угол стены плечом, и улыбается. Помню, как в детстве тайком фоткал его на телефон и тренировался в такой же очаровательной улыбке, зная, что девчонки просто тащились с неё. Порой я делаю так же, ведь брат взрослеет, его улыбка взрослеет вместе с ним. Недавно об этом узнала Настя и рассмеялась. Обидно было, между прочим. Я, значит, стараюсь нравиться ей, а в ответ приходит насмешка. — Правда? От кого же? Давненько я писем не получал… Да уж, просто кое-кто по имени Саша из ревности проверял все возможные ящики: электронный и почтовый. А потом обнаружилось, что она и вовсе Артёму изменяет давно, так что на днях они официально разошлись. Вот и хорошо. Парню меньше мороки и волнений. — Зоя в школе передала. Сказала до вручения тебе не открывать, — достаю слегка помятый конверт и протягиваю его брату. — Инфа сотка, там лежит любовное послание. — Ну, в этом я сомневаюсь, — он смеётся и снимает с майки очки для чтения, которые купил недавно. Этот год у него начался с похода к окулисту и продолжился рекомендацией читать и сидеть за компьютером исключительно в очках. Сначала я шутил про то, что он становится похож на крота, но с приобретением линз в самой стильной оправе, кажется, во всём городе, подколы пропали сами собой. Теперь он выглядит ещё хуже — как герой сопливой манги для девочек-подростков. Руки вскрывают конверт и достают оттуда… буклет? Серьёзно, там всего лишь буклет из школы танцев. А на первой страничке небрежным почерком написано: «Ты не думал о танцах? Бальных. Думаю тебе неплохо подойдёт классический вальс или что-то из латиноамериканского репертуара. Короче моё дело намекнуть, а дальше ты сам. Спасибо, я тем же вечером помирилась с родаками. А тебе пожелаю найти ту самую, которая не предаст и будет рядом:3 С уважением, Зоя.» — Что за вечер? Что за танцы? Что я пропустил? — поток вопросов сложно остановить. Артём явно что-то скрывает интересное, и это нужно разузнать. — Той ночью, когда обнаружилась измена Саши, я вышел подышать свежим воздухом и встретил Зою. Она с родителями поссорилась и тоже гуляла без цели. Ну, мы потанцевали вместе немного. У неё хорошо получается. А ещё она поёт красиво. Это были «Крылья». Любимая песня мамы. — И всё? А как же искра, буря, безумие? Зоя, когда передавала мне этот конверт, краснела и отводила взгляд. Ты ей явно нравишься. Брат усмехается и прячет буклет обратно в конверт. — Может, я и нравлюсь Зое, но она мне — точно нет. Она хорошая девчонка, не более. Повторю свои слова о том, что дама младше меня более, чем на пять лет, никогда не станет моей возлюбленной. А между мной и Зоей десять лет. Она же ещё ребёнок! Пытаюсь понять, что изменилось в малахитовых глазах, когда разговор пошёл о Зое. Что-то неуловимое, удивительное. Сомнение. Неужели его уверенность поколебалась? Улыбаюсь Артёму в ответ. Кажется, с ними будет связано ещё много историй.