Что происходит в Вегасе...

Нита Шэг уже была на сцене. После нее оставался только один исполнитель, а затем выход Десять Штук. Эдди нервно грызла ногти: «Что будет, когда Десять Штук выйдет на сцену? Он просто застынет или будет вести себя как пьяный дурачок? Или каким-то чудесным образом Донне удалось вбить в его голову парочку своих приемов, чтобы он смог провернуть это дело? Наконец, последний исполнитель, Иванна Фак, закончила выступление под бурные аплодисменты, подняла свои фишки, поклонилась зрителям и покинула сцену. Занавес закрылся и конферансье вышел на авансцену. — А теперь наше последнее выступление этой ночью. Мы приготовили особое удовольствие. Трансвестит девственница лишается невинности на этой сцене для всех вас. Давайте сделаем его податливым нежнее, не так ли? — сказал ведущий, игриво подергивая бровями и заставляя публику смеяться. — Давайте поприветствуем Лилли… Уайт! — Если бы Десять Штук не был под кайфом в данный момент, он бы рванул куда глаза глядят после такого приветствия, — шепнул Док. Но в этот момент занавес разошелся, и весь зал затих так, что можно было услышать падение булавки. Эдди прикрыла рукой рот, чтобы скрыть свою радость, когда она увидела выражения лиц трех своих компаньонов, у которых аж челюсти отвисли. «О... Мой... Бог» — произнесли в унисон все трое. Донна очевидно поставила это первое знакомство с «Лилли Уайт» для полного эффекта. Десять Штук стоял спиной к залу, демонстрируя бледную кожу, которая виднелась сквозь красную шнуровку корсета, а чулки в сеточку подчеркивали его длинные ноги. Эдди впервые заметила, что шелковые трусики были сзади с оборочками, и Донна, должно быть, добавила некоторое дополнение, потому что у Десять Штук была хорошая пышная задница. Его лицо было слегка повернуто так, что можно было выхватить частичный профиль. Он обнял себя руками таким образом, чтобы пальцы оказались на спине и зрители могли увидеть его красные ногти. Одна нога у него была выпрямлена, а другую он отвел в сторону и согнул, опираясь на пальцы ног. Эдди пришлось признать, что картина получилась потрясающей. Через несколько секунд толпа просто взорвалась, принялась аплодировать, кричать и свистеть, а затем медленно, чувственно полилась музыка After Dark, и публика снова затихла. С началом слов песни Десять Штук начал медленно покачивать бедрами из стороны в сторону, руками оглаживая свое тело по бокам вверх, вниз и в противоположных направлениях. Это продолжалось в течение нескольких секунд. Потом, когда ритм начал наращиваться, он стал медленно поворачиваться, не переставая покачивать бедрами. Его подбородок покоился у него на груди, взгляд был устремлен в пол, пока он полностью не развернулся лицом к зрителям, а потом вдруг поднял голову и посмотрел в зал, и его такие выразительные сине-зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, подведенные черным, заворожили толпу. Он облизнул губы, а Эдди подумала, уж не Донна ли сказала ему сделать так, или он просто начал входить во вкус. Это привлекло внимание зрителей к его рубиново-красным губам. Десять Штук улыбнулся, как будто он точно знал, что делает, и компания обменялась ошеломленными взглядами. Затем он развел руки в стороны, сделал высокие шаги по прямой линии к зрителям, вытягивая носки и демонстрируя эти красные ногти на ногах. Эдди услышала несколько стонов из зала и поняла, что Донна была права в отношении фетиш-фэнов ступней в зале. В середине сцены находился пилон, который можно было бы использовать в качестве опоры, и Десять Штук в данный момент двигался назад к нему, все еще высоко поднимая колени и демонстрируя пальцы ног, пока его спина не коснулась пилона. Потом он обхватил его обеими руками у себя за спиной и медленно скользнул вниз, раздвигая колени тем шире, чем ниже он садился. Он полностью завладел вниманием публики, и вся компания теперь просто не могла закрыть свои рты. Он поднялся назад по пилону, а затем отошел от него, все еще вытягивая пальцы ног, и, когда музыка достигла своего пика, Десять Штук начал дико размахивать головой из стороны в сторону, швыряя свои длинные волосы вокруг, одновременно покачивая бедрами. Эдди была удивлена, что парик остался на месте. Эти пидорки́ действительно знали свое дело. Когда музыка стала замедляться, подходя к концу, Десять Штук стал боком к залу, согнувшись в талии, положил руку себе на лодыжку и медленно повел ею вверх вдоль ноги, погладил нижнюю часть бедра, переместил руку по бедру выше, выпрямился и развернулся лицом к залу. Сейчас его рука скользит вверх по животу, проходит между его фальшивыми сиськами, перемещается на шею, он наклоняет голову в сторону и закрывает глаза. Его другая рука все это время лежит внизу живота, демонстрируя красные ногти. Затем он повернулся спиной к зрителям и с последними аккордами песни принял ту же позу, с которой он начал свое вступление. Публика поднялась на ноги и просто начала сходить с ума. Фишки так и сыпались на сцену. Вся компания была в шоке, когда они увидели, как на сцену полетели несколько пар мужского нижнего белья и ключи от гостиничных номеров. — Я лучше пойду помогу ему собрать свои фишки, — сказала Эдди, захватывая пару пустых стаканов из-под воды, чтобы использовать их для хранения фишек и направляясь к сцене. Но прежде, чем она достигла сцены, пару пьяных как-то пробрались сцену и начали лапать Десять Штук. — Эй! — крикнул Мерфи, — руки прочь от нашего пидорка! — В самом деле? — сказала Уоррен, глядя на него снизу вверх. — Ну, он наш, — начал оправдываться Мерфи, направляясь к сцене. — Вот черт, — сказала Уоррен, глядя на Дока. Давай идем за ним пока он не пострадал. Вскоре после этого все полетело к чертям, когда один из тех мужчин, что вылезли на сцену за Десять Штук, замахнулся на Мерфи, думая, что тот пытается вмешаться в его действия, и упал со сцены, затем ударился головой о стул и сломал себе шею. Никто не заметил сначала, так как драки уже начали вспыхивать по всему помещению, до тех пор, пока мужчина, а теперь уже голодный зомби, не встал и не укусил первого попавшегося под руку. Начался ад кромешный. Люди метались в панике, не зная, где находится угроза, и бежали прямо в руки голодных зомби. Уоррен и Док быстро разобрались с зомби, в то время как Эдди и Десять Штук вернулись в гримерку чтобы переодеться, поблагодарили Донну и дали ей несколько фишек за ее помощь. Донна, которая наблюдала выступление Десять Штук и последовавшую за этим драку, улыбнулась и сказала, что это было самое забавное, что она видела с тех пор, как несколько трансвеститов подрались на сцене и посрывали друг с друга парики и фальшивые сиськи. Вся компания, двое из которых были в крови и зомби-внутренностях, шла вниз по главной улице в сторону Red Rock Casino Resort & Spa. Уоррен хотела свести счеты. Она увидела, что тот же хорошо одетый мужчина все еще стоит снаружи, на этот раз, куря сигарету. Когда группа приблизилась, он смерил их взглядом, и сказал улыбаясь: «Уф! Похоже, ваша кучка не нашла много удачи здесь в Лас-Вегасе». — Мы хотели бы комнату на ночь. Предпочтительно большая комната с двумя двуспальными кроватями и кушеткой. Нахмурившись, он смотрел на Роберту так, будто она не понимала, что он развел ее как последнюю дуру, и сказал: «Я боюсь, что такая комната стоит сто фишек». Уоррен поднесла сто долларовую фишку к его лицу и сказала: «Там где я взяла, еще много осталось». — Можем ли мы увидеть нашу комнату сейчас? — сказала она ласково, глядя на него. Он еще немного таращил глаза, прежде чем вернул себе самообладание. — Итак, вы успешно провели вечер в клубе «Пиранья»? — Очень успешно, — ответила Уоррен. Я вам так благодарна за то, что вы нам это предложили. А теперь, наш номер, пожалуйста, если вы не возражаете. Мы все с нетерпением ждем душа и еды. Уоррен улыбнулась, и все они последовали за мужчиной внутрь. В данный момент он выглядел намного скромнее. На следующее утро Десять Штук проснулся медленно. Он не хотел просыпаться. Он чувствовал себя прекрасно. Все было таким мягким, теплым и приятным. Он так привык просыпаться на твердой земле или в машине. Когда обрывочные воспоминания о прошлой ночи вернулись к нему, и он вспомнил, где они находятся, он наконец потянулся и перевернулся... и внезапно уставился на спящего Мерфи, лежащего примерно в полуметре от него. Он быстро проснулся и поспешно вылез из кровати, широко раскрыв глаза. Какого черта он делает в той же кровати, что и Мерфи? Блин! Он посмотрел вниз и увидел, что полностью одет в свою обычную одежду, после чего успокоился. Хотя красные ногти на руках и ногах продолжали привлекать его внимание. Он должен будет найти способ, чтобы стереть этот лак. Он оглянулся и увидел, что Уоррен и Эдди разделяют другую кровать, а Док спит на кушетке. Эта комната была такой большой и красивой. «Как им удалось получить такую?» — Подумал он. Он попытался вспомнить прошлую ночь, но все было как в тумане. Затем Десять Штук направился в ванную комнату, полагая, что он мог бы воспользоваться преимуществами размещения, приняв душ. Он прикрыл за собой дверь и попытался вспомнить, что случилось прошлой ночью. Он не мог вспомнить много. Он был в гримерке, и этот старший трансвестит подошел к нему и предложил помощь, а затем у Эдди были таблетки, которые Док дал ей, и он взял их... а потом… все после этого было стерто. Он включил душ, посмотрел на свое отражение в зеркале и замер. Черные линии шли вниз по его щекам, размазанная вокруг рта помада и две волосатые штуки на ресницах, похожие на гусениц. Он снял с себя эти штуки и попытался бросить их в корзину для мусора, но они пристали к его руке как липучка. Наконец, он схватил раздражающую волосатую мелочь туалетной бумагой и ликвидировал их. Хороший горячий душ избавил бы его от всех этих вещей на лице, а затем, чем скорее они покинут это место, и он сможет оставить этот позор позади, тем лучше. Он начал раздеваться, но когда опустил штаны, то застыл в незнакомом нижнем белье. Где его черные «jockeys»? Почему на нем до сих пор эти шелковые трусики? Он взглянул в зеркало в полный рост и с ужасом увидел сзади оборочки. Он этого раньше не видел. Сердце его забилось. Он не был уверен, хорошо это или плохо, что он не помнит прошлой ночи. В это время дверь открылась, на пороге стоял остолбеневший Мерфи и пялился на Десять Штук без рубашки, со спущенными штанами, в черных шелковых трусиках с оборочками и испуганным виноватым взглядом на его лице. — Я что-то прерываю? — спросил Мерфи, удивленно глядя. — Боже, Мерфи, почему ты не постучал! — сердито сказал Десять Штук, краснея как свекла, и захлопывая дверь перед его лицом. — Это не я забыл запереть дверь, малыш. — крикнул Мерфи через дверь с широкой улыбкой на лице. «Ах, если бы только у меня была камера, чтобы заснять это!» — Подумал он, качая головой. Десять Штук запер дверь, снял трусы, бросил их в мусорную корзину и встал под душ, надеясь смыть все следы прошлой ночи. Мерфи все еще улыбался, когда он подошел к кровати Уоррен, растряс ее и сказал: «Эй, мы можем заказать обслуживание в номер?» — Мерфи, если бы не был нам нужен, клянусь, я убила бы тебя прямо сейчас за то, что ты прерываешь мой самый лучший сон за последние шесть лет. — Может быть, мы могли бы убить его и просто упаковать тело в лед? — предложила Эдди, тоже проснувшись. — Ну, мы не можем использовать фишки за пределами Лас-Вегаса, поэтому нам нужно потратить их все. — сказала Уоррен, поднимаясь с постели. Десять Штук вышел из ванной комнаты с влажными волосами, без макияжа, и Мерфи влетел туда следующим, захлопнув и заперев дверь. — Готова поспорить, что он израсходует всю горячую воду, — пожаловалась Уоррен, качая головой. Как только Эдди встала и потянулась, Десять Штук схватил ее за руку и отвел в сторону. — У тебя есть какие-то соображения по поводу того, что случилось с моим бельем и почему на мне до сих пор эти женские трусики? — Прошептал он. — Это была моя последняя пара нижнего белья! — О, это, — сказала она, прикусывая нижнюю губу. — Когда я отвела тебя в гримерку, чтобы ты переоделся в свою обычную одежду, один из других исполнителей предложил мне десять фишек за твое нижнее белье. Донна заставила меня заплатить четыре фишки за то, что на тебе, и так я получила шесть фишек чистой прибыли, чтобы мы смогли купить больше вещей. — Почему кто-то захотел купить мое белье? — О, ты так молод. — А ты как думаешь, почему? — Что… Ты имеешь ввиду… Блин! Это отвратительно! И на мне нет этих женских трусиков! — Оу, — сказала Эдди, глядя вниз. — То есть, это значит, что прямо сейчас ты без трусов под штанами? Десять Штук открыл рот, закрыл его, покраснел как свекла и умчался. — Подростки. Это было слишком просто, — сказала она сама себе, улыбаясь. — Была ли я когда-то такой молодой и невинной? После обильного завтрака группа собрала свои вещи и неохотно отправилась в путь. Когда они прошли через вестибюль в гостинице, несколько человек встали и начали аплодировать им... или, скорее, аплодировать Десять Штук. Они узнали его по его спутникам. Десять Штук опустил голову и призвал группу двигаться быстрее, в то время как Мерфи, улыбался и указывал обеими руками в сторону Десять Штук, как будто демонстрировал на предмет: «Давайте заключим сделку». Когда они вышли на улицу, Мерфи сказал Десять Штук: «Ты был, безусловно, калифом на час». — Наслаждайся, пока можешь, Мерфи. Просто помни свое обещание, что после того, как мы покинем Лас-Вегас, ты никогда больше не будешь упоминать этого снова. Никогда! — подчеркнул он. — О, честь скаута! Что происходит в Вегасе, остается в Вегасе, — сказал он, улыбаясь. — На самом деле, если кто-нибудь спросит, мы никогда не были в Лас-Вегасе, — добавила Уоррен. — Конечно, — согласился Мерфи, кивая и торжественно глядя. — Мимо Лас-Вегаса мы даже никогда не проезжали. Десять Штук посмотрел на него с подозрением. Он был слишком приятным. В мозге этого Смурфа явно замышлялась какая-то гадость. Мерфи сунул руки в карманы и пошел что-то насвистывая, выглядя счастливым. Все полагали, что это потому, что он принял душ и хорошо поел. Никто не подозревал, что это было потому, что в данный момент он перебирает пальцами пару черных шелковых трусиков, которые он вытащил из мусорной корзины в ванной и засунул в правый карман брюк. Возможно, он обещал не говорить об этом больше, но никто не сказал, что он не может взять сувенир на память и найти альтернативные способы развлечь себя. О, возможности не имеют границ, когда у вас есть ум, как у него. Может быть, он найдет зомби, похожего на Десять Штук, разденет его до гола, наденет на него эти трусики, и этого зомби найдут всей компанией. Он не мог дождаться, чтобы увидеть их реакцию… особенно Десять Штук. Ох, как же он повеселится!