Отзвуки

Сэнд поймал себя на мысли, что потратил час обеда на пролистывание ленты с фотографиями деревьев, троп, палаток, белочек на ладони, байдарок и костров, затем природа сменялась расцарапанным столом с чередующимися зверушками на нём — собаками, котами, кроликами и даже недовольным барсуком… В глазах уже рябило, однако когда на фото мелькало загорелое девичье лицо, Сэнд зависал, как компьютер его секретарши. Наконец он нашёл что-то подходящее — без намотанного до носа шарфа, медицинской маски или лыжных очков в пол-лица, без лишних незнакомых лиц — и сохранил в память телефона. Сэнд чувствовал себя одним из чокнутых сталкеров, о которых читал в новостях или слышал урывками в сплетнях коллег. Глупо всё это — а ещё странно и подсудно, если он начнёт её преследовать. Она представилась как Элани, но, к счастью, найти её страницу в соцсетях оказалось просто. Про любовь к походам он и так уже знал; ещё она работала в ветеринарной клинике, выхаживала животных и обожала с ними фотографироваться… а несколько дней назад Элани украла его сердце, когда сбила свёрнутой палаткой боковое зеркало его машины. В грязной куртке не по размеру и шуршащих оранжевых штанах, прожжённых искрами, она словно вышла из другого, какого-то беззаботного измерения, где люди ещё умели улыбаться и ценить что-то кроме быстрого Интернета. Всю злость Сэнда как смыло, когда он выскочил из машины: стойкие запахи костра и еловых веток выбили из памяти подготовленную едкую речь. Пока она рассыпалась в извинениях и обещала заплатить за ущерб, смешно придерживая у груди злополучную палатку, он завидовал ей, этой лёгкости — и смелости жить свободно. «Не стоит, — бросил он тогда, конечно же, слишком грубо, а затем добавил — конечно же, небрежно: — Рассчитаетесь, как посчитаете нужным». Элани забрала протянутую визитку, не касаясь пальцами, будто Сэнд мог быть заразен, взглянула исподлобья как-то странно, а затем, когда она уже уехала, до него наконец дошло. Вот же кретин. Сэнд знал, что эти слова будут преследовать его каждую ночь в попытках уснуть — наравне с невысказанной остротой хамоватому бармену Дункану и тупой оговоркой у доски, когда весь класс поднял его на смех. Звонок отвлёк от тяжких мыслей и самокопаний: очередной клиент уточнял, точно ли Сэнд выиграет дело, а то ведь в тюрьму не хочется, да и предоплату вернуть нельзя. — Мистер Фарлонг, послушайте, — он поборол тяжёлый вздох, — предоставленные кадры видеонаблюдения ничего не доказывают, изображение просто курам на смех, а больше крыть им нечем. История правонарушений у вас чистая. Справку от психиатра получили? Вот и славно, ждите, когда объявят дату заседания. Я эту Торио не первый раз раскатываю, судья Алагондар будет на нашей стороне. Однако думал он об Элани, её медно-рыжих волосах по плечи и виноватой улыбке. Следовало записать номера машины, а там выйти под предлогом штрафа за порчу имущества… Сэнд резко поднялся, подошёл к окну и взглянул на Невервинтер, раскинувшийся внизу, с высоты двадцать третьего этажа. Среди новомодных высоток притаились низенькие старые дома с черепичными крышами, а в центре за полуразрушенными каменными стенами гордо высился замок Невер; у озера прогуливались семьи с детьми, на горизонте, за линией порта с вышками кранов простиралась тёмно-синяя линия моря. В противоположной стороне город окружал лес, однако из своего кабинета Сэнд мог видеть только его край, облагороженный под парк. Раньше он и не замечал, как мало зелени в этом пейзаже, как душно должно быть таким, как Элани. Сэнд любил город и не видел ничего уродливого в зеркальных стенах высоток, но населявшие их люди — совсем другое дело. Глупые, копошащиеся в своих мелочных проблемах, мстительные, с застывшими уродливыми масками злости или брезгливости на лицах — они не вызывали в его душе никакого отклика, кроме желания нажиться. До сегодняшнего утра. Странное было чувство — ощутить привязанность, ту самую родную душу по первому взгляду и фотографиям в соцсети. Он ведь даже ни разу в походе не был, да и животных не заводил, кроме золотой рыбки в детстве. Из отражения в окне на него глядел усталый человек с серьёзным лицом — и о влюблённости он рассуждал, конечно, по-деловому, — привыкший пугать подсудимых и растерявший положительные социальные навыки. Как и положено одинокому взрослому человеку с плотным рабочим графиком, в лучших друзьях у него водился лишь хамоватый бармен, который понимал, что значил заказ «мне как обычно», женщины же цеплялись взглядами лишь за машину, дорогой отглаженный костюм и отсутствие кольца на пальце. Он был не лучше. Сэнд пошёл бы за Элани разве что в мечтах — ну какой из него хардкорный путешественник? Это в юности он мог бы пуститься в бега, свыкнуться с холодными ночами в палатке, к вони костра и отсутствию душа по утрам, но вместо этого усердно трудился в университете, чтобы получить достойное образование и блестящую практику. Глупо считать, что жизнь не удалась, но… все же порой так думают? Обед пропускать не хотелось, поэтому Сэнд оставил звонки на секретаршу, а сам надел пиджак, вышел из бизнес-центра и направился в «Утонувшую Флягу». Дункан выглядел помятым — а значит, трезв и зол, — замызганный фартук валялся на стойке рядом с тряпкой, и Сэнд даже не сразу уловил различия. — Что пялишься? Заказывать будешь? — Дункан опёрся обеими руками о стойку, как враждебно настроенная горилла. Его невзрачный вид никогда не сбивал Сэнда с толку: все знали, что Дункан Фарлонг прошёл загадочный путь в прошлом, побывал в «горячих точках» и, поговаривали, награбил столько, что бар ему так, как баловство. Однако всем пьяным байкам верить тоже не стоило; шрамы и реакция рассказывали о Дункане куда больше. — Что там за блюдо дня? Мне на чистой тарелке — всё-таки твоему племяннику помогаю. — Давай ты будешь искромётно шутить, когда клиентов не будет, — пробурчал тот и прошаркал на кухню к Сэлу. Тем временем Сэнд устроился за столиком у окна, осмотрел зал и с удивлением не обнаружил на привычном месте старого знакомого Дункана с не менее скверным характером. За ширмой разгорелась очередная ругань. — Эй, ты что, наконец-то выкинул Бишопа? — шутливо поинтересовался Сэнд, когда Дункан вернулся с подносом. Куриный бульон с дымком подкупал простотой, навевая воспоминания о доме, а от вида огромного стейка рот наполнился слюной — из-за утреннего происшествия Сэнд даже не успел позавтракать. — Нет, я попросил этого бездельника помочь племяннику — они в Эмбер собрались, улики искать. Сэнд так и застыл с ложкой в руке. Маленькая деревушка располагалась на границе с Лусканом, как говорится, «в заднице мира» — за лесом и горными массивами, где поселились странные опасные личности непонятной национальности. Дети шутили про Мордор и орков; местные ополченцы патрулировали дороги после захода солнца явно не просто так. Бишоп, конечно, вооружён, а его собака походила габаритами на волка, однако соваться туда было безрассудно. Легко забыть об опасности в стенах большого города, но Сэнд и по сей день взвешивал каждое решение, каждое слово, помня о прошлом. Он и помочь-то решил за символическую плату, чтобы насолить лишний раз лусканцам. — Это же самоубийство! Мы и без его улик выиграем. А Бишоп твой обычный алкоголик — когда он успел границы обойти? — Поверь, успел. Я ему не доверяю, как человеку, но как следопыту — полностью. Тем более они взяли с собой девочку из туристического общества, которая в лесу чаще бывает, чем дома. Сердце похолодело, и есть как-то сразу расхотелось. Сэнд старался держать лицо, но мысли лихорадочно метались. — Понятно, а зовут её как? — Красивое что-то, мелодичное… Погоди, вспомнил! Элани — на первый слог ударение. Племяш говорил, что она сама его нашла и вызвалась — видно, дело какое-то. Странно. У наивного Дункана интуицию будто отбило напрочь алкоголизмом, но Сэнд уже предчувствовал проблемы. Дело с самого начала воняло возмутительной подставой, а теперь ещё обросло странными совпадениями. Уж не судьба ли это? Нет, Сэнд в подобную чушь не верил — только в цепочки фактов и взаимосвязи. Как Бишоп и Фарлонги — как и он сам, — Элани хранила какой-то секрет за красочной ширмой. К сожалению, Сэнду просто не могла понравиться другая девушка.