***
Огненно-рыжая голова ритмично двигалась над пахом Микки, почти не скрытая тонким одеялом. Он тупо пялился в потолок трейлера, по которому узором расползалась тонкая паутина. И совершенно ничего не чувствовал. Кроме обильно стекающих по ляжкам слюней. — Хватит, — Микки резко откинул одеяло, и сдвинулся в сторону, — Походу, я не в настроении. Извини. — Ладно, — пожал худыми плечами рыжий парень и сел, — Может, поговорим? — Может. Потом. Милкович рывком поднялся и привычно провёл рукой по волосам. Мельком взглянул на парня — рыжий, но не настолько. Глаза зелёные, но, сука, не те. Совсем не те. Другой запах, другое тело. Просто это не он. В последнее время он слишком часто об этом думал, и это напрягало. Брюнет сжал зубы, запретив себе думать об этом, и нащупал в скомканном одеяле трусы. Быстро натянув их, Мик направился к выходу из трейлера, походя схватив пачку сигарет со стола. — Кофе не сделаешь? — не оборачиваясь, произнес Микки, и распахнул узкую дверь. Солнце на мгновение ослепило его, но брюнет спустился вниз и уселся на ступеньку, опустив ноги на раскаленный с самого утра песок. И снова ничего не чувствовал. Раскурив сигарету, Милкович запрокинул голову, выпуская дым вверх. Как обычно, когда мысли о нём врывались в голову, он щупал кожу на груди справа. Там, где был мягкий шрам. Там, где раньше было набито имя. И фамилия, со сраными ошибками. Мик улыбнулся, всё же позволив себе вспомнить растянутые в полуусмешке губы и безрадостный смех на веснушчатом лице, когда он увидел ту татуировку. И тут же перестал улыбаться, открыв глаза и посмотрев прямо на солнце. Даже сейчас, это яркое солнце напоминало только об одном человеке. Том, кого это самое солнце «поцеловало», наградив огромным количеством веснушек по всему телу. Блять. Заткнисьзаткнисьзаткнись, ебучий голос в голове. Когда ты стал такой бабой, Милкович? Дверь позади открылась, и рядом с ним сел рыжий парень. Протягивая Мику кружку с кофе, парень забрал из его губ наполовину скуренную сигарету и глубоко затянулся. И опять, то же самое. Только ему он позволял вот так забирать сигарету изо рта. Теперь, вот — не только. — Майк? Микки молча повернул голову. — Давай всё-таки поговорим? Милкович так же молча кивнул, отпивая кофе. — У тебя уже неделю не стоит. Я начинаю думать, что дело во мне. Рыжий вглядывался в нахмуренное лицо, ожидая бури. Брюнет всегда одинаково реагировал на неполадки своей нижней части — орал и плевался желчью. Но сейчас всё случилось наоборот — лицо разгладилось, голубые глаза открылись и спокойно посмотрели на рыжего. — Ты не при чём, Дэн. Просто башка забита работой. — Тогда тем более нужно расслабиться, — парень наклонил голову к плечу, — Может, наоборот попробуем? — Как? — Микки напрягся, понимая, куда клонит рыжий. И почувствовал поднимающуюся злость внутри. — Ну, я тебя... — Дэн запнулся, подбирая слова, — Сзади. — Нет, — резко произнес Милкович, — Заткнись, блять. Нет. Рыжий спокойно кивнул, зная, что лучше и правда замолчать. Он уже давно привык к грубости Майка, но всё ещё не понимал, какие границы заставляют его злиться настолько сильно. Но точно знал, что лучше не выводить его из себя — застрелит на хер. — Ладно. Слушай, я давно хотел спросить. Почему ты постоянно здесь? Дела у тебя совсем не плохи, и ты вполне можешь себе позволить дом. Очень даже можешь. Микки молча кивнул. Дэн закатил глаза, и снова спросил: — Так почему? В чем прикол — жить в трейлере, когда с баблом порядок? — Слушай, чё ты меня заёбываешь с утра пораньше? — Милкович начал закипать, — Не нужен мне дом, ясно? Для одного человека вполне хватает трейлера. В домах обычно живут семьи, а у меня нет этого хренового счастья. Ещё есть вопросы? Дэн помолчал, но кивнул. — Есть. Мы уже полгода... кхм... знакомы довольно близко. Но никуда не двигаемся. В смысле отношений. — Бабу себе заведи, — резко бросил Микки и встал, — Раз нужны ебучие отношения. Мне не надо этой хуйни... Милкович с трудом проглотил слово «опять». Зло зажмурившись, он зашел обратно в трейлер. — Думаю, нам всё же стоит это обсудить, — настойчиво заговорил Дэн, смотря, как Микки одевается. Странно, но он не чувствовал страха, что партнёр снова разозлится, — Меня уже заебало твоё похуистичное отношение. Милкович игнорировал рыжего, застегивая светлую рубашку с коротким рукавом. Он смотрел на себя в небольшое овальное зеркало, и в нем отражалась ярко-рыжая макушка, где-то позади. Это снова создавало иллюзию того, чего Микки так отчаянно желал. И, одновременно, не желал. — Майк, ты слышишь? — Дэн подошел ближе, но не решился положить руку на плечо парню, как хотел, — Нам нужно поговорить. Серьёзно. — Ладно, — брюнет повернулся к нему лицом, — Вечером поговорим. Господи, ты и мертвого заебёшь своим нудизмом. Одевайся реще, нам пора в город. Где твоя тачка? Дэн проглотил то, что хотел сказать, и молча повернулся к стулу, на котором висела его одежда. Вечером, так вечером. Бухла только надо не забыть прикупить.***
Черный внедорожник Микки уже стоял у трейлера, когда Дэн подъехал. Глубоко вздохнув, парень взял с соседнего сидения пакет, в котором характерно звенели бутылки, и вышел из машины. Мик сидел на ступенях трейлера с сигаретой во рту, и вглядывался в темное небо, усыпанное звездами. — Я думал, ты не приедешь, — не глядя на рыжего произнес Милкович и затянулся. — Потому, что утром ты вёл себя, как последний мудак? — Дэн усмехнулся и вытащил пачку их кармана, — Меня этим не отпугнуть, Майк. Я хорошо тебя знаю. — Успокаивай себя, — брюнет затушил окурок в жестяной банке из-под кукурузы и посмотрел на парня, — Не думаю, что хочу этого разговора. — Не думаю, что ты в праве и дальше выёбываться, как привык, — парировал Дэн, — Тем более, что я даже не знаю, в чём виноват, блять. Микки решил, что это справедливо, и поднялся. — Что в пакете? Громыхает знатно. — Бутылки, чувак. Четыре литровые бутылки вискаря. — О, так у нас будет «большой» разговор? — Мик забрал пакет и поднялся по ступеням трейлера, — Надеюсь, у тебя нет с собой пистолета. А если и есть, оставь его где-нибудь, подальше от меня. — Эй, мы в сраной Мексике! — Дэн широко раскинул руки, — Я не могу позволить себе расхаживать без оружия. Милкович закатил глаза, усмехнувшись, и исчез за дверью.***
— Так и будем молчать? Это уже твой третий стакан. Дэн сидел напротив, через стол, и внимательно смотрел на Мика, пытаясь понять, что с ним не так. Он вливал в себя виски, словно воду, и не произносил ни слова. — Послушай, — рыжий попытался взять его за руку, но Милкович быстро схватил бутылку, доливая виски в свой стакан, — Хорошо. Давай я буду говорить, а ты просто поправляй, если что не так. Окей? Микки кивнул, смотря в стакан. Он и правда не знал, что сказать этому парню; как объяснить своё поведение. Обижать Дэна он не хотел, как и не хотел, чтобы тот уходил. Его присутствие в жизни брюнета хоть как-то походило на человеческие отношения. Отдаленно. Но это, опять же, было лучше, чем совсем ничего. — Ладно блять, гребанный ты партизан, — вздохнул Дэн, собираясь с мыслями, — Давай по порядку. Я что-то делаю не так, но ты не говоришь, что именно. Из-за этого я нехуёво так парюсь, но тебе насрать. У тебя уже неделю не стоит, но ты делаешь вид, что ничего не происходит. Вот здесь точно моя вина, раз ты больше меня не хочешь. Ты мало разговариваешь, мало спишь, полностью уходишь в работу. Сегодня мне сказали, что ты уволил бухгалтера, и сам взялся за бумаги и цифры. Ты, оказывается, недавно закончил курсы, о которых я даже не знал! И теперь ты увольняешь сотрудников, которых нанял, чтобы они вели твой бизнес. Меня это беспокоит, потому что я тоже, блять, твой сотрудник, и тоже могу остаться без работы. Насколько я успел тебя узнать, то ты не пожалеешь меня, несмотря на то, что уже полгода трахаешь мою охуенную задницу. Микки продолжал смотреть на Дэна, и молчал. Только внимательно слушал и пил. Со стороны казалось, что все это вообще его не касается, и он просто выслушивает жалобы на другого человека. Не на себя. Дэн перевел дыхание, начиная злиться: — И что ты можешь ответить по существу предъявленных обвинений? — Фу блять! Не говори, как коп. — Не любишь копов? — Ненавижу. — Впервые об этом слышу. Дэн во все глаза уставился на Микки, ничего не понимая. — Ты меня не знаешь. Вообще ничего обо мне не знаешь. Милкович снова дополнил стаканы. — Блять, ты даже не знаешь моего имени. Майк — это так, для удобства. — Ты чё несешь, придурок, — Дэн подался вперёд корпусом, практически ложась на стол, — Как это — не знаю имени? — Микки Милкович. Вот моё имя. Полное даже называть не буду — оно пиздец какое уебанское. Рыжий сглотнул, продолжая пялиться на Майка. — Мне нужно ещё что-то знать? Почему ты ненавидишь копов? — Дэн, слушай, это очень длинная история. Длиной во всю мою ебучую жизнь. И тебе не нужно это знать. Только если ты и правда хочешь ввязаться в это дерьмо и... — Хочу, еб твою мать! Конечно я хочу! Мы полгода спим в одной кровати, а я, оказывается, даже не знаю твоего уебанского настоящего имени, Майк! Или как там тебя, господи! Рыжий хлопнул ладонью по столу и закрыл глаза. Внутри парня всё дрожало от злости, и сейчас было плевать, как Майк отреагирует на его поведение. В конце концов, это его тут наёбывали долгое время, и он имеет право злиться. — Рассказывай... — тихо, недобро произнес Дэн, открыв глаза, — Всё рассказывай. Я хочу знать, что с тобой произошло, сраный ты говнюк. Микки согласно качнул головой, резко потерев лоб, и залпом влил в себя полстакана виски. — Я родился и вырос на юге Чикаго, в самом пиздецовом районе, который только можно представить. Мой чертов папаша — ярый гомофоб, большинство своей жизни проводящий в тюрьме. И я был его копией. Постоянные отсидки за всякую мелкую херь — грабежи, драки, разбойные нападения. До тех пор, пока... блять. Короче, появился парень. С ним всё изменилось, хоть и не сразу. Но сильно. Милкович помолчал несколько секунд, глядя, как абсолютно охуевший от услышанного Дэн снова наполняет стаканы янтарной жидкостью. Сделав глоток, Микки тихо прочистил горло, и продолжил: — Я не хотел признаваться, даже себе. Не позволял ему ничего — ни трогать себя, ни целовать, и никаких разговоров про ебучие чувства. Постоянно убегал от этого, даже специально пиздил копов, чтобы меня забрали в тюрьму за нарушение УДО. Я был, блять, на всё готов, что бы про меня не узнали. Про нас. Так длилось почти два года, пока нас не застукал мой ебучий отец. Он заставил меня трахать русскую шлюху, на его глазах. А потом жениться, на ней же. Потому что она залетела. — Блять, — выдохнул Дэн, неверяще глядя на Майка, — Ты женат, и у тебя есть ребенок? — Был женат. Мы развелись. А ребенок... в душе не ебу, мой он или нет. Но признал. Он... классный. Евгений. У него глаза как у меня, голубые. Микки сделал новый глоток, прикрыв веки. Он думал, что говорить об этом будет тяжело, но всё было куда проще. Слова будто давно искали выхода, и легко находились, сами собой. Сумбурная, быстрая, не очень внятная речь, но... правда. — Он перевернул мою жизнь тем, что полюбил меня. И практически заставил меня полюбить его. Я признался, ради него. Во время вечеринки, после крестин сына, в старом баре. Он сказал, что я трус. Сказал, что всё у нас кончено, раз я не могу открыто встречаться с ним. И я сказал. Там, посреди бара, стоя напротив отца и его ебанутых друзей-гомофобов. Громко сказал, что я гей. И он остался. Это было так весело, что у меня до сих пор, блять, ноет челюсть, когда вспоминаю. Мик слегка улыбнулся, глядя в темное окно. Тот вечер он вряд ли когда-нибудь забудет, а хотелось бы. Или нет? Он и сам не понимал. До сих пор. — Он тебя бросил? — внезапно в лоб спросил Дэн, сам испугавшись вопроса. — Не совсем он, — Милкович провёл рукой по волосам, — У него серьёзное психическое заболевание. Биполярное расстройство. Так что, я не уверен, он это был, или его больное сознание. Рыжий оглядел полки по верху трейлера, на которых теснились десятки книг по психологии и учебных пособий по психиатрии. — Теперь понятно. А ты говорил, что тебе просто нравится об этом читать. Микки кивнул и тоже посмотрел на книги: — Оказалось, что это интересно. Тем более, когда эта хуйня ломает твою жизнь. Рыжий внимательно посмотрел на Майка и задал вопрос, который раздражал его сознание: — Ты не называешь имени. — Тебе это обязательно знать? — Милкович оскалился, но смягчился, увидев неподдельную мольбу в зеленых глазах напротив, — Йен. Йен, мать его, Галлагер. Чтоб он всрался, обсос рыжий. Поняв, что сболтнул лишнего, Микки закрыл глаза, снова отхлебнув виски, но Дэн недобро усмехнулся: — Отлично, блять. Просто прекрасно! — в глазах парня вспыхнуло понимание — Он рыжий, и, очевидно, это не единственное наше с ним сходство. Да? Сильно похожи? — Сильно, — сквозь зубы произнес Мик, — Не надумывай себе лишнего. Это ничего не значит. — Серьезно? — Дэн разулыбался от абсурдности ситуации, — Не значит? А мне теперь кажется, что мы ни хера не случайно познакомились. Кастинг проводил? Кто больше похож на твоего бывшего? — Хватит нести хуйню! Мне нужен был толковый юрист, который помог бы вести бизнес. Карго привёл тебя. Да я сам охуел, когда он тогда пришел, вместе с тобой. Я реально подумал, когда увидел издалека, что это Йен. А это было через полгода, которые были очень, блять, херовыми для меня. Рыжий неверяще улыбался и качал головой: — Теперь понятно. Я думал, что мне кажется. Ну, твой акцент, и всё такое. Иногда, во время секса, или во сне. Мне казалось, что ты говоришь «Дэн», просто невнятно. Теперь понимаю, что ты произносил его имя. Рыжий замолчал, посмотрев в окно, и снова перевел яростный взгляд в голубые глаза, в которых не было ни капли сожаления. — Пиздец, блять. Просто пиздец. Меня зовут почти так же, как твоего сумасшедшего бывшего. Мы с ним похожи так, что ты по началу принял меня за него. И ты... — Еб твою мать, Дэн! — вскипел Микки, — Успокойся! Ты хотел услышать правду — вот она. Я ничего не подстраивал. Если так вышло — и хуй с ним, я это просто принял. И вы не похожи. В смысле, только ростом и цветом волос, блять. У него потемнее, кажется. И всё. — Ну да. Ещё есть охуительные сюрпризы? — Ну так, парочка, — Милкович отпил из стакана, невесело улыбаясь, — Я пересёк границу Мексики в парике, цветастом платье и на каблуках. В Штатах я — беглый преступник. С лица Дэна сползла ухмылка, и глаза расширились. — Ты... что? Серьёзно? — Да. Я сбежал из тюрьмы. Меня судили за попытку убийства ёбнутой сестрицы Йена, которая сдала его военной полиции. Долгая история. Рыжий долгие несколько секунд смотрел в голубые глаза, и... начал смеяться. Всё сильнее, смех перерастал в истерический. Мик смотрел, как парень напротив почти захлебывается смехом, чертыхнулся, и всунул стакан в его руку. — Успокойся, блять. Выпей. Дэн махом опрокинул в себя почти целый стакан, и отдышался. — Ты же знаешь, Майк, что мой отец — прокурор? Если о тебе станет известно, то моей семье пиздец. И ты молчал. Я хуею. Просто, блять, хуею. Дэн снова наполнил стакан, и снова выпил его залпом, пытаясь успокоиться. Милкович смотрел на него, чувствуя вину. И воспоминания, вкупе с только что вновь пережитым в голове прошлым, пробудили желание пустить себе пулю в лоб. Как и почти два года назад. — Слушай, — негромко заговорил Мик, — Я не хочу никого подставлять. Если ты хочешь, можешь выйти из игры. Я найду другого юриста, это не проблема. — Да уж, Майк. Мы больше года выстраивали этот бизнес вместе, полгода трахались; а теперь, когда всё зашло слишком далеко, ты предлагаешь мне уйти. Ты, блять, соображаешь вообще? — Слишком далеко? — Микки нахмурился, и шире раскрыл глаза, поняв, о чем говорит рыжий. — Да, ёбаный ты в рот! Слишком, сука, далеко. И ты прекрасно знаешь, о чем я. Дэн резко вскочил, на ходу доставая пачку сигарет из кармана, и вышел из трейлера.***
Микки сел рядом с Дэном на ступеньку, и подкурил сигарету. Он не смотрел на рыжего, и не соприкасался с ним. И решительно не знал, что сказать. — Ты же понимаешь, как это всё... странно? Не правильно. Ты просто вывалил на меня столько информации, что у меня сейчас мозг взрывается. Рыжий говорил тихо, не глядя на Мика. А хотелось кричать, как не в себе. Просто орать на этого мудака, чтобы он понял, что натворил своими словами. Как перевернул всю устоявшуюся жизнь Дэна десятком фраз. Но держал себя в руках, из последних сил. Микки просто кивнул. Он всё понимал, ещё задолго до того, как это понял Дэн. То, что парень в него влюбляется, и просто секс перестает быть просто сексом, было очевидно. И ему хотелось ответить взаимностью, правда. Но та часть его, которая могла хоть к кому-то привязаться, была прочно занята другим человеком. Тоже рыжим, с ебучими веснушками и бледной кожей; похожим на сраного пришельца. И занята была, казалось, уже навсегда. И как бы Милкович не хотел — у него просто не получалось этого изменить. Йен был слишком глубоко под кожей. Со всеми его проблемами и больной головой; со всеми чувствами, которые остались там, на границе Америки и Мексики. Вся свобода, которая раскрылась в Микки из-за Галлагера, снова была запечатана где-то очень глубоко. И он никому не мог позволить снова вывернуть это наружу. Потому что это всё было слишком больно. Он единожды позволил себе нарушить собственные правила, полюбить человека, сделать его своим домом — и вот, чем это обернулось. Слишком большая цена. Слишком, блять, болело. До сих пор. Но Мик прекрасно понимал, что Дэн здесь ни при чём. Он не хотел делать больно ему из-за другого. И, в то же время, если бы не Йен, научивший его принимать себя, он бы ни за что не сблизился с Дэном настолько, как они близки сейчас. Всё это было настолько запутанно, что брюнет просто не понимал, как ему вести себя дальше. Он просто хотел не разбираться с этим, а продолжать плыть по течению, без понятия, к какому берегу из очередного дерьма его прибьет. — Пойдем, — Микки встал, — У нас ещё две бутылки. Держим планку. Рыжий усмехнулся, и поднялся. Он и не ждал ответа на свой вопрос, зная Майка. Работать вместе, быть другом или просто классно трахаться — да, это Майк. Но не разговоры о чувствах. Тем более, он явно превысил свой лимит откровений на сегодня. Дэн разберется с остальным завтра, а пока будет наслаждаться тем, что пока ещё есть.***
Они молча допивали третью бутылку, уже порядком захмелев. И язык Дэна вновь решил развязаться. — Я хочу ещё кое-что спросить, Майк. Можно? Микки кивнул, медленно моргнув, и посмотрел на него пьяными глазами. — Как вы расстались? Алкоголь прибавил дохера смелости — будучи трезвым, Дэн бы никогда такого не спросил. — Бля, — протянул брюнет, — Ты получше ничего не придумал? Мик икнул, сфокусировав взгляд на копне рыжих волос. Не настолько рыжих, господи боже... — Не хочешь — не отвечай, — слегка заплетающимся языком проговорил Дэн, — Но я хочу знать. — Это очень плохая идея, мужик, — Мик закрыл глаза, вмиг наполнившиеся болью, — Очень плохая. Дэн медленно поднял руку, показывая Майку свои намерения. На удивление, тот не убрал ладонь со стола. Длинные бледные пальцы накрыли руку, и рыжий заговорил: — Это, наверное, больно. Я понимаю. Ты его любил? — Ненавижу эти пидорские разговоры. И эти пидорские жесты, блять. Микки открыл глаза, посмотрев прямо на Дэна. — С ним я был пассивом. Зеленые глаза загорелись, и полные губы недоверчиво скривились. — Врешь, — выпалил рыжий. — Иди на хуй, — беззлобно произнес Мик, и икнул. — Охренеть. Да ты же даже касаться там не разрешаешь! По лицу напротив он видел, что Майк говорит правду. И не мог поверить. — Значит, твоя задница только для одного. Заебись, чё. Микки заржал, отдернув руку из-под его ладони. — Ты понял ответ на свой вопрос. А расстались мы очень просто. Он поехал со мной, сюда. Но на границе остался. Уёбок рыжий. Дал мне поверить... Всю дорогу — всё отлично. На звездочки ебучие любовались, блять, на одеяле сраном. Сука... Милкович потер глаза ладонями — взгляд лихорадочно метался по трейлеру. Новая волна боли накрывала, усугубленная большим количеством алкоголя. И глаза сами собой увлажнились. — Эй, Майк, — Дэн призывно развернул свою руку ладонью вверх. Микки, не совсем понимая, что делает, взял его за запястье, крепко сжав тонкую кость пальцами. — Я тебя... — Заткнись, — резко перебил Мик, сильнее сжав запястье. Ярость. — Не смей даже произносить это дерьмо. Милкович понял, что начинает трезветь, и быстро доверху долил свой стакан. — Даже, блять, не думай об этом. По крайней мере, сейчас. Просто — не сейчас, Дэн. — Хорошо. Не заводись ты так, господи! Микки только кивнул. Он всё понимал, и для этого не нужно было слов. Хотя, он бы не отказался услышать это снова. Только от другого рыжего.***
Следующим вечером Микки привычно курил в одиночестве на ступенях своего трейлера. Он не был уверен, что Дэн вернется, после вчерашнего. Днём он носился с бумагами по ресторану, делая вид, что Мик для него существует только, как начальство. Это дико раздражало Милковича — он слишком привык к щепкам за задницу, пока никто не видит; к быстрым поцелуям, пока они обедали; к открытой улыбке рыжего в ответ на хамство брюнета. Он не то, чтобы нуждался в этом — просто привык. И ощущение того, что всё слишком быстро и круто изменилось, не покидало. Микки уже докуривал, когда услышал звук приближающегося автомобиля. Усмехнувшись, он следил взглядом, как серый «Крузер» паркуется, и Дэн выходит из машины. Рыжий просто подошел, сел рядом, и закурил. Он молча выпускал дым вверх, в последний раз обдумывая происходящее. Он прекрасно знал, что Майк к нему не испытывает серьезных эмоций. Для него это всё было просто партнерством по бизнесу, и хорошим трахом, в котором они оба нуждались. И Дэн не хотел это всё терять, в глубине души надеясь на большее. Но сейчас выбора у него не было. — В общем, сделаем так. Рыжий щелчком отправил бычок в сторону озера, и решительно повернулся к Мику. — Завтра я сделаю пару звонков, через отца найду нужных людей. Послезавтра ты вернёшься в Чикаго. Занесёшь, кому надо, чтобы с тебя сняли обвинение. Я не собираюсь подставляться из-за твоих ошибок молодости. Потом ты найдешь своего Йена, и решишь с ним всё, что не решено. Если после этого ты вернёшься один — я всё пойму, и мы больше никогда не будем говорить об этом. Если вернёшься с ним — я просто выйду из бизнеса, и сам найду на своё место грамотного человека. А если ты вообще не вернёшься — решишь сам. Я смогу управлять сетью от твоего лица, либо выгодно продам всё, и переведу тебе деньги. Идёт? Милкович смотрел на Дэна, и внутри него поднималась злость. На самого себя. Вот он, рядом сидит — человек, который не отвернется. Даже если придется переступить через себя, и отпустить. Умный, интересный; верный блять, в отличии от некоторых других рыжих уёбков. Без проблем с башкой. Даже такой же внешне, почти. «Сука, чего же тебе не хватает?» Ничего, всего хватает. Просто это не тот человек. Не он. — Идёт, — Мик выдохнул дым, глядя на небо, — Только мне понадобится пара дней. Нужно всё подготовить. Я не могу появиться там, спустя почти два года, вот так просто. Дэн смотрел на Майка, борясь с желанием заорать на всё поле. Орать о том, что хер он отпустит. Что он также имеет право бороться, и стать счастливым, как и хотел. Счастливым, с ним. Надежда на то, что он вернётся один, была пиздец как мала, но была. Только это его сдерживало. — И ещё одно. Мне нужны твои настоящие данные, чтобы по-быстрому, без шума переоформить все документы. Иначе... случится дерьмо. Да. Дерьмо случается.