Отзвуки

      Кто бы услышал, что Квара будет бояться куда-то зайти, то поднял бы её на смех, однако растерянность и непонятная дрожь в пальцах, когда она потянулась к засаленной дверной ручке, красноречиво кричали — что-то с ней не в порядке. Она глубоко вздохнула, поправила края мантии, натянув её на груди так, что точно стало неудобно двигаться, и шагнула из холода улицы через порог.       Её тотчас обдало жаром, но не таким, что был бы приятен. Шум таверны бил по ушам, играл на тонких нервах, — чуть сильнее надавишь, и точно лопнут, — как та раскрасневшаяся девушка-бард — на скрипке из тёмного дерева. В кураже, окрылённая вниманием, она приплясывала в такт, стоя одной ногой на столе, а другой — на чьей-то коленке. Задорная музыка даже пришлась Кваре по душе, а девушка показалась довольно милым созданием. Наверное, она была единственной, кто хоть как-то красил это сборище пьяных животных.       В воспоминаниях, глубоко, что-то ощутимо шевельнулось, и Квара быстро оборвала поток образов, что готовился прорваться наружу гневом и сладостной ностальгией. Ей следовало смотреть правде в лицо, а не искать бриллиант в куче нечистот — так она и поступила, заранее настроив себя против этой таверны.       Впрочем, Кваре и так было тошно от всеобщего веселья. Запахи дешёвой еды, выпивки, пота и других — не самых благородных — выделений, характерных местам с большим скоплением людей, липли к коже, беспардонно лезли в нос и будоражили кровь — отнюдь не весельем. Кто-то из гостей дёргался, точно под затухающим «параличом», изображая какой-то шаманский танец, попутно задевая Квару руками и плечами, кто-то кричал в уши приветствия и вульгарные предложения присоединиться к их компании; кружки с выпивкой кружили совсем рядом, норовя испортить новенькую мантию.       Дыхание замирало каждый раз, когда она замечала резкое движение рядом, а руки инстинктивно дёргались в пассе «огненного касания». Словом, гости таверны даже не подозревали, что ходили по лезвию, а Квара ни на секунду не расслаблялась, хотя по плану должна была радоваться и расслабляться. Она стояла совсем одна посреди оживлённой таверны, слушала пиликанье скрипки, которое вдруг показалось жутко вульгарным, и никак не могла взять в толк, зачем вообще пришла сюда. Её даже никто не звал, она шла мимо — правда, тоже без цели.       Решение уйти пришло так же быстро, как и некогда — порывистое желание зайти. Развернувшись, Квара стремительно зашагала к выходу, сталкиваясь плечом с вонючими, пластичными телами, уже не переживая за новенькую мантию. Дверь была совсем рядом. В горло будто вцепились горячие щупальца, норовя задушить, выдавить что-то или помешать уйти, но Квара привыкла сражаться.       Холод ночи вместе с глотком свежего воздуха сорвали липкую пелену звуков, запахов и мерзкое ощущение на коже. Больше она не чувствовала себя грязной. Сглотнув, Квара поняла, что свободна, но всё же машинально потёрла рукой шею, будто её и правда только что хватал какой-то монстр. Нахлынуло чудесное спокойствие — невредима!       Она всегда предпочитала холодные улицы теплу и веселью, уюту и любви. Даже получив всё это однажды, она всё равно сбежала, потому что не понимала, не ценила обретённое сокровище. Наверное, это было что-то инстинктивное, какая-то защитная реакция — или же непомерная юношеская глупость, желание жалеть себя.       Квара горько усмехнулась и запахнула плащ, хотя ей было не холодно. Ей всегда жарко, особенно в мыслях, в саване пылких чувств. Холод отрезвлял, а пустые безлюдные улицы успокаивали пылающие мысли. И сейчас, поборов странный приступ, она погрузилась в размышления, что же с ней не так. Мощеная дорожка быстро двигалась под ногами, и больше Квара ничего не видела.       Как обычный человек, ощущающий прогрессирующую болезнь, она пыталась излечиться, однако это была не та таверна. Да и «Утонувшая Фляга» наверняка уже не та, что прежде, её вид не утешил бы Квару, а наоборот — ещё больше бы разозлил. Лучше бы ей оставаться миражом прошлого, где всё раздражало, но теперь страстно манило обратно — к музыке Гробнара, к пьяному трёпу Келгара с Нишкой, наивности и нарочной отрешённости Элани, недовольному взору Касавира… В Бездну, она бы даже Сэнда вытерпела!       Квара замерла посреди улицы, и холод, почувствовав новую жертву, кольнул щёки, руки и открытую шею. Она хохотнула куда-то в звёздное небо, точно безумная — хорошо, что сейчас никто не видел знаменитую колдунью, победительницу Короля Теней в таком беспомощном виде! — и покачала головой: подумать только, вот ведь вздор! Да она бы тотчас испепелила Сэнда после всего, что произошло.       Улыбка так и не сошла с её лица до порога дома с тёмными окнами.