Июль!
вошла вся вспотевшая и ругалась, мол, в пекло июльское не пройтись, и льда бы ей — самую-самую малость; Июль отвела её в ванну:держись.
и кубики вдруг покатились по телу, по голой груди и ногам из зеленых вен; Февраль опиралась макушкой о стену — Июль мягко слепла от стен. хотелось вот тоже плескаться в воде с ней, но места хватало на одного. «любовь — это ад, а влюбленный — кудесник, убитый разрядом в вольт.» шампунь растекался по кафелю с кровью, щипал подбородок пот. «любовь — это, знаешь, средневековье, а любишь — на эшафот.» и кровь расползалась по полу сгустком; она — для неё — вино. «наверное, мы не умрём, но грустно сниматься в таком кино.» ей кровь и вино — на один сценарий; губами её горгон: «любовь — Македонский, ты — Дарий или Гефестион?» любовь — это хохот её запястий и пена на волосах; скупая улыбка в церберьевой пасти и ждущий пощады Вакх. они улыбаются — жарко-люто. «уйдешь?» «ну… наверное, нет.» любовь — это яд белены в конвалютах, влюбленный — её фармацевт.