Ричард Тозиер верил в реинкарнацию

- Р-ричи, ты куришь? – Его голос чуть дрожал. Ричи мог даже не оборачиваться, не смотреть кто это. Он и так знал. Он слишком хорошо знал этот детский, возможно чересчур высокий для его возраста голос. Пока он думал, как бы лучше ответить, Эдди сверлил взглядом худощавую спину друга. Кажется, сейчас у него не осталось ни одной шутки. Что там шутки? Он не мог сказать ни слова. Как будто из него выкачали весь словарный запас, при этом лишая дара речи. Он пытается прислушаться и понять, что сзади происходит с Каспбраком, но от него ни звука. Никто из парней не знает сколько так молчали, но казалось, будто прошла целая вечность, прежде чем Ричи подал признаки жизни. Он быстро тушит остаток сигарет о камень, на котором сидел и резко подскакивает, направляясь в сторону младшего. - Эддс, и что это мы так поздно гуляем? Мамочка не хватится? – Он быстро скрывает хоть какие-то умные эмоции и включает привычного им Ричи, ему-то не впервые. Только вот поздно, сегодня его спалили с поличным. Он надеется, что Эдди упустит это, хотя знает, что потом от него все одно не отстанут. - Да ты хотя бы понимаешь сколько в одной пачке сигарет никотина?! Как ты можешь курить эту гадость?! Они же… Они вызывают столько болезней сердца и… И сосудистой кровеносной системы, и рак! – Взорвался младший. Нет, ну Тозиер знал, что просто так уже не отделается, но выслушивать все эти лекции было правда ну-д-но. - Да-да-да, ты сам мне это не так давно рассказывал. Успокойся ты уже. – Ричи закатил глаза и, потрепав друга по волосам, поволок его на то место, где только что сидел. - Ричи, это вредно для детского организма! – Никак не унимался Эдди. - Да сколько можно? Может для твоего и вредно, но мне все равно! – Он сел на камень и уставился куда-то вдаль, сложив руки на груди. Тем самым показывая, что дальше он про это говорить не хочет. Эдди знал этот жест. - Рич… Что-то случилось? – Уже более спокойно, мягко и как-то заботливо что ли. - … нет, все хорошо. Все отлично! – Ричи и сам толком не мог сказать, почему ему так хреново. Ему нет никакого дела ни до скандалов родителей, ни до насмешек в школе, ни до отношения к нему в общем. Да и неразделённой любовью вроде бы тоже не страдал. Ну или он так хотел думать. Любовь в таком возрасте казалась ему страшнейшей болезнью, и заболеть ей он чертовски сильно не хотел. Наверное, это все из-за ненависти к Дерри. Тем более он слышал, что недавно тут начались пропажи детей… - Нет, не отлично! Знаешь, когда все отлично, не начинают курить в шестнадцать! – Парень всплеснул руками и с волнением уставился на друга, только открывая и закрывая рот, потому что не мог подобрать слова. – Ты можешь мне сказать, я никому ни слова… - Все правда хорошо… Я не знаю почему так, - Он говорил уже тихо, спокойно. Сейчас у него немого осипший голос, что еле слышен за шелестом деревьев. Немного помолчав, добавил. – Честно. - Пожалуйста, говори, когда тебя что-то беспокоит. Я… Мы волнуемся за тебя. – Он и сам не знает почему добавил это “Мы”. Парни молчат. Немного постояв, он делает шаг в сторону друга и аккуратно садится рядом с ним, пытается сфокусироваться на той же точке, что и Ричи. Какой-то частицей себя он все еще боится, что это очередной идиотский розыгрыш, зашедший слишком далеко. И что сейчас Ричи рассмеётся ему в лицо и скажет, какой он наивный идиот. А другой… Он чуть ли не дрожит, мечется между самыми ужасными вариантами такого настроения Тозиера и его чуть ли не летальными последствиями. “А если он смертельно болен, но не хочет огорчать меня? Или может он попал в какую-то ужасную секту?” Сам того не осознавая, он бросает провальную идею пялиться вдаль и переводит встревоженный взгляд на сидящего рядом парня. Он также смотрит в одну точку, и это дает шанс Эдди осмотреть его, хотя бы недолго. Светлая кожа, пухлые, красные губы, длинные ресницы и немного поблескивающие линзы очков. Вряд ли он когда-либо сможет сказать почему так сделал, просто так было нужно. Эдди аккуратно, все еще боясь быть оттолкнутым, обнимает друга. Не так, не по-братски, не в шутку. Он просто уже не знает, как поддержать парня. Астматик не спешит ни прижиматься, ни отстраняться, он оставляет это право выбора на Ричи и ждет, в надежде, что не оттолкнут. Сам Тозиер замирает в смешанных чувствах и не знает как быть, боится пошевелиться и спугнуть. Слегка дрожащими руками Ричи медленно поднимается к лопаткам друга и сжимает желтую ткань футболки, утыкается носом куда-то в шею. Эдди легонько вздрагивает от холодных очков и горячего дыхания на нежной коже. Почему-то сейчас им обоим так спокойно, как будто так все и должно быть. Никто не спешит разрывать объятия, кажется, они сидели бы так и до утра. Но на город плавно опускалась ночь и близкие будут обеспокоены отсутствием своих детей. Тем более из-за последних новостей, тусклых и мрачных только своим содержанием - объявлениями о пропажах. Ричи первым, пусть и нехотя, отстраняется. С теплотой смотрит в глаза астматика и почти одними губами, чтобы не так резко разрывать умиротворяющую здесь тишину, шепчет: - Эдс, уже темнеет, нам пора домой. – Без им привычных подколок или язвительности. Просто, вот так, как никто не слышал от парня. - Д-да, нужно идти, а то родители будут нервничать. – Немного очнувшись от собственных мыслей, добавил. – И не называй меня так. - Тозиер смеется, так же тепло, и они не спеша плетутся домой, о чем-то заинтересованно болтая. Теперь такого Ричарда Тозиера знают лишь двое.