Привкус мака в темноте

      Ян повернулся на другой бок и открыл глаза, услышав удар об пол. Это с его кровати свалился телефон. К счастью, юноша всегда выбирал прочную, надёжную технику и толстые чехлы для неё. Спальню заливали солнечные лучи сквозь плохо задёрнутые занавески. Погода на улице явно восстанавливалась.       Сонно моргая глазами, парень с тихим стоном, знаменующим нежелание шевелиться, потянулся за телефоном, чтобы посмотреть время. Но стоило включить экран, как анестезирующее действие сна, притупляющее душевную и физическую боль, испарилось. Увидев дату, он ясно вспомнил все события вчерашнего дня и обещание Августа. К слову, итальянец его сдержал, Ян проспал почти сутки, а в плане болезни сейчас чувствовал себя намного лучше. Пусть и проснулся весь мокрым и как всегда запачканным, температура явно спала. Горло першило меньше. Правда, слабость никуда не делась, но в последние дни она преследовала парня постоянно, так что…       Юношу сейчас больше волновало нечто другое. Хотелось как можно быстрее избавиться от грязи. Он даже не стал отвечать на сообщение Светослава, пришедшее вчера вечером, где мальчик справлялся о самочувствии коллеги. Ян откинул одеяло, пошатываясь, поднялся и, наплевав на болезнь, поплёлся в душ отмываться. Его не трясло, как при прошлых пробуждениях, не выворачивало.       Парень прихватил с собой тёплый махровый халат, чтобы не замёрзнуть после, достал чистое бельё и со спокойным, обречённым вздохом вынул полотенце побольше. Спокойствие парня было фальшивым. Его скорее можно было сравнить с хрупкой плотиной, сдерживающей настоящую бурю. Правда, Ян пока сам не мог понять, из каких эмоций состоит эта буря. Ясно только, что плотина не справится. Она рухнет очень быстро.       Уже под душем юноша почувствовал первые трещины. Его начинал охватывать гнев. Гнев на самого себя. Это что вчера было?! Нет, хорошо, что ему удалось вести себя послушно и не дать Августу лишнего повода для новых извращений… Но… возбудиться от вида проникновения в собственный зад?! Получить реальное удовольствие, пока его трахали?! А, в довершении, потянуться к своему насильнику?! Это что за мазохизм?! Ян не просто не ожидал от себя подобного, он не представлял, что вообще какой-нибудь человек станет искать нежности от мучающего его маньяка. В терзаниях, Ян вспомнил, как Август сказал, что парень с виду на мазохиста похож.       — Пусть убирается к чёрту! — процедил юноша сквозь зубы, сжав кусок мыла.       Мучиться мыслями: «а может, в нём дремали такие наклонности», он не собирался, прекрасно понимая, что это неправда. Но что тогда случилось?! Что сотворил с ним итальянец?!       Со злости Ян стукнул кулаком по стенке душевой. Он очень хотел понять, почему раньше считал вторжение в свой зад хуже смерти, а сейчас всего лишь чем-то неприятным и нежелательным? Как его мировоззрение могло поменяться?! Просто привык? Привык за три дня?! За каких-то три дня?!       А что тогда с Августом? Позавчера юноша боялся его по-другому. Мужчина вызывал дикий страх, настоящий ужас, панику! От него хотелось убегать, прятаться и не приближаться ни при каких обстоятельствах! Сейчас же Ян боялся не садиста, а его недовольства. Мысли, что если Августа не злить — ничего плохого не случится, не покидали парня. Ян готов был биться головой о плитку, лишь бы избавиться от них. Но чем больше они завладевали юношей, тем громче трещала плотина.       Стоило Яну закончить смывать с себя засохшую сперму, его член от постоянного трения внезапно начал оживать. А едва в памяти всплыли ярко-зелёные глаза Августа, процесс оживания моментально ускорился, и пенис юноши устремился вверх, готовый к приключениям. В заднем проходе тоже выжидательно заныло.       Это стало последней каплей. Буря эмоций вырвалась на свободу. В ней оказались запрятаны страх, отчаянье, обида, ненависть, паника, горе… А верховодила всем ярость. Дичайшая, безграничная ярость, выплеснувшаяся из парня нечленораздельным воплем и заставившая его хаотично размахивать руками, колотя душевую кабинку и стену, к которой она прилегала, смахивая пустые флаконы с шампунями, которые Ян забывал выкидывать. Скользкое мыло, словно снаряд, улетело в щель между приоткрывшимися створками кабинки, образовавшуюся из-за ударов юноши. Полка оторвалась и плюхнулась в поддон со скопившейся водой. Мочалка запуталась на кране с холодной водой и при следующем неудачном движении выкрутила его на полную.       Ледяной водопад, обрушившийся на голову парня, вызвал ещё больше метаний, но на этот раз целенаправленных. Ян вылетел из кабинки, визжа, спотыкаясь и матерясь, хотя последнее с ним случалось крайне редко. Почему его окатило, он понял уже снаружи, кутаясь в полотенце и постепенно приходя в себя после сильнейшей истерики, которая с ним когда-либо случалась.       Шокировано посмотрев на учинённый беспорядок и всё ещё льющиеся потоки ледяной воды, Ян понял, что охладился вовремя. Только бы не заболеть ещё сильнее. Он на скорую руку восстановил в ванной порядок, потом вытер кожу насухо, завернулся в махровый халат, почистил зубы и предпочёл на этом закончить водные процедуры. Несмотря на трёхдневную щетину, сегодня Ян тоже не стал бриться. В таком состоянии и порезаться недолго. Тем более волосы на лице у него росли светлые, редкие и мягкие, так что особо заметны не были.       Тревога с вопросами никуда не делась, несмотря на затихшую бурю. Поэтому, позаботившись о своём здоровье, напившись лекарств и насильно впихнув в себя кашу с бананом, юноша, устроившись прямо за столом на кухне, принялся искать ответы в единственном доступном ему месте — интернете.       Долго думая, как ввести запрос, Ян начал с: «удовольствие при изнасиловании, зависимость от насильника». В ответ он нашёл кучу статей о том, что жертвы изнасилования вполне могут испытать оргазм от процесса. Под каждой имелось внушительное количество эмоциональных возражений первым людям с подробным объяснением, почему они имбецилы, раз всерьёз предполагают такие вещи. Также ему встретилось множество заметок о причинах, по которым жертвы изнасилования редко сообщают о произошедшем.       Если при прочитывании версий про оргазм Ян скривился, не желая признавать нормальности данного факта, то в последнем случае он втянул голову в плечи, краснея и сжимая зубы. Пусть в этих статьях говорилось о женщинах, он полностью понимал и соглашался с причинами редких заявлений. Это стыдно. Безумно стыдно. Изнасилование делает тебя запачканным, осквернённым, опозоренным, в своих глазах вообще ущербным. Даже просто вспоминать трудно, что кто-то мерзкий трогал тебя в самых интимных местах, засовывал свой член, опоганивал спермой… А уж рассказать об этом другим… Ян понятия не имел отличаются чувства женщин, попавших в похожую ситуацию, от его, но за себя мог сказать точно. Он никогда и никому не сможет открыть этой тайны. Такое ощущение, что если её прознает хотя бы одна живая душа, позор падёт на него, а не на Августа. Даже если в лицо будут жалеть, то за глаза всё равно сплетничать, тыкать пальцем и шептать: «Смотри, его мужик имел».       Ян отложил телефон, потирая лицо руками. Голова опять начинала болеть. Нос заложило, как вчера. Надо бы снова померить температуру… При мыслях о температуре он посмотрел в окно. Занавесок на кухне у него не было, поэтому всё, что происходило на улице, видно хорошо. Солнце скрылось за тучами. Трава и листья яблоневых деревьев, растущих у соседей, слегка колыхались, информируя о слабом ветре. Не выдержав, юноша вышел на открытую веранду, расположенную с другой стороны от парадного входа. Он просто хотел узнать погоду. Но, высунув нос и убедившись в отсутствии холода, решил побыть немного вне помещения.       Это была превосходная идея. Свежий воздух и звуки природы словно вылили несколько флаконов с целебным бальзамом на его душевные раны. В огородах не видно соседей. Впрочем, сейчас полдень. Обычное время для перерыва в работе на огороде. Хорошо. Не то чтобы Ян стеснялся стоять в халате при других людях. В их деревне по такому поводу не заморачивались. Просто размышлять и успокаивать нервы лучше всего, когда рядом никого нет.       Облокотившись о перила, парень посмотрел вниз. На него внезапно накатила тоска по прошлому. Когда его бабушка была жива, их огород выглядел не хуже, чем у других жителей деревни. Даже лучше. Росло много плодоносных деревьев: груши, яблони, сливы, черешни, орешники… Им даже однажды подарили абрикос, который погиб через месяц. Не тот климат. Вдоль забора было место кустов: смородины, малины и ежевики. Ближе к дому пожилая женщина всегда сажала однолетки, такие как: подсолнухи, горох, морковь, свёклу, картошку. А сразу за ними располагалось целое поле обожаемой Яном клубники.       Юноша даже улыбнулся, погружаясь в воспоминания, но улыбка быстро пропала. Сейчас ничего этого не было. На месте ягод и цветов росла сорная трава, раз в месяц выстригаемая Яном с помощью газонокосилки, чтобы участок не выглядел совсем запущенным. Деревья и кусты высохли и больше не плодоносили. У юноши просто времени не хватило бы на разведение огорода. Да он и понятия не имел, как за ним ухаживать. Никогда не любил копаться в земле, горбатиться с побелкой или навозом и охотиться на колорадских жуков. Так что вряд ли бы он занялся восстановлением участка, даже если бы мог. Просто воспоминания о счастливом детстве, как он десятилетним ребёнком носился между грядок, выискивая спелые ягоды, или объедался зелёными яблоками тайком от бабушки, вызвали грусть. Да… В те далёкие времена Ян никогда бы не смог представить, что через двенадцать лет подвергнется настоящему сексуальному насилию, а после будет стоять на веранде и тосковать по огороду, чувствуя себя жутко одиноким. Странно… Раньше одиночество Яна никогда так сильно не тяготило. Он привык отмахиваться от этих мыслей, быть предоставленным самому себе и не нуждаться в компании. Но сейчас так плохо… Ему безумно захотелось к кому-нибудь прижаться, чтобы его обняли, утешили, пожалели… Не успел парень об этом подумать, как тело мигом вспомнило объятья Августа… Ян аж замер, вытаращив глаза.       «Да что происходит?! При желании утешения я думаю об этом извращенце?!» — такого юноша от себя не ожидал.       Если свою покладистость он пытался списать на нежелание получить боль, а удовольствие на физиологию, то сейчас Ян полностью уверился: либо итальянец что-то подправил в его личности с помощью божественных сил, либо у него серьёзно повредилась психика с рассудком.       Участок с огородом вмиг перестали интересовать парня. Становиться психом, которому нравятся боль и унижения, он не хотел. Настолько не хотел, что даже подумал поискать телефон какой-нибудь анонимной службы психологической поддержки. Но понимал, что вряд ли сможет заставить себя говорить даже анонимно. Всё-таки лучше ещё раз попытаться найти хоть какие-нибудь ответы в интернете, которому нет нужды ничего рассказывать.       Снова вернувшись на кухню к телефону, Ян в очередной раз подумал, что надо бы купить компьютер. Если взять рассрочку на два месяца, то вполне потянет стандартный ноутбук как внеплановые траты. Вот закончится сверхъестественный кошмар в его жизни, непременно этим займётся. А пока есть более срочные вещи. Юноша принялся вводить в поисковики новые запросы, сформулированные по-разному, но несущие один и тот же смысл.       Мнений разных много. Кое-кто из обычных людей, оставляющих комментарии, полностью поддерживал мысли Яна, но ничего научного и объясняющего происходящее с ним парень не нашёл. Уже убедившись, что ему попадаются одни и те же ответы, он задумался, как бы ещё переиначить запрос. Встретил в одном из комментариев словосочетание «стокгольмский синдром» и начал искать уже его.       Объяснение вылезло на первой же странице. И чем дальше Ян читал, тем сильнее начинал стучать пульс у него в висках. Кажется, он нашёл хотя бы частичное объяснение своему состоянию.       — Стокгольмский синдром — психологический термин, обозначающий защитно-бессознательную травматическую связь или симпатию… — Ян облизнул пересохшие губы. От волнения он начал частично читать текст вслух. — В страхе за свою жизнь жертва настраивается на полное подчинение агрессору, действуя с ним заодно… — юноша открывал описание на разных сайтах, чтобы лучше вникнуть, насколько применим данный термин к нему. — …Со временем жертва начинает искренне симпатизировать мучителю… Твою же мать!       Ян с какой-то маниакальностью принялся углубляться в эту тему, дошёл до того, что нашёл теорию, будто все домашние питомцы страдают от стокгольмского синдрома — пленники, влюбляющиеся в своих хозяев. Погрузившись в обдумывание ситуации, юноша не сразу заметил, что сидит, открыв рот, тупо уставившись в одну точку. Ровное тиканье стареньких часов, висящих над столом, способствовало погружению в транс. Осознавать, что с тобой действительно не всё в порядке очень неприятно. Ему начало казаться, что во всём доме он самый сломанный и самый грязный, несмотря на то, что кухня была не в лучшем виде. Клеёночная скатерть на древнем столе вся в разрезах — Ян почти всегда забывал про доску. В раковине скопилось много посуды, пол нуждался в подметании и мытье.       Только упорное нежелание сдаваться заставило парня снова залезть в интернет. Он хотел знать, как себе помочь.       — Стокгольмский синдром проявляется при следующих условиях, — он забрался на стул с ногами, подтянув колени к себе. — Жизнь жертвы в опасности… Не сказал бы, что у меня в опасности была именно жизнь… Но придушить Август меня вполне мог… Тогда его хватка выглядела очень убедительно. Второе — жертва не может убежать, либо думает, что не может… Сущая правда. Бежать мне совсем некуда. Как спастись от собственного сна?!       Ян прервался на мгновение. От разговоров горло снова сильно запершило. Пришлось налить себе горячего чая. Несколько глотков не только помогли горлу, но и немного успокоили нервы. Думать стало легче.       — Третье. Обидчик иногда проявляет дружелюбие, — юноша чуть не поперхнулся чаем, опять вспоминая итальянца. — О да, если его слушаться, Август сама нежность. Четвёртое. Жертва оторвана от внешнего мира… Ну… — Ян задумался, осматриваясь. Это смотря как трактовать. Он действительно одинок, живёт далеко от цивилизации, мало с кем общается. О случившемся никому рассказать не может. А учитывая, что сейчас вообще заболел и сидит дома… Считай, остался только с маньяком, от которого отделяет его тонкая грань реальности. — Да, это тоже немного подходит. Пятое. Контакт агрессора с жертвой происходит уже длительное время. Нет… не про меня.       Пусть с Августом один час, как целая неделя, по факту они контактировали мало. Только четвёртый день. Может, это означает, что у него есть шанс отделаться без психических последствий?       Запрос «помощь при стокгольмском синдроме» внёс ещё больше смятения. Сайт лучшим образом расписывал виды синдрома и его симптомы, но парню ничего не подходило. Там шла речь о заложниках, бытовом насилии и о чем-то связанном с покупками. Перестраховываясь, юноша прочитал весь список.       — Жертвы пытаются отождествлять себя с агрессором, поддерживать его, чтобы не получить вред… Да, частично есть. Жертва думает, что мероприятия для его спасения принесут ей вред… Ничего подобного! Если бы нашёлся кто-нибудь, в чьих силах спасти меня от этого психа, я бы его расце… Стоп! — Ян задумался. А кто его спасёт, если он никому ничего не рассказывает?       В его представлении помощь приходила сама собой и внезапно. Просто появлялся кто-то посильнее, скручивал Августа в бараний рог и сам имел его всеми возможными способами. Но чтобы реально у кого-то попросить помощи… Так это действительно сделает только хуже! Ну что можно предпринять против бога сна?! А вот упрятать в психушку несущего всякий бред парня вполне реально. Это ведь не пустые сомненья? Ему действительно никто не поможет… только Августа разозлят.       — Пожалуй, пока пропущу этот пункт, — юноша справедливости ради не стал настаивать на абсолютности своей уверенности. — Дальше… Преступник со временем начинает представляться пострадавшему как обычный человек со своими проблемами. В результате жертвы уверяются, что захватчики имеют причины так поступать… Это уже перебор! — Ян чуть не рассвирепел, считая написанное чушью. Разве человек может так думать?!       Но, всё же прислушавшись к себе, пришёл к неожиданному выводу. Едва он понял, что есть способ не провоцировать итальянца на боль, тот стал ему казаться менее жутким и опасным. Более… обычным? Да и периодические признания, что не стоило тогда беспричинно грубить, выглядели не обнадёживающе. Шокированный собственным открытием, парень принялся читать дальше.       — Жертва часто абстрагируется от реальности. Ей начинает казаться, что всё происходящее сон, который непременно закончится… Разумеется, это и есть сон! Тут и абстрагироваться не надо! И как мне толковать здесь?!       Ян добросовестно принялся за изучение бытового стокгольмского синдрома и тоже нашёл у себя совпадения. После чего перешёл к просмотру диагностики и лечения. Диагностика, как выяснилось, проводится кучей разных тестов, о которых юноша не имел ни малейшего понятия. А вот лечению он уделил особое внимание.       — Нужно следить за своими мыслями, прослеживать взаимосвязь между мыслями и поведением, проводить реальную оценку происходящего… Я всё это и так делаю! — Ян вскипел, захлопнув крышку телефона, дочитав до конца.       Действительно, он постоянно пытается контролировать мысли, анализировать поступки, да и реальность оценивает правдоподобно. Так как это должно ему помочь? Как определить, болен он или что?! В порыве гнева юноша вернулся к телефону, закрыл этот сайт и открыл следующий. Там вообще сообщалось, что данный синдром не является неврологическим заболеванием.       Ян раздражался всё сильнее. Считать себя больным с поврежденной психикой абсолютно не хотелось. А двойственные мнения подливали масло в огонь. Чему верить?! Обратиться к реальному психологу?! А где гарантии, что тот психолог будет прав? Парень только дураком себя выставит, промучается от стыда и не факт, что найдёт помощь. Окончанием поисков стала статья, подтвердившая мнение, к которому Ян сам начинал склоняться, поскольку оно его полностью устраивало.       — Стокгольмский синдром — это ложь и выдумки. Сохраняйте голову, не поддавайтесь чувствам, не жалейте себя, руководствуйтесь своими ценностями и принципами. Тогда не будет вам никакого синдрома.       Парень выключил телефон, сожалея о потраченном времени. В самом деле, чего он разнылся и запаниковал в очередной раз? Симпатия к Августу? Да он ненавидит этого грёбанного садиста! Ведёт себя послушно? Разумеется, ведёт! Только идиот станет высовываться и провоцировать похитителя! А ему идиотом быть надоело! В конце концов, осталось потерпеть всего ничего. Итальянец говорил о неделе, а до её конца осталось три ночи. Ничего страшного. Подумаешь, немного потыкают членом в зад. Велика неприятность — член. Ничего сверхъестественного, у самого такой же болтается. Обычная часть тела. Ладно бы ещё зад был настоящим, так это даже не реальность. Всего лишь сон! Обычный кошмарный сон! Не будет же Ян страдать, если увидит себя во сне девушкой, влюблённой в слона и родившей от него Маугли с хоботом? Нет, он похихикает над тем, какая чушь приснилась, и забудет. Так чего хандрить здесь? Физическое удовольствие? А чёрт с ним. Что такого, чтобы во сне кончить? С физиологией не поспоришь…       Едва приподнявшись, Ян упал обратно на стул. Запал кончился так же быстро, как и начался. Легко храбриться и кидаться громкими заявлениями, когда думаешь о ситуации. Но попробуй сохранить их в самой ситуации. Вряд ли ночью он будет думать об этом так же просто, как сейчас. Но, по крайней мере, он попытается. Несмотря на то, что выводы напрашивались противоречивые, парень вздохнул свободнее.       «Хватит психологии на сегодня, — вторая попытка подняться прошла успешно. — Пора заняться делом. А то так и чистых трусов скоро не останется».       В первую очередь юноша вернулся в гостиную и померил температуру. Его самочувствие снова постепенно ухудшалось, поэтому результат — тридцать семь и девять — его не удивил. Хорошо бы лечь обратно в постель, но мысли о постели напомнили ему кое о чём, и парень заглянул в спальню. Так и есть. Цветы мака, на которые он не обратил внимания при пробуждении, разложены на его подушке опять в количестве трёх штук. Те, что лежали на столе, уже завяли. Странно, но прежнего запаха, от которого хотелось спать, не слышалось. Быть может, цветы активизируются в определённое время?       Непонятно, что сделать с ними. С одной стороны, хотелось их немедленно выкинуть, с другой — неизвестно, как на выкидывание отреагирует итальянец. А что, если из-за болезни парень не сможет ночью уснуть? Август опять в него руку засунет? Или на этот раз ногу?       Решение, принятое юношей, показалось ему самым разумным, устраивающим всех. Он собрал все цветы и бросил их в старую коробку из-под обуви. Пусть полежат там. А если понадобятся ночью, тогда их можно будет вынуть.       Дальше время полетело быстро за домашними делами. Стирка, готовка… Больному человеку необходима определённая пища, поэтому Ян наварил себе куриного супа с лапшой. Только поесть нормально всё равно не смог. Температура поднялась ещё выше, и юношу стошнило. Пришлось вернуться в кровать. Спать парень не собирался, просто полежать, может быть, почитать, но голова вконец разболелась, буквы поплыли. Информация не воспринималась.       В итоге, открыв первый попавшийся из любимых старых советских фильмов, Ян воткнул зарядку в телефон и прикрыл глаза, слушая голоса актёров. Он сам не заметил, как задремал, а проснувшись через пару часов, обнаружил, что спал спокойно. Никто во сне к нему не приставал, не домогался. Похоже, над ним действительно сжалились… Август, кажется, упоминал, что не хочет его мучить днём.       Остаток времени перед наступлением вечера прошёл так же тяжело. Температура, несмотря на лекарства, спадать не собиралась. Чем-то заняться юноша не мог. Но в девять часов, внезапно вспомнив про прочитанные им статьи, решил не оставаться в одиночестве. Тем более по времени Светослав должен быть уже дома.