"Арс, смех же продлевает жизнь!.."

– Арс! А-арс! - Антон быстро переступил порог их с Арсением квартиры, громко хлопнул дверью и кинул пакеты с продуктами на пол, - Арсений, ты где? Я принёс твои любимые яблоки - зелёные, кислые, прямо как твоя мина в последнее время, ха-ха-ха! - Шастун был в отличном настроении с самого утра и надеялся увидеть таким же Арсения, который, к слову, по-прежнему ничего не отвечал на крики первого. – Ты самый шумный человек на Земле, - спокойно проговорил Арс, выходя из ванной и легко улыбаясь в ответ на слова Антона, - и такой придурок.. но за яблоки спасибо, конечно! - Попов вытащил фрукты из пакета и направился на кухню. – Э! А остальное? - начал возмущаться Антон, указывая на пакеты, которые продолжали покоиться на полу. – Сам отлично справишься - у тебя вон руки какие большие и си-и-ильные! - протянул Арсений в издёвке. Антон вздохнул и, подхватив пару пакетов, проследовал на кухню за Поповым. Тот тем временем уже освобождал яблоки от кожуры, негромко бормоча под нос: – Яблоки вкусные, но кожура такая толстая, жёсткая - как можно её есть? – Ну что ты там всё бубнишь? Опять не в настроении проснулся? - спросил Антон, параллельно забивая холодильник продуктами, - Арс, ты, может, заболел? Давай я в аптеку сбегаю? – Я не болен, - резко ответил Арсений и тут же добавил еле слышно что-то вроде «по крайней мере, не физически», но последнюю фразу Антон почти не разобрал, поэтому просто решил не акцентировать на этом внимание. – Хорошо-хорошо, как скажешь! - на этой весёлой для одного Шастуна ноте он направился к дивану, где развалился с телефоном в руках и принялся листать новостные ленты в интернете. «Как скажешь? Как бы я ни сказал, ты всё равно не хочешь меня слушать. У меня проблемы. Для тебя всё весело, смешно, ты всё так же ходишь на свои вечеринки, вписки, пьянки - как угодно! - видишься с друзьями (они у тебя, в отличие от меня, остались), порой вовсе торчишь где-то допоздна, оправдывая тем, что ты «просто загулялся - погода ж хорошая», а я сижу здесь, сижу в четырёх стенах, откуда ты меня просто не выпускаешь. Я не помню, когда последний раз мог встретиться с друзьями, как ты, сходить в бар, в кино, на прогулку. Не помню, когда сам в магазине выбирал продукты, покупал эти чёртовы, сука, яблоки, от которых меня уже тошнота берёт, если честно. Я даже не помню, когда последний раз виделся с родителями, ужинал с ними, наслаждаясь мамиными супами или отцовским пловом. Ты лишил меня всего. Однажды ты вернулся и сказал, что где-то посеял свои ключи от квартиры. Попросил мои - «сделаю новые - верну! ты же всё равно в последнее время дома сидишь, тебе незачем». Не вернул. Я думаю, ты и свои на самом деле не терял - ты просто хотел быть уверенным, что я точно никуда не смогу отсюда выйти. И я не могу. Как всё дошло до такого безумия? Когда мы только съехались, ты был идеальным партнёром: всегда готовил мне ужин, зная о моих скудных способностях в кулинарном плане, делал сюрпризы, от которых я буквально мог начать скакать как маленькая девочка, которой подарили долгожданную огромную куклу. Ты любил меня - я это чувствовал. Я купался в этих чувствах как в тёплом-тёплом море, при этом не позволяя себе терять голову окончательно - всё ещё чувствуя песок под ногами. Я был счастлив видеть твою улыбку, слушать твоё ужасное (прости, дорогой!) пение в душе, чувствовать твои тёплые большие ладони на своём теле, когда ты прижимал меня к себе и скорее забирался мне под футболку. Я чувствовал, как возбуждение рождается огромным комом внутри, когда ты тихо подходишь и целуешь мои оголённые плечи, при этом повторяя каждый раз: «Арс, майки - это не твоё, хоть и бóльшая часть твоего оголённого торса меня жутко радует и заводит. Носи футболки, эти свои - зря старался, что ли?». Я всё равно надевал майки каждый раз, лишь бы ты подошёл и вновь осыпал мои плечи горячими прикосновениями своих губ. Что теперь? Я больше не ношу майки, а ты не надеваешь мои футболки. Ты не целуешь мои плечи, а я.. не думаю, что почувствовал бы что-нибудь из того, что чувствовал тогда, 3 года назад, когда ты ещё целовал, когда ты ещё прикасался, когда ты ещё обнимал. Что теперь? Я люблю тебя. Я люблю тебя? Я прокручиваю в голове эту фразу сто раз на дню, но не могу произнести. Люблю-ли-я-тебя? Если нет, то почему же я всё это терплю? Если да, то почему я заслужил такое отношение? Может быть, я как-то неправильно тебя теперь люблю? Тебе не нравится, и поэтому ты решил относиться ко мне так, как относишься сейчас? Ты ничего не говоришь. Ты только продолжаешь улыбаться, хоть уже давно не той искренней улыбкой, которую я, наверное, и не вспомню сейчас. Что теперь? Теперь ты просто продолжаешь играть идеального партнёра, при этом каким-то очень завуалированным способом держишь меня в этих стенах на цепи, как заключённого, как в чём-то провинившегося. Ты никогда не говорил мне: «я запрещаю тебе..», «тебе нельзя..», но ты говорил: «меня так расстраивает, Арс..» или «мне больно видеть тебя с этими людьми, я не хочу чувствовать боль, не позволяй мне..», и твой взгляд, твой голос был как у маленького ребёнка, а я так боялся сделать тебе больно, боялся, что ты будешь чувствовать себя плохо от каких-либо моих действий, что незаметно стал отказываться от всего, что хоть немного тебя расстраивало. Что теперь? Каждую ночь, каждый день я думаю о том как исправить то, к чему мы в итоге пришли. Как вновь обрести свободу, но при этом остаться с тобой, с моим Антоном, весёлым и любящим, а этого лицемерного демона-манипулятора отправить в тот ад, откуда он прибыл».