Проект «Бессмертные»

Коридоры засекреченной лаборатории помнили всё и всех среди своих стен. Они помнили запах спирта с отвратительной примесью заживо сгниваемой плоти, помнили разговоры учёных и стоны подопытных, помнили, как омывала их кровь многочисленных образцов, ныне закончивших своё существование. Но самое главное — они помнили мысли, даже те, что никто не произнёс вслух. Страх, усталость и презрение испытывал каждый подопытный, которому не повезло оказаться здесь, а энтузиазм и непоколебимая вера в своё дело принадлежали числу учёных, чьими силами и были воздвигнуты эти стены. Из года в год здесь ничего не менялось и не менялся никто, но в течении последнего месяца стены лаборатории стали свидетелями того, как невиданное доселе здесь чувство возникло маленькой червоточиной в одном сердце и уничтожило всё, чем оно жило. — Образец №66 готов для опытов, — возвестил учёную клон, стоя возле автоматической двери в один из боксов. В ответ был получен лишь твёрдый кивок, и клон, закончив свою небольшую миссию, отправился к дожидающимся его исследованиям. Створки дверей отворились, пропуская вперёд девушку, и сразу же сомкнулись за её спиной. Теперь в белой комнате находились два человека, хотя обоих назвать людьми можно было с большим натягом. Образец №66 накрепко прикован к сидению стальными обручами, сомкнувшимися по всему телу, и это беспомощное положение предзнаменовало собой очередной приближающийся эксперимент над его телом, и вряд ли он ему понравится. Впрочем, его мнения не спрашивали, как и всегда. Мужчина скосил глаза на вошедшую, — одно и немногих движений, что были сейчас ему доступны — и негромко хмыкнул. — Над тобой тоже опыты ставили? А то выглядишь ещё хуже, чем я, хотя именно я, между прочим, мёртв. — Не соглашусь с твоим утверждением, — не глядя на собеседника, холодно произнесла учёная, но в голосе промелькнула некая надломленность. — Мёртвые молчат. Шестьдесят шестой пропустил намёк мимо ушей, пытаясь получше разглядеть стоящую рядом девушку. Как обычно, агатового цвета волосы длиной до плеч аккуратно уложены, а белоснежный халат скрывал под собой строгую деловую одежду, но внимание привлёк не этот приевшийся за долгие годы образ, а подозрительная тень под глазами, цветом ничуть не отличавшаяся от волос, и новая, не совсем понятная манера двигаться. Её звали Брайн, и работала она над проектом «Бессмертные» долгих пять лет. Ровно столько же лет назад Брайн присоединилась к Палате Эволюции. Генус, будучи уверенным, что никто не поддержит его план, был крайне удивлён, когда у него появился единомышленник, который, к тому же, ещё и самостоятельно отыскал одну из его лабораторий. Брайн свято верила в эту удивительную идею и из лучших побуждений совершала ужасные дела. Ещё она верила в то, что результат оправдывает средства, и пользовалась данным убеждением в полной мере, ведь когда они достигнут вершины человеческой эволюции, то, непременно, все жертвы Палаты Эволюции окажутся несравнимо маленькими и незначительными рядом с совершившимся чудом. За всё время работы над проектом было двести девяносто три образца. Часть от этого числа перестала существовать через год. Через два года погибло ещё больше, и опыты продолжались лишь над самыми лучшими результатами экспериментов, над теми, кто сумел выжить. Но и они превращались в прах друг за другом, пока среди «бессмертных» не остался один образец — самый живучий, самый приспособленный ко всем вмешательствам в организм, самый упёртый. Образец №66 стал успехом, полученным бесчеловечным путём, и, чтобы он выжил однажды и продолжал существовать дальше, были погублены сотни других образцов. Генус считал, что оно того стоило, а Брайн… Чем дольше она размышляла, тем больше запутывалась в своих суждениях. Последние ночи были бессонными. Обрывочные воспоминания всех этих лет, проведённых в Палате Эволюции, не желали выходить из головы, возникая неприятными образами перед глазами, душераздирающими звуками в ушах и самое худшее — текстильными ощущениями на пальцах, которые не раз сжимали скальпель или очередной шприц с сывороткой при опытах над образцами. Сердце болезненно билось, хотя Брайн казалось, что место в груди, где оно находится, совсем пусто. Двери открылись, впуская в помещение ещё одного обитателя засекреченной лаборатории. На его лице присутствовала холодная улыбка, что вместе со спокойным взглядом серых глаз за стеклом очков не укрылась от внимания девушки. Она отвернулась от учёного, остановившегося за её спиной, и вернулась к светящейся перед ней проекции экрана со всеми данными образца №66, записывая отдельные замечания, нужные для сегодняшнего опыта. — Начнём? — осведомился коллега позади Брайн. — Сейчас. Пара минут. Ещё один опыт. У образца №66 пока есть силы, а у неё? Пальцы, судорожно сжимавшие ручку, едва слушались, хотя Брайн изо всех сил старалась держать себя в руках. На сегодня это последний опыт, но завтра появятся новые образцы, и тогда всё продолжится. А сколько это будет длиться, прежде чем они дойдут до цели? Сколько погибнет образцов? Сколько будет мучиться образец №66? Сколько будет мучиться Брайн?.. Учёная молча делала заметки на бумаге, пытаясь не замечать того, что Шестьдесят шестой упорно пытается установить с ней зрительный контакт. Не выдержав, она, наконец, взглянула на него, но ничего, кроме презрения, в его глазах не увидела. И это он хотел ей сказать? Будто она сама не знает, что он ненавидит её. Даже если бы Образец №66 не давал Брайн знать об этом, то к такому заключению непременно логично будет прийти после всего, что она с ним сделала. Шестьдесят шестой, нахмурившись, продолжал смотреть в глаза учёной, пытаясь понять, что с ней происходит. Но та, сочтя этот пристальный взгляд чересчур тяжёлым и невыносимым, повернула голову к проекции экрана и собралась было продолжить прерванное занятие, как, сдвинув брови, закрыла глаза и надрывно вздохнула. Хватит. Планшетка с закреплённой в ней бумагой и ручка упали на пол, но Брайн ровно стояла на месте, словно не собираясь поднимать вещи. С губ коллеги только начали срываться вопрошающие звуки, что должны были сложиться в имя учёной, как она, неожиданно ловким и точным движением, достала из-за пояса пистолет, что скрывался под медицинским халатом, и безо всяких колебаний застрелила его. Мёртвое тело с застывшим удивлением на лице рухнуло у её ног, и растекающаяся из-под него лужа крови потянулась к туфлям Брайн, уцепилась за их носки и нырнула под подошву. — Что ты делаешь? — с изумлением обратился Образец №66 к стоящей рядом учёной, которая, вставив флешку в компьютер, что-то набирала на клавиатуре. Стальные обручи разомкнулись, больше не сдерживая движений мужчины, как вдруг Брайн навела на него дуло пистолета. Шестьдесят шестой выжидающе уставился на учёную, не понимая её действий, но догадка пришла ему в голову, когда Брайн разжала пальцы, отчего пистолет прокрутился в её ладони, и рукоятью вперёд протянула оружие опешившему мужчине. — И как это понимать? — Ты свободен. Больше ты не эксперимент. — И, видимо, это было твоим сугубо личным решением? — поднимаясь со стола, кивнул он на труп. — Или это всё же какой-то опыт на моей психике? Она молчала, продолжая тянуть ему пистолет. Шестьдесят шестой нахмурился, и всякая ухмылка исчезла с его лица. Он, насупленный, смотрел в упор из-под сдвинутых бровей, с опущенными уголками поджатых губ и напрягшись всем телом. Сердце Брайн дрогнуло. Перед ней сидел абсолютно враждебный, преисполненный холодной ненависти человек. Но оружия она не опустила. Медленно, словно давая ей последнюю возможность передумать, Образец №66 протянул ладонь и схватился за рукоятку. — Сейчас закрыты все двери, кроме ведущих к выходу, и большинство клонов взаперти. Система охраны полностью заблокирована мной. К тому же есть несколько источников возгорания, — сообщила Брайн, наблюдая, как Шестьдесят шестой вытащил из пистолета магазин, проверяя на наличие патронов. Увидев, что до максимального количества не хватает лишь одного, он изогнул бровь и с громким звуком загнал магазин обратно. Мгновение спустя дуло смотрело в лицо Брайн. Учёная не стушевалась, но во взгляде её стала ещё больше видна затравленность. Она рассчитывала на такое и ничуть не удивилась действиям Шестьдесят шестого. Он поступал так, как она заслуживала. — Мне... очень жаль. Возможно, выстрела не последовало потому что Брайн продолжала смотреть ему в глаза либо он хочет, чтобы она умирала вместе с остальными учёными. Во всяком случае, Образец №66 обошёл её стороной и покинул бокс. Она не оборачивалась, статуей продолжая стоять возле стола, но знала, что и он не думал оглядываться. Пять лет, проведённые здесь, казались длиной в целую жизнь. Пять лет, привёдшие к концу. Брайн вовсе не ради этого оставила своё окружение, семью и возможность блестящей карьеры, но тогда она была уверена, что поступает правильно. Поступает, как сильный человек. А что насчёт последних её действий? Это не было искуплением грехов. Это была одна из возможностей всё закончить. Явно не решение сильных духом. Запах гари и дым просачивались сквозь щели и вентиляцию, стремительно заполняя помещение. «В конце концов это стало моим личным путём бегства». Дым задушит её прежде, чем до лаборатории доберётся огонь, а очищающее пламя охватит её труп.