Get Lost

      Напрягая свой слух, снова теряюсь в пространстве. Какой-то высокий парень тащит меня к машине, а затем решает оставить это дело на кого-то другого. Я чувствовую его учащенное сердцебиение и слышу сбивешееся дыхание: ему было очень тяжело, поэтому он решает попросить парня покрепче: — Тащи его, а. Только аккуратнее, мы же не убивать его собираемся, — пищит горе похититель. — А-ха-ха, а я то думал, именно это мы и собираемся сделать, — с этими словами меня за подмышки обхватывают совершенно другие руки и усердно тащат к машине. Как бы я не хотел брыкаться и кричать, я не могу. Моё полуобморочное состояние позволяет мне только слышать мимолетные фразы. Всем своим сердцем я себя сейчас ненавижу за то, что я такой слабак. Приходя в себя в очередной раз, ощущаю чьи-то теплые руки на своих плечах, которые нежно поглаживают меня. Вы кто такие, блять, и что вы задумали? Меня сейчас стошнит прямо на этого парня, что поглаживает уже не только плечи, но и руки в целом. — Не переживай, Арс, скоро всё наладится, ты заживешь, как прежде. Нужно только потерпеть немного. И кое от чего избавиться. — От тебя, например, — смеется парень неподалеку. Этот смех режет уши, и на мгновение он мне кажется даже знакомым. — Сер, заткнись уже, а, смотри на дорогу. И тут я осознаю, что дышать становится тяжелее, ведь у меня на голове плотный, ужасно пахнущий мешок. Ни одного слова далее из их диалога я не понимаю. Единственная нить, которую я успеваю уловить — их трое. Куда они меня везут — неизвестно. Что хотят сделать — неизвестно. И ради чего всё это — тоже неизвестно. Я тону в этом дерьме неизвестности и отключаюсь раз пять за время, что мы находимся в дороге. Тело онемевает от шока. Затылок стонет от боли. В голове будто бы тонет Титаник, а в нос врезается едкий запах медикаментов и сырости. Ноги начинают замерзать на ледяном полу, в то время, как руки привязаны к какой-то железной балке позади меня. Шестеренки в моем мозгу очень медленно работают. Арс, думай, что делать дальше? Мыслей — ноль. Что я могу сделать со связанными руками и завязанными глазами? Ничего лучше, кроме, как начать брыкаться, я придумать не могу. Немного подергавшись, я чувствую, с какой силой у меня связаны руки и какой толщины балка. Шумно выдыхая, я внезапно подскакиваю от голоса за спиной. — Наконец-то ты очнулся. Я думал, что подохну здесь до того, как ты придёшь в себя. — Дима? — немного радуюсь я знакомому голосу и начинаю дергаться ещё сильнее, пытаясь освободиться. — Я бы на твоём месте не тратил просто так силы. Да, глупое решение. Так просто мне не выбраться. — Что ты здесь делаешь? — То же, что и ты. — Что? — удивляюсь я. — Видимо, помогаю какому-то маньяку удовлетворить потребность в мести Шасту. Больше у меня никаких догадок нет по этому поводу. Голова раскалывается пополам. Если то, что говорит Дима, правда, то это самая хреновая правда, которую я хотел бы услышать. Принимаю попытку высказать своё мнение: — Может, они просто хотят нас припугнуть? — но сам тут же осознаю, что сморозил какую-то глупость. — Неплохо припугнули. Сначала Серёжа. Потом Паша. Да я напуган до усрачки! — кричит Позов срывающимся голосом. Что он только что сейчас сказал? Меня как будто снова ударили чем-то тяжелым по голове. Я буквально слышу, как трещит моя черепная коробка. Я запутался окончательно и не хочу верить до последнего во весь этот бред. — Ира со Стасом мертвы, — произношу это так, будто обычный факт. Словно рассказываю о том, чем занимался вчера или что ел на завтрак. Мне это чуждо. Так не должно быть. Изо всех сил я сохраняю своё спокойствие, не вдаваясь в подробности смерти всех этих людей. Я больше не хочу видеть тело Матвиенко, а теперь ещё и Стаса, в своих самых страшных снах. Очень сильно не хочу потерять Поза, с которым нас, видимо, ждёт та же участь. А ещё больше я боюсь за Антона. Ведь, если мы сейчас проиграем, никому не известно, что они сделают с ним. — Сука… — отвлекает меня Позов от бредовых мыслей. — Что? Что случилось? — пытаюсь изо всех сил повернуться в сторону стонущего Димы. Хотя это так бессмысленно, ведь я ничего не вижу. — Это было достаточно долго. И достаточно больно, я тебе скажу. — Что ты имеешь в ви… Не успеваю я закончить предложение, как слышу осторожные шаги в мою сторону. Я напрягаюсь всем своим телом и вжимаюсь в балку позади меня, при этом поджимая колени от страха. — Так, вот сейчас бы тебе смелости поднабраться, — шепчет парень, который медленно развязывает мои руки. — Блять, Позов, какого черта? — тоже перехожу на шёпот я. — Ну вот как-то так. Знаешь, если долго просидеть, прощупать каждый миллиметр веревки, которой тебя завязали, можно понять, каким именно узлом она была завязана, — я просто открываю рот, поражаясь этим нездоровым способностям Димы, которые как нельзя кстати нам сейчас помогают. Хочется по скорее закончить с этим. Как только мои глаза тоже оказываются развязаны, я вижу перед собой изнеможённого Поза в этом приглушенном свете. Оглядываясь по сторонам, не могу найти никаких зацепок, никаких улик и даже никаких доказательств. — Что это? — Это сетка каких-то подвальных помещений. Если честно, я даже имею предположение, где мы находимся, — отряхивая колени встает Дима. — Ты серьезно? — оперевшись о балку, встаю тоже. — Абсолютно. Вот только связи у меня никакой нет. Телефон выпал в предыдущей «камере», так скажем, — мотает головой расстроенный парень и протирает очки уголком рукава своей кофты. — Стой, то есть, изначально ты был не здесь? — Нет, конечно, я был с Пашей. А потом… потом они его застрелили и… и… им пришлось увести меня в другое место. А его тело, как бесполезную вещицу, оставили валяться там, — заикается Позов и затем замолкает, едва всхлипывая и потирая кулаком свои глаза. Впервые вижу Диму таким… убитым? Сломанным? Мы все сейчас сломаны. Для меня сейчас главное не поддаваться эмоциям и с холодной головой решить «мою» проблему. Да, именно мою. — Так, идем отсюда, — киваю я головой в сторону двери. — Она по-любому закрыта, может стоит… Одним пинком я вышибаю дверь так, что грохот её, наверно, разносится по всей округе. — Если у тебя есть план, то это замечательно. А если нет, то это очень опрометчиво, — паникует Позов, выбегая следом за мной. — Не переживай, — перевожу дыхание и продолжаю, — у меня есть план. Навряд ли он кому-то понравится. Но он есть. Да и вообще, мне не перед кем здесь отчитываться. Это сугубо МОЁ дело. Мотаясь по лабиринту непонятных коридоров, мне безумно хочется кричать. Упасть навзничь и бить кулаками о пол. Забиться в угол и продолжать кричать. Никак не мог понять — то ли здесь не хватало воздуху, то ли мы с Димой слишком долго бегаем, от чего я так запыхался. Позов понятия не имел, куда идти: дорогу от предыдущей камеры он не запомнил, ссылаясь на то, что был не в состоянии. И я его понимаю. — Смотри! — указываю я на открытую дверь. То была лестница. Казалось бы, вот оно, мы на пути к выходу. Как вдруг я слышу, как по коридору кто-то бежит. Недолго думая, мы меняем наш курс и сворачиваем налево, где без малого еще шесть дверей. Дима проверяет правую сторону, я проверяю левую. — Арс, сюда! — Позов открывает одну из дверей и затаскивает меня за собой. Освещение намного ярче, чем там, где были мы. Но запах остается прежним — лекарственные препараты. И в комнате повисает непонятный гул. — Попов, блять, мы в ловушке, — шепчет Дима, уперевшись в стену и шумно вдыхая и выдыхая воздух. Нет, Дим. Это не мы в ловушке, это ОН бежит в ловушку. Прости Поз. Но тебе лучше не лезть сейчас. Тощий, высокий парень в маске джокера залетает к нам и смотрит прямо на меня. Я немного отшатываюсь назад, пугаясь, но потом прихожу в себя, когда Дима пытается меня поймать. Быстрым движением локтя, я вырубаю Позова, ударив его прямо в переносицу. Тот с грохотом падает на пол, а парень, стоявший в проходе, всё ещё пялится на меня. — Ты пришел за мной. — констатирую я, — Не прошло и полгода. — Но ведь ты заставил меня побегать за тобой, — нежно шепчет он и подходит ближе ко мне. Я стою как вкопанный. Не в силах пошевелиться. Вот. Оно. Эти пугающие глаза сражают наповал. Мгновенно. Ощущая беспощадную дрожь в коленках, я стараюсь не заскулить, втягивая этот животный запах, пропуская по всему организму и заставляя пройти через каждый нерв, что вздрагивают с бешеной силой. — Дай я кое-что закончу, — так томно выдыхает он, что я сглатываю ком в горле. Парень из-за своей спины достает пистолет и стреляет Диме прямо в голову. Я был не прав. Моё сердце охватывает холод, и я хочу зарыть себя в землю. Дайте мне снять с него маску. — Ну вот, так-то луч… Этот парень делает короткий вздох и падает передо мной на колени. Сука. В него стреляли со спины. Я так был оглушен его взглядом, что не услышал этих диких сирен полицейских машин снаружи. Я был так заворожен его идеальными худыми руками, что не услышал выстрел, что убил его. Парень валится на бок, и из его рук выпадает пистолет, который я тут же хватаю с пола и соскакиваю, направляю на человека, что находился прямо за ним. — Арс, Арс! — выкидывает свой пистолет Шаст и поднимает руки, — Опусти пистолет, это я! Я нашел тебя! — я дрожащей рукой отвожу пистолет от Антона, но продолжаю держать палец на курке. Меня охватывает злость. — Что ты наделал? — кричу я на удивленного парня. — То, что должен был. Я спас тебя, — нет. Дорогой, ты спас себя от одиночества. Мне совершенно не нужно было это спасение. — Зачем? — выгибая бровь, спрашиваю я. Шаст явно не был готов к такому вопросу и начинает сильно заикаться: — Я…я…я. Потому что я хотел этого. Ты нужен мне. Ты единственный, кто у меня остался! — Назови мне хоть одну причину, по которой я должен остаться рядом с тобой? — Я потерял всех ради тебя. Это должно быть самой главной причиной. — Эта самая отвратная и неправильная причина. Это враньё. Это абсолютная ложь. Это не ты, Шаст, это не ты, — отрицательно мотаю я головой и пытаюсь заглушить неимоверный шум в голове. — Что ты несёшь? А кто я, по-твоему? — Иллюзия. Мир буквально рушится под моими ногами после этих слов.       Неужели я сказал вслух то, о чем думаю уже на протяжении нескольких дней? Меня всего трясёт от осознания того, что я верил этому человеку. Доверял на протяжении стольких недель и не сомневался в том, что я под защитой. Но это фальшь. Какая-то злая шутка, которую со мной сыграла жизнь. Факты слились воедино, и только сейчас я смог в них разобраться и начать по полочкам раскладывать Антону свою теорию: — Я помню тебя. Представляешь. Помню! Сукин сын! Как я мог быть таким тупым. А ты помнишь нашу первую встречу? М? У поезда. Наше знакомство. Ты ведь не слушал Коржа. Ты любил переслушивать старый русский рэп. И уж точно не стал бы мне подпевать. Конфеты в поезде… это не твои любимые. А мои. Ты ненавидел борщ. Просто давился от его вида каждый раз, как только я его где-нибудь заказывал. — Ты не задумывался о том, что эти все изменения из-за тебя? Это то, что любил ты! Когда ты был в коме, я всеми способами хотел почувствовать твоё присутствие. Слушал ТВОИ любимые песни, ел ТВОИ любимые конфеты… — Шаст, — прервав очередное лицемерие, продолжаю гнуть свою линию. — Ты никогда не лежал в психушке. И уж тем более, я тебя оттуда никогда не забирал, — зрачки парня напротив расширяются, и он хочет что-то сказать, но я лишь прикладываю палец к его губам и шепчу: — Тшшшшш! Этот бред, который лился в мои уши, я с дичайшим пристрастием принимал и молча кивал головой. Потому что был без ума от тебя. От другого тебя. А знаешь, что самое интересное? — Что? — нервно сглатывает светловолосый. — Твои руки. Я всё время вспоминал твои руки. Они были тёплые. У тебя вечно потели ладони. Я помню, как каждый день ты вытирал свои ладони практически обо всё. Такая маленькая глупость, которую я тоже в тебе так любил. Единственное, что скорее всего затмило мой разум, это наша с тобой «близость». Она затмила мне абсолютно все минусы и недочеты, потому что я получал неимоверное удовольствие с тобой. Я был на седьмом небе от счастья. Ведь ты с таким пристрастием целовал меня, ласкал. Делал так, как я хочу. Делал так, как я только мог мечтать. Хочешь шутку? — полностью убитый и ошарашенный парень мотает головой в знак отрицания. — А я всё равно тебе расскажу. У нас. Никогда. Не было. Секса. — членораздельно вдалбливаю я каждое слово Шасту прямо в ухо. — Ты никогда не признавался мне в любви. Потому что я был тебе практически безразличен. Мы были просто КОЛЛЕГИ! На большее ты не был готов. Да и никогда бы не позволил. Неплохо, да? Но теперь-то у нас есть абсолютно всё! О чем я только мог мечтать! — Арс, — удерживает мои трясущиеся руки Антон. — Не перебивай меня! — воплю я и вырываюсь из этой хватки. — Арсений! — умоляет парень. — Возможно, я долбанулся. Возможно, я свихнулся. Сошёл с ума в этих четырёх стенах за такое короткое время. Превратился в фрика, психопата, неврастеника, придумал себе полную чушь… — Арс, это всё из-за сотрясения. Ты очень сильно ударился головой. Может, тебя здесь чем-то накачали? — трясёт мои руки зеленоглазый, — Прошу тебя, успокойся. Тебе нужно немного отдохнуть. Это всё стресс и усталость. Посмотри, сколько всего на тебя навалилось! — указывает парень руками на тела в углу комнаты, моргая своими раскрасневшимися глазами. — Больно смотреть на тебя, — выплевываю я и подставляю дуло пистолета к своему виску. — Арс! — умоляюще просит парень и валится в мои ноги. Но я не верю. Не верю больше ничему. Не верю этой чёртовой любви, которой на самом деле не было, нет и никогда не будет. — Попов, посмотри мне в глаза, посмотри в мои глаза. Я здесь, я настоящий, и мы вместе убежим отсюда, сейчас же, — навзрыд и невпопад лепечет парень. Я смотрю. И вижу боль, горечь и сожаление. Мольбу, просьбу. Все что угодно. Только не настоящую любовь. Не настоящего Антона. Я был одурманен диким ароматом, что свёл меня с ума. — Возможно, ты и прав, Шаст, — слегка разжимаю я пальцы на курке, и слышу облегчающий выдох Антона, который уткнулся лицом в мои колени. Поднимая его свободной рукой, касаюсь пальцами его губ и накрываю своими, с нежностью и осторожностью, плавно проникая языком внутрь, стараюсь оставить свой последний мимолетный узор. Отстраняюсь от этих сладких губ, разбивающих мне сердце, и заглядываю прямо в эти неимоверно прекрасные глаза, которые я так сильно любил. — Но об этом я никогда не узнаю. Не понимая ни капли того, что душа уже летит в бездну, я спускаю курок, в этой чертовски оглушительной тишине.