Общее дело

      Две обнаженные блондинки лежали на узкой кушетке, тесно прижавшись друг к другу.  — Ты до сих пор носишь его? — спросила Айлз, указывая на золоте кольцо, висящее на шее патологоанатома.  — Да, как видишь. Не могу заставить себя не надевать его, — теребя тонкую цепочку, прошептала Валентина.  — Валюш, а поехали со мной в Бостон? Нам же хорошо вдвоем. Поехали? С работой там проблем не будет, а жить будешь у меня. Я же люблю тебя!  — Господи, Мора! Ты с ума сошла? Нет, я не поеду никуда. Я не брошу Галю одну в больнице! Что же мы натворили… Как я теперь в глаза смотреть ей буду? — Валя вскочила на ноги и начала бешено носиться по моргу, собирая разбросанные вещи.  — Ну, я же не говорю ехать прямо сейчас. Когда Галина Николаевна поправится, собирайся и прилетай, — спокойно ответила судмедэксперт, вытаскивая из небольшого шкафа свое платье.  — Нет, Мора. Нет. Я никуда не поеду. Я люблю Галю, пойми ты это, наконец! — Антонова сорвалась на крик. — Ты — чертова эгоистка! Думаешь только о себе! А обо мне ты подумала?  — А тебе разве сейчас было плохо? Кажется, несколько минут назад твоя головка была занята отнюдь не заботой о ТВОЕМ больном полковнике. Тебе напомнить твои слова, что ты кричала здесь, извиваясь подо мной? Ты не выглядела недовольной. — сухо говорила Айлз, глядя в голубые глаза собеседницы.  — Это была ошибка. Глупая ошибка. Давай оставим это только между нами. Я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. Пожалуйста, Мора… Я не хочу, чтобы Галя знала это. Она не переживет, а я не смогу жить без нее. Умоляю, отпусти меня. Дай мне побыть счастливой! Пожалуйста… — слезы крупными каплями катились по бледному лицу.  — Хорошо. Но у меня есть одно условие, — отвернулась, скрывая грустную улыбку.  — Я сделаю все, что скажешь!  — Мы встретимся еще раз. Завтра днем, в парке напротив моей гостиницы, — «в последний раз» мысленно закончила Мора.  — Хорошо. Я приду. А сейчас уходи. Забирай все свои вещи и проваливай отсюда!       Как только за судмедэкспертом захлопнулась дверь, Валентина, наконец, позволила себе выплеснуть эмоции. Она рыдала, сжимая в кулаках свои волосы, кусала губы, ладонью вытирая капельки крови, а когда слезы кончились, женщина обняла руками колени и просто смотрела в одну точку. В такой позе ее и застал Ваня.  — Валентина Владимировна, с Вами все хорошо? — «Господи, Тихонов, ну что ты несешь. Что хорошего может быть в измене?»       Антонова никак не отреагировала на появление программиста.  — Валя? Валюш? — парень коснулся подбородка блондинки, поворачивая ее лицо к себе.       На него смотрели красные, опухшие от слез, абсолютно пустые и тусклые некогда голубые глаза.  — Ты ведь всё видел, — вдруг заговорила Валя. — Почему ты не зашел? Не остановил меня? Зачем ты допустил это? — накинулась она на Ивана, хоть и понимала, что бедный парнишка ни в чем не виноват.       Снова глаза полны слез, а истерика нарастает с новой силой. Почувствовав крепкие объятия, она уткнулась Тихонову в плечо, сжимая в руках его халат.  — Я поеду к Гале! — резко вскочила патологоанатом, но Ваня остановил ее.  — Не сейчас. По крайней мере, не в таком состоянии. Пойдем, я сделаю тебе чай. Выпьешь, успокоишься, а там посмотрим, может Майский отвезет тебя в больницу.  — Но как же… Она же там совсем одна. Я не могу…  — Галина Николаевна там не одна. С ней врачи. Пойдем.       Практически силой затащив вымотанную женщину в буфет, парень сделал чай, добавив туда пару ложек сахара и пару таблеток снотворного. Он понимал, что рискует оказаться в том холодном помещении на столе для вскрытий в роли «пациента», но Вале нужно было немного поспать, отдохнуть, а на укол она бы вряд ли согласилась. Антонова была настолько уставшей, что уснула, даже не допив напиток. Тихонов аккуратно уложил ее на диван, накрыл пледом и тихо вышел из комнаты. Из-за угла показались два майора.  — О, Ванька, а мы раскололи этого перца! Прикинь, а эта детектив ничего. Никогда бы не подумал, что она так может вести допрос. Петрович на ее фоне был добрым полицейским. — громко смеясь, говорил Сергей, с опаской поглядывая на сурового Круглова.  — Да тише ты! — шикнул Иван, закрывая дверь в буфет. — Туда не заходить, там Валя спит.  — Поняли, — кивнул Майский. — А как Галя? Есть новости?  — Сейчас хотел позвонить. Идем в лабораторию.  — Слушай, а как тебе удалось уложить спать Антонову? — спросил Круглов.  — Скажем так, если вдруг я не приду на работу, то ищите мой хладный труп в морге. — загадочно произнес программист, набирая номер больницы. — Здравствуйте. Я бы хотел узнать о состоянии одной вашей пациентки. Рогозина Галина Николаевна, поступила сегодня, да. Что? А когда к ней можно будет? Спасибо, до свидания.  — Ну? — Николай Петрович в нетерпении топтался около стола.  — Двухсторонняя пневмония. Скорее всего, она заболела давно и как обычно геройствовала, никому ничего не говоря. Ее можно будет завтра навестить с четырех.  — Вот выйдет из больницы, выбью я из нее всю эту дурь! — раздраженно скрипел зубами Сергей. — Сложно сказать, что заболела? Мы, что, не люди, что ли? Так нет же, надо строить из себя «железную леди», черт ее дери! Ну, Рогозина! — он вышел из помещения, продолжая что-то бубнить себе под нос.

***

      Через три часа в коридоре ФЭС раздался крик, разбудивший сладко дремавшего на любимой клавиатуре Ваню.  — Тихонов! Какой дрянью ты меня напоил?! — в лабораторию влетела разъяренная Антонова.       От ее взгляда парень сжался в комок и спрятался под стол.  — Вылезай! Хочешь, чтобы я прямо тут выпустила все твои кишки? — кричала блондинка, хватая со стола скальпель, оставленный Белой после одной из экспертиз.  — Валечка, Валюша, ты же знаешь, что я люблю тебя, и это было ради твоего же блага. Поспала, отдохнула, выглядишь намного лучше, — тараторил Тихонов, не рискуя покидать свое убежище. — А я в больницу звонил, завтра можно будет поехать к Галине Николаевне.       Услышав о Гале, женщина сменила гнев на милость и, положив стальной инструмент на место, с тихим вздохом опустилась на стул.  — Рассказывай всё.  — Подтвердилась пневмония. Двухсторонняя. Сделали все анализы и уже дали антибиотики. Всё будет хорошо. Завтра съездим к ней, — говорил программист, боком вылезая из-под стола и отходя подальше на всякий случай. — А сейчас давай домой. Выспись хорошо, а то Галина Николаевна еще и инфаркт заработает, увидев тебя.       С громким хохотом парень ловко увернулся от летящей в него стеклянной колбы и, скидывая на ходу халат, выбежал из лаборатории. Для всех эта ночь тянулась невыносимо долго, ведь завтра должно произойти что-то важное. Что-то, что кардинально изменит жизнь четырех женщин навсегда.