Сердце Обскура

      Гарри лежал на кровати в комнате, которую занял Сев, и пускал в потолок сигаретный дым. Рон, как и сказал, аппарировал с Гермионой в больницу, это произошло часа три назад, и, кажется, он больше не вернется на Гриммо. Гарри затянулся еще. И ему хотят дать палочку, чтобы воевать? Он даже элементарно не смог помочь мистеру Уизли.       Скрипнула дверь, открываясь, и Сев тенью бесшумно скользнул в комнату, принося с собой запах огня. Гарри протянул сигарету, но он проигнорировал этот великодушный жест.       — Ты еще можешь избежать этого.       — Только если с тобой.       — Я не могу тебе ничего обещать.       — Тогда… терять мне нечего, моя жизнь и так не ваниль, чтобы жалеть о ней.       — Хочешь пойти на войну?       — Нет, — покачал Гарри головой, — на войну мне плевать.       Северус ничего не ответил. В комнате было настолько темно, что огонек сигареты терялся в этой тьме. Гарри не любил беспомощность и слабость. То, что он испытал в пабе, напомнило о детстве, в котором он едва мог кому-то противостоять. Даже сейчас, владея магией, он не мог ей воспользоваться. Просто не знал, как.       — Ты ранен? — вдруг спросил Сев.       — Да, задело немного.       — Покажись.       На стене сама собой вспыхнула одна горелка, едва освещая комнату. Снейп, не говоря ни слова, потянул с Гарри одежду, на пол полетели свитер и джинсы. Поттер обнаженный остался сидеть перед ним.       — Ты весь в синяках, — пробурчал Сев, наклоняя голову Гарри, чтобы посмотреть на рану на затылке.       Гарри почувствовал тепло и легкое дуновение ветерка, и боль тут же утихла. Он протянул обожженные ладони и заметил в руках у Северуса палочку. Хотелось спросить: ты там был? ты тоже убивал? почему от тебя несет пеплом? Но он молчал, смотрел, как раны медленно затягивались от тихого шепота незнакомых слов. Смотрел на такое родное лицо, суровое и в то же время уставшее. Брови опустились в одну линию, губы сжались, а на щеках залегли тени. Свет лампы рисовал лицо гротескно и пугающе. Мертвая маска. Но вот Сев поднял глаза, и Гарри уже думал о том, как хочет его. Хочет забыться в нем. Он потянулся к Северусу, и плевать, что тот чуть отстранился, сжав недовольно губы, и как-то тяжело вздохнул. Тело под руками было привычно твердым. Поттер скользнул ладонями под одежду, стягивая отвратительный свитер, и тут же губами прижался к шее.       — Тебе лучше уступить мне, — прошептал он, скользя языком вверх по холодной коже. — Ты ведь знаешь, каким я могу быть упертым.       Он осторожно и несильно прикусил мочку и жарко выдохнул в ухо:       — Северус…       — Ты и Мерлина соблазнишь, если захочешь, — прошептал Сев, улыбаясь.       Да… несмотря на суровость и неприступность, это все же обычный человек, у которого имелись свои слабости. Гарри не мог сказать, что был одной из них, однако… Не терпящие возражения губы накрыли его, язык змеей скользнул в рот. Пальцы сжались на бедрах, притягивая ближе. Желание и злость закрутились в груди, требуя выхода. И резкой пощечиной, пришло осознание, что эта ночь может стать последней.       Гарри навалился, придавливая своим весом к кровати и, оседлав бедра, навис. Он никогда не смотрел в лицо Северусу так прямо и открыто, будто хотел прочитать там все ответы на вопросы, которые не решался задать. Но лицо напротив ничего не выражало, а глаза смотрели слишком спокойно.       — Как всегда, — прорычал Поттер и вдруг, резко замахнувшись, ударил.       Сев, явно не ожидавший такого, даже не попытался увернуться или перехватить руку. И наконец в глазах появилось удивление, которое вскоре сменилось злостью. Гарри наклонился и медленно слизнул кровь с разбитой губы, а затем улыбнулся.       — Я иногда хочу убить тебя.       — Это взаимно, — усмехнулся Северус, и в следующее мгновение Гарри уже лежал на спине с закинутыми на чужие плечи ногами. Но не тут-то было. Он схватил за длинные волосы и, что есть силы, дернул, а затем пнул пяткой в нос. Но ногу Сев поймал за щиколотку, буквально в нескольких миллиметрах от лица и больно сдавил, выворачивая. Поттер зашипел сквозь зубы и, накрутив пряди волос на кулак, дернул сильнее. Теперь зашипел Северус, скаля зубы.       — Я намного злее тебя…       — Поттер, — прорычал Сев, — не будь столь наивен, тебе это не идет.       И только Гарри хотел ответить, как оказался на животе. Он кожей почувствовал гладкость кожи и шершавость джинсов. Зубы сжали загривок, больно прикусывая, а потом язык влажно скользнул между лопаток. Послышался тихий шепот, и спину закололи маленькие иголочки, Гарри дернул плечом и не почувствовал привычной боли. И тут до Гарри начало доходить, что Северус делал это не впервые. В прошлом Поттер часто приходил весь избитый, но наутро половина синяков исчезала. Он не придавал этому значение, и, видно, зря. Движение за спиной прекратилось, кожу перестало покалывать, и Гарри удивлено обернулся. Северус сидел на коленях между его ног и пристально смотрел. Внутри все замерло и подобралось от этого тяжелого взгляда. Гарри потрясенно выдохнул, понимая, что перед ним почти настоящий Сев. От его тела буквально исходили волны магии, воздух уплотнялся и давил, пытаясь столкнуть с кровати. Сила подавляла и подчиняла. Но Поттер вдохнул ее полной грудью, пропуская через себя. Сладкий вкус крови и горьких трав остался на кончике языка. Подобравшись ближе, Гарри поцеловал в щеку, зарываясь пальцами в гриву волос. В этот момент он понял, что Снейп тоже может убить его.       — Для нас нет места? — шепотом спросил он.       Наверное, никогда так отчаянно Гарри не отдавался как в ту ночь. Он цеплялся за плечи, боясь отпустить и провалиться в беспросветный холод. Целовал разбитые губы, впервые за долгое время чувствуя, как слезы катились из глаз. Никогда он так четко не понимал, насколько одинок и насколько Сев ему нужен. Глухие всхлипы тонули в горле, а горячий язык жадно слизывал влагу с щек. Поттер стискивал бедра Сева ногами, мешая двигаться. Ногтями царапал спину и как голодный, истосковавшийся по ласке, терся, целуя лицо, грудь, плечи.       Сев замер, а Гарри обессиленно упал ему на грудь. Они отходили от пережитого. Странно, что он мог испытывать такие чувства к кому-то. Гарри не мог назвать это любовью, потому что не был уверен в том, что чувствовал. Казалось, он все еще находился в том чулане, задыхаясь от собственных всхлипов и слез. Он не мог вырваться из самого себя. Вокруг одна темнота, в которой он беспомощно кричал. Но глаза Северуса будто приоткрыли дверь чулана, не обещая свет или надежду, но заставив Гарри примириться и пойти дальше. ***       Наутро он проснулся совершенно один: Северус ушел не попрощавшись. Ничего не осталось, как сидеть на кухне и в одиночестве пить кофе, пока Кикимер косился огромными глазами.       — Как мне связаться с Роном Уизли? — спросил Гарри.       — Совы, — прохрипел домовик.       — Чего?       — На заднем дворе, — пробурчал он.       — Мне что, письмо с совой послать? — удивился Гарри. — А телефон?       — Глупый никчемный магл! — зашипел на него Кикимер. — Противная грязнокровка, которая ничего не знает о Мире магов!       — Ой, исчезни, — вздохнул Поттер.       Как оказалось, на заднем дворе действительно располагалось неприметная совятня с тремя филинами. Написав небольшую записку, Гарри прикрепил ее к лапе суровой птице, которая смотрела, будто глаза хотела выклевать.       — Как я глупо себя чувствую, — под нос себе сказал он. — Не знаю их адреса, даже название деревни не запомнил. Ты знаешь семью Уизли? — спросил Гарри. — Черт, я уже с животными разговариваю…       Но сова ухнула и, взмахнув огромными серыми крыльями, полета в небо. Поттер хотел узнать, как они там, все ли в порядке? Жив ли Фред? Его рана выглядела очень серьезной.       — Мерлин, Луни, ты как всегда… — услышал Гарри, возвращаясь в дом.       На кухне громко проскрипел стул, потом раздался тихий стон. Поттер растеряно замер в коридоре, не решаясь заглянуть, однако любопытство пересилило. Сириус и Люпин выглядели так, будто тушили пожар собой. Кожу и одежду у обоих покрывала черная копоть и сажа. Сириус схватил кувшин с водой и жадно присосался, шумно глотая. Люпин сидел на стуле, держась за правый бок, с его виска медленно стекала струйка крови. Выглядел он очень бледно, даже несмотря на слой грязи на лице.       — Гарри! — воскликнул Сириус, увидев его. — Мне сказали, что ты был на Сохо, когда случилось нападение Пожирателей. Ты не ранен?       — Я в порядке. Вы были там?       — Прибыли слишком поздно, но все же нескольких удалось достать, — ответил Сириус.       — И нам тоже досталось, — прохрипел Люпин.       — Сейчас, потерпи, — засуетился Сириус и полез в кухонные шкафы.       — Война началась? — спросил Гарри, садясь за стол напротив Люпина. — Они сожгли ваш магазин и чуть не убили Гермиону.       — Она не должна была приходить, мне нужно было запереть магазин на заклинание, — тихо сказал он. — Это все моя вина.       — Не вини себя, — отрезал Сириус, помогая Римусу снять плащ и рубашку. Поттер увидел несколько резаных глубоких ран на плече и груди. Блэк осторожно смазал их остро пахнущей мазью. — Там весь район почти стерло взрывами. Повезло, что большинство успело аппарировать сразу, но пострадало много маглов.       — Чего добиваются Пожиратели? — спросил Гарри.       — Хотят опять захватить Министерство.       — Но разве… Ты-понял-о-ком-я не мертв?       — Говорят, что Он вернулся.       — То есть, — Поттер сложил руки на груди и скептически заметил: — Я все же Его не убил тогда?       — Убил, — ответил Люпин, — но мы всегда знали, что Он вернется, не так-то Он прост для смерти.       Сказать, что Гарри удивился — ничего не сказать. Он и половины не знал о магическом мире, а то, что узнавал, все больше и больше не нравилось. Уже не пугали лопоухие создания, натирающие серебро, не удивляли перемещения со скоростью секунды. Но вот группа психов в рясах, убивающих направо и налево, заставляла задуматься о том, стоит ли вообще быть Гарри Поттером. Может лучше остаться Питером Греем?       Римуса уложили в свободной комнате на третьем этаже. Выглядел он, конечно, как на пороге смерти, но клятвенно заверил, что с ним все будет в порядке.       — Мне нужно только поспать, а там все заживет как на собаке, — слабо улыбнулся он.       — Ты, если что — кричи, — отозвался Гарри, закрывая дверь.       Поттер зашел в комнату Сириуса, пока он отмывался в душе. Здесь Гарри понравилось. На стенах приклеены старые плакаты с изображениями мотоциклов и девушек в купальниках, пара пустых бутылок пива валялась на полу, на тумбочке возле кровати стояла утыканная бычками пепельница, грязные вещи кучей висели на спинке стула. Комната больше напоминала спальню мальчишки, чем спальню взрослого мужчины. Гарри с удовольствием растянулся на мягкой кровати, потянулся за пачкой и вытащил одну сигарету. Но, к сожалению, зажигалки нигде не наблюдалось… С потолка на него посмотрела шикарная блондинка, прикрывающая рукой обнаженную грудь, из одежды на ней присутствовали только белые трусики. Будь Поттер шестнадцатилетним подростком, обязательно воспользовался случаем, а так просто по достоинству оценил размер груди.       Проскрипев дверью, в комнату зашел Сириус, обмотанный полотенцем вокруг бедер. Он немного растерялся, увидев Гарри на своей кровати.       — Закурить? — кивнул Блэк на зажатую в губах сигарету и, протянув руку, щелкнул пальцами, выжигая огонь.       Поттер медленно затянулся:       — Классный трюк. Девушки от такого, должно быть, падают замертво.       — Есть такое, — усмехнулся Сириус, довольный произведенным впечатлением.       Он подошел к шкафу и, скинув полотенце, натянул старые растянутые домашние штаны. Гарри бы деликатно отвернуться, но он этого не сделал, пялился, не пряча глаз. Да, определенно, Сириус в его вкусе.       — Я ничего к тебе не чувствую, — сказал Поттер, — или, по крайней мере, того, что должен чувствовать, как к крестному.       — Я понимаю, Гарри, — ответил Сириус и, порывшись на заваленном хламом столе, взял какую-то книгу. — Время упущено. Моя ошибка в том, что я не могу понять, что ты больше не ребенок, которому я на годик подарил метлу.       Блэк сел рядом на кровать.       — Еще труднее понять, что ты не Джеймс, — сказал он, протягивая увесистый том, который оказался альбомом. На первой странице расположилась большая фотография: мелкие сопляки стояли возле раскидистого дерева на фоне огромного старинного замка. Улыбчивые, счастливые Сириус и отец весело махали в камеру. Потом еще одна фотография в красной гостиной: Джеймс сидел в кресле и что-то пытался наколдовать палочкой, рядом стоял Римус, его Гарри узнал по светлым волосам и тонкому шраму на лице. Еще одна фотография, но все уже выглядели старше: Джеймс и Сириус, одетые в красную форму и перемазанные грязью, весело размахивали метлами.       — Мы выиграли первый матч в квидичч. Твой отец поймал снитч на пятой минуте игры. Он был хорошим ловцом.       Поттер ничего не ответил, буквально прилип взглядом к другой фотографии, сделанной исподтишка: рыжеволосая девушка сидела на окне и читала книгу, легкий ветерок развивал ее волосы, заставляя их отливать всеми цветами золота. Она явно не знала, что ее снимали. Задумчивый взгляд и теплая мечтательная улыбка на губах выдавали ее. Несколько капель упало на фотографию, и только сейчас Гарри понял, что плачет. Стерев рукавом слезы, он перевернул страницу. Дальше было много фотографий со школьных лет в основном с Джеймсом и Сириусом, иногда появлялся Римус. Потом пошли фотографии со свадьбы: Джеймс буквально лучился счастьем, а рядом растерянно улыбался Сириус с ленточкой шафера на плече. Мама в белом платье кружилась в лепестках белых роз. Они не знали, что ждало их впереди, верили, что всегда будут жить счастливо.       Гарри захлопнул альбом, отшвыривая от себя. Поспешно затянулся, давясь дымом. Это ложь — прошлое, которое исчезло. Он не знал этих людей и не хотел знать, потому что это больно. В груди нарастало чувство безнадежности и одиночества. Они были счастливы и умерли от руки какого-то чудовища. А он остался один на один с другими психами, которые уничтожали его каждый день.       Поттер не хотел думать, что все могло быть иначе!       — Гарри, — тихо позвал Сириус, видя его состояние.       — Кто их предал? — спросил он, не узнавая собственного голоса.       Лицо Сириуса вмиг потемнело, а взгляд потяжелел.       — Питер Петтигрю! Мы жили в общежитии все вместе, дружили, помогали друг другу. Я настоял, чтобы его сделали хранителем тайны, но эта трусливая крыса переметнулась на сторону Воландеморта и выдала секрет!       Сириус отвернулся, пряча лицо за длинными мокрыми волосами. Руки сжимались в кулаки от бессилия, а грудь поднималась от частого дыхания.       — Я выслеживал его долгое время, — глухо продолжил он, смотря в окно. — Травил как крысу, загонял в углы, доводил до безумия. Я не хотел легкой для него смерти, хотел, чтобы он страдал. Но однажды я учуял его кровь, кажется, кто-то расквитался с ним раньше меня…       — Жаль, — сказал Поттер. Было все равно жив он или нет. Если бы он был жив — он бы его убил.       — Гарри, ты говорил, что жил у сестры Лили, — наконец повернулся Блэк. — Я видел Петунью и ее мужа только раз, на помолвке.       — И? — спросил он, выпуская сигаретный дым.       — Я навел кое-какие справки и выяснил, что дом Дурслей на Тисовой улице был уничтожен взрывом пять лет назад.       Гарри успел затянуться еще один раз, вспомнить, как все произошло, а потом прямо посмотрел в серые глаза и наконец сказал:       — Я убил их.       — Если бы ты не сделал этого сам, сделал бы я, — ответил Сириус.       — Эта была последняя капля, — спокойно сказал Поттер. — Я окончательно довел их своим «отвратительным» поведением. Я против Вернона, что пушинка против бульдозера. Помню, как забился под стол на кухне, как Дадли смеялся, как Петунья орала, что надо вытравить меня дихлофосом. Болела спина от кожаного ремня, руки от трости-палки Дадли, живот тянуло судорогой голода. Дяде удалось выдернуть меня из-под стола, а затем швырнуть об батарею. Истошно свистел чайник на плитке… Он схватил его и замахнулся, хотел облить меня кипятком… Что случилось дальше, плохо помню. Я очнулся уже на трассе, запыхавшийся, но в душе царили легкость и спокойствие. Я хотел их убить, хотел, чтобы они наконец заткнулись и оставили меня в покое.       Даже по прошествии стольких лет от воспоминаний того дня тошнило до сих пор. Возможно, все бы кончилось хорошо, если бы он просто сбежал. Но Гарри убил их. Он забыл свое имя, спрятал шрам, по которому его могли бы опознать. Он был предельно осторожен, а потом стало все равно. Он не знал для чего и зачем жил. Зачем цеплялся за такую отвратительную жизнь.       — Ты правильно сделал, — прошептал Сириус.       Поттер посмотрел на сигарету, что стлела до фильтра, и потянулся через Сириуса, затушить ее в пепельнице. Запах елового шампуня и терпкого парфюма накрыл волной. Гарри посмотрел в лицо в нескольких сантиметров от себя и поймал взгляд серых глаз. Так легко целовать чужие губы, не чувствуя при этом ничего. Так легко скользить ладонями по чужому телу, забирая тепло. Так легко отдаться кому-то другому, чтобы забыться. Сириус целовался иначе, чем Северус.       — Это неправильно, — тихо прошептал Блэк.       — Я знаю.       — Какие у тебя отношения со Снейпом?       Гарри замер от такого вопроса, а потом и вовсе отстранился:       — К чему спрашиваешь?       — Ты не знаешь его, — спокойно ответил Блэк. — Он — Пожиратель Смерти, ты видел на его руке татуировку? Он самый приближенный к Воландеморту. Почему он с тобой?       — Не знаю, — пожал Поттер плечами. — Если бы он хотел убить меня — убил бы уже давно.       — Он любил Лили, за это Джеймс его ненавидел.       — Из-за этого вы подрались на кухне?       — Ты подслушивал? — напрягся Блэк.       — Да, — усмехнулся Гарри, — забавно.       — Между нами много разногласий.       — И они меня не касаются, — ответил Поттер и растянулся на кровати рядом с Сириусом. — Не хочешь, заставлять не буду.       — Дело не в этом, — улыбнулся он, тоже ложась на бок лицом к Гарри. — Мало кто может отказать тебе, но я не хочу становиться очередным. Я хочу стать тебе другом.       — Мне не нужны друзья, — сказал Поттер. — Ты любил моего отца?       Сириус широко распахнул глаза, потрясено смотря на него. Это очевидно по тому, как он смотрел на Поттера и почему столько лет так отчаянно мстил. Гарри даже стало его жаль: тяжело терять человека, которого любишь.       — Да, я любил, — вздохнул Блэк, закрывая глаза.       — Отдыхай.       — Не уходи никуда, — сказал Блэк, видя, как Гарри поднялся с постели. — На улице сейчас небезопасно.       — Хорошо, — кивнул он, закрывая за собой дверь. Наверное, они могли бы стать неплохими друзьями. Мальчишеская натура Блэка нравилась Гарри, как и плакаты классных мотоциклов на стенах.       От нечего делать Поттер спустился в гостиную. За окном хмурилось небо, обещая дождь, а не снег. Ветер глухо ворчал сквозь щели, нагибая деревья в парке. Гарри услышал, как в окно постучал дождь. Крупные капли протяжно били по стеклу, скользя слезами вниз. Пейзаж на улице тек и размывался коричневыми пятнами. На кухне Поттер приготовил себе еще один кофе и, вернувшись в гостиную, сел у окна.       Он не знал, чего ожидать. Куда делся Сев? Зачем его хотят убить? Почему он должен умереть? Он мог спросить об этом Сириуса, но почему-то испугался. Наверное, потому что тот мог ответить. Но, пожалуй, на пока с него хватит. Он чувствовал, как опять подходил к точке невозврата. Если он пересечет черту и примет Магический мир со всеми чудесами и кошмарами, то назад пути не будет, разве только использовать Обливэйт, как Рон сделал с Гермионой. Гарри не скучал по прошлой жизни, разве что по сонному Северусу и гренкам с сыром, которые он традиционно готовил в выходные. Правда в том, что Поттер ничего не хотел делать и решать.       — Гарри? Ты здесь? — раздался усталый голос.       — Я здесь, — обернулся Поттер и помахал рукой Рону, который заглянул в гостиную.       — Я получил твое письмо, — сказал Уизли, плюхаясь на диван. Выглядел он бледнее, чем обычно, глубокие синяки залегли под глазами, черты лица заострились.       — Все живы? — тихо спросил Гарри, слезая с подоконника и садясь рядом с Роном на диван.       — А? — непонимающе свел брови Рон. — А, да. Фреду дали костерост — полежит недельку, пока позвоночник срастется. У отца пара ушибов и ожогов, но это мелочи, мама его вмиг вылечит.       — Гермиона? — догадался Гарри.       Уизли опустил голову на грудь, пряча глаза.       — Как она? — спросил Поттер, уткнувшись подбородком ему в плечо. Волосы Рона еще пахли огнем и дымом, Гарри закусил щеку изнутри, подавляя поднимающуюся тошноту.       — В больнице, — прохрипел Уизли. — Билл залечил внутренние повреждения, а с ожогами придется повозиться. Я сегодня навестил ее, она меня не узнала… Мерлин…       Он закрыл лицо руками, беспомощно съеживаясь на диване.       — Если бы мы родились в иное время, я бы встретил ее на перроне девять и три четверти. И она скорей всего возненавидела бы меня с первого взгляда, как и я ее. Она стала бы отличницей, а я получал только Тролли, — глухо сказал Рон. — Однажды я бы пригласил ее на бал и… мы бы впервые поцеловались.       — Она ведь не умерла, — прошептал Гарри. — Не убивайся ты так, вот разберемся с Воландемортом, или как там его, и обязательно пригласишь ее на бал.       — Как ты легко все говоришь, — вздохнул он, поднимая голову. — Хотелось бы верить в твои слова. Завтра соберут Орден, обсудить дальнейшие действия. Родители тоже придут, думаю, многие придут после вчерашних событий.       — Хорошо, — вздохнул Гарри. Но перспектива опять видеть надежду в чьих-то глазах не радовала совсем. Он ничего не мог поделать со вселенским злом, он же не Мерлин, в конце-то концов. Мог только постоять рядом, понаблюдать.       — Неужели нет никого среди волшебников, кто мог бы бросить им вызов?       — Я понимаю, к чему ты клонишь, — ответил Рон, — кто бросал вызов — уже мертвы, а оставшихся в живых, думаю, ждет та же участь.       — Значит, вы идете на смерть? — спросил Гарри.       — Нас и так убьют, — пожал плечами Рон, — так лучше умереть в борьбе, застряв у них поперек горла.       — Да, будет очень весело, — заметил Поттер.       — А ты что решил? — Рон резанул взглядом.       — Пока думаю.       За окном погода совсем испортилась: потемнело от ливня и тяжелых рыхлых туч, ветер усилился и буквально выталкивал стекла из рам.