Люмен Истуар, и мы вас предупреждали IV

      — Если не хочешь, чтобы сейчас что-то было — перестань так ко мне прижиматься, исчезни с кровати и добудь нам завтрак, — насмешливо скалится Гаджил.       Точно с такой же усмешкой он минуту назад сообщил Люси, что вчера ничего не было: мол, сомнофилией он не страдает. А она вообще смутно помнит «вчера» — долгий путь через лес, поиски гостиницы, разговор с сонным портье… И спала, не раздеваясь, даже сапоги не сняв.       Хочет ли? Люси скорее «боевая подруга», чем «подружка», и обычно рада, что Гаджил не распускает руки — но чем дальше, тем сильнее кажется, что была бы не против. Поэтому, перебираясь через него к краю постели, она замирает, почти сидя у него на животе:       — А если хочу, чтобы было?       Люси не ждёт немедленной реакции и взвизгивает от испуга, когда Гаджил подминает её под себя. Выдыхает ей в губы:       — Если ты пошутила — это плохая шутка. Я не железный.       — Я серьёзно, — шепчет она, и тогда он целует её — резко, жадно и жарко.       Ей страшно, сердце колотится, как бешеное, но только сейчас она понимает, насколько сильно этого хотела. У Гаджила жёсткие и сухие губы, и Люси почти теряет голову от поцелуев. Не успевает понять, куда делась её одежда и как на ней остались только сапожки. От прикосновений к открытой коже жарко и стыдно — ещё более стыдно от того, насколько ей это нравится.       Гаджил раздвигает её бёдра, и она не помнит, что должно быть больно — но больно настолько, что слёзы брызжут из глаз. Он останавливается всего на несколько секунд, давая ей передышку, и снова начинает двигаться. Возбуждение не схлынуло, но в него вклиниваются вспышки боли, и Люси не знает, чего хочет больше: чтобы это продолжалось — или чтобы закончилось. Цепляется за его плечи, будто боится упасть, и ловит губами горячее дыхание.       Вспоминает вдруг, что не использовала контрацептивные чары, и сбивчиво шепчет драгонслееру на ухо, но не уверена, что он слышит. В его движениях всё меньше контроля, он всё резче вжимает её в кровать; Люси тянется к нему, ей нравится чувствовать его близость, но она не может отрешиться от боли, не может «раствориться», как пишут в любовных романах.       В романах принцесса обычно остаётся с рыцарем, а не с драконом.       Гаджил всё-таки услышал её: с хриплым вздохом отстраняется, и семя брызжет ей на живот. Он откидывается на простыни, а Люси обидно почти до слёз — она не знает, чего ожидала, но чего-то другого. Не так. Нельзя сказать, что совсем не получила удовольствия, но… хочется закопаться в одеяло и твердить: «Больше никогда».       — Эй, ты там что, плачешь? — Гаджил приподнимается на локте и смотрит ей в лицо. Она не плачет, но что-то он замечает и вздыхает с досадой: — Стоило быть аккуратнее, да?       Люси молчит, потому что это так — но не хочет жаловаться. Железный драгонслеер терпеть не может нытьё.       — Увлёкся, признаю. Ладно, будем исправлять твои впечатления.       Она не успевает спросить, что он имеет в виду, или запретить — Гаджил уже не рядом, а сместился куда-то к её коленям, ласкает уверенными касаниями...       Через полчаса, отходя от первого в жизни оргазма, Люси решает, что с «больше никогда» поторопилась… а пирсинг на языке — куда более интересная штука, чем ей казалось.

23.04. – 26.04.2015 Хельга