Мы — лишь точки мирозданья, Чья-то тонкая резьба, Наш расцвет и угасанье Называется — судьба. Мы в лицо друг другу дышим, Бьют часы в полночный час, А над нами кто-то свыше Все давно решил за нас. Валентин Гафт. «Я и ты, нас только двое?»
Шум ударов тяжелых капель косого дождя о стекло, резко возникший этим уже довольно поздним утром , заставил Сергея открыть глаза. За окном сгущались серые тучи, но из открытого на кухне окна тянуло свежестью и сыростью, в кои-то веке перебившими этот ежедневный летний зной. Костенко покрепче прижал к себе спящую у него на плече черноволосую девушку, от чего она проснулась, лениво потянувшись рукой к веснушчатой щеке капитана. Никто из них даже не задался вопросом, как они умудрились уснуть на холодном полу, хоть и покрытом ковром. Укрытые покрывалом, они просто все эти часы согревались теплом обнаженных тел друг друга. Никто из них не мог поверить в реальность происходящего. Действительно, как мог так неосторожно, поддавшись соблазну, такой педантичный, преданный долгу капитан КГБ преступить закон? Несмотря на дурманящий запах волос Ольги, эта мысль не давала офицеру покоя. Сергей уже готов был свихнуться от смешения мук совести со счастьем, как вдруг его мысли, нагло вклинившись в шум дождя, развеял голос Март. - Сереж, - она приняла сидячее положение и уставилась в окно, повернувшись спиной к опекуну. - Ай? - Сергей приподнял с пола рыжую голову, вскоре повторив маневр девушки, и, уже сидя рядом с ней, приобнял ее, нежно проведя ладонью по гладкой коже спины. - Я же не шумела особо, когда мы, - тут Ольга покраснела и замолчала, опустив глаза на руки, теребящие край покрывала. - Неужели, - Костенко усмехнулся, - ты до сих пор беспокоишься об этом? Все было тихо как во время диверсии. - Ну тогда я пойду приготовлю нам что-нибудь на завтрак. Ты не представляешь, как я голодна. - Может еще поваляемся? Куда уж я теперь тебя отпущу? - Сергей продолжал гладить подругу по спине, периодически поднимаясь к черноте длинных волос. - Я просто хочу чтобы ты позавтракал. Девушка попыталась перелезть через по-детски улыбающегося капитана, но этому действию помешали мужские руки, обхватившие ее талию, и губы, подарившие Ольге теперь уже первый утренний поцелуй. Получив свою дозу утренней ласки, Март поплелась на кухню, не упустив шанс игриво покачать бедрами. Про себя же она отметила, что у обоих после долгой ночи во рту словно кошки нагадили. Проводив Ольгу взглядом, мужчина поднялся с пола, обернувшись покрывалом, и рассмотрел ковер и диван. Несмотря на необходимость в отмывании, его неожиданно обрадовало маленькое пятнышко крови на краешке дивана. Этот след непременно означал, что у Март он был первым, даже невзирая на ее сомнительное прошлое. Но ничего не поделаешь, закон нарушен, а улики нужно удалить как можно тщательнее, поэтому первым делом капитан направился в ванную за щелочным мылом, дабы никому не давать повода заподозрить неладное. Уже очень скоро гостиная была приведена в порядок, а на столе уже стояли две тарелки с источающим умопомрачительный аромат омлетом. Двое молодых людей сидели за столом, жадно уплетая воздушное лакомство за обе щеки. Сергей не выдержал давления серого неба, низвергающего серый ливень, своим гулом вклинивающийся в уют теплой кухни. Он поднялся и пошел было закрыть окно, но тут его за руку схватила Ольга. Костенко машинально присел перед ней на корточки и поднял глаза на ее чем-то внезапно опечаленное лицо. - Что? - он вывернул свою руку из захвата, взяв уже более мягко ее ладонь в свою. - До поступления еще целый год, чем же я буду заниматься? Неужели только ждать тебя днями с работы и стараться не кричать во время ну, этого... - Ольга опять смущенно отвела взгляд. - Что ты отворачиваешься? Все уже произошло и, думаю, еще не раз произойдет. Но только думаю, придется тебя устроить на работу. Тунеядство тоже не лучшая перспектива. Что на это скажешь? - - Капитан встал с корточек, закрыл окно и вернулся за стол, продолжая уплетать еще недоеденный завтрак. - Да, думаю, работа будет очень кстати. - Так давай подумаем, что тебе подойдет. В таких делах нужно шевелиться, а не рассуждать. Просто скажи, ты предпочтешь работать головой или руками? - Думаю, что головой было бы полезнее. - Тогда есть варианты работы с архивами, работы секретарем... - Я хочу работать у тебя, - Ольга решительно ударила открытой ладонью по столу, а в ее глазах мелькнули огоньки, - а то там у вас все тупые какие-то. Ощущение, что даже больше пекутся о своем авторитете, нежели чем о раскрытии преступления. - Ну этого я тебе устроить никак не могу, - Костенко принял закрытую позу, скрестив руки на груди и замотав головой, - даже не проси. - Да почему же? - В милицию могу, но не в отдел КГБ. Там тоже все не пальцем деланные. Они даже во временной подработке наверняка заподозрят что-то неладное от кумовства до шпионажа. Ни тебе, ни мне это не нужно. - Теперь Сергей был абсолютно серьезен, выражение его лица вновь сделалось каменным, от чего девушке стало не по себе. - Ну давай в милицию, - согласилась Ольга. - Вот и отлично. С кем надо я договорюсь. Только чтобы о наших отношениях ни слова никому, ясно? - Ясно... - Март встала со стула, положила свою тарелку в раковину и, по пути чмокнув офицера в висок, ушла в душ.***
Как-же, однако, тепло Ольгу встретили в отделении милиции, куда девушка в былые времена не раз попадала за свои бесчисленные проступки. Не так давно повышенная до звания капитана, Вера Таран согласилась взять Март на поруки. Теперь бывшая беспризорница сидела с ней по другую сторону стола за печатной машинкой и училась быстро набивать текст, изучая ГОСТы составления протоколов. Добрая женщина, не раз выручавшая Сергея в бытность свою лейтенантом, с удовольствием заводила беседы с его воспитанницей, чем, сама того не осознавая, смущала девушку, на каждом шагу заставляя выкручиваться и учиться быстро врать. - Ну как, Оль, Сережа говорил, заботишься ты о нем. Это благодарность или, может быть, что-то большее? - Задавая столь каверзные вопросы, Вера приподнимала бровь, будто намекая на необходимость рассказывать всю правду без обиняков. Право же, спрашивала она таким тоном, что невольно можно было выложить ей всю правду, попросту испугавшись. Ее манера говорить сочетала в себе доброжелательность и нечто по-ментовски выпытывающее, как будто она тянет за тоненькую леску из тебя душу. - Просто, - Ольга даже не смогла сразу сориентироваться в ситуации. Что ответить? Она пошла по наитию, авось прокатит, - просто Сергей Александрович, - как же странно было произносить его имя целиком, когда она уже привыкла к ласковому "Сережа", хоть и сама не часто называла его по имени, - он сделал для меня слишком многое, чтобы я просто жила на казенных харчах. Не должен он обеспечивать меня всем за "спасибо", - Оля мило, но несколько натянуто улыбнулась начальнице, затем вновь уткнувшись в клавиатуру, продолжив перебирать по ней не желавшими подчиниться пальцами. - Да, это благородный порыв, - отметила Таран, сделав вид, что не заметила того, как покраснела Март, говоря о своем отношении к опекуну, - знаешь, у меня скоро лекция на поведенческую тему в твоем детдоме. Я хотела бы взять тебя с собой в качестве примера, да и тебе будет полезно послушать уже с другой стороны эту лекцию и посмотреть на педагогическую работу воспитателей. Ты же хочешь заниматься вопросами воспитания и беспризорности? Сергей это упоминал. - Хочу, конечно, но чего я в этом детдоме не видела? Какая у них педагогическая работа, если они и меня то не смогли воспитать, хотя, как оказалось, это довольно просто. Да и как отреагируют ребята, с которыми я раньше одну кашу ела, - Ольга опустила глаза. - А ты не думай об этом. Все познается в сравнении. Нет нет, да пара интересных мыслей в твоей голове появится. - Вера теперь уже совсем тепло улыбнулась и потрепала поднадзорную по плечу. - Я постараюсь, - пообещала девушка, аккуратно кивнув капитану.***
Вот и настал этот час, Ольга теперь стояла перед такими знакомыми дверями, от вида которых она уже успела отвыкнуть. Нет, в эту жизнь она больше не вернется, теперь Март на ступень выше, но надо, надо идти. Вера первая подошла к двери, распахнув ее перед девушкой. Осталось только переступить порог этого злосчастного мира, полного одиночества и никому не интересных личных детских катастроф. В коридоре было тихо как в могильнике, эта звенящая тишина раздалась резкой болью в ольгиной голове. Она еле удержалась чтобы не смять руками аккуратно заплетенные Сергеем косы, сдавив виски от притока больных воспоминаний об одиноком детстве. По коридору пробежала чем-то очень занятая и слегка испуганная девочка лет восьми. Теперь Ольга совсем была похожа на зомби, но ей пришлось выйти из оцепенения, когда Вера ее одернула. - Сейчас зайдем в актовый, я тебя представлю как стажера, ты поздороваешься со всеми и будешь наблюдать. Вот тебе блокнот и ручка. Хотя бы делай вид, что записываешь что-то. Ты теперь взрослая, не волнуйся, не падай в обморок, постарайся не смотреть этим детям в глаза. Знаю, что ты тоже такой была, но озлобленный взгляд не из приятных. Ты поняла меня? - Я поняла, - дрожащим голосом откликнулась Ольга и, помотав головой, чтобы окончательно проснуться, приготовилась войти за Таран в зал. Дальше все произошло как во сне. В ответ на представление Веры Март представилась итак знакомым лицам. Глаза их выражали не столько шок, сколько вопрос: "Зачем явилась"? Весь текст лекции пролетал мимо ушей девушки - в ее голове сейчас звенели лишь отложившиеся очень давно в памяти голоса ее когда-то друзей. Кое-как Оля простояла лекцию, время от времени записывая что-то вроде своих мыслей в блокнот; эти мысли сливались в бессвязный текст, с каждой фразой становившийся все более нечитабельным. Лекция закончилась, теперь детям дали возможность задавать вопросы, но вопросов, как обычно, не оказалось. Вера с Ольгой уж было собирались уходить, как вдруг грубый девичий голос окликнул Ольгу. - Чего приперлась? Мент вышвырнул? - Что? - Ольга обернулась и увидела стоящую перед ней Лизу - бывшую соседку по комнате, она спала на соседней койке несколько месяцев назад, когда Март была еще воспитанницей в детдоме. - Что ты такое говоришь? - Как обычно, то что думаю. Или покрасоваться пришла? Разожралась на казенных харчах? - Опомнись. Во-первых, Сергей Александрович не мент, он капитан КГБ СССР, - Ольга схватила Лизу за воротничок рубашки и притянула к себе, теперь уже шепча ей на ухо, - во-вторых, не менты, а милиция, - голос Март дрожал то-ли от шока, то-ли от ярости, - и наконец, думай, что говоришь, если не хочешь лишних проблем. Ты поняла меня?! - Последние слова девушка произнесла чуть громче и напористее. - Я поняла тебя, отпусти меня, - вырвавшись из рук Ольги, Лиза добавила себе под нос, - и все равно водить дружбу с ментами западло. Ольга сделала вид, что не слышала последних произнесенных старой подругой слов, однако, выйдя за дверь воспитательного учреждения, она чуть не удержалась чтобы не заорать. Тут заботливые руки Веры Таран упали ей на плечи. - Что случилось, девочка? Кто тебя обидел? - Никто... Ничего не случилось, - по щеке Ольги прокатилась слеза, - просто тяжело было тут находиться. - Я понимаю. Не волнуйся. Больше ты сюда не вернешься, если сама не захочешь. - Спасибо, Вера Павловна, я в порядке, - Март вытерла слезы и взглянула на наставницу, - что-нибудь еще на сегодня? - Нет, иди домой, мне еще нужно отчитаться Сергею Александровичу. Ольга попрощалась с Таран и неторопливо направилась в сторону дома, напевая под нос одну из песен тринадцатилетней давности "Надежда". Эту же песню они разучивали в детском доме, и только Ольга никогда не пела с хором.***
Такой спокойный и приятный вечер проходил слишком идеально, чтобы в него поверить. Они сидели на ковре в гостиной, обнимаясь. Разбавляя идиллию чаем, капитан и его подопечная то и дело ласково шептались на одну из вечных неиссякаемых тем. Однако, между делом Костенко отстранился, как будто вспомнив нечто важное. - Мне Вера сегодня сказала, что тебе было не по себе на лекции в детдоме. Расскажи, что тебя там так напугало? - Сергей снова погладил погрустневшую девушку по волосам и нежно поцеловал ее нижнюю губу. После короткого поцелуя офицер снова заглянул в ее серые глаза, - рассказывай. - Ты же знаешь, что до твоего решения взять меня к себе я была далеко не примером для подражания, была заводилой, лидером в этом детском доме. Я была лидером по хулиганствам, была самой плохой. А теперь я вот так изменилась, да и живу у тебя. - И что с того? - А то, что мне дали шанс, а им нет. Пойми, я нисколько не обижаюсь на Лизу, которая от обиды мне гадостей наговорила. Знаешь, я все понимаю. Ты бы видел их глаза - эту озлобленность, эту зависть, это... одиночество, что ли? Это было похоже на страдание, на мучение. Мне кажется, что я не могу все оставить таким как есть. - И снова глаза Ольги налились слезами. - Подумать только, как часто ты стала плакать, - Сергей стер с щеки любимой только что скатившуюся слезу, - но слезами горю не поможешь. Есть только один путь, чтобы не оставлять это все в нынешнем состоянии. - Да? И какой же? - всхлипывая спросила своего мужчину Март, уткнувшись ему в грудь. Теплые сильные руки заключили ее в кольцо. - Учиться, милая, учиться, - рыжеволосый офицер положил подбородок на макушку подруги, - давай подумаем, что нужно будет сделать и в какой институт поступить. - А что ты предлагаешь? - Ольга высвободилась из объятий любимого. - Есть множество институтов и университетов, но профиль подготовки должен быть социологический и педагогический. Давай так. Я тебе дам одну книжку, которую я сам прочел благодаря твоему появлению, а ты к концу лета будь готова со мной ее обсудить. Март согласилась с условиями капитана, снова упав в его объятия, совершенно не желая что-либо менять в этом моменте. Пусть хоть тысячи глаз смотрят, пусть хоть сотню раз осмеют, лишь бы не выпускать этого человека из объятий, лишь бы не переставать вдыхать запах его кожи, лишь бы вечно слышать его голос.