***
— …С какой стати нам стоит верить твоим словам? — вырвал Ньюта из собственных противоречивых мыслей Шукаку, забираясь на тюфяк, брошенный поверх каркаса кровати. — Людишки жалки и мелочны. Так чего им стоит лишний раз соврать? Воздух и без того сотрясается. Так с чего бы нам тебе верить, а? Ты просто сам наверняка не понимаешь, что нам предлагаешь. Говоришь чужими словами, надеешься нас убедить в правоте своего хозяина. Сам же в это не веришь! А может и веришь… Кто вас, людишек, поймёт? Ясно одно: это утопия. Мир, в котором преступников и убийц прощают прежде, чем затянут на шее петлю, не существует. Это обман для таких мальчиков-мечтателей, как ты! Шукаку смотрел на него долгим немигающим взглядом; только звёздчатые зрачки подрагивали, и метался из стороны в сторону жёлтый хвост. Он не верил, да и не собирался верить словам жалкого магозоолога, пусть и спасшего им недавно жизни. Это было в природе людей — помочь один раз, а потом ждать, просить, наконец нагло требовать благодарность за своё секундное вмешательство в судьбу другого! Они всегда врали, говоря, что готовы помочь, протянуть руку в трудный момент. Сказка для наивных бакэ-дзори*! Шукаку извлёк из человеческой жестокости болезненный урок и не позволял себе больше никаких вольностей по отношению к низшим тварям — людям. Только вот Гаара, наивный, продолжал тянуться к ним, верил ещё во что-то своё. Ему ничего не стоило прямо сейчас позволить себе попасться в какую-нибудь западню, подстроенную Саламандром, и переоценить собственные силы. Но Шукаку не собирался молча смотреть на это. — Грядёт война, — с нажимом в голосе продолжил Ньют. — Никто уже не думает, что это лишь сплетни. И если говорить откровенно, наша Школа, равно как и Министерство магии, надеется видеть вас двоих на своей стороне. — В подобных войнах нет сторон, — вмешался Гаара. — Есть лишь жертвы. — Но даже так, — парировал Ньют, — ваша сила поможет уменьшить их число, а то и вовсе пресечь кровопролитие. Поверьте, армия Гриндевальда будет считаться с нашими магами, хотя и не остановится просто так — они жаждут мирового господства. Светлой стороне нужен значительный перевес. Им нужны вы. Ньют шумно выдохнул и обтёр краем рукава выступивший пот у висков. — А разве мне есть до этого дело? — изогнул дугой бровь Гаара. Взгляд холодных бирюзовых глаз был так спокоен и твёрд, что Ньют, на миг оторопев, замер, не найдя, чем возразить на это. «Шукаку был прав — всё, что я тут наговорил… это не мои слова, — запоздало поймал себя на мысли Саламандер. — Какое мне дело до этой войны? Но даже так, можно ли быть таким равнодушным? Мерлин, надеюсь этот человек не такой, каким его рисуют слухи…» Гаара не сводил с него глаз и всё ждал ответа. Ньют резко встал, подошёл к чемодану и защелкнул отошедшую дужку замка-маглоотвода. Склонил голову, цепляя кончиками пальцев край плаща. — Приношу свои извинения, но мне нужно выйти и ещё раз всё обдумать. Не будем пока горячиться… — Саламандер слабо улыбнулся и, уже подойдя к двери, обернулся, махнув рукой в сторону стола. — Угощайтесь. Можете не ждать меня, я не голоден. Скрипнули жалостно половицы, цвякнул эхом штырёк шпингалета, и Ньют скрылся в тёмном коридоре, с ржавым пением петель затворяя за собой дверь. Шукаку, как только в комнате восстановилась привычная тишина, подмял под себя хвост и мельком посмотрел на Гаару. Тот, погружённый в свои мысли, продолжал вглядываться в опустевший стул. Тануки спрыгнул на пол, подобрался к столу и, сделав над собой усилие, запрыгнул. На подносе стояли два стакана молока и миска с чистой водой; свежо дышала тонким волоском пара серая каша в трёх мисках. От запаха сводило живот. Однако Шукаку уселся на дерево стола, решая ненадолго пренебречь ужином, и заговорил, вдумчиво, с расстановкой. — Стоит поговорить. — О чём? — словно нехотя, оторвался от собственных размышлений Гаара. — Не прикидывайся тапочком и слушай. Если скажу говорить, то отвечай. Ясно? — Посмотрим, — прищурился маг, усаживаясь на стул. — Значит, всё ясно. Мы не едем в Шотландию — это ловушка. — Шукаку кивнул, словно подтверждая собственные слова. — Хвостом чую, что тут не всё чисто. — Есть повод так думать? — Гаара, я знаю тебе не первый день. И мне, как никому другому известно, что ты далеко не так наивен, — морщась, проговорил фамильяр. Казалось, что ради этого разговора он готов был спрятать все свои «колючки»: смешки, остроты и ядовитые ругательства. — Так почему ты стремишься идти на поводу у других? Дали бы, как раньше, парнишке от ворот поворот, и пусть гуляет себе, как абуми-гути*, со своей клятвой! Но с некоторых пор это стало проблемой! Почему же?! Гаара промолчал. — Чувствуешь себя должным Саламандру после музея? — осклабился Шукаку в попытке прощупать чужую душонку. — Забудь про свою совесть. Она никогда тебе не поможет, лишь больше наворотит дел. Не забывай: мы с тобой ничем не обязаны глупым людишкам — сами живём и сами со всем справляемся. Чужой жалости нам не надо! Шукаку вскочил на лапы, смело поймал прямой взгляд и продолжил, распаляясь. — Вспомни! Что обычно с тобой случается, когда чужак пытается втереться к тебе в доверие? чем это заканчивается? а? Позволь тебе напомнить, что именно Орэ-сама потом собирает тебя и твою душонку по частям из-за — чтоб её ками сожрали — доверчивости! Ты просто не представляешь, каких сил мне стоит сдерживать себя, чтобы не топить каждый раз тех подонков в песчаных гробах, не думать о том, как могла бы лопаться их кожа и с каким сочным треском дробились бы их кости! Ты не представляешь, чего мне это стоит!.. Широкая грудина зверя возбужденно вздымалась, хвост метался из стороны в сторону, зло поблёскивали золотом кольца расширенных зрачков. — Шукаку… — Заткнись, не то прокляну! Я ещё не закончил, — оборвал фамильяр. — Не стоит верить Саламандру и ввязываться во всё это! Словно опустошённый, он устало подмял хвост, степенно выдохнул, успокаиваясь и выравнивая дыхание. Гаара подошёл ближе, сел на кровать, вгляделся в знакомые звёздчатые глаза. Ему слабо верилось, что сейчас, в эти минуты, эгоистичная душа тануки болела за него, мага-вора, постоянного беженца без дома и семьи, в попытке уберечь от возможных опасностей. Такие моменты были действительно редкими, и оттого выматывающими. Хотя в этот раз обошлись без битья посуды и унизительного обмена проклятьями. «Он тоже может ошибаться, — подумал Гаара, проводя тонкими пальцами по хребту фамильяра, ловя самыми кончиками мелкую ещё не стихшую дрожь. — Слишком многое на себя берёт и совершенно не хочет слушать других». Но вслух сказал лишь: — Твоё имя — «защитник». И я верю, что ты не навредишь мне. Гаара придвинулся ближе и положил ладонь на холку зверя. Шукаку был так опасно беззащитен в этот момент, что Гаара не смог удержаться и не сцепить пальцы вокруг широкой шеи, нащупывая бьющуюся размеренными толчками пульсацию. Шукаку внимательно вглядывался в его глаза, но ничего не говорил, словно намеренно позволяя магу немного своевольничать. Это могло помочь снять накопившееся напряжение, достигнуть, наконец, единения душ, по которому так изголодался демон за недели этой поездки. Хватка постепенно ослабла, но пальцы так и остались на месте. — Я помню, — начал Гаара издалека, хрипло и прерывисто, тщательно обдумывая каждое слово, — как когда-то ты сказал мне, что поглотишь мою душу и завладеешь телом, как только я засну. И я верил. Верил, когда был мальчишкой. Не спал сутками — боялся. Но сейчас всё иначе. Я уже не наивный мальчишка. А ты — не мой ночной кошмар. Взгляд бирюзовых глаз был уверен и тверд, полон особенной решимостью, внушавшей по обыкновению трепет. — С тех пор я пытаюсь понять, почему ты сказал это шестилетнему ребёнку и что ты пытался мне этим сказать. Но теперь я понимаю: ты просто такое существо по своей натуре. Неисправимое и до страшного проблемное. Губы Гаары дрогнули в улыбке. — Однако попытайся не забывать, что я обещал тебе, а ты — мне: моя душа в обмен на твою верность. Демоны же обычно держат своё слово, не так ли? — Держат, — повернулся Шукаку и вновь шумно выдохнул. — Ты действительно хочешь туда ехать? Гаара стиснул стакан, ломая взгляд Шукаку, и уверенно кивнул. — Да. — Тогда у меня нет другого выбора. Но, учти, я тебе не глупый бакэ-дзори! И если вдруг попытаешься спихнуть свои проблемы или работу на меня, то станешь жертвой моего гнева. Помощи от меня не жди, вот! — И не собирался, — маг встал и, едва усмехаясь, потрепал тануки по холке. — Сам попросишь. Шукаку глухо клацнул зубами, а Гаара успел отдернуть вовремя руку, испытывая до странного приятное облегчение, что всё наконец разрешилось: до воплощения его мечты оставалось совсем немного — только руку протяни. Требовалось лишь запастись терпением. С этой мыслью он сел за стол и занялся остывшей кашей. Шукаку, пропыхтев в сторону о наболевшем, уже через пару минут так же живо прилип к миске с молоком, совсем не заботясь о чистоте морды. Напоследок сладко облизал края посудины и бегло, на всякий случай, заглянул в тарелку мага, и, видимо, побрезговав, поплелся к чемодану — искать сакэ. Ну в самом то деле, не есть же ему теперь кашу Саламандра?! «Пусть сам давится этой жижей, — успокаивал он взволнованный молоком желудок, — а мы и так протянем!» Неожиданно в комнату резко распахнулась дверь. Мгновенный сквозняк тут же неприятно облизал помещение и, оторвав Гаару от тарелки, снова призывно скрипнул дверью. На пороге возник Саламандер, мокрый и довольный, как сытая мантикора. — Новости прямиком из Лондона, — с живостью заговорил он, входя и сбрасывая вымокшее пальто на спинку кровати, — пару часов назад завершилось заседание членов Верховного Визенгамота и представителей МАКУСА по вопросу признания вас полноценными членами общества со всеми оговоренными правами и даже выдачи вам преподавательской лицензии. Так что удача определённо на нашей стороне! Ньют под любопытные взгляды немедля вскрыл влажный конверт с размытой подписью и, пробежавшись по первым строчкам, сконфуженно добавил: — Сова летела в дождь, и письмо немного промокло, поэтому не всё может быть понятным. Дайте-ка мне минуту… Гаара согласно кивнул и отошёл к чемодану, полностью превращаясь в слух. Саламандер, сжимая тонкими пальцами пергамент, быстро перебегал от одной строки к другой, без излишнего пафоса, едва ли чуть громче шепота, зачитывал записку Тесеуса об успешном исходе дела. В особо острых моментах Ньют мог начать тянуть слова, а то и вовсе замолкать, прикусывая сухие губы в раздумье. В итоге стало ясно лишь одно: — Нам нужно успеть оказаться в Британии до завтрашнего полудня для вашей преподавательской аттестации и заключения договора с Хогвартсом, — под конец обобщил Ньют, сворачивая листок. — Все издержки на дорогу на себя берет Министерство магии Британии, но при условии вашего полного сотрудничества. И ваш ответ? Гаара оторвался от чемодана и, ещё раз быстро взглянув на Шукаку, кивнул. — Мы согласны.***
— Господин, успокойте вашу болонку! Она меня едва не укусила!.. Да что вы ко мне пристали со своим билетом!.. Нет, такой платформы не существует. Извольте прекратить ваши шутки!.. Мужчина заломил свой козырёк и, щёлкнув каблуками, пошёл прочь, видимо, помогать другим пассажирам с посадкой. Он ещё долго продолжал возмущаться и уже намного позже в поезде рассказывал коллегам, как к нему пристал на платформе хамоватого вида молодой господин и упорно выспрашивал, где находится несуществующая платформа. «Бесовщина какая-то, — думал проводник, поправляя растопыренной пятернёй волосы под козырьком. — Ну отродясь в Лондоне не было платформы с номером 9 и ¾!» Гаара в то утро был охвачен не менее праведным гневом. Ньют по приезде в Лондон оставил ему билеты с местной маггловской картой и спешно трансгрессировал в паб, припечатав с блестящими глазами, что ему нужно «повидаться со старым знакомым». Гаара хоть и обладал минимальными навыками ориентирования в больших городах, но не сразу смог разобраться с нужным направлением. Ему до последнего хотелось оттянуть момент, когда пришлось бы выспрашивать дорогу у прохожих. Ну кому захочется ловить на себе испуганные взгляды и слушать дрожащий ломаный голос! Однако поиски нужной платформы затянулись на добрые полчаса, а Ньют и не думал появляться — и Гаара всё же решился обратиться к мужчине в форме, стоявшему на выходе из здания вокзала со стороны перрона. Проводник, заглянув в билет, тут же расфыркался насчет привокзальных шутников и пригрозил вызвать полицию. Шукаку переклинило от несдержанного тона мужчины, и он чуть было не цапнул того за штанину. Благо у Гаары был поводок. Но, как он понял по убийственному взгляду зверя, Шукаку вряд ли простил бы ему этот маневр в ближайшее время. Однако они ещё очень долго бы спорили о правильном направлении, если бы не возникший из ниоткуда Саламандер. Он вцепился крепкой хваткой в предплечье мага и с силой потянул за собой — прямиком в стену. Вернулся обратно за Шукаку. Тот бешеным взглядом окинул его фигуру и ультимативно плюхнулся на перрон, не желая ни на дюйм двигаться с места. Словом, уже немногим позже Тануки сопротивлялся всеми четырьмя лапами, но всё же был протолкан с немалым усилием сквозь барьер. После этого маги смогли устало, но облегчённо выдохнуть. С рельс на них дыхнуло дымом от огромного красного паровоза. Громкий гул гудка волной прокатился над головами. Платформа оказалась на порядок малолюднее, но всё же открывшаяся картина захватывала своей непохожестью: пестрые плащи, необычные котелки и летающие чемоданы. — Теперь остаётся дело за малым, — улыбнулся Саламандер. — За нами уже долгое время наблюдают вон те господа в чёрном, так что аккуратно и, не привлекая внимания, проследуем к нашим местам. Чемодан нужно будет отлевитировать к грузовому вагону… Но это позже. Нам стоит немного поторопиться — поезд отбывает всего через четыре минуты. Ньют с тихим щелчком хлопнул крышкой карманных часов и направился к поезду. Гаара небрежно тряхнул свой плащ за лацканы и так же незаметно, как и Саламандер, смешался с толпой, чтобы уже через пару минут наблюдать за размеренной суетой на платформе из окна своего вагона. С трудом верилось, что уже утром они должны были прибыть в Хогвартс.