Веселая зомбиландия

      План, разработанный еще до появления малочисленной команды, был прост: незаметное нападение с тыла и прямой бой. По численности повстанцы немного уступали тем, кто служил верой и правдой руководству, но решимости им было не занимать. К тому же они честно надеялись на эффект неожиданности, который, несмотря на все их оптимистичные взгляды, мог обратиться против них. Но видеть этого они не желали. Однако у новеньких, прибывших на место дислокации бунтарей последними, было немного иное мнение по этому поводу. Больше всего им не нравилась часть с прямым боем. Слишком много жертв будет с обеих сторон. К тому же не было никаких гарантий, что цель того стоит. Ведь люди, что прячутся за стенами, могут просто расстрелять тех, кто в конечном счете победит. А помирать в ближайшее время никто из семерки не стремился. — Это хрень какая-то, — тихо ругнулась ДиДи, отведя за локоть в сторону командира и высказав ему общее мнение. — Они с ума посходили! Это же самоубийство! — Я в суицайдеры не нанималась, — поддержала подругу Бо. — Ты хоть понимаешь, что с нашим везением мы будем первыми, кого кокнут. К тому же, не нравится мне этот бородач. — Девушка обнажила зубы в подобие звериного оскала, выражающего ее неприязнь к данной личности. — Он вам всем не нравится. Но я знаю его еще со времен службы. Он хороший солдат и сильный командир. Он не станет подставлять своих ребят под удар, не имея полной уверенности в победе, — заступался за своего старого друга командир. К моменту спора в отдаленном уголке лагеря, где никто не мог их увидеть или услышать, уже собралась вся команда. Они смотрели на командира, окружив его и едва ли не нависая над ним, желая добиться того, чтобы покинуть это место, пока не поздно. Правда, делали это только лица мужского пола, поскольку даже Бо, обладающая самым большим ростом среди девушек, была командиру едва по грудь. Остальные так и вовсе в пупок ему дышали, а то и ниже. Но в этом, пожалуй, была их самая большая опасность. Мало ли что они учудят. — Иваныч, скажи честно. Ты сам остался прежним? — начал логически рассуждать Валентин. — Валя в ту сторону клонит, — подключилась к давлению Ляля. — А чо если он тоже поменялся и не факт, что в лучшую сторону. На нас посмотри. Мы были адекватные воспитанные девушки… — Она посмотрела на подруг и встретила скептический взгляд, говорящий о том, что та явно гонит. — Ладно, не совсем. Но все же мы не мочили людей во все стороны. А теперь нам поровну кого мочить. Понимаешь, о чем я? — девушка многозначно посмотрела на того, кто должен был ими командовать, но в итоге стал с ними на равных и не смог выше подняться. — Что вас лучше не бесить? — предположил за него подросток, неуверенно, но весьма искренне. — Почти, но нет, — ответила ему Ляля. — Я о том, что он скорее всего сам своих пристрелит, если на то пошло. Ну не нравится он мне. Я в людях не ошибаюсь, — настаивала та с молящим взглядом, пытаясь достучаться до оставшихся отростков благоразумия и чувства самосохранения. — Походу у нас проблемы, — обеспокоенно пробормотала Бару, увидев, как на их компанию злобно смотрит мальчишка, встречавший их на въезде. Но он быстро умчался до того, как группа успела что-либо сделать, прямо в штаб, где по-прежнему оставалась часть командирского состава. — Надо уезжать, — понял Валентин. — Командир? — Быстро в автобус, — скомандовал тот, давая понять о своем решении.       Заговорщиков в такой ситуации, что сложилась на данный момент, не любили особенно. Не важно, каково твое решение. Если засомневался, значит, отработанный материал. Так было всегда и так будет до конца времен. Поэтому, понимая всю серьезность ситуации, командир, как самый старший из команды, бегом повел всех своих подопечных, словно курица цыплят. Группа едва успела оказаться возле своего автобуса, когда подросток, как истинный наводчик, заметил странное шевеление в их сторону вооруженных и чересчур серьезных людей. Он же и скомандовал, чтобы все быстро залезали в салон и сваливали отсюда. Он же первым заскочил внутрь, стоило двери открыться.       Когда автобус начал движение, по нему пустили автоматную очередь. Стекла позади салона моментально превратились в груду осколков, устилающую заднюю часть салона опасным ковром поверх заметно уменьшившихся в количестве сумок. А машина продолжала движение, быстро набирая скорость на ухабистой дороге. За ними уже гналось три автобуса, забитые солдатами, которые были полны уверенности, что преследуют предателей. — Придется отбиваться! — громко предупредил остальных командир. Он уступил место водителя Бо, которая была более опытна в гонках на выживание. — Стрелять?! — недовольно, с долей брезгливости и лени, уточнила Бару, с неохотой поглядывая на свое оружие, которое успешно не использовалось за все то время, что девушка таскала его с собой. — Нет, джигу танцевать, — злобно бросил ей седовласый солдат, хватая автомат одной единственной рукой. — Или ты предпочитаешь подпустить их поближе, чтобы попытаться убить их битой? — Да, блять, — девушка закатила глаза, прежде чем с полным скорби и отчаяния вздохом, наконец, взяться за оружие, ни как за балласт, а как за орудие смерти и спасения.       Первым нажал на курок Валентин. Он высунулся с бокового окна, пытаясь попасть по колесам преследовавших их автобусов. Командир, имея опыт в бою даже в подобном виде, сделал то же самое. Однако его целью был водитель и все, кто находился в салоне. Этим же занимался подросток, которому было по душе стрелять из полуоткрытой двери автобуса, удобно устроив на ступеньках свою хитрую жопу, но лишь для того, чтобы упереться спиной в один борт узкого прохода в салон, а правой ногой — в другую, дабы не вываливаться из автобуса на каждой кочке и на резком повороте, которых на дороге оказалось немало. Бо поняла, что заехала не на ту дорогу, и куда теперь она везет группу, девушка не знала.       Три девушки расположились полулежа у разбитого заднего окна. Они даже не прицеливались, просто херачили куда придется. И в конечном итоге попадали. Даже в такой ситуации, когда достойный опыт имела только Ляля, и то благодаря своему безудержному желанию застрелить всех и вся. ДиДи старалась целиться хоть как-то, несмотря на то, что имела довольно плохое зрение. Бару же стреляла на отъебись. Она пускала редкие очереди, больше всего охреневая от того, что их еще не пристрелили. Ведь среди семерки в относительном укрытии находилась только Бо. — Стреляйте лучше, — проорал командир, когда первый из автобусов наконец-то съехал в кювет. Из него тут же полезли уцелевшие, которых подобрал последний автобус. Те, кто был не в состоянии вылезти самостоятельно, так и остались навсегда рядом с мертвецами. Ведь позже по этой дороге уже никто не ездил. А приказ главного был полностью проигнорирован. Ведь все и так стреляли как можно лучше, стараясь избавиться от тех, кто открыл по ним ответный огонь.       Бо поняла, куда они приехали, только когда ее глазам открылась знакомая поляна со старым автомобилем. К этому моменту у них появилась фора. Самое время выруливать на трассу и ехать подальше от всей этой гражданской войны в далекие края радужного веселья и радости в обществе прекрасных полусгнивших зомби, которые готовы каждый день придумывать своим гостям новые развлечения. Но нет. К сожалению, она не заметила, что кроме нескольких сумок пропало еще кое-что — бензин. Бунтовщики слили топливо, пока в палатке группе заливали в уши и говорили то, что они уже давно поняли. — Что происходит? — не понял командир, когда автобус начал недовольно покашливать, останавливаясь на поляне. — Почему мы не едем? Мы сломались? — У нас бензин сперли, — оповестила всех Бо, поднимаясь с места. — Валим, пока нам яйки не отстрелили.       Группа выбежала на улицу, но бежать в лес не спешила. Бару, как истинный паникер, активно замотала головой, не желая идти в место, вызывавшее у нее столь сильный животный страх. И впервые за долгие годы ее не подвела интуиция.       Недовольно цокнув языком глубоко и отчаянно вздохнув, группа послушалась ее нытья и решила, что раз нет времени и сил бежать по дороге к трассе, где скорее всего не будет автомобилей с хотя бы каплей топлива. Поэтому лучшим укрытием им показался дом, в котором все еще лежали двое самоубийц.       Что может произойти с ними в доме, что стал могилой для кого-то? Стены крепкие, окна маленькие, а двери спокойно можно застопорить, чтобы никто не вошел. Да и кому придет в голову, что в открытом лесу беглецы спрячутся в доме? И эта поистине тупая логика сработала! Просто праздник идиотов на поляне дураков. Остановив автобусы рядом с заглохшим транспортом беглецов, преследователи высыпали на небольшую, уже порядком заросшую травой поляну, заметили избушку и…не пошли к ней.       Наблюдая за толпой солдат-самоучек в небольшое окошко и щели в старой немного рассохшейся двери, девушки едва сдерживались, чтобы не заржать. Даже Бару, от которой иногда исходила какая-нибудь несусветная тупость, выглядела довольно умной по сравнению с теми, кто решил разойтись по всему периметру поляны, углубляясь в лес. — Может, они лишь прикидываются, чтобы нас выманить? — задумался подросток, шепотом высказывая свои предположения. — Или они реально тупые. Они ведь даже не проверили, а вдруг мы и в самом деле двойные агенты? — высказалась ДиДи, стараясь не повышать тон выше полушепота. — В любом случае будем ждать, — скомандовал главный. — Жаль только, мы все сумки там оставили. Не дай Бог утащат, — раздосадовано подумал тот, цокнув языком. — Новые соберем. Дело не такое сложное, — заверила его Бо. — Даже через сто лет найдутся запасы пропитания. Правда все будет порченое, но все же оно будет. Так что расслабься. — Она успокаивающе похлопала старика по плечу. — С нами лишь два варианта: либо сразу дохнешь, либо живешь долго и счастливо. — Ебать мы амулетики, — всунула свою тему Ляля. — Но все же пара сумочек лишними не были бы. Жрать охота. — Она потерла живот, который громко заурчал в подтверждение ее слов. — Да уж лучше голодом сидите, — пробурчала Бару. — Вы так рыгаете, что нас пол леса услышит. — Я и с голодухи рыгаю, — напомнила ей Бо. — И не факт, что тише.       Их разговор прервал истошный крик. Он доносился из леса, но откуда конкретно, беглецы не знали. Потом появились первые стрелки. Они бежали на шум, вероятно, предположив, что виной шума стали те, кого они преследовали. Вооруженные солдаты стреляли беспорядочным огнем, но все чаще раздавались испуганные крики. И чем больше их становилось, тем более напряженными делались те, кто укрылся в охотничьем домике. Нервно переглянувшись, все поняли, что понятия не имеют, кто или что могло вызвать столь сильный испуг у вооруженных до зубов людей, переживших не один год в зараженной зоне. И это их сильно напрягало.       Первым не выдержал Валентин. Он отодвинул баррикаду, которой служил в данный момент шкаф, старый и полусгнивший, но все еще довольно крепкий и тяжелый, и вышел на улицу. — Тут никого, — предупредил он остальных, ожидавших внутри. — Мы можем уйти.       Группа покинула дом с чувством тревоги, которое они не забудут никогда. Все преследователи уже скрылись в той части леса, откуда продолжали доноситься крики и выстрелы. Беглецы поняли, что автобус, который следовал последним, почти не пострадал и был на ходу. Быстро похватав остатки провизии, помещенные в сумки, буквально обвесив ими себя, семеро товарищей поспешили к выбранному автотранспорту. Их подгоняли истошные крики боли и чувство неопределенности.       Но в автобусе их ждал сюрприз. На заднем сиденье, укрывшись от глаз посторонних, спал мужчина. Он закрылся от света курткой, старой и ободранной, мастерски сливающейся с окружающей обстановкой. Если бы не сапоги, которые торчали над сиденьем перед телом, его бы закидали сумками и не заметили.       Первое, на что обратил внимание командир, аккуратно подойдя чуть ближе к незнакомцу, так это то, что его оружие валялись на полу под ногами. Даже при всем желании, спящий едва ли успеет дотянуться до него, прежде чем его пристрелят. Но как его разбудить, чтобы не оказаться под ударом, командир не знал. Выход нашла Бару, кинув в находку книгу. Та угодила прямо ему в голову, отчего незнакомец тут же подскочил на месте. — Что за дела?! — вскрикнул он, но тут же смолк, оглядевшись по сторонам и успокоившись. — А где эти? — он кивком головы указал в окно, намекая на своих спутников, но услышав суматоху снаружи, выдал: — А, понятно. Поехали отсюда. Только, чур, не я за рулем. От баранки меня уже тошнит, — сонно проговорил незнакомец, удобнее устраиваясь на своем спальном месте. — Тебе вообще срать, что там кого-то убивают? — в шоке спросил Валентин, офигевая от такого равнодушия. — Да. Именно поэтому я туда не пойду. Я говорил, что в лесу кто-то живет. Не послушались, вот и ладно, — он посмотрел своими большими серо-голубыми глазами на смотрящую на него толпу, и в голове у Бо тут же зародилась мысль: «Пидр, по любому». — И тебе пофигу, что нас считают предателями? — решил уточнить подросток. — Мне плевать, если вас кто-то считает лазутчиками, но если это так, то высадите меня на трассе, — попросил незнакомец. — Мне, что-то не очень нравится война. Я больше за мир и любовь.       Прочувствовав его манеру общения на себе, сомнения по поводу ориентации собеседника появились не только у Бо. Теперь все имели подобные предположения. И если командир и его правая рука были в полной уверенности, что им просто показалось, адский квартет едва не писал радугой от счастья. Наконец-то им попался гей. Настоящий, а не тот, которого они обратили в радужный легион в своих фантазиях. А это значило, что шансы на то, что мужчина все же продолжит путешествовать с ними, заметно возросли. — Солнце мое, как тебя зовут то хоть? — решила взять все в свои руки Ляля, вывозя ситуацию на себе. — Альберт, — представился новый попутчик. — А вас? — впрочем, глядя на то, как Альберт бросает взгляды на Валентина, хмурого и готового к боевым действиям, Бару поняла, чье имя его интересует больше всего. — Я — Ляля, — представилась девушка. — А это, Бо, ДиДи, Бару, Жека, командир, которого хрен знает, как зовут и… — девушка выдержала паузу, явно заметив то же, что и Бару. — Валентин. — Валентин. Какое красивое имя, — он мило улыбнулся мужчине одними губами, вводя того в ступор. — Альберт, золото ты наше. Не хочу тебя расстраивать, но мы обычно назад скидываем сумки с припасами, — начала вновь Ляля. — Так что поменяй локацию.       Мужчина, которому на вид было не более тридцати, встал и гордо прошел вперед салона, но остановился через ряд и уселся у окна, прикрываясь курткой и возвращаясь в прерванный сон. Ни книгу, ни оружие он не тронул. А прочие, что наблюдали за его быстрой передислокацией, заметили, что вся его одежда буквально кричит о его предпочтениях. Рубашка унисекс все еще слепила своей белоснежной чистотой, галстук, обрамлявший само горло, и брюки стрейч, так хорошо обтягивающие его накаченный попец. Лишь большие и тяжелые ботинки выбивались из образа, милого и хорошего мальчика, придавая его образу некую дерзость. Впрочем, эту роль также играла и куртка, что служила ему укрытием. Она, как и обувь, вероятно, изначально принадлежала кому-то другому, но по какой-то причине вещи оказались у Альберта. Ляля предположила, что он, так же как и она, имеет привычку все тырить.       Отойдя от транса, в который все погрузились от походки попутчика, группа принялась быстро сбрасывать назад сумки, чтобы как можно скорее умотать подальше от этого места. И лишь после все осознали, что с самого момента обнаружения нового знакомого, до его переезда на ряд ближе к выходу, они держали сумки на весу, из-за чего их спины и руки разболелись не на шутку. Лишь Валентин чувствовал себя нормально, что не могло не вызвать у девушек пошлых шуточек по этому поводу.