***
— Что было дальше, — поинтересовалась Вендом. — Это же еще не конец. — Нам втроем пришлось вернуться на праздник. Это же всё-таки моя годовщина была. Ничего интересного. Выпили из целых бокалов, закусили, немного потанцевали. Картман попытался притащить тамаду, но Венди не позволила. Потом отправились по домам. — И это всё на фоне разрушенного города и погибшего друга, — хмыкнул Олсен. — Вас ничего не смутило? — Ничего нового и не произошло, — вяло огрызнулся Марш. — Дерьмо и разрушения случаются, и всегда произносятся эти слова, когда Кенни умирает. Думаете, это для него в первый раз? Так умирать, защищая всех остальных? Это не повод отменять годовщину нашей с Венди свадьбы. Поживи с мое в Южном Парке, еще и не такое покажется нормальным. Если мне не предъявлено никаких обвинений, то значит я могу идти? — спросил он после паузы. — У нас еще остались вопросы, — проговорил Олсен. — Кем был тот террорист, что подорвал половину Бруклина? Почему он был так зол на Мистериона? Остались ли у него сообщники или ученики, которые продолжат его дело, уже в Квинсе или на Манхеттене? — Я думаю, лучше будет задать эти вопросы Хаосу или, собственно, Мистериону, когда он вернется, — огрызнулся Марш, зная, что они сделать этого не смогут. В камеру вошла красивая женщина с длинными белыми волосами, смерила любопытным взглядом Марша и, наклонившись, что-то шепнула Вендом. Та выслушала с непроницаемым лицом. Доложившись, блондинка вышла. — Ваши показания подтвердились, мистер Марш, — скупо произнесла она. — Можете идти. Стенли тут же встал из-за стола и вышел из комнаты. Через коридор он увидел знакомую фигуру и поспешил к ней. — Кайл! — воскликнул он и ускорил шаг. — Тебя тоже допрашивали? И уже отпустили? — Да. Нас допрашивали вдвоем, а Эрик остался, высказывает им список претензий. — А вас кто допрашивал? — Мисс Лейр и мисс Хейл, — ответил Кайл. — А тебя? — Мисс Вендом и мистер Олсен, — ответил Стен. Послышались тяжелые и полные недовольства звуки шагов. По коридору шел Эрик Картман с красным от злости лицом. Кайл тут же обратил на него свое внимание. — Непробиваемые суки, — выплюнул он. — Они обе едва обратили на меня внимание! — Забудь о них, — мягко попросил он. — Они не стоят того, чтобы ты на них свое внимание тратил. И здоровье. У тебя лицо красное, может, дать тебе таблетку, чтобы давление понизить? В другое бы время, еще совсем недавно, Стен прикрыл бы лицо рукой, не в силах видеть, как Кайл сюсюкает с Эриком. Это было куда невыносимее того, что они раньше ругались по малейшему поводу. Но сейчас Стен был мормоном и уже немного освоился в этом всём дерьме, и даже успел искренне проникнуться основными идеями мормонов. Конечно, не без влияния жены и Гэрри. Поэтому сейчас он взирал на всё это со спокойствием и пониманием. Может, у этих двоих это принято. Может, эти двое получают от этого удовольствие. — Не надо мне твоих таблеток, спасибо большое, — язвительно произнес Картман. — Лучше домой давай пойдем. — У меня есть идея получше, — раздался до боли знакомый голос сзади. Марш не успел обернуться, как в поле его зрения появился Кеннет МакКормик собственной персоной, в знакомой оранжевой куртке, расстегнутой и болтающейся на худом мужчине, как на швабре. Из-под куртки выглядывала футболка, пестрящая всеми оттенками зеленого. — Давайте в бар пойдем, выпьем, поговорим. Давно так не выбирались. — То есть ты хочешь сказать, никогда, — пробурчал Картман. Марш же не стал возмущаться или бурчать, он просто развернулся и обнял своего друга. Кен застыл, видимо, не ожидав его такой реакции, а потом обнял в ответ. Кеннет на ощупь ощущался очень худым и жилистым. — Я очень рад, чел, — искренне признался Стенли. — После случая на стройке я беспокоился о тебе. Честно говоря, я думал, ты уйдешь из-под обвала… — А что насчет Баттерса? — подал голос Кайл. — Он рыдал тогда, как девчонка. Стен отпустил своего друга, а тот дернул перекосившуюся куртку. — Он всегда так реагирует, когда я умираю у него на глазах, — признался тот, — поэтому я стараюсь его от этого оберегать. И я уже у него был, он в порядке. А что насчет стройки, — он смущенно улыбнулся, — я всего лишь хотел удостовериться, что тот урод не уйдет, пришлось держать его крепко. — Ты обещал нам выпивку, — напомнил Эрик. — Ну так пойдем, чего стоим, — улыбнулся Кеннет. Они все вместе, вчетвером, как в старые добрые времена, отправились прочь, к выходу из Агентства. — Кстати, что за хер это был? — поинтересовался Марш. — А, псих один, — отмахнулся Кеннет. — Я спас его от самоубийства, давно еще, до выпускного бала, а он решил, что я виноват во всех его бедах. — Он что, умом тронулся? — скептически заметил Кайл. — Возможно, — засмеялся Кенни. — Да это ты умом тронулся, нищеброд, — заявил Эрик. — Не нужно было тогда его спасать. — Сам ебало завали, — легко ответил Кеннет. Слушая их привычную перепалку, Марш почувствовал себя счастливым. Этого тоже ему не хватало, его старых друзей и их приключений, которые обычно с ними случались. Так, все вместе, они вышли из здания и отправились отмечать возрождение их старой дружбы и начало новых времен.Цвет ночи: зеленый, часть вторая.
23 апреля 2020 г. в 21:55
Полный новых впечатлений и с адресом в кармане, Стенли отправился домой. Он вроде бы и не пил, но его покачивало. Он как будто новыми глазами взглянул на себя и на тех, кто его окружает. Со времен школы прошло много времени, целое десятилетие, и его бывших одноклассников раскидало кого куда. Венди и Кайл занимаются одним делом, хотя и были в некотором роде конкурентами. Картман заделался крупной шишкой в бизнесе, но, зная его, можно было предположить, что он и в политике занимает немалое место. Кенни же… даже он выбился в люди, стал сильным и известным. Мало кто в городе остался, кто про Мистериона не слышал, да и игнорировать молодежные организованные группировки при прямом столкновении мог только по-настоящему сильный и борзый перец. Он же сам… остался только рядовым патрульным, хотя в школе ничем особым не уступал всем им. Вечером уже, ужиная вместе с Венди в их доме, он нерешительно поглядывал на нее и поверить не мог, что это всё сделал с ним его же страх. Ведь так не может быть, чтобы только это мешало ему оставаться таким же крутым и сильным, как в старшей школе, чтобы его боялись и уважали.
— Дорогая, — позвал он, — как ты отнесешься к тому, чтобы я сменил религию?
— Если ты собрался вступать в религиозную секту и отписать им всё наше имущество, — заявила она, — К тому же, ты должен учитывать, в наше время религиозные секты долго не живут.
После рабочего дня она выглядела уставшей, и было непонятно, шутит она или говорит серьезно. Хотя и без нее он знал, насколько быстро ликвидируются такие секты.
— Нет, я имею в виду официально существующую религию. Мормоны, — чуть помедлив, произнес он.
— Почему именно они?
— Это даже не другая религия, а просто ответвление христианства. Как католики или протестанты. Другой взгляд на вещи и всё, — как будто оправдываясь, произнес мужчина. — Я думаю, мне там смогут помочь.
— Я не против, — пожала плечами девушка. — Надеюсь, у них получится, насчет всех твоих проблем, в том числе и с кошмарами, — Стен согласно кивнул, бывали у него и кошмары насчет всего этого. — А что там с приглашениями? — с нажимом спросила она.
Стенли неохотно пересказал ей события сегодняшнего дня. Вендалин задумчиво постучала пальцами по столу.
— Значит, это ты был в метро, — протянула она.
— Не только я, там еще был Мистерион, — признался он.
Венди подняла на него взгляд, и только сейчас он заметил, насколько плохо выглядит его жена. Всегда уложенные волосы сейчас были растрёпаны, лицо бледное, а под глазами залегли глубокие темные круги. Она выглядела бесконечно уставшей и потерявшей надежду.
— Значит, ты его видел? — тускло спросила она.
— Так же близко, как тебя сейчас, — подтвердил Стен. — Передал его приглашение, но только он не сказал, что будет или нет.
— Мне нужно знать точно, — проговорила она.
— Зачем он тебе? Ты хочешь поговорить с ним? Я не понимаю.
— Ладно, забудь, — она поднялась из-за стола и отправилась в их комнату. — Не забивай себе голову, — бросила она на пороге. — И мне захвати брошюрку у мормонов.
Она ушла, оставив собственного мужа в растерянности. Никогда Венди на его памяти не вела себя так, будто была ему совершенно посторонним человеком. Если чего было не так в их браке, в их отношениях, они всё мирно обсуждали и приходили к соглашению, как и делают все люди в здоровых, гармоничных отношениях. Так было, когда они стали работать на разные стороны правосудия, когда обсуждали их дом, в котором они сейчас жили, когда поднялся разговор о детях, которые у них так и не получались.
Стенли растерянно поглядел ей в след. Но раз она сказала, что всё в порядке, то наверняка действительно всё хорошо. Значит, и ему не стоит беспокоиться по этому поводу.
Марш отправился по указанному адресу на следующий день, прямо с утра. Он рассчитывал, что закончит за пару часов, но вернулся только к вечеру. Он смутно помнил, какое впечатление произвело на него семейство мормонов в далеком детстве, и был готов к чему-то такому, но реальность превзошла все его ожидания. Его быстро и без излишних проволочек проводили к Гэрри, который обнаружился в кругу детей, что-то им рассказывающий. Помощник передал ему, что к нему посетитель, и Гэрри немедленно передал ему детей и вышел к Стену. С того момента, когда он видел его в последний раз, прошло много времени, и Гэрри сильно изменился. Он стал мужчиной, статным и уверенным в себе и в собственных утверждениях. Он вырос, заматерел и обрел какую-то особенную ауру. Что-то подобное имел Кенни, но он не подавлял и не запугивал, а давал чувство защищенности и уюта. Он внушал доверие.
Устроившись в удобном кресле напротив него, он всё, без утайки, рассказал, как будто каялся у священника. Гаррисон всё внимательно и молча выслушал.
— Мне МакКормик посоветовал обратиться сюда, — заявил он в конце. — Он обещал, что мне здесь помогут. Он также сказал, что я хороший парень, и не заслужил… мучений, — последнее он произнес через силу.
— Кеннет здесь часто бывает, и его здесь все любят, — произнес наконец Гэрри. — Он не нашей веры, он, скорее, исповедует синтоизм, но это не имеет ровно никакого значения. Он довольно часто приводит детей, оставшихся без семей, или взрослых, нуждающихся в помощи, таких, как ты. Я помню тебя, Стен, — голос главы мормонов смягчился. — Ты действительно хороший парень, один из лучших, что я встречал. Мне искренне жаль, что с тобой такое приключилось, но я попытаюсь тебе помочь.
Стенли с немалым удивлением открыл рот, чтобы сказать что-то, но не нашел, что сказать, поэтому просто его закрыл.
— Но учитывая твое окружение, тех людей, в кругу которых ты рос и с кем сейчас находишься, то неудивительно, что ты не можешь жить правильно. Я сейчас постараюсь коротко объяснить тебе, — продолжил он, доставая простой блокнот и дешевую ручку. — Чтобы попасть в рай, нужно не только носить на себе ярлык с надписью «мормон», а быть в первую очередь хорошим человеком. Мы поможем тебе не сбиться с пути, но ты тоже должен над собой работать. Наша вера состоит в том, что бог, по сути своей есть не только высшее существо на небе, но и частица, существующая в каждом человеке, — он нарисовал в центре листа точку и обвел ее кругом. — Тебе нужно принять его в себе и служить ему, служить себе, делая себя лучше каждый день. А бога внутри себя нельзя травить и уничтожать, как любят это делать люди ненавистью к себе, страхом, завистью, гневом. А так же алкоголем, наркотиками, дурными мыслями и делами, что люди делают через силу.
— Я не смогу полюбить мужчину, который убивает своих детей и жену, — пробормотал Стен. — Я не смогу полюбить бездомного, который побирается на выпивку.
— Я знаю, это сложно, любить всех, — согласился Гэрри, — Но ты можешь их не любить, а только помочь в меру своих возможностей. Поговорить по душам с убийцей, купить еды и одежды бездомному, дать ему возможность переночевать в тепле. Делать добро очень просто и естественно, и не нужно стесняться собственной доброты, — он очертил вокруг круга еще несколько окружностей, и провел к ним стрелки. — Ты соприкасаешься с очень многими людьми, осознаешь это или нет, и, если ты прикасаешься к ним с добром, это добро у них остается. Это твоя семья, — он начал подписывать соприкасающиеся окружности, — Твои дорогие родители, что подарили тебе жизнь, твоя жена, которая разделила твою жизнь, дети, которые у тебя еще будут. Твои сослуживцы, которые будут на тебя смотреть и невольно перенимать твои действия и твой образ мысли. Простые люди, которых ты защищаешь, которым даешь уверенность в безопасности. Пострадавшие, которых ты защищаешь напрямую, и нападавшие, которых ты наставляешь словами и действиями на правильный путь. Те, которые слабее тебя, те же бездомные, старики и дети, которые могут пропасть без тебя.
Он придвинул к нему блокнот с исчерканным листом. Стен думал почему-то, что он один на всём свете, а оказывается вон он сколькими людьми окружен.
— Посмотри, скольким людям ты можешь принести добро. Сотвори его внутри себя, и люди пойдут к тебе за ним, людей всегда тянет к истинному добру.
— Я не смогу, — заявил Марш, смотря на всё это. — Это слишком сложно.
— Ты можешь начать с малого, — легко предложил Гаррисон. — Страх иррационален, но его легко победить собственной волей. Комплекс медитаций, грамотно подобранная музыка с легким роком, успокоительные травяные чаи — никакого внушения или давления, никаких одурманивающих средств, если ты подумал об этом, нам запрещает это религия.
Честно говоря, Марш так и подумал, что здесь обязательно будет что-то одурманивающее, вроде марихуаны или легкого экстази, и был приятно удивлен таким откровением Гэрри.
— И трехшаговый комплекс для тебя индивидуально, — закончил он.
— Какой именно?
Гэрри с улыбкой протянул ему небольшой пятиугольный значок с надписью «Я — мормон».
— Этот значок будет тебе постоянно напоминать, что ты теперь мормон, мормоны попадают только в рай, а значит и ты тоже попадешь в рай, — он мягко и доброжелательно улыбнулся.
— Я подумаю, — проговорил Стен, потрясенный его словами.
— Подумай, — великодушно разрешил Гэрри. — Погуляй по нашему офису, посмотри на людей, посмотри, как они ведут себя и как общаются. Если не понравится — ты можешь свободно уйти.
Марш так и сделал. Сдавленно кивнув, он поднялся и направился прочь из его кабинета, и принялся бездумно бродить по большому зданию, которое занимало целый квартал.
Здесь было множество людей и еще больше общественно-полезных отделений. Казалось, под одной крышей собрался целый город. Одно крыло было отведено под медицинский пункт, где оказывали помощь всем желающим и бесплатно — Марш видел, что никто ни за что не платит. Нуждающимся давали бесплатно дешевую, но добротную одежду, позволяли помыться тем, кто нуждался в ванне и в бритве. Залечивали царапины и накладывали гипс на переломы. Сюда приходили и уходили свободно, но здесь не было принудительного и грязного труда. То есть бездомных не мыли, а вручали им мыльные принадлежности, ножницы, скребок и показывали им душевую. А тем, кто физически не мог этого — тем помогали. Здесь было и крыло с огромной библиотекой, и с людьми, готовыми ответить на любые вопросы, рассказать интересующее и объяснить школьные предметы или даже углубленное изучение уровня института. Здесь было огромное жилое помещение, где разом жили старики, дети и некоторые животные, все вместе. Спали, конечно же, отдельно, но в прочее время они общались без каких-либо препятствий. И везде были люди, работающие здесь, бесконечно доброжелательные и терпеливые, готовые помочь или объяснить то, что было непонятно. Стенли наведался даже в отдел финансов и управленческий отдел, которые по сравнению с остальными были до смехотворного небольшими. Он привык, что обычно всё как раз наоборот, но не здесь. Ему это нравилось, и внушало надежду, что здесь он наконец-таки найдет то, что безрезультатно искал долгие годы и чего ему не хватало в детстве.
Экскурсия заняла у него время до самого вечера, он приглядывался внимательно и собирал все виды брошюрок, для жены, которые мог найти. Под конец дня он принял решение, зашел к Гэрри и забрал у него значок и этот блокнот. Значок был тяжелым, и казался совсем чужеродным. Но это было как обещание начала новой, лучшей жизни.
Следующий день был его рабочим днем. Всё еще будучи под впечатлением под обществом мормонов, Стен совершенно на автомате собрался и добрался до места службы. Он собирался взять направление на патруль, но еще на проходном пункте его окликнули, причем дозвались не с первого раза, и передали, что ему велели направиться к шефу. Марш особо не отреагировал, только послушно направился в указанное место.
Чарли Менсон ждал его на своем месте, в кабинете шефа полиции. Едва Марш вошел, тот смерил его непонятным взглядом и, попросив сесть, подал бумаги. Стенли пришлось прочитать документы несколько раз, прежде чем он понял, что его повышают в должности: с патрульного до детектива местного отдела. Озадаченный, он перевел взгляд на шефа и только сейчас заметил, что тот смолит сигарету, а перед ним полная пепельница окурков. Он нервничал настолько, что даже не подумал открыть окно, чтобы некурящим сотрудникам было удобно.
— В течении полутора суток после происшествия в метро со мной связывались семь раз, Марш, насчет тебя, — Чарли ткнул в его сторону сигаретой. — У меня интересовались, почему сотрудник, тесно знакомый с мистером Картманом и господином Мистерионом, до сих пор ходит в патрульных.
Стенли только и смог, что промолчать. А что, ему нужно было во всеуслышание объявить об этом и дополнить его рассказ о том, как однажды много лет назад известный адвокат, Венди Марш, отпиздила кулаками известного бизнесмена Эрика Картмана, а Мистерион снимал это всё на камеру телефона, и с не менее известным суперзлодеем Профессором Хаосом он смотрел на всё это. Он мог бы рассказать истории куда более ужасные и невероятные, что с их четверкой случались, но, конечно, он не делал этого.
— Так что с этого дня ты работаешь детективом, — подвел черту Менсон.
— А почему кто-то решил, что я близко знаком с Мистерионом? — поинтересовался Стен.
— А потому что он не носит на собственном горбу обычных сотрудников полиции, — пояснил Чарли. Подумав немного, он достал из стола простую папку. — Здесь всё, что есть на него. Посмотри, может у тебя удастся что-то связать.
Папка, которую принял Марш, была до неприличия тонкой, за десять лет сбора информации, можно сказать, ничего. Первый лист с общими сведениями белел пустыми графами, дальше шли короткие вырезки из протоколов допросов пострадавших и выживших. Видимо, в какое-то время эта папка попала к психологу, потому что был предварительный анализ личности героя и список его часто употребляемых выражений. Маршу было это неинтересно, потому что его любимые матерные конструкции он уже знал. Чарли проницательно и жадно наблюдал за каждым его движением.
Дальше шли длинные банковские выписки. Отсюда Марш узнал, что существует благотворительный фонд имени Тэмми Ворнер, из которого содержатся двенадцать детских приютов. Стен знал, откуда он помнит это имя, — одна из старых подружек Кенни. Еще был общеизвестный анонимный счет, на которой каждый желающий мог перечислить деньги, которые хотели пожертвовать Мистериону за его работу. Стен поднял недоумевающий взгляд на шефа.
— Почему фонд еще не разворовали? — поинтересовался он.
— Пытались. Самый первый держатель найден мертвым в собственной кровати, внезапная смерть без каки-либо причин. Естественная смерть во сне, — пояснил Менсон. — Были найдены доказательства его краж денег, и следующий держатель намек понял, и деньги попадали именно туда, куда надо — на благо сиротам и нуждающимся детям.
— Переводы в этот фонд пытались отследить?
— Да, но это ничего не дало. Либо этот парень гениальный программист и хакер, либо имеет способности для этого.
Марш хотел было исправить, что не в компьютерах дело, но вовремя осекся.
— Да, такое… характерно для него.
— Если он в действительности твой приятель, то ни я, ни кто-либо другой не будут требовать от тебя его сдать. Просто… будет замечательно, если такой супер, как Мистерион, будет прикрывать одного из наших детективов. Или вовсе весь отдел.
Стенли взял ручку, но помедлил.
— Что-то не так?
— Я собираюсь менять вероисповедание, — произнес он, поразившись простоте того, как это прозвучало. — Скоро я буду исповедовать религию мормонов.
— Никогда не думал, что ты впишешься в их компанию блаженных добряков, — хмыкнул Чарли. — Но если работе мешать не будет, то пусть хоть мусульманство.
Стен потер лицо ладонями, глубоко вздохнул и подписал новый контракт. Менсон довольно заулыбался и подвинул ему новенький сверкающий значок детектива. Из его кабинета Стенли вышел уже детективом. Он поразился, насколько просто нужные знакомства и связи делают то, что он сам пять лет сделать не смог. Вот, просто для интереса, кто это похлопотал так, что его так сильно повысили? Кенни, Картман, Ассоциация, Гэрри? И что он для них должен был сделать, чтобы оправдать повышение? Детективы — это элита, первая линия обороны с преступниками. Те, у кого много власти, те, которой этой властью могли злоупотребить. Стен откровенно не хотел ничем таким заниматься, но если его припрут к стенке, ничего другого ему не останется.
До годовщины свадьбы оставалось чуть больше двух недель, и всё это время Стенли был страшно занят. Сначала канитель с документами о переводе на другую должность, потом ему нужно было учить новые должностные инструкции. Множество документов, которых нужно было запомнить, в том числе документы о неразглашении и добровольном сотрудничестве с вышестоящими инстанциям, которые, в переводе на человеческий язык, могли прийти и забрать дела, и он ничего сказать не мог. Сдал нормативные тесты по стендовой стрельбе, по рукопашной, а так же по знанию законодательства. Только потом его допустили к расследованию уголовных дел.
Только окунувшись с головой в жизнь детектива, Стен понял, куда попал. Старая его работа, да и вся жизнь, была размеренной, предсказуемой и безрадостной — он знал, что его ждет и не видел просвета в своих мучениях. Сейчас же всё было по-другому. Теперь он был детективом, он был мормоном, и всё это было непривычно-мучительным. По началу, конечно, он это понимал, по началу всё бывает трудно и непривычно. Непривычно было работать по-другому и в другом месте, с другими людьми. Непривычно было выезжать на места преступлений, иметь дело с мертвыми людьми, кражами или насилием. Трудно было начать думать по-другому, считать всех этих жертв преступлений и преступников хорошими людьми. Трудно, но ему всё это нравилось, как в детстве, когда они одно время играли в детективов. Марш чувствовал себя на своем месте, приятно, работать вот так. У него даже зародилось подозрение, что ему нужно было Картмана раньше попросить, чтобы тот заставил начальство его повысить, но тут же оборвал эту мысль. Он теперь мормон и думать должен соответственно. Хорошо, что его перевели сюда именно сейчас, хорошо, что он узнал жизнь простого патрульного, научился думать как настоящий полицейский, научился замечать детали и делать выводы на их основе.
И всё же, несмотря на то, что работа ему искренне нравилась, грязи в ней хватало. Были и мужья, избивающие жен, и дети, ненавидящие родителей без особых причин. Были и вполне приличные семьи, в которых ужаса неправильных отношений хватало на несколько семей. О таких людях думать хорошо получалось плохо, но Стен старался изо всех сил. Примиряло его то, что действительно хороших людей было больше.
Случалось и странное. Марш, как бы уже не удивляющийся всякой чертовщине и всякой сверхъестественной херни, был как-то насторожен творившемуся в городе. Ему попалось несколько людей, обладающих сверхъестественными способностями, которые творили странные для них вещи, да еще и так спокойно, как будто это надо было. В основном это были убийства совершенно незнакомых им людей и подлоги. И вели эти люди себя так, как будто им доверена высочайшая цель и ни с позволение сделать это. Стен подозревал, что здесь не обошлось без суперзлодея, какого-то принципиально нового. Или старого, вновь взявшегося за суперзлодейские дела. Нужно было найти Баттерса и побеседовать с ним, но его останавливал долг перед Кенни. Если бы не он, Стен так бы и ходил бы в патрульных, и поэтому он не решался заговорить на эту тему.
Во время одного такого дела Марш арестовал подозрительного мужчину, лет тридцати на вид, но с наполовину седой головой. Он подозрительно ошивался вокруг одного из таких суперов и сопротивления не оказал при аресте, хотя по нему видно было, что он мог и Стена уложить на асфальт, и даже убить его голыми руками. Документов при нем не оказалось, и он оставил его до выяснения за решеткой. А через час примчался МакКормик, выглядевший до ужасного измотанным, и просто попросил Стена отпустить этого мужчину. Марш привычно твердил про себя «всё хорошо», однако выглядело всё просто отвратительно. До него дошло, что он так занят этими непонятными происшествиями, насколько был занят сам Кеннет. Он даже заикнуться про Баттерса не посмел, насколько плохо выглядел его друг. Стен ломаться не стал, отпустил этого непонятного мужика. А через несколько дней он выехал на вызов и застал этого самого мужика над свежим трупом и с пистолетом в руках. Конечно, он его снова арестовал. А по дороге подумал — он не видит всей картины, он работает на втором плане, как когда-то в детстве, за спинами таких крупных суперов, как Енот, Чмо, Мистерион и СуперКрейг. Скорее всего, теперь, в этом городе, добавились еще ребята, и этот мужик один из них или работает на них. Поэтому он заехал в глухой переулок, где не было камер наблюдения, он устало потер переносицу и, разблокировав двери, приказал съебаться нахуй. Неизвестный мужик сильно удивился, глухо произнес «спасибо», и через полминуты его уже не было в поле видимости. Смотря на то место, где он только что сидел, Марш понял, что любит свою работу и всегда будет любить, насколько бы грязной она не была.
Приближалась дата празднования годовщины. По большей части, этим занималась Венди, вернее, договаривалась она с одним мужчиной лет сорока, в черепаховых очках, который, — Марш знал точно, — работал чьим-то заместителем в Ассоциации Супергероев. Он периодически заставал их вместе в их собственном доме, обсуждающих будущее мероприятие, и что-то не давало ему покоя. Что-то простое, лежащее на поверхности, но в то же время очень важное. И в один день, за несколько дней до непосредственного праздника, он не выдержал.
— Что насчет оружия? — поинтересовался он.
Оба они разом повернули головы в его сторону, как будто он издал неприличный звук, или они только сейчас заметили его присутствие.
— Простите, оружие? — повторил мужчина. — Это будет годовщина вашей свадьбы, зачем на ней вообще…
— Я понимаю, — кивнул Стен, — но в то же время в одном месте будут собраны люди, до этого момента обитающие раздельно, и даже на другом побережье. Опасные и непростые люди, и не самые лучшие друзья. И тем более, часть из них будет со сверхъестественными способностями. Конфликты неизбежны, — твердо заявил мужчина. — К тому же, эти все люди умеют невероятным способом притягивать неприятности со стороны, и для всех, я думаю, было бы лучше, если бы к этим неприятностям можно было бы приготовиться заранее.
Стен хотел сказать еще, про город, уже давно не существующий, и люди, проведшие детство в нем, могут быть попросту опасны. Он хотел сказать, что в том городе происходила ниибическая чертовщина, и высока вероятность, что всё это повторится. Весь город не снесет, но большую его часть может.
— Южный Парк, — согласно произнесла Венди, опуская ресницы. Она тоже понимала всё это. — Я согласна с ним. Нужно подготовиться, — отозвалась она, открывая глаза.
— Что именно нужно? — подобрался мужчина, открывая блокнот.
— Комплект для снайперской пары, — тут же отозвался Стен. — Ящик гранат. Штук двадцать винтовок, под одинаковый патрон и, собственно, патронов к ним, побольше. И я передам оружие для меня, спрячете сами.
— Я так понимаю, — уточнил мужчина, — что оружие не должно быть на виду. И нужно будет что-либо более специфичное? Для других суперов?
Он имел в виду Кенни и Баттерса. И прочих, что придут. Стен покачал головой. Раз Кен даже на выпускной притащил оружие, то наверняка сейчас тоже принесет свой арсенал. А Баттерс настолько сильно в него влюблен, что сделает всё, как он.
Утро дня годовщины началось у Стена со странного непривычного чувства тягучей ностальгии. Поздравив с утра жену и вручив ей оправленные в золото бриллианты, он проводил ее на работу, вспоминая, что происходило десять лет назад, промелькнувших так быстро. Тогда, сразу после вынужденного переезда и катастрофы, сама их свадьба была быстрой и совершенно не праздничной, они просто пообещали, что они навсегда будут вместе, еще даже в автобусе, что вез их в Нью-Йорк из Колорадо. После была только короткая регистрация у нотариуса и выделенная им, как молодоженам, комната в студенческом общежитии. Тогда Стенли чувствовал себя как обухом ударенный, он был в шоке из-за случившейся катастрофы, но бесконечно счастлив и влюблен в Венди до тошноты. Только со временем он смог примириться с действительностью и случившимся, чтобы двигаться дальше и поступить в полицейскую академию. А теперь, столько времени спустя, когда они уверенно стоят на ногах, имеют образование и работу, Венди решила на годовщину закатить настоящий праздник.
Одевшись в приготовленный для него темно-синий костюм с белоснежной рубашкой и темным галстуком, он отправился навестить родителей и отвезти их на место сбора. Ренди за годы совершенно не постарел, он всё время крутился в своем маленьком бизнесе, постоянно что-то покупал и перепродавал — успешно, между прочим. Стен знал, что отец всё время занят, и был для него хорошим сыном — навещал его редко и особых хлопот не причинял. Шерон работала рядовым бухгалтером на полставки и вела домашнее хозяйство, заодно воспитывая двух сыновей Шейлы, которых она родила от первого брака. Сама Шейла при каждой встрече с братом уже не ругалась и не называла его придурком, только закатывала глаза и уходила из комнаты. Она и без многочисленных подружек знала, что брату намного больше повезло в жизни, чем ей. Стен прекрасно знал об этом, но старался не думать, наоборот, радовался за сестру, что она не утратила связи с родителями и имеет двух замечательных, послушных сыновей. И вообще, он старался думать о сегодняшнем празднике как можно лучше. Это и его праздник, его годовщина свадьбы. Столько лет жить в браке с одним человеком и не разлюбить его, не разочароваться и не потерять общий язык, как Шейла со своим бывшим мужем, — он считал большим достижением.
Добравшись до места, он пристроил родителей следить за сервировкой стола и сам встал у входа, встречая приехавших гостей. Но еще было слишком рано, никого пока не было, и он принялся оглядывать, что умудрилась организовать Венди. Само место проведения он счел несколько… необычным. Верхняя терраса одного кафе в Бруклине, которую сняли на один день, чтобы достойно отметить годовщину. Место выглядело прилично, с добротной мебелью и широкими столами, застеленными белоснежными скатертями до самой земли. Низкие, удобные даже на вид, диванчики у края крыши и широкое, свободное пространство в центре для танцев. Неплохо, но, насколько Стен знал, денег у них хватило бы на дорогой банкетный зал в Сохо. Нет, ему нравилось всё, от мебели до вида на сквер напротив и залив за ним, но немного беспокоился, всё ли в порядке у них в семье, — финансово, он имел в виду.
Это был погожий летний день, солнечный и теплый, и с чуть ощутимым нехолодным ветерком, который раскачивал деревья в парке по соседству, легкие белоснежные скатерти столов и многочисленные цветы, искусственные и натуральные, в больших кадках по всей террасе. Большой день, годовщина сразу трех значимых событий для всех — по большей части — собравшихся. Ничего не предвещало беды, но до сентиментального напоминало что-то подобное из Южного Парка, когда идеально-хорошее становилось ужасно-трагическим. Стен постарался отвлечься от подобных мыслей, ну, чтобы, по крайней мере, не портить всем праздник встревоженным выражением лица.
И все мысли вылетели у него из головы, когда он увидел свою жену. Она возникла на пороге и тут же приковала к себе его взгляд. Венди была прекрасна, как едва распустившийся цветок, как самое прекрасное, что он когда-либо видел. Ее черные волосы были привычно распущены, однако уложены как-то непривычно, а лицо было ухоженным и свежим. Одета она была в темно-синее платье, отливающее красным при движении, скромным, но отлично на ней сидящим. Из-под края юбки выглядывали колени, а открытые плечи прикрывала полупрозрачная шаль. Она была прекрасна, настолько, что Стен почувствовал почти забытое ощущение тошноты, подкатывающее к горлу. Венди подошла к нему и встревоженно всмотрелась в его лицо.
— Стен? Всё в порядке? — он только и смог, что кивнуть, чтобы не потревожить сведенный судорогой живот. — Тебя тошнит? — догадалась она.
Стен кивнул еще раз, и она ловким движением схватила ведерко со льдом, вытащила оттуда бутылку с шампанским, вытряхнула оттуда лед в ближайшую кадку с растением и подставила под своего мужа, который не выдержал и исторг из себя весь сегодняшний завтрак. Передав наполненное блевотиной ведерко изумленному до предела официанту, она достала из сумочки влажные салфетки и помогла вытереться.
— Мне лестно, знаешь ли, — пробормотала она, — что ты так реагируешь на меня. Что я до сих пор так сильно нравлюсь тебе.
Стен залился краской и взял два кубика льда в рот. Его до сих пор подташнивало, и лед помогал. Поднимаясь, он заметил, что на вороте платья Венди был такой же мормонский значок, как и у него сейчас на лацкане пиджака.
— Ты тоже теперь мормон? — выдавил он.
— Да. Ты же не будешь против? — обеспокоенно заметила она. На лестнице за дверью послышались шаги и голоса. — Поговорим об этом потом.
Она выпрямилась и помогла выпрямиться Стену, чтобы встречать гостей как приличная и образцовая женатая пара. Первыми на праздник прибыли мистер и миссис Донован, а так же их маленькая восьмилетняя дочь, как две капли воды похожая на Бебе в этом возрасте, такая же красивая и рассудительная на вид. Бебе притворно обрадовалась, цепким взглядом при этом окинула внешний вид Венди и скользнула взглядом по Стену. Удовлетворившись осмотром, она сунула им подарок, расцеловала воздух возле щек и отправилась к фуршетному столу. Почти сразу после них явились Токен и Нинель, с почти одинаковым вежливым любопытством на лицах. Гости стали прибывать почти непрерывно, становилось шумно и весело. Пришел, стуча металлическими костылями, Волмер, и тут же начал рассыпаться в шутках и комплиментах дамам. Явились Крейг и Твик, в одинаковых безликих черных костюмах и на некоторое время приковали к себе всеобщее внимание. Стен знал, что на них делались ставки, когда именно они разбегутся. Судя по репликам и общему тону голосов, было понятно, что практически никто не ставил на такой длительный период, что они выдержали. Краем глаза он увидел, как привычно, двумя руками, Крейг посылал во все стороны факи, и как привычно прячется за его спиной Твик. Несмотря на непривычность рода их отношений, именно их союз больше не вызывал таких больших пересудов, как в школе.
Пришли его коллеги, пару хороших приятелей с патрульной службы, Чарли, один парень из убойного, с которым он вроде сошелся, и Лерой. Стенли настороженно смотрел за их реакцией на цвет главных заводил и источников проблем бывшего Южного Парка, но его коллеги реагировали спокойно. То ли для них это не было чем-то необычным, то ли Лерой предупредил их. Они поздравили его, обменялись парочкой шуток и тоже отправились к праздничному столу. Явились еще несколько человек, уже с работы Венди. Терраса наполнялась людьми и голосами, раздавался смех и звяканье стаканов, наполняя пространство праздничной атмосферой. Это было всё для них — для Стена и Венди, — но сам мужчина не чувствовал праздника, как будто он еще был на своем рабочем месте детектива. Как будто он расследует дело или работал под прикрытием. А гости продолжали приходить.
С видом важной персоны появился Картман, в дорогущем костюме, ведя под локоток чем-то недовольного Кайла. Еще со школы Стен помнил, что Кайл не очень любит такие общественные мероприятия, праздники, где нужно было присутствовать.
После них наступил перерыв, в который Венди глотнула из высокого бокала с шампанским. Она нервничала? Ждала кого-то? На улице раздался рык мотоциклетного двигателя, и сразу же за ним хоровые женские восклицания. Волна голосов прокатилась по улице и холлу внизу, и двери снова раскрылись, с силой, едва не ударившись о стену. На веранду порывисто вошел Кеннет МакКормик собственной персоной, тащивший с собой, как на буксире, под одну руку Баттерса, а под другую — уже знакомую Стену блондинку, личного помощника Грейс, с еще одной женщиной, по ее другую руку. Кенни оглянулся, заметил их стоящих, и подошел к ним и поочередно обнял их обоих.
— Я так рад за вас, ребята, — просиял он, видимо, заметив мормонские значки, и по старой привычке называя Венди «своим парнем». Она же, в свою очередь, крепко вцепилась в его руку и что-то сказала, неслышное в нарастающем шуме. Вслед за ними появилась незнакомая девушка в черном длинном закрытом платье и с белыми волосами, в которой Стен с изумлением узнал Карен МакКормик. Девушка кивнула ему, затем оглянулась на следующих за ней нескольких людей, выделяющихся явно готским прикидом, с прикрытыми капюшонами лицами, и выверенным уверенным движением руки указала на террасу, явно предлагая располагаться. За этими готами шли знакомые и повзрослевшие Ред, Хейди, Салли, Энн — все такие ухоженные и красивые, некоторые с мужьями под ручку. Вряд ли, конечно, Кен подгадал именно этот момент, чтобы войти вместе с бывшими одноклассницами, но исключать такого нельзя было. Стен едва оглянулся на них и потерял из виду свою жену и вместе с ней Кенни.
Оставшегося одного Баттерса тут же подозвал к себе Картман и начал громогласно расспрашивать, как будто и не знал, чем тот занимается: ему нужно было привлечь к нему внимания. Сам же мелвин перестал выглядеть как младшеклассник, которым он казался в выпускном классе, а стал выглядеть как едва совершеннолетнее существо неопределенного пола, со слишком женственным лицом и очевидно мужской фигурой. Со всей этой сверхъестественной хуйней можно подумать, что он варит и принимает какие-то омолаживающие снадобья, но тот лопотал что-то про фирму, про технические разработки для армии и спецназа и разработки нового оружия и формы для супергероев. Как оказалось, Стен знал эту фирму, даже на его личном оружие, специально разработанном гвоздемете было клеймо-вензель букв «К» и «Л». Значит, это их совместная разработка? Он и не догадывался, что они всё это делают.
Самого Кенни не было видно. Он оглядел гостей на террасе и, не найдя их, отправился вглубь, ища его и Венди. Со всех сторон его окликали и поздравляли, он машинально отвечал, продолжая искать жену и приятеля. И он нашел. Они оба уединились в дальнем конце террасы, расположившись на одном из диванчиков. Кенни развалился, откинулся на спинку, и говорил, не сводя пристального взгляда с Венди, имеющей несколько виноватый вид.
— И как, по-твоему, я должен это сделать? — слышался его голос с едва заметной насмешливой ноткой. — Ты знаешь, под моей опекой находится несколько приютов, я могу прямо завтра обойти их и подобрать очаровательного ребенка, да, со способностями, так, чтобы жизнь медом не казалась. Или я могу попросить Гэрри подобрать вам тихого, воспитанного сироту, который будет идеальным ребенком, но никогда ничего особенного не добьется.
— Я не хочу приемного, — тихо проговорила Венди.
— Окей, — согласился с ней Кенни, — Так о чем ты просишь? Чтобы я тебе прямо на этой вечеринке заделал ребеночка? Так не получится. Я не хочу оскорблять Стена, да и в первую очередь, я не буду изменять Леопольду, потому что очень сильно его люблю.
— Мне нужен общий со Стеном ребенок. Ни посторонний, ни от тебя, — тихо, но убедительно проговорила Венди. — Мы десять лет старались, но ничего так и не получилось.
Стен замер, стоя тихо, укрывшись за густой зеленью какого-то пышного растения. Он и не знал, что Венди так сильно хочет ребенка, что станет просить его у Кенни… так вот зачем она его так сильно хотела найти.
— Вам двоим я свечку держать не буду, — открестился Кенни. — Вас двоих вполне хватает, чтобы сотворить нового орущего карапуза. Это самое естественное, что может произойти между двумя разнополыми людьми, занимающимися регулярно сексом. Я не Иисус, и даже не Господь Бог, — продолжил Кенни, поднимаясь на ноги, — даже если ты и считаешь обратное.
— Но, Кенни, ты можешь… — начала было Венди, но осеклась и продолжила совсем тихо, — благословить.
В ответ Кеннет ей сказал такое, что в приличном обществе повторять и не стоило бы, доброжелательным и ровным тоном, но сути от этого не меняющей. Он посоветовал ей заниматься этим непосредственно со Стеном, желательно прямо сейчас, и вместо того, чтобы трахать мозг ему, пусть лучше трахает Стена, а еще лучше — чтобы он трахал ее.
Стенли смотрел на такого Кенни сквозь листья растения, на то, как он держался и как вел себя, на его уверенность в себе, и в то же время он понимал, что перед ним стоит живая легенда среди супергероев Нью-Йорка, простой парень с комплексом героя и комплексом старшего брата одновременно, а так же богатенький парнишка, сам разрабатывающий суперское оружие и костюмы. Стен осознал, что этот человек отличается от всего того разношерстного сброда, что собрались сегодня на годовщину. И что вообще отличается от всех этих людей, что живут в городе, за редким, единичным исключением. Он знал это много лет, с выпускного класса, но только сейчас он сообразил, что пацан, всю школу прячущийся под яркой оранжевой паркой, является по сути своей бессмертным, и, в теории, он мог бы пережить каждого из собравшихся здесь, их всех детей, внуков и так далее. Что он, практически, уже умирал множество раз и умрет еще куда больше. И, конечно же, что сейчас было уже не новым, он обладал сверхъестественными способностями, намного больше, чем сам Стен, Картман и даже Баттерс. Во всём его поведении, во всех его жестах скользило это, обладание силой, но не высокомерное и презрительное, чем обдавал Картман, а понимающее и всепрощающее. И, конечно же, эта сила, и все его способности и всё, что он делал для людей этого города, наносило отпечаток на его личность, на его характер, на его поведение и побуждения к действиям, делало его через боль и умирания чертовски сильным духом. Отличало его от всех остальных людей так же, как, к примеру, отличало многодетного, умудренного жизнью отца от младенца, делающего первые нетвердые, неосознанные шаги. Такое осознание удручало, заставляло считать Стена самого себя жалким и бесполезным, беспомощным, осознающим азбучные истины только сейчас, в то время как сам Кеннет проходил всё это годы назад, возможно, даже в те далекие времена, когда Стен считал, что знал его и считал его своим супер-лучшим другом. В те далекие времена, когда они еще все вместе жили в страшном городке Южном Парке, затерянном в середине нигде, когда они еще учились в школе, ковыряли коровье говно и играли в ряженных эльфов и магов.
Этот Кеннет был ему незнаком, но выглядел добрым незнакомцем, сильным и справедливым, тем парнем, что приведет домой заблудившегося ребенка и вытащит на собственном горбу друга из страшных туннелей метро. Марш тут же мысленно поправил себя — не страшных, просто неизвестных. Нельзя думать, что страшных, непонятно вообще, чего он тогда так сильно испугался, вполне обычное метро и вполне обычные террористы. Хорошие террористы, и Кен хороший, и все люди, и все суперы, собравшиеся сейчас, — тоже милые и хорошие. Так и надо думать, ведь он теперь мормон. Он меняется сейчас, людям свойственно меняться и становиться лучше, в любом возрасте. По крайней мере, он думал так.
Кеннет закончил говорить и несколькими секундами позже широким шагом прошел мимо него. Стен мог бы поспорить на свою новую должность, что МакКормик знал, что он стоит здесь, но не стал обращать на это внимание, чтобы сохранить достоинство Венди, да и самого Стена тоже. Выждав минуту, Стен вынырнул из-за укрытия и подошел к жене.
— Пойдем. Нехорошо заставлять людей ждать, — он протянул ей руку. Он не собирался говорить с ней о произошедшем, никогда в жизни, даже на смертном одре. Она подняла на него лицо, даже сквозь слой косметики заметно покрасневшее, ничего не сказала, только приняла его руку, поднялась и последовала за ним. И в самом деле, нехорошо оставлять ждать людей, собравшихся ради них двоих. Стен с Венди протиснулись сквозь толпу, оглядывая людей. У них же должен был быть организатор, который произнесет несколько слов насчет праздника, прежде чем начнется неофициальная часть с фуршетом и танцами. В толпе мелькнули знакомые лица Крота и его дружка Грегори, видимо, их пригласил уже сам Кенни.
Пока Марш оглядывался, словно потерявшийся ребенок, мощный толчок в спину вытолкнул его в центр площадки. Так был решен вопрос с официальной частью — речь нужно будет произносить самому Стену. Он не хотел этого, честно говоря, выступать перед всей этой толпой сослуживцев и бывших одноклассников, которых он и не очень-то хотел видеть. Он хотел было уже послать Картмана, который и вытолкнул его, судя по его самодовольному виду и гадкой ухмылке, но сдержался. Он теперь хороший человек, он теперь мормон, — напомнил он сам себе, поэтому с ним не случится ничего плохого, если он скажет несколько добрых слов людям. Он оглядел присутствующих, всех он знал очень хорошо и мог бы сказать несколько слов: и плохих, и хороших.
— Дамы и господа, спасибо, что собрались сегодня здесь, — начал он негромко, и шум стих окончательно. — В ваших пригласительных написано, что отмечаем сегодня десятилетнюю годовщину моего брака с Венди Тестабургер, женщины, которую я трепетно люблю с младших классов школы.
— И блюешь так же дальше, чем видишь, — насмешливо фыркнул Картман, который не мог не вставить свою реплику.
— Десять лет назад я поклялся ей в вечной любви, всегда быть рядом с ней и дарить ей счастье. С тех пор моя любовь к ней не иссякла, и я готов вновь поклясться, что буду любить ее вечно.
Толпа людей зааплодировала, поддерживая его слова. В глазах Венди стояли непролитые слезы, а бывшие черлидерши неподалеку издали пронзительные и восторженные вскрики. Всем хотелось такого. Разворачиваясь на носках туфель, Стен скользнул взглядом по стоящему здесь же МакКормику, который так же аплодировал, и заметил на его лице одобрение. Этот взгляд придал Стену храбрости. Стоящий рядом Баттерс так же лучился счастьем и даже немного подпрыгивал.
— Но так же сегодня годовщина не только нашей свадьбы, — проговорил он, продолжая разворачиваться и заглядывать в лица присутствующих, — Сегодня мы отмечаем так же годовщину выпуска нашего класса старшей школы Южного Парка. Не все смогли окончить эту школу живыми, но это наша большая заслуга.
Послышались неуверенные и редкие смешки, но в основном шутка была слабой и плохой. Действительно, в свете всех событий это шутка была неудачной.
— Так же на следующий день после выпускного бала произошла катастрофа, унесшая жизни многих людей и разрушившая до основания весь город под названием Южный Парк. Практически все жители погибли тогда под накрывшем город землетрясением, а кто выжил, осели в Нью-Йорке и других городах Америки. Давайте почтим погибших тогда минутой молчания.
Все заткнулись, и Стен вместе с ними тоже. В наступившей тишине слышался шорох одежды, чье-то тихое покашливание, Карен МакКормик шумно вдохнула струю сигаретного дыма от тонкой сигаретки, которую она курила через мундштук. Эрик Картман саркастично вздохнул и закатил глаза. Появившийся неизвестно откуда молчаливый парень, отдаленно напоминающий Чмо, так и вовсе глаз не поднимал от телефона. Траурная минута молчания получилась скорее неловкой, чем действительно дань давно погибшим.
Оглядывая присутствующих, Стенли заметил, что Кенни стоит один, а Баттерса с ним нет, и сам МакКормик выглядит, скорее, встревоженным, чем довольным, и глядел в экран мобильного телефона, и бокала с шампанским у него уже нет. Это было нехорошо, как будто готовилось что-то неприятное и опасное.
— А сейчас давайте отпразднуем это замечательное событие! — машинально провозгласил Марш и поднял свой бокал. Люди облегченно и весело зашумели, многие поднимали свои бокалы и наперебой поздравляли супружескую пару с годовщиной. Пришедшие на праздник люди хотели именно праздновать, а не предаваться напускной скорби по людям, давно умершим и никому ненужным, пусть они даже когда-то жили в одном городе.
Выпить сладкой газировки, налитой вместо шампанского в его бокал, Стенли не успел. Раздался оглушительный взрыв, оглушительный грохот совершенно недалеко от них, что заставил большинство присутствующих пригнуться, прикрывая головы, а еще через секунду воздушная волна настигла празднующих, сметая легкие цветы и опрокидывая стулья и легкие кадки. Взметнулись белые скатерти и платья девушек, воздух наполнился звоном разбивающихся бокалов. Третьей волной должны были последовать шрапнель из осколков бетона и кирпича разрушенного здания, но тут над толпой испуганных людей встал Картман, совершенно бесцеремонно вскочив на стол, и повелительно вскинул руки. Солнечный свет отразился малиновым от тонкого защитного щита из телекинеза, что раскинул он над террасой, и осколки все ударились о него.
Переждав камнепад, Стенли вскочил и сразу принялся осматриваться, оценивая, насколько сильно пострадали люди. В основном все были целы, только взрывная волна основательно попортила сервировку на столах, да людей напугала. Однако это был еще не конец.
— Смотрите, это Мистерион! — вскричала одна девушка-детектив, с которой он теперь работал. Большая часть гостей знала этого парня еще до Нью-Йорка, но на крик обернулись все. С более высокого здания на эту крышу пикировал сама живая легенда этого города, сам Мистерион в своей хорошо узнаваемой темной форме. Приземлившись точно ногами на перила, он в один прыжок пересек накрытый столик и остановился точно перед Чарли Менсоном. Тот даже полуматерно что-то крякнул от неожиданности. От Марша они оба оказались достаточно близко, поэтому он смог подробно рассмотреть героя. Большую часть его фигуры скрывал плащ с капюшоном глубокого фиолетового цвета, лица его было вовсе не видно, из-за углубленного капюшона. Под плащом заметна была его широкая грудь обтянутая черным и с узнаваемым зеленым знаком вопроса, и, видимо, он носил какой-то бронежилет, потому что сам Кенни был куда дрищеватее своего альтер-эго, да и сейчас он казался повыше. На руки были его надеты грубые краги, а на ногах красовались тяжелые ботинки. Выждав небольшую паузу после своего появления, он заговорил:
— Капитан Менсон, прикажите эвакуировать гражданских от залива до Флатландс и Грейсленда, — приказал он низким голосом, не поднимая головы.
— С чего я тебя слушаться должен, — теряющим уверенность голосом пролепетал Чарли.
— С того, что завтра весь Манхэттен узнает, что ты не способствовал спасению населения при нападении суперзлодея, — отрезал Мистерион и добавил еще кое-чего, не совсем цензурного, но правильного по сути, от чего Менсон тут же схватился за телефон.
Герой тем временем развернулся к остальным. Под его невидимым пристальным взглядом некоторые стушевались.
— Суперзлодей? — быстро переспросил Стен, уловив суть. — Ты в курсе, что здесь происходит?
— Да, знаю их планы, — глухо подтвердил Мистерион. — Эрик, Кайл, Стен, Чмо, Крот, Грегори, Грейс, Джей, — за мной, прикроете и отобьете основную волну.
— Нет-нет, даже не думай, урод! — тут же взъярился Картман. — Я под твою дудку плясать не собираюсь!
— Ты лично можешь идти на хуй, домой, — отрезал герой. — Крейг, Твик, прикроете нас всех отсюда. Стен, дай им оружие.
Молча подивившись его информированности, Марш вытащил из-под кресел ящики с винтовками и патронами к ним, и еще один длинный ящик, который вручил мелко подрагивающему Твику. Сделал он это с некоторым облегчением, потому что дерьмо, которое он ожидал от большого скопления бывших одноклассников, всё-таки случилось.
— Мы все умрем! — взвыл невротик, но на него никто не обратил внимания, кроме его мужа.
— Карен, — как-то особенно тяжело вздохнул Кеннет, — ты тоже идешь и прихвостней своих прихвати.
— Ты знаешь противников? — по-деловому поинтересовалась Карен, выпуская еще одну струю дыма.
— Кое-кто новый, — уронил Мистерион, подходя к краю крыши и заглядывая вниз. — И кое-кто знакомый.
Внизу, по улице, как раз пронесся черный джип с открытым люком на крыше, откуда высовывался по пояс некто в голубом облачении.
— Не отставать, — приказал герой и, перемахнув через ограждение, прыгнул вниз, прямо с третьего этажа. Названные ребята переглянулись и потянулись за оружием из ящиков, разбирали рожки с патронами и гранаты.
— Это же Хаос, мать его проеби, — хмыкнул Картман, взглянув за ним вниз. — А говорили еще, что он исправился.
И так же прыгнул за ограждение, и Кайл последовал за ним. Чмо так и вовсе исчез в неяркой вспышке телепортации. Джип тем временем свернул в рядом расположенный сквер, игнорируя все дороги. Мистерион карающей тенью последовал за ним. Стен вытащил из-под рядом расположенного фуршетного стола свой кофр со строительными инструментами и кинулся к выходу. Прыгать с высоты третьего этажа могут те, кто совсем бесстрашные и борзые. Или бессмертные. Он двинулся к лестнице, и за ним последовала Карен, на ходу накидывая на голову такой же глубокий капюшон, как у ее брата, и доставая из воздуха длинную, в ее рост, косу, доводя свою схожесть со Смертью до абсолюта.
Первые супергерои столкнулись с противником. Плотная шеренга людей, в которых подоспевший Стен узнал тех, с кем уже приходилось сталкиваться, и при не очень приятных обстоятельствах. Противники атаковали, но и супергерои не стояли на месте. Темный и выделяющийся плащ Мистериона мелькал фиолетовым смерчем впереди, почти смазываясь из-за быстроты движения, и только и мелькал бликом его меч, сражая врагов. В голос матерился Картман, буквально проклиная противника. Кажется, они вполне справлялись, и тут еще подоспела Карен в своем убийственном наряде, так же быстро размахивая своей косой, срубая противников, и еще добежали ее молчаливые готические ребята. Один из парней со стоящим дыбом ирокезом, не стесняясь, с силой воткнул ладони в мягкую землю клумбы с цветами, и земля под ногами ощутимо затряслась, дезорганизуя противника. Еще одна женщина весьма объемных форм, в которой Стенли с ужасом узнал Генриетту Бигглз, втянула от прикуренной сигареты побольше, и выпустила сигаретный дым прямо в лицо двум нападающим на нее и просто щелкнула пальцами с железными накладными ногтями, высекая искру. Ее противники сопротивления оказать не успели, потому что чисто технически сложно обороняться, когда сгораешь заживо.
Кажется, они справлялись и без него. А вот нескольким гражданским его помощь была как раз кстати. Несколько мамочек с детьми, которым не повезло гулять в это время в парке, оказались в опасной близости от боевых действий. Марш кинулся в сторону от сквера, одновременно доставая свой полицейский значок и подзывая гражданских. Увидев полицейского, мамаши подхватили детей и ринулись прочь от места сражения, к нему, под его защиту. Бегущие за ним Кристофер и Грегори помогли ему, проводив дамочек подальше, в переулок.
Мистерион дрался здесь недолго. Видимо, у него была иная цель, и поэтому, едва прорвав цепь противников, снова рванулся вперед, туда, где скрылся джип с Хаосом. Как раз это было понятно — Кенни с Баттерсом были влюбленной друг в друга парочкой, и поэтому Мистерион стремился всей своей натурой за Профессором Хаосом, наверно, чтобы снова догнать, поймать и утащить в свое логово, как он давно так сделал, когда Хаос работал с иранскими террористами. Непонятно было одно — как герой мог проебать сейчас коварные планы взявшегося за старое злодея, если они живут под одной крышей. Стен последовал за своим другом и выбежал сразу после сквера к высокому, этажей в семь, недостроенному зданию, видимо, будущей гостинице.
Едва увидев недострой, у Стенли в груди перехватило дыхание. Именно это было его природной, сверхъестественной специализацией. Он чувствовал каждый килограмм бетона, каждый гвоздь и каждый молоток, и мог ими управлять и сделать ужасным в своей смертоносности. Мог и чувствовал в своей груди жгучее желание заставить всё это разрушаться и повиноваться его желанию поймать злодеев. Одновременно это всё воспринималось им как нечто родное и почти позабытое, но очень приятное. Он силой заставил себя сосредоточиться и следовать вперед. Он не знал плана, по которому действовал Мистерион, но он доверял ему, и не только потому что он дал ему все эти сверхспособности, но потому что они были лучшими друзьями, и неважно, что там по этому поводу говорил Картман.
Герой скрылся внутри недостроенного здания, и Марш, очнувшись, последовал за ним. Но этот хитрый ублюдок был вертким и быстрым и скрылся в хитросплетении одинаковых серых стен. Стен уже было хотел окликнуть его, но не стал, заметив кое-что интересное, а именно толстый кабель, которые обычно строители подключали в свои строительные электроприборы. Он последовал за этим кабелем, как ищейка, взявшая след. Почти сразу же за ним в здание ворвался Кайл, умудрившийся в этой суматохе даже пиджак не запылить. Вместе они преодолели почти половину пути до самого высокого этажа, прежде чем в другой части здания что-то очень шумно случилось. Сверху послышался шум, грохот шагов тех, кто здесь не скрывался. Прежде чем Стенли успел сообразить, он догадался уйти с лестничного пролета прочь и утянуть за лацкан пиджака не понявшего ничего Кайла. Он хотел было уже что-то возразить, но ему заткнули рот. Мимо них по лестнице пробежали двое: знакомый им давно Профессор Хаос, в очередном новом костюме, и еще один мужчина, в приличном черном костюме и сплошной, на всё лицо, маске. Этого перца Стен не знал. Парочка пробежала мимо, к источнику шума, которым был, скорее всего, Кенни, а Стен потянул своего друга снова вперед, туда, куда убегал толстый электрический кабель.
— Куда это мы? — шепотом спросил Брофловски, убедившись, что противники его не услышат.
— Мистерион проследил за Хаосом, а тот привел его в свое логово, — так же тихо объяснил Марш, не останавливаясь. — Я следовал за ним, и Мистерион это знал, он специально сделал так, что мы разделились, и выманил на себя злодеев, чтобы мы с тобой смогли порыться в их штабе.
— Откуда ты всё это знаешь? — с сомнением в голосе проронил Кайл. — Вряд ли он успел поделиться с тобой планами.
— Я надеюсь, что понял его правильно. Он знает больше нас, и в их логове должно быть что-то важное. Доверься ему, — произнес Стен, стараясь изо всех сил поверить в собственные слова. Он же хороший человек и должен поступать правильно. Но эти слова не поубавили здорового скептицизма на холеном лице Кайла, однако он не стал спорить.
Через пару минут кабель привел их в одну из комнат на верхнем этаже, полностью заставленную электроникой. Кайл кинулся к компьютерам, а Стен достал телефон и стал фотографировать стены, сплошь увешанные планами, в котором он узнал Бруклин, и с размеченными на нем целями.
— Вот мудак! — в голос воскликнул Кайл, полный праведного негодования. — Да он собрался подорвать заложенную взрывчатку в стратегически важных точках города!
— Ты можешь отключить управление? — быстро спросил Марш.
— Я давно хакерством не занимался, — как будто оправдываясь, заявил Кайл, — но я попробую.
Это его заявление внушало оптимизм. Если Кайл говорил, что попробует, то он в лепешку разобьется, но сделает обещанное. Стенли выглянул на улицу и заметил, что отсюда открывался прекрасный вид на весь Бруклин, и хорошо была видна терраса, на которой был их праздник, и залегшие на краю крыши Такера и Твика, прикрывавшие продолжающуюся потасовку в сквере.
— А чего это за хер, что с Хаосом был? — поинтересовался еврей, не отрываясь от монитора.
— Понятия не имею, — откликнулся Стенли, возвращаясь обратно. — А что такое?
— Управление запаролено. Неплохо бы знать, что он за человек, чтобы угадать пароль. Если бы его ставил Хаос, то можно было догадаться, а чем тот думает, а так, неизвестная персона…
— А что можно сделать?
— Можно всё сломать, — предложил Кайл, — Но, скорее всего, есть дублирующее управление, так что многого не добьемся.
— Ломай, — уверенно заявил Стен.
— Под твою ответственность, — хмыкнул Кайл и снова застучал по клавиатуре.
— С каких пор ты стал таким осторожным? — проговорил Стенли, прислушиваясь к звукам в здании. Свежий бетон резонировал для него очень хорошо, и он слышал смачные звуки драки на первом этаже.
— С тех пор, как жизнь мою стал портить Картман, — ответил рыжий, — На постоянной основе.
— Я думал, вы любите друг друга.
— Это никак не мешает ему быть полным гавнюком, — заявил он и встал с места. — Я закончил, компьютеру нужно время, чтобы переварить себя, а нам нужно убираться, чтобы нас не размазали.
Стену не нашлось, что возразить, всё, что ему нужно, он уже отснял. Он здраво понимал, что представляет собой суперзлодей неизвестной величины, в пару, к тому же, с предавшим их Хаосом, так то Кайл всё верно говорил. Они оба убрались из этого места, тем же путем, что и пришли, и Марш повел их обоих на звуки, переместившиеся во двор. Там, на замусоренной площадке, где еще оставались неизрасходованные на строительство доски и кирпичи, развернулось сражение. Хаос и неизвестный злодей отбивались, оккупировав место недалеко от бытовых вагончиков, и на них со всех сторон наседали супергерои.
— Я ненавижу тебя, Мистерион! — орал во всю глотку неизвестный суперзлодей. — Ты спас мою жизнь, и за это я убью тебя и всех, кто тебе дорог! — он широко размахивал рукой, в которой было что-то зажато. Подивившись замысловатости его проблем, Стенли кинулся наискосок прочь от злодеев, за спину приятелям, которые тоже были заняты.
Наскоками атаковал Мистерион, сверкая на летнем солнце своим мечом и коротко бликуя метательными ножами, почти так же действовал Чмо, что-то продолговатое зажимая в зубах и знатно фехтуя длинной, почти в два его роста, секирой. Картман оставался на месте, больше швыряя в противников малиновые фаерболы и заставляя пространство вокруг них вскипать чем-то похожим на кислоту. Остальных не было видно, скорее всего, они оставляли занятыми их приспешниками, оставленными в сквере.
Увидев, как из здания выбегают Стен и Кайл, Мистерион широким жестом поставил щит из телекинеза, такой же, как делал Эрик, но отливающий сиреневым, и развернулся к ним.
— Всё сделали? — низким хриплым голосом спросил Мистерион.
— Всё сломали, — подтвердил Стен, даже не удивляясь, как герой смог просчитать все его действия так точно.
— Я рассчитывал, что вы двое просто отключите управление, но тоже хорошо, — произнес он.
Несмотря на то, что Мистерион говорил ровно, а капюшон его плаща всё так же скрывал большую часть его лица, Марш почувствовал, что тот смертельно устал и с трудом держится на ногах. Конечно, если учесть, что всё то время, что в городе творилась дичь, он был на передовой. Он всё тащил на себе, и даже на годовщину школьного выпуска он не смог отдохнуть. Стен только сейчас понял, что именно имел в виду Гэрри, когда они говорили про мормонов: проявление истинного сострадания и милосердия к нуждающимся, оказания им помощи, идущей от чистого сердца. И именно Кенни сейчас нуждался в его помощи, насколько бы сильным и крутым он не был.
— Посоны, — позвал он, как когда-то давно их звал. Все трое обернулись на его голос, — это же стройка, — произнес он, как будто это очевидно, — я смогу его обезвредить. Попросту закопать его тут.
— Ты не сможешь, — авторитетно заявил Мистерион. — Ты слишком слаб, чтобы со всем управиться.
— Смогу, — твердо заявил Стен. — Только мне нужно время, чтобы подготовиться, и, ты понимаешь, вместе с ним я закопаю и Хаоса…
— Тогда я позабочусь об обоих вещах, — заявил герой и мгновенно сбросил с рук краги, обнажая по-женски тонкие запястья, на которых болтались тонкие браслеты белого металла. На одном из них свисала подвеска с прозрачно-голубым камнем, и именно ее безжалостно сдернул Кеннет. С ближайших зданий и линий электропередач резво побежала к нему молния, которая прицельно ударила в него, скрывая всю его фигуру. Когда же разряд весь ушел в землю, вместо Мистериона стоял Хаос и улыбался всем им тонкой, чуть печальной улыбкой. А за его спиной вскипела жестокая драка, герой голыми руками вцепился в рожу террористу. Тот продолжал орать что-то оскорбительное, и Мистерион отвечал что-то своим низким тоном. Тем временем Картман уже надвигался на Хаоса с неблагородной целью его придушить. Чмо это увидел и ловко втерся между ними, останавливая расправу.
— Так этот обсос с самого начала работал на нас? — мерзким стервозным тоном спросил он. — А я об этом почему не знаю?
Чмо всё так же молча кивнул, а затем пожал плечами. С годами он остался таким же молчаливым. Эрик высокомерно хмыкнул и повернулся спиной к Маршу, готовясь оказывать сопротивление настоящему злодею. Хаос встал с ним по одну руку, Кайл по другую, Чмо и вовсе телепортировал отсюда, намереваясь, видимо, продолжать бить гада с наскока.
Стен присел на корточки и уперся двумя руками в землю, прикрывая глаза и стараясь не замечать нарастающего жестокого мордобоя. Это место, наполненное застывающим бетоном и ведущими железными опорами, каркасом здания, слепо глядящим проемами окон, было для него родными и знакомым, так же, как и тяжеловесные строительные инструменты, оставленные в одном из вагончиков рабочими, и застывшими строительными машинами. Огромные и потрясающе сильные механизмы, помогающие людям, и в то же время которые могут перемолоть человека, как простую доску. Стенли чувствовал каждую шестеренку этого всего, каждый сантиметр и каждое сверло. И даже громадину недостроенного здания, которое больше никогда не будет закончено.
И Стен пожелал. Он знал, что Мистерион выберется, он же умеет телепортироваться, он уберется, когда настанет смертельная опасность. Сохраняя этот настрой, как наполненную до краев чашу воды, он поднялся на ноги и развернулся лицом к недостроенному зданию. Еще секунду продержавшись, он задрал свое лицо, мокрое от пота, вверх, и судорожно выплеснул всю свою силу, собранную в руках, на здание. Он практически отчетливо увидел, как оно покачнулось, кланяясь ему. На миг ему почудилось, что оно живое и подчиняется его решению обвалиться, хотя стоит очень крепко и простояло бы еще многие десятилетия. Еще минута — и здание накренилось, пошатнулось еще раз и обрушилось всей своей многотонной мощью на всех них. Послышался истеричный визг Баттерса, и острая вспышка молнии резанула по глазам.
Где-то там, где оставались злодей и герой, продолжали слышаться звуки борьбы, и раздался отчетливо слышимый щелчок. Но Стен оставался на месте. Он не чувствовал опасности для себя, наоборот, он ощущал спокойствие и умиротворенность, какой он не ощущал уже много лет. И безграничную любовь, к людям и животным, и даже к обрушающемуся на него бетону. Его грохот заглушал для него все остальные звуки.
Пришел он в себя, когда ощутил, как его бесцеремонно тянут за запястье.
— Вставай же, сукин сын, — с опасной лаской в голосе пыхтел Картман, в запыленном пиджаке дергая его за руку. — Разлегся он тут, сволочь последняя, как будто в колыбели.
Марш с опаской повернул голову и понял, что лежит в осколках бетонной стены, но эти булыжники лежали так, как будто с величайшей осторожностью облегали его сгруппированное тело. Мысленно поблагодарив камни, он осторожно выбрался из выемки и огляделся. Недострой гостиницы на берегу залива превратился в равномерно перепаханное поле из бетонных плит, досок и сломанных машин. Стен прислушался и с удивительной легкостью понял, что может понимать и постигать всё, что каким-либо боком имеет отношение к строительству, и что бывшая стройка мертва окончательно.
— Ты убил Кенни, ты это знаешь? — продолжал напирать Картман.
— О Господи! — воскликнул Стенли. — Я думал, он успеет убраться!
— Ты, сволочь! — гневно и немного привычно взвизгнул Брофловски. — Как ты вообще мог!
Где-то недалеко послышались рыдания. Стен развернулся и увидел плачущего, как паршивая малолетка, Баттерса, который уже успел снять шлем и некрасиво размазывал слезы и сопли по лицу. Чмо стоял над ним и держал за плечо. Они же были вместе, сообразил детектив. А я только что убил его парня. Чмо поглядел на него, спокойно, без осуждения во взгляде, и в неяркой вспышке телепортировал отсюда вместе с мелвином. Продолжая движение, он огляделся и понял, что обрушился не только бывший недострой. Близлежащие районы тоже лежали в обломках, и медленно в воздухе оседала пыль, из разрушенных зданий. Перед смертью злодей всё-таки успел подорвать заложенные взрывчатки в зданиях.