Сердце Обскура

      Поттер долго наблюдал за черным входом в клуб. Вдалеке орала сирена, запах горелого кирпича и бетона вызывал тошноту, кое-где в небо еще поднимался дым от не до конца потушенных зданий. Здесь не так лил дождь, сыпал мелкими каплями. Серое марево смога ползло по переулкам, делая их удушливыми камерами. «Сладкий бархат» стоял абсолютно нетронутым: музыка все так же билась об глухие стены, свет неоновых ламп все так же горел в окнах на верхних этажах борделя. Глупо тащиться в логово Пожирателей, в котором Белла и Барти, не скрываясь, обсуждали свои планы. Но Гарри часто совершал идиотские поступки, так что, ладно… Еще раз оглядев переулок на предмет дементоров, он ловко прыгнул на мусорные баки и схватился за пожарную лестницу. Поднявшись на третий этаж, осторожно перелез через подоконник в темную комнату Драко и огляделся. Прежнего беспорядка не наблюдалось: пол выметен от перьев, а сами подушки целые лежали на кровати, не валялось ни одной пустой бутылки. «Прям как по волшебству» — усмехнулся Гарри. Но где теперь искать Малфоя? Поттер выглянул в темный, тускло подсвеченный красным светом коридор. Двери как шеренга солдат тянулись в обе стороны вдоль стен, с лестницы справа орала музыка. Очень опасно спускаться вниз, но выбора не было. Дрожь пробежала по двери, когда Поттер ее тихо прикрыл.       Стараясь не выходить на яркий свет, Гарри держался в тени стены. Оглядывая зал из-под капюшона, он искал бледную макушку Драко. Людей тусовалось меньше обычного, и зал просматривался от одной стены до другой. Но Малфоя нигде не наблюдалось.       — Прячешься от кого-то? — раздался насмешливый голос, который заставил Гарри подпрыгнуть, испуганно оборачиваясь.       Конфетка стояла рядом, всего в двух шагах. Как он ее не заметил? Как не почувствовал ее приближения? Блондинистые волосы обрамляли красивое лицо, блестящие красные губы растягивались в соблазняющую полуулыбку. Высокая грудь манила из-под ажурного топа. Сегодня она не надела рабочий костюм, но оттого она не смотрелась менее сногсшибательно.       — С чего ты решила? Просто стою, готовлюсь к работе, — затараторил Гарри. — Ты Принца не видела? Хочу с ним поговорить.       — Готовишься… — протянула она, приближаясь к нему вплотную. Гарри почувствовал запах ее тела и жар. Голубые глаза сверкали искрами красного неонового света. Тонкие пальчики легли ему на плечо, ногтями впиваясь в кожу через ткань толстовки. — Ты думаешь, что самый лучший, но это не так… хорошенькая мордашка и глубокая глотка — все, что ты имеешь. Ну может быть крепкая задница… Твои дни сочтены, как дни нашего Принца, который сосет все, что ему сунут под нос.       — Это все? — спросил Гарри, поднимая бровь.       — Нет, — покачала Конфетка головой. — Я скажу, где Принц. Он вон там, за баром, — показала она тонким пальчиком.       — Ага, — Гарри попытался ее обойти, но Конфетка не дала.       — Надеюсь, ты сдохнешь в муках, — прошептала она внезапно.       — Пошла ты! — сказал Поттер, выдергивая руку из захвата.       Он решительно прошел через зал к бару, не замечая никого вокруг. Вечно она цеплялась к нему и Драко, к нему, правда, меньше, но каждый раз Гарри хотелось ее удушить. Он обошел бар и, открыв неприметную дверцу, зашел в маленькое помещение, в котором складировали ящики с алкоголем. Однако здесь никого не было, только покатые бока бутылок тускло блестели в свете одной лампочки.       — Вот стерва… — в сердцах сказал Гарри и уже развернулся уходить, как холодное лезвие ножа уперлось в горло, а цепкие пальцы сжали волосы на макушке. Знакомые сладкие духи пощекотали ноздри, вызывая желание чихнуть, упругая большая грудь тесно прижалась к спине.       — Мадам Розмерта, — прошептал Гарри, узнавая.       — Я знала, что ты придешь к Драко, — сказала она.       — Вы тоже ведьма?       — Они убьют меня, если я не сделаю, как они велят. Я долго скрывала тебя, но сейчас у меня нет выбора, — прошептала она, касаясь уха липкими от помады губами. — Прости меня, вы двое были мне в радость…       — Спасибо, — успел прошептать он. Глаза сами собой начали закрываться, а тело стало невесомым и легким. ***       Гарри почувствовал терпкий почти удушающий запах трав. Сморщив нос, он с трудом открыл глаза. Высокий арочный потолок терялся во тьме, только несколько свечей одиноко парили в воздухе под ним, тускло освещая огромный некогда великолепный зал. За много лет запустения углы и окна заросли паутиной и плющом. Пахло гнилью и сыростью бетона, от пола поднимался замогильный холод. Поттер огляделся, а потом на несколько секунд зажмурил глаза, давая себе небольшую передышку. Кажется, в этот раз он серьезно вляпался.       Гарри лежал в заброшенном готическом соборе прямо перед алтарем, на месте которого стоял огромный чан с булькающей остро пахнущей жидкостью. Позади котла тускнел цветной витраж, который едва пропускал свет с улицы, высвечивая образ возносящегося Христа в окружении апостолов. Гарри покосился по сторонам, стараясь не делать резких движений. Не меньше двадцати человек в черных рясах и страшных масках окружали его полукругом. Все молчали. В воздухе дрожало напряжение.       — Проснулся, — раздался знакомый голос.       Из боковой алтарной двери вышли двое: закутанная в черную рясу фигура и Белла с небольшим свертком на руках, от которого по спине пробежал холодок ужаса. Она нежно прижимала его к своей груди, баюкая как младенца. Черное шелковое с кружевом платье тащилось по полу, черные кудрявые волосы обрамляли бледное лицо, контрастируя с фарфоровой кожей. Глаза с нежностью смотрели на нечто в ее руках. Мать и ее темное дитя.       — Мы долго ждали этого дня, — торжественно сказала она, останавливаясь возле котла. — И наконец он настал — день, когда Лорд Воландеморт вернет себе тело.       Гарри сглотнул вязкую горькую слюну, понимая, что все, что произойдет дальше, ему очень не понравится. Если он как-то не так дернется, то, скорей всего, его убьют в ту же секунду… Но тут все мысли оборвались, потому что человек в черной рясе скинул капюшон. Северус смотрел на Гарри едва ли не с триумфом, черные глаза блестели странным блеском, а губы кривила такая привычная саркастичная полуулыбка. Поттер почувствовал, как занемели щеки от отхлынувшей крови.       — Поторопись, Белла… — раздался из свертка потусторонний голос.       — Да, мой Лорд, — улыбнулась она и, раскрыв покрывало, бросила в кипящий чан сморщенное существо.       Гарри совершенно не понимал, что происходило. Он неотрывно смотрел в глаза Северуса, игнорируя окружающий вокруг хаос. Все звуки сливались в одну общую какофонию, уже не волновали Пожиратели, стоящие стеной позади него, не интересовало существо, варящееся в котле, и мало беспокоила сумасшедшая ведьма, что таинственно говорила древнее заклинание. Поттер закусил нижнюю губу, чтобы сдержать глупую обиду.       — Кость отца, отданная без согласия, — сказала Белла, кидая в котел кость из холщевого мешочка. — Плоть слуги, отданная добровольно.       Она вытащила из-за пояса длинный кинжал и воткнула себе в глаз, густая кровь потекла по щеке, капая на высокую грудь. Но ни стона, ни крика не сорвалось с алых губ, будто боли эта женщина совсем не чувствовала. Вырванное глазное яблоко полетело следом в кипящую жижу, которая изменила цвет с темного-зеленого на темно-бурый.       А потом Беллатрикс развернулся к Гарри.       — Кровь врага, взятая насильно, — прошептала она и шагнула вперед.       — Пошла… — Гарри хотел броситься подальше, но она взмахнула палочкой, поднимая его над полом. Он завис, как марионетка на ниточках: ни пошевелиться, ни убежать. Лезвие ножа разрезало рукав рубашки, а потом рассекло кожу на руке. Боли он не почувствовал, только в груди начала зреть дикая злоба на все и всех. Опять одно и тоже… Чертов Сев! Но единственное, что Гарри мог сделать — это беспомощно наблюдать, как Тот-кого-боялись-все воскресал благодаря ему.       И вот несколько капель крови слетели с лезвия — котел начал ходить ходуном, зеленое пламя взмылось вверх, облизывая чугун, а варево, шипя и булькая, выплеснулось наружу. Гарри мешком упал на пол и увидел, как черные бока котла растворились, а жидкость закрутилась в воздухе, принимая форму человеческого тела. Начал выстраиваться скелет, удлиняться руки и ноги, появилось лицо с резкими чертами, и через несколько мгновений полностью сформировавшийся человек плавно опустился на пол. Тьма окутала его тело, прикрывая наготу. Все в зале встали на одно колено, склоняя головы.       — Мой Господин, — раздался тихий гул.       — Великолепно, — сказал Воландеморт, рассматривая свои руки. Гарри мог сказать, что этот человек определенно красив: черные волосы, высокие скулы, бледная кожа, благородные черты лица, но все же что-то в нем было не так, и это отражалось в глазах.       — Как долго я этого ждал… — сказал он, поворачиваясь к Белле. — Моя дорогая Беллатрикс, какая потеря. — Лорд наклонился к лицу и, языком слизнув кровь с щеки, нежно провел пальцами по ране. Серебряный свет окутал его руку и лицо Беллы, которая смотрела на него с такой любовью, что Поттеру стало не по себе.       — Мой… Лорд… — тихо сказала она, приоткрывая губы для поцелуя. Рана заросла, а вместо обычного появился серебряный слепой глаз.       — Ты всегда была мне верна, — мягко улыбнулся он. — Северус… я рад, снова видеть тебя и испытать на себе твой талант зельевара, — продолжил он.       — Благодарю, — ответил Сев, кивая головой. — Без ваших указаний я бы едва смог изготовить такое сложное зелье.       — Скромность, тебе не к лицу, — милостиво отозвался Лорд, а потом резко обернулся и посмотрел на закутанных в черные рясы людей, которые склонили головы еще ниже. — Поднимитесь, мои верные последователи. Я горжусь вами, единственными, кто остались мне верны. Есть, конечно, кто усомнился в моей силе, но мы разберемся с ними позже.       Гарри постарался слиться с камнем на полу. Тошнило от осознания предательства. Он ведь не мог? Сев никогда бы так не поступил… Зачем он тогда его защищал? Он уже тогда знал, что должно случиться? Он с самого их знакомства это планировал? А Гарри держал для утехи? Какого черта все так происходит? Поттер был сбит с толку, он чувствовал, как Тьма росла в его груди, натягиваясь в тугую пружину. Он поднял голову, скаля зубы. Ох, как он же ненавидел Северуса в этот момент! Хотелось броситься на него, ударить со всей силы, а потом снова и снова. Бить до тех пор, пока эта чертова ухмылка не исчезнет с лица.       — Нас ждет много дел, — вещал Воландеморт, — снова захватить Министерство не составит труда. После недавних событий маги напуганы. Этот мир прогнил, и мы с вами должны навести в нем порядок. Август, Антонин — для вас будет особое задание: разобраться с предателями и раздавить жалкое наследие Альбуса Дамблдора. Белла, Барти — на вас Министерство. Но прежде… Гарри Поттер, — Лорд остановился точно перед ним, закрывая собой Северуса.       Поттер судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы и поднял голову, чтобы посмотреть в лицо Воландеморту. Руки сами собой сжались в кулаки, вдавливая короткие ногти в кожу ладони. Этот красноглазый его мало беспокоил, скорее, раздражал своим маяченьем перед глазами.       — Мальчик, что победил меня — меня, самого Лорда Воландеморта. Твоя мать применила древнее волшебство, чтобы защитить тебя, — он стоял, презрительно задрав голову, и свысока смотрел на Поттера. — Опрометчиво с моей стороны забыть о такой силе. Но всего несколько капель твоей крови помогли мне воскреснуть…       — Послушай, ты, — перебил Гарри, не узнавая своего голоса, — мне насрать на тебя и на все волшебство в мире! Лучше отсоси у меня, тварь!       Поттера буквально разрывало на части, злоба и обида требовали выхода. Он сказал то, что обычно говорил своим клиентам, которые пытались его прогнуть. Перед ним просто очередной псих, каких в его жизни было более, чем достаточно. Гарри его не боялся…       — Да как ты смеешь, ничтожество! — закричала Белла, вытаскивая палочку и направляя ее на Поттера.       — Мальчишка смел, — почти по-доброму улыбнулся Лорд, — но лишь потому, что рос в мире, где не знают об истинной Силе… Белла, дорогая, покажи ему.       — С удовольствием, мой Лорд, — улыбнулась ведьма. — Круцио.       Боль! Боль! Боль! Гарри пытался не кричать, но все тело охватила чудовищная боль. Катаясь на полу, он хотел, чтобы все закончилось. Любой ценой… Такого он еще никогда не испытывал. Что было раньше показалось лишь жалкой пародией: связки рвались в горле, кости выворачивались из суставов, а мышцы перекручивались.       — Тварь… — хрипел Поттер, пытаясь поймать взгляд Северуса. Зацепиться хоть за что-нибудь и не сойти с ума. От боли перед глазами все плыло… или это от слез? Сев стоял, привычно сложив руки на груди, и, склонив голову на бок, смотрел спокойно, однако уже без улыбки. Перед ним будто разыгрывали скучное представление, и только правила приличия не позволяли ему уйти.       — Достаточно, — милостиво сказал Воландеморт, склоняясь над Гарри. — Теперь ты понимаешь, что я могу сделать с тобой? И это только начало, я могу пытать тебя медленно и бесконечно до тех пор, пока ты не забудешь свое имя.       — Я выгрызу тебе глотку, — оскалился Гарри, понимая, что будет сопротивляться до конца. Терять теперь нечего, о своей жизни он никогда не беспокоился, да и смерть его мало волновала. Но его до нервной дрожи бесили такие самовлюбленные властители мира, думающие, что они могут все. От того хотелось злить их снова и снова.       — Ты, щенок, видно не понял еще… — прорычала Белла, опять поднимая палочку.       — А ты мне нравишься, Гарри, — усмехнулся Лорд, останавливая жестом ведьму. — Покажешь мне свою силу, которой у меня нет? — он остановился напротив и, подцепляя подбородок ледяными пальцами, заставил Гарри посмотреть ему в глаза.       Тишина начала звенеть в ушах, и в этой тишине нарастал собственный внутренний крик. Голову резануло болью, шрам на лбу начал гореть. Гарри хотел закрыть веки, но не мог пошевелиться. В голове начали всплывать воспоминания прошлого. Он пытался сопротивляться, но от этого становилось только хуже. Мелькнули лица Дурслей, которые привычно кричали на него; книжный магазин, в котором он ел самую вкусную пиццу; первый клиент, которому он отсосал за десять фунтов — это было похоже на склеенную из разных фильмов кинопленку без сюжета и смысла. Где-то на периферии мелькнула ночь с Северусом, и тут Гарри начал отчаянно сопротивляться. Он не хотел показывать этому чудовищу свое сокровище. Пусть ему больно и предательство жгло сердце, но это все, чем он дорожил. Эти воспоминания — крупицы счастья пусть и разбитого вдребезги. Грудь начало рвать, распирая изнутри, ребра стонали от давления. Хрип застрял в глотке, а кончики пальцев начали гореть будто раскаленные. Еще секунда…       — Мой господин, — раздался голос на краю сознания, — я тут подумал и, кажется, согласен с Потти… Не пососать ли тебе хрен!       Красная вспышка резанула глаза, Гарри дернулся всем телом, вырывая подбородок из цепких пальцев. Рядом с ухом пролетел еще один луч, но на этот раз зеленый. Воландеморт отступил, удивленно и почти весело смотря на кого-то за спиной Поттера. А следующую секунду Гарри почувствовал знакомый рывок аппарации.       Бедные колени с размаху ударились об асфальт, и пружина разжалась — из груди вырвалась Тьма. Та самая, которая однажды поглотила миленький домик на Тисовой улице вместе с тремя его жильцами. Тьма, скручивая внутренности, разрывала мозг, заставляя кипеть кровь в венах. Гарри отчаянно стискивал виски, пытаясь сохранить свою голову на месте.       — Поттер! — кто-то дико закричал, но Гарри ничего не слышал.       Где-то замигал тусклый уличный фонарь, а потом резко загорелся на полную мощность и взорвалась. Под ногами затряслась земля, наклоняясь во все стороны, как при землетрясении. С боку, мерзко скрипя, взвизгнул метал, словно его рвали голыми руками.       — Поттер! Твою же…       Резкий и сильный удар в челюсть заставил Гарри прийти в себя, теплая кровь потекла из носа и как вода умыла пересохшие губы. Поттер удивленно поднял глаза, встречая испуганный и злой взгляд Драко.       — Пришел в себя? — бросил Малфой, опуская ногу в тяжелом ботинке.       — Больно же… — прохрипел Гарри и огляделся вокруг, узнавая узкий темный переулок, в котором он впервые встретил Драко. Мусорные железные контейнеры смятой бумагой валялись в плесневеющем мусоре. Асфальт под ногами темнел от борозд, словно его вспахали плугом. На противоположной кирпичной стене бежала широкая трещина, деля здание надвое.       — Ты псих, Поттер, — вздохнул Малфой, успокаиваясь, и сел рядом, стискивая руками волосы на голове.       Гарри все еще трясло от пережитого, голова раскалывалась, а перед глазами все плыло. Чудовищно тошнило, постоянно приходилось сглатывать, чтобы не вырвало. Порезанную руку тянуло, но это такая мелочь по сравнению со всем остальным. Он откинул голову на холодную стену. С неба накрапывал дождь, а под ногами вязла жижа из грязи и отходов. Воняло прокисшей едой. Руки предательски дрожали, словно он пил несколько лет.       — Будешь? — Драко протянул сигарету, явно с чем-то крепким. Свою, зажав между губами, поджег от палочки. Гарри ослабевшими пальцами взял и, наклонившись, тоже закурил. Первые несколько затяжек были нервными и неглубокими, он буквально подавился дымом, а вот последующие пошли как надо. В голове прояснилось, мышцы, что непроизвольно сокращались, наконец расслабились, а ком боли, который застрял в горле, рассосался.       — Дерьмо, — сказал Поттер первое, что пришло на ум.       — Не то слово, — покачал головой Драко, соглашаясь.       Дерьмо. И это даже не о воскрешении самого сильного темного волшебника столетия. Нет. Это о другом.       Гарри покосился на Малфоя, даже в тусклом свете было видно, как ему хреново. Драко выглядел жалкой копией самого себя: похудел еще сильнее, щеки впали на бледном лице, а серые глаза потемнели от усталости. Ветер холодил разбитый нос, раненую руку и пропитанные потом волосы на висках и затылке. На фильтре сигареты как от красной помады остался каймой кровавый след.       — Зачем? Я думал, ты с ними, — хрипло спросил Гарри, чтобы занять мысли чем-то другим, иначе не миновать еще одного срыва.       — Это не имеет значения, — ответил Драко, сплевывая на грязный асфальт. — Отец узнал, что случилось с мамой…       Поттер хотел сказать, что сочувствует, но язык не поворачивался. В данный момент он никому не сочувствовал. В груди что-то перегорело, оставив после себя зияющую дыру, в которой ветер свистел как в огромной глухой пещере. Он флегматично посмотрел на порезанную руку, кровь испачкала рукав и уже успела засохнуть коркой. Что ж, он должен признать, пытки у скинов не такие веселые, как у Пожирателей.       — Что теперь будешь делать?       — Не знаю, — покачал головой Малфой. — Если не свалить из Лондона подальше — убьют. Ха-ха! — вдруг истерично рассмеялся он. — Я запустил Аваду в Лорда! Думаю, отец гордился бы.       Можно сколько угодно винить себя в том, что он поперся в логово Пожирателей и был пойман. Всё в жизни лишь логическое продолжение дерьма, что периодически случалось с ним. Он устал винить себя, устал винить других, устал защищаться, убегать… жить. Почему всегда был кто-то, кто портил все: Дурсли, извращенцы клиенты, психи, Пожиратели?       Северус…       Гарри нуждался в нем, более чем в ком-либо из абстрактных людей, что окружали его. В бесконечных и усталых «Поттер», в черных глазах, что резали кожу и душу, в сильных руках, что привычно зарывались в волосы. Он хотел быть кому-то нужным. И почти поверил, что нужен.       Трещина на стене начала извиваться как змея. Разрытый асфальт под ногами подниматься и опускаться волнами на море. А воздух стал расцветать всеми цветами радуги. Гарри уткнулся носом в свои колени, молясь наконец вырубиться и стереть один из отстойных дней из памяти. Но почему-то в голове всплыл самый счастливый день в жизни…