Панцироносица. Наука против волшебства

8 Хлоя не торопилась афишировать свой отъезд. Об окончании своего отпуска она известила лишь нескольких человек, с которыми успела сдружиться в Сан-Диего, ибо нельзя было полностью исключать возможность своего повторного появления в Калифорнии. Некий джентльмен, избавившийся от обручального кольца на время своей командировки, очень хотел узнать — когда Лиза, она же Хлоя, снова посетит Сан-Диего, но вразумительного ответа, конечно же, не получил. Хлоя не собиралась заводить здесь тесных отношений и оставлять за собой следы. В самом начале марта-месяца, на рассвете, без шумных прощальных застолий, Хлоя собрала вещи и отправилась в аэропорт. А месяц спустя в «Дель-Коронадо» почти все забыли о странной женщине по имени Элизабет Аренд… В Москву удобнее всего было отправляться двумя способами — лететь с пересадкой в Токио (эти два рейса могли в общей сложности растянуться на целые сутки), либо с пересадкой в Нью-Йорке (снова два рейса, но уже на шесть-восемь часов короче). Хлоя выбрала последний вариант. Она хорошо перенесла пятичасовой перелёт на Восточное побережье и с некоторым колебанием прошла через линии контроля, на которых служба охраны надеялась найти у пассажиров оружие, взрывчатку и отравляющие снадобья. Как сказал один из попутчиков, сидевший с капитаном Пи в одном ряду, меры предосторожности в аэропортах стали просто зверскими после всего того, что произошло 11 сентября. Хлоя чуть было не поинтересовалась — что же такого могло случиться в тот день, но вовремя придержала язык. Её собеседник произносил слова «одиннадцатое сентября» как имя нарицательное, а это означало, что каждый американский обыватель знал без пояснений, о чём идёт речь. Неровен час, её собеседник работает в службе контрразведки? И отделение этой службы по штату Калифорния нарочно подсадило его к странной женщине Лизе Аренд? Тема 11 сентября больше не упоминалась, а Хлоя, найдя свободное кресло в зале ожидания, заглушила голод гамбургером и принялась изучать свою новую биографию. По новым документам Хлоя Пи являлась Александрой Антоновной Яковлевой, двадцати восьми лет от роду, коренной москвичкой, окончившей факультет психологии при МГУ имени М. В. Ломоносова и факультет филологии при Московском Институте открытого образования. Как и в случае с Лизой Аренд, составители легенды предусмотрели комплекты фотографий с «членами семьи», одноклассниками, сокурсниками и ухаживавшими за женщиной молодыми людьми, раздобыли данные о соседях по дому, состряпали медицинскую карту, страховой полис, водительские права, аттестат о получении среднего образования… Хлое достаточно было лишь знать о наличии большинства документов — ведь она просто туристка, зачем ей тащить их с собой через границу? Они хранятся на её московской квартире. В сопроводительном письме указывалось, что Александра Яковлева живёт в одиночку и близких родственников не имеет. Там же говорилось о документах, необходимых на тот случай, если квартиру придётся продать или обменять. «Очень кстати, — подумала Хлоя, — если придётся переезжать туда, где проживает Церена… » Все бумаги на имя Элизабет Аренд капитан Пи спрятала в своём бедре, по соседству с пистолетом. Такой способ хранения недозволенных предметов был очень удобен — куда лучше, чем сжигать их или спускать в унитаз, подолгу занимая туалетную кабинку… Рейс на Москву оказался ночным. Хлоя надеялась выспаться во время полёта, чтобы с утра на свежую голову взяться за поиски спрятанной наследницы мидгарианского трона. Работники миграционной службы и таможни не нашли ни в документах, ни при самой «Яковлевой» ничего криминального. Им и в голову не могло прийти, что мимо их бдительного ока под личиной русской туристки прошёл настоящий склад оружия и боеприпасов. Пассажиры, с которыми Хлое предстояло делить салон, в своём большинстве являлись гостями, навещавшими проживающих в США родственников, представителями торговых и финансовых компаний и такими же туристами, как и Хлоя — кто-то летел домой из Америки, кто-то отправлялся ознакомиться с Россией. Большинство из них заснуло ещё до того, как самолёт выехал на взлётную полосу. Женщина последовала их примеру, устроилась в кресле поудобнее и через несколько минут провалилась в сон, даже не почувствовав, как машина оторвалась от земли… Очередной аэропорт — уже третий за прошедшие сутки. Галдящий, словно птичий базар, зал ожидания, толчея в проходах, говор на десятках всевозможных языков… Под открытым, хмурящимся небом действительно было холодно — градусов двенадцать ниже нуля по Цельсию. Хлоя наскоро позавтракала в ближайшем кафе и отыскала автобус, отправляющийся в самый центр города, к Серпуховской площади. Хлоя с жадным любопытством разглядывала городскую застройку близ Каширском шоссе, потоки транспорта, одетых по зимнему пешеходов… Её охватил приступ ностальгии. Она хорошо помнила, как Мидгард и Земля выглядят из космоса, хорошо знала топографию обеих планет. Москва напомнила ей Талиан — город, считавшийся на Мидгарде самым древним, построенный около двух с половиной тысяч лет назад. Земной аналог Талиана лежал на глубине полутора километров на дне Атлантического океана, и здесь его считали столицей Атлантиды — государства, погрузившегося на морское дно в ходе неких тектонических катастроф. Мидгарианский аналог Москвы сохранился гораздо лучше Талиана; его называли Мосхгау, и оба эти названия, если пренебречь некоторыми лингвистическими частностями, означали одно и то же — «Большая река». «Стало быть, — думала капитан Пи, — здесь племя парсов и племена земли Вантит не проявили такой же активности в освоении планеты, как это было на Мидгарде. И вдобавок здесь континент расколот на куски… » Она сравнивала свои московские впечатления с тем, что видела в Мосхгау. Конечно же, столица России в этом сравнении проигрывает. Тесная, неуютная, мрачная, хотя и весьма своеобразная. В центральной части Мосхгау, например, отсутствовал Кремль или хоть что-то на него похожее. В поперечнике Москва раскинулась километров на сорок пять и на пятьдесят — с юга на север. Застройка была очень плотной, число жителей, по разным подсчётам, разнилось от десяти до двенадцати миллионов только в пределах МКАДа. «Что там вся Земля, — подумала Хлоя, — жизни не хватит, чтобы перерыть и изучить только этот город… » Женщина всё утро и половину дня провела либо в транспорте, либо на своих двоих. Автобусы, такси, метрополитен, пригородные поезда… Нужно научиться ориентироваться в этом муравейнике, чтобы поменьше попадать впросак. Всюду — невообразимое количество куда-то спешащих, суетящихся людей. Всех возрастов и обеих полов. Одетых по моде, без оглядки на моду, богато, средне или бедно, а то и вовсе одетых не поймёшь во что. Занятых, развлекающихся или просто слоняющихся без дела. Студенты, школьники, дети, попрошайки, торговцы и покупатели. Целая улица, занятая художниками, музыкантами, танцорами и изготовителями сувениров, на которые падки иностранные туристы. Точки сбора проституток мужского и женского пола. Какие-то личности с лозунгами, плакатами и мегафонами, жаждущие революционных преобразований, их сторонники, преданно кивающие в ответ на звучащую с импровизированных трибун белиберду (и это ещё очень мягкое определение, впору бы назвать эти речи бредом душевнобольных). Хлоя выискивала глазами девушек в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет. Где угодно — на улицах, в магазинах, подземных переходах, железнодорожных платформах, на площадях — она уже могла столкнуться с Цереной. С мостов, смотровых площадок, с Воробьёвых гор женщина разглядывала тонущие в туманной дымке кварталы и улицы, тёмные громады жилых домов, сотни тысяч окон… Церена могла находиться за любым из них. «Если, — мелькнуло в голове Хлои, — она вообще в Москве. Её новые родители могли увезти её куда-нибудь ещё. А может, она до сих пор в сиротском приюте… » Ближе к вечеру Хлоя поехала в Нагатинский Затон, район Москвы, в котором согласно легенде она прожила большую часть своей жизни. Она безошибочно отыскала нужный ей многоквартирный шестнадцатиэтажный дом на Судостроительной улице, немного побродила вокруг, изучая окрестности и незаметно присматриваясь к возвращающимся с работы жильцам… Если не считать какой-то женщины лет тридцати пяти, поприветствовавшей Хлою — та поздоровалась в ответ — то больше никто не обратил на неё внимания. Это могло означать следующее: в течении нескольких недель или месяцев жители дома, в котором располагалась квартира Яковлевой, регулярно видели во дворе или в подъезде молодую особу, внешне похожую на Хлою Пи… Эта особа обеспечивала так называемый «эффект присутствия» для внедряемого агента, которому предстояло вселиться на конспиративную квартиру. Она выносила мусор, проверяла почтовый ящик, мыла окна, устраивала походы по местным магазинам… Сейчас Хлоя сама в этом убедится. Ей ли не знать, как работает нелегальная резидентура… Квартира находилась на шестом этаже, имела три раздельные комнаты, кухню, ванную с душевой кабинкой и крытый балкон. Меблировка старая, носящая на себе следы детского вандализма. Судя по куче квитанций, кто-то регулярно оплачивал счета за электричество, телефон и прочие услуги… В комоде Хлоя отыскала комплект документов, упомянутых в сопроводительном письме Резидента. Там же лежал отчёт, составленный проживавшей здесь до появления Хлои девушкой, в котором она подробно описала всё, что с ней происходило за последние четыре месяца. Эти записи нужно было изучить на тот случай, если уже завтра Хлою спросят — не она ли забыла простынь в химчистке или задолжала соседу слева… Она провела уборку, выкинула в мусоропровод ненужное в хозяйстве барахло… Приведя жильё в пригодное для проживания состояние, Хлоя приняла душ, облачилась в халат и устроившись на диване, раскрыла ноутбук. Соединила аппарат с комплексом наблюдения и перехвата на Таймыре, затем активировала браслет-передатчик и вызвала полковника Улфа Юггера, работавшего в России под именем Ивана Мадяко, начальника Оперативно-Поискового управления МВД. Юггер не знал, кем в действительности является Александра Яковлева и в чём заключается суть её задания. В его представлении она была агентом-нелегалом, подчинённым Резиденту напрямую, без посредников. После недолгой беседы он соединил капитана Пи с нужными ей ведомственными сетями и дал небольшую консультацию по особенностям их работы. Женщина углубилась в копии рапортов, протоколов и отчётов, выискивая случаи оставления детей, подходящие под даты, отмеченные полковником Дерксетом. Она смогла довольно точно отследить судьбы найдёнышей, и вскоре ей удалось вычленить пять наиболее перспективных случаев. На первый взгляд ситуация обнадёживала. Пятеро затерявшихся мидгариан оказались молодыми девушками, все они проживали не очень-то и далеко друг от друга, а две из них учились в одной школе. Может быть, даже знали друг друга лично. Ученицы 998-й школы Эмма Мокрецова и Кира Белякова жили в Братеево на двух соседних улицах. Это обстоятельство нельзя было оставлять без внимания. Совсем рядом, в Марьино, жила некая Степанида Мамонтова, шестнадцати лет от роду, ученица выпускного класса Марьинской гимназии. Буквально по соседству, но уже дальше от первых троих, жили шестнадцатилетние Надежда Благодатская и Раяна Сафуанова — в Северном Бутово и городе Видное соответственно. Пять шансов против четырёх за то, что одна из этих девушек — наследная принцесса Церена, дочь королевы Серенити. Из них пятерых только трое имеют полные семьи — Благодатская, Белякова и Сафуанова. У Мамонтовой и Мокрецовой — только приёмные матери. Хлоя нашла фотографии из местных соцсетей и групповые снимки учащихся из нужных ей классов. Вгляделась в лица девушек. Бесполезно. Перед её глазами промелькнуло пять незнакомых людей. — Хорошо же мою память выскоблили, — прошептала она. Впрочем, она отметила пару любопытных деталей. Первая — Кирина причёска под названием «бабочкины усики». Этот способ укладки волос был очень распространён на Мидгарде. А на Земле? Хлоя не знала. Вторая деталь — тёмно-фиолетовые глаза Раяны Сафуановой и тёмно-синий отблеск чёрных как уголь волос. Она мидгарианка, в этом нет никаких сомнений… Капитан Пи продолжила изучение документов, надеясь найти следы четырёх оставшихся панцироносцев. Теперь воодушевление Хлои сменилось разочарованием и недоумением. Данные об этих людях отсутствовали. То ли их не внесли в компьютер, то ли их кто-то, по небрежности или нарочно — удалил. — Вот чёрт, — воскликнула Хлоя, — как говорится — на самом интересном месте… как это могло случиться? Она вздохнула и уронила голову на сжатые кулаки. И ведь даже посоветоваться не с кем. С Резидентом связываться нельзя, пусть бы он даже и присоветовал что-нибудь дельное. У врагов Мидгарда очень длинные руки. Пусть они не знают о происходящем на Земле прямо сейчас, но рано или поздно узнают обо всём — на этот счёт Хлоя иллюзий не питала. Разрешить эту непростую проблему можно было лишь в одном случае — если у панцироносцев проснётся память. Хлоя только сейчас почувствовала, что её ноги, плечи и спина невыносимо болят, голова гудит, а глаза слипаются. Мысли сбивались и путались. Выключив ноутбук, женщина прошла в спальню, скинула халат и без сил повалилась на кровать… На рассвете, едва разомкнув глаза, Хлоя перебрала в памяти всё, прочитанное накануне вечером, и постепенно в её голове выработался план действий. Сразу после душа и завтрака она отправилась в агентство недвижимости. После недолгих поисков ей удалось найти подходящий вариант — трёхкомнатную квартиру на Алмаатинской улице, на втором этаже двадцатидвухэтажного дома, и главное, совсем рядом с 998-й школой, в которой учились Эмма Мокрецова и Кира Белякова. Хлоя сразу же внесла предоплату за аренду на год вперёд и уже к полудню переселилась на новое место. Последующие несколько дней Хлоя потратила на изучение Братеевского и близлежащих районов, на покупку мебели, одежды и разных необходимых в быту вещей, на исследование мест массового отдыха, злачных заведений и административных учреждений… Несколько раз она видела Эмму, Киру и Степаниду, порой на расстоянии вытянутой руки. Увы, никаких воспоминаний во время этих встреч у неё не пробудилось. Это были три самые обыкновенные девушки, разве что у Киры более запоминающаяся внешность — должно быть, из-за «бабочкиных усиков», и одевалась она более ярче, чем остальные две. Все они тоже никак не реагировали на Хлою, даже если встречались с ней взглядами, но одно важное открытие капитан Пи всё же сделала. Её переделанный мобильный телефон после набора неучтённого в авторской программе кода высветил на жидкокристаллическом экране большую синюю цифру «5», и произошло это после того, как Хлоя направила луч идентификатора в спину Киры, когда та стояла в магазине и ждала очереди на кассу. Несколько раз Хлоя повторяла свой опыт в других местах — экран упорно показывал пятёрку. В случае с Эммой Мокрецовой идентификатор высвечивал двойку, в случае со Степанидой Мамонтовой — четвёрку. Не оставалось никаких сомнений, что трое уроженок Мидгарда наконец-то обнаружены. Теперь следовало подумать над тем, как дать им понять, кто они на самом деле, и научить пользоваться «Панцирями», интегрированными в их тела. Ещё Хлое пришлось применить на практике методы тайного проникновения в чужие помещения. Попросту говоря, она воспользовалась удобными моментами и вскрыла квартиры Мокрецовых, Беляковых и Мамонтовых, установила там прослушивающие устройства, а заодно немного ознакомилась с личной жизнью интересующих её девушек. Поступок, надо признать, не очень этичный, но другого способа проверить подопечных на наличие у них нетипичных для земного общества знаний пока не было. И Хлоя, как показало ближайшее будущее, не разочаровалась результатами содеянного. Без лишних хлопот удалось решить задачу с трудоустройством в 998-й школе. Для этого пришлось проникнуть в квартиру одного из педагогов и установить там крошечный генератор инфразвуковых волн. Довольно скоро хозяйка квартиры слегла в постель и взяла отгул по болезни, а некоторое время спустя Лидии Дмитриевне Зандберг предложили более высокооплачиваемое место в одном из столичных лицеев. Таким образом для Александры Яковлевой, она же капитан Пи, освободилось вакантное место преподавателя русского языка и литературы, чем она незамедлительно воспользовалась. В педагогическом коллективе её приняли хорошо, и ученикам она пришлась по вкусу (для тех же, кто привык ходить в школу не для учёбы, а потехи ради, настали плохие времена), но главным было то, что ей в первый же рабочий день удалось с глазу на глаз побеседовать с Кирой Беляковой. Приходилось импровизировать на ходу; упоминание о потерявшем память супершпионе и о некоторых свойственных Мидгарду деталях не вызвало у расстроенной чем-то девочки никаких эмоций… Тогда Хлоя решила сменить тактику и не затевать провокационных разговоров, сочтя, что лучшее в нынешнем положении — пассивная выжидательная позиция и сбор информации. Микрофоны в квартирах работали исправно, и результаты не заставили себя ждать. Кира узнала, что она не родная дочь своим родителям, и начала видеть странные сны. Эмма тоже видела такие же сны, разве что в другие ночи. Те же сны видела и Степанида Мамонтова. Она в отличии от остальных рассказала всё матери, та в ответ только руками развела, но по какой-то ей одной известной причине девушка не поведала о своих видениях Мирославу Кратову. Хлое удалось познакомиться и с Кратовым. Важно было иметь выход на него в том случае, если его зазноба Стешка что-нибудь вспомнит и расскажет ему, а это было чревато самыми разными последствиями, в том числе и неприятными… Организовать знакомство оказалось очень просто: как-то после уроков, когда почти все разошлись, Хлоя устроила маленькую диверсию в аппаратном помещении школьного бассейна, а затем сама же позвонила Мирославу Михайловичу, который, как оказалось, имел какое-то отношение к обслуживанию насосно-компрессорных систем. Кратов пришёл в школу во время обеденного перерыва, долго бродил по всем этажам, прежде чем встретил «словесницу Яковлеву», а устранив в общем-то пустяковую неисправность, порекомендовал не пускать школьников к оборудованию. И Хлоя, и Мирослав расстались вполне довольные друг другом, Кратов даже сделал ей комплимент по поводу Хлоиных волос, особо подчеркнув их тёмно-зелёный отблеск. Таким отблеском действительно не могла похвастаться ни одна женщина на Земле… Кое-что она узнала и о двух оставшихся панцироносицах. Раяна Сафуанова жила не по месту прописки в Видном, а на квартире своего дедушки, Геннадия Тимуровича Амантаева, генерала войск ПВО и по совместительству — советника президента. Со своим отчимом Ахметом Радиковичем она находилась в крайне плохих отношениях, что неудивительно, если учесть, что он, пусть и являющийся руководителем крупной горнодобывающей корпорации, слыл глупым и малообразованным прожигателем жизни, сменившим за прошедший год не одну любовницу. Копнув поглубже, капитан Пи узнала, что его корпорация держится на плаву за счёт приличных государственных дотаций, а фактическим её хозяином является некий малопривлекательный тип по фамилии Засядько, отставной подполковник КГБ. Надя Благодатская тоже «порадовала» наличием влиятельного родственника, старшего сводного брата, работавшего в составе дипкорпуса в Лондоне. Ознакомившись с его деятельностью более внимательно (дипломат имел несколько государственных и ведомственных наград, полученных отнюдь не за красноречие), Хлоя лишь вздохнула и сказала: — Уж лучше бы они все в провинции выросли. Советник президента, работник СВР, бывший госбезопасник и богатенький Буратино с кучей подстилок… хороша компания. Нутром чую — попортят они мне крови, если что-нибудь пронюхают… Увлёкшись слежкой за бывшими соотечественницами, Хлоя почти не замечала, какие любопытные события происходят в окружающем мире. Обратить на них внимание её заставила газета, подобранная со скамейки в одной из аллей Братеевского парка. На первый взгляд ничего интересного и полезного в газете напечатано не было — стандартный набор сплетен о жизни эстрадных знаменитостей, спортсменов и политиков, сообщения о летающих тарелочках, зелёных человечках и пролившихся дождях из лягушек, насквозь лживые гороскопы, столбцы похабных анекдотов и куча объявлений… Но одна примечательная заметочка в этом печатном мусоре всё же нашлась. Автор вкратце излагал истории ограблений ювелирных магазинов, имевших место в Москве за последние полгода, и пускался в замысловатые гипотезы о намерениях и личности основного подозреваемого в этих преступлениях, известного под кличкой Такседо Маск. Хлоя дважды перечитала эту заметку, фиксируя в памяти каждую деталь (автор не отличался большой осведомлённостью, и попутно допускал в тексте множество грамматических ошибок). Особенно её заинтересовало то, что грабитель не прихватил с собой ни одного предмета. Тем же вечером женщина села к ноутбуку и среди груды бесполезной по сути информации отыскала все телепередачи и копии статей из периодических изданий, в которых хотя бы раз упоминался Такседо Маск. «Жёлтую» писанину и откровения видеоблоггеров, клеймивших преступника как пришельца с планеты Икс или объявляющих его беглым зомби из военной лаборатории в Челябинске, можно было сразу откинуть в сторону. Хлое были нужны мнения профессионалов в своих областях. Сразу же на свет выплыл выпуск передачи «Человек и закон» с расследованием Александра Васильевича Белякова, отца той самой Киры из девятого-В. Затем последовали ещё несколько выпусков других, менее популярных социально-правоведческих передач. Публикаций, посвящённых странному грабителю, написанных добротно и со знанием фактуры, набралось около сотни. Изучение и анализ добытых материалов занял часа четыре, но Хлоя не пожалела о потраченном времени. — За каждой строчкой виден след профессионала, — сказала себе женщина, — с моим уровнем подготовки, а может, и выше. Непонятно только одно — чего именно он добивается… Ради очистки совести капитан Пи почитала и бульварную прессу. Такседо Маск представал на её страницах в виде какого-то сверхъестественного существа, непонятно как пробирающегося на охраняемые объекты и непонятно как исчезающий по окончании дела. Прочла она и о таинственной личности, которая, начиная с Нового года, якобы ходит за ним по пятам, демонстрируя при этом разные акробатические чудеса и удивительную способность оставаться в живых после прыжков с пятиэтажек… — Неужели кто-то включил свой «Панцирь» самостоятельно? — сказала себе Хлоя. Москвичи в своём большинстве не принимали всерьёз бульварную писанину, а капитан Пи сразу разглядела за Такседо Маском и его настырным преследователем то, что она сама не раз проделывала на полигонах, превратившись из человека в панцироносицу… Хотела Хлоя или нет, но пришлось ей снова обращаться за помощью к Улфу Юггеру. Получив копии материалов дела, она довольно быстро поняла — следствие так и не смогло выйти ни на подозреваемого, ни хотя бы примерно вычленить круг таковых. Сыщики искали человека, прошедшего подготовку либо в милиции, либо в специальных частях, но успеха так и не добились. — А всё потому, что этот человек проходил подготовку в других частях, — заключила Хлоя, — что же получается — кто-то из моих соплеменников пошёл по кривой дорожке? Это не есть хорошо… А между тем на ноутбук поступила информация с микрофона, установленного в кабинете подполковника Чудесова, начальника братеевской СКМ. И то, о чём говорилось на проходившем там совещании, заставило Хлою крепко призадуматься. Местные опера говорили о странных убийствах, прокатившихся по южным округам Москвы. Разорванные тела, искусанные руки и лица, трепанация черепов с изъятием мозга, выклеванные (причём явно не вороньём)глаза, оторванные языки — в таком или почти таком виде пребывала каждая жертва таинственного маньяка, именуемого Чумным доктором. Внимание капитана Пи сразу привлёк разгоревшийся спор — настоящий ли клюв у Чумного доктора, или же бутафорский? Симметричные ранения треугольной формы толковались кому как угодно… Услышала она и о тех случаях, когда жертвы выживали. Но их дальнейшей судьбе не всякий бы позавидовал — они накладывали на себя руки, впадали в кому или оказывались в психолечебницах. Хлоя словно вновь вернулась в события четырнадцатилетней давности. Она хорошо представляла возможности врагов Мидгарда. Как подсказывал её опыт, Чумной доктор мог атаковать свои жертвы оружием нейродеструктивного типа, основанного на инфра-, или ультразвуке. Он мог применять и модулированные радиоволны. Что же касается такой удивительной приметы, как клюв… Этот клюв фигурировал во всех случаях, когда жертва успевала дать какие-либо показания. Клюв, длинный тонкий язык, коричневая кожа… Мальчишка, изрубивший топором мебель и вынутый из петли (хотя было уже поздно)- описал приметы нападавшего очень точно, пусть даже это был предсмертный бред… — Кто же ты такой, клювоносец? — думала Хлоя, — откуда ты? И если ты тот, о ком думаю, то кто твой хозяин? Что он делает на Земле? Она знала, что человеку не под силу растянуть ногу своего ближнего до такого состояния, чтобы она порвалась напополам. Пары рук тут будет недостаточно… — Резидент предупреждал, чтобы я следила — не ищет ли кто-нибудь Церену… — вполголоса проговорила женщина, — может, то, что творится сейчас в Москве — это тот самый случай? Может, эти поиски в самом разгаре, а я пропускаю всё самое интересное? Пока с девочками всё в порядке, но надолго ли? Был бы у меня хотя бы год в запасе… хотя что там год. Быть может, у меня даже недели нет… Выжидать дальше становилось опасно. Надо немедленно, пусть и через силу, разбудить память девушек, хоть на самую малость. Пока Хлоя прикидывала, как это сделать, Чумной доктор объявился снова и напал на ученицу девятого-В Нору Бикбову, лучшую подружку Киры Беляковой. Визит в тридцать восьмую больницу, беседа с врачами дежурной смены и Абдикеном Абзаловичем, отцом Норы, зафиксированные переговоры работников федеральной службы окончательно убедили капитана Пи в обоснованности своих подозрений — на Землю неведомо откуда проникло нечто смертоносное, не ведающее ни жалости, ни сострадания. И шансы на благоприятный исход после открытого массированного столкновения у землян очень малы. Если вообще есть.