Ну,а ты вошёл в состав сборной?

Колонна девушек организованно направлялась к автобусу, пробираясь через сугробы, которые выросли за ночь. — Лар! — окликнул девушку до жути знакомый голос, но она даже не собиралась оборачиваться. — Да стой же ты! — голос стал более настойчивым, а Лариса лишь ускорила шаг. Она уже практически забралась в автобус, но кто-то потянул её за руку, и она чуть не свалилась на землю. — Может, хватит меня игнорировать? — возмущался Алжан. Он не был похож на себя: чёрные волосы неаккуратно спадали на лицо, под глазами красовались огромные мешки, брови всё время были нахмурены, а голос стал более жёстким и грубым. — Уже неделю от тебя ни ответа, ни привета. И что я должен думать? — Может, хватит меня постоянно дёргать? — осеклась Лара. — Я только вошла в темп, начала заниматься как раньше, а тут ты! — последнее слово прозвучало с особой неприязнью. — Значит, всё? — равнодушно спросил Алжан, ожидая услышать положительный ответ и терзать себя неопределённое количество времени. За эту неделю он проспал от силы часов пять, каждую ночь вскакивая от одного и того же сна. Сначала у них с Ларой счастливая жизнь, они гуляют по знакомой набережной, а потом из-за его глупой ревности земля уходит из-под ног и он не видит её — её нет. Она ушла, и он не знает на сколько. — Новикова, ты что, замуж собралась? — из-за спины послышался голос Лидии Алексеевны, которая не терпела опозданий, а сейчас они отклонялись от графика на пять минут. — Че я, дура что ли? — крикнула Лара в ответ, отдаляясь от Алжана, так и не дав ему ответа на вопрос и не обернувшись назад ни разу. Она шла гордо и уверенно, хотя внутри ей так не хватало его объятий, поцелуев, нескончаемых историй, спонтанных решений. Но он посмел усомниться в ней, а это перечёркивало всё. Она целиком и полностью была предана ему, но он этого не замечал… Прошёл месяц-два, а они лишь обменивались безразличными взглядами при встрече. Так и не решаясь переступить свою гордость, хоть Алжан и не уступал, постоянно просил прощения у Лары, вылавливал её в коридорах и пытался поговорить, она никогда не давала чётких ответов и свысока смотрела на него, хоть и была ниже на двадцать сантиметров. Но каждый раз она приходила в комнату, и всё тщательно сдерживаемое вырывалось наружу. Вместе с её слезами из неё выходила её гордость, которую она так усиленно демонстрировала при встрече с Алжаном. Ей хотелось побежать к нему, кинуться на шею, поцеловать как тогда на вокзале. Но она не могла, сама не зная, почему. Её не пускали собственные мысли. Он усомнился в ней. — Лар, прости, но ты дура, — в очередной раз успокаивая подругу, сказала Юля. — Уже три месяца прошло, а ты так же убиваешься, а он до сих пор ходит за тобой. Не боишься, что когда-нибудь ты откроешь дверь, а его там нет. Или идёшь по улице, а он с другой? Нет? — Я не знаю, почему я не могу его простить… Вроде ничего такого. Он просто ревнует — это нормально, — вытирая слёзы рукавом тёмно-синего спортивного костюма, сказала Лара. — Мне так его не хватает, — снова зарыдала она. — Да что же это такое! — взмахнула руками Юля и принялась гладить подругу по плечу. Шла очередная тренировка женской сборной. Лара стояла рядом с Лидией Алексеевной, которая объясняла ей, что не стоит одной забивать — отдай мяч другим, они помогут. «Не пытайся одна всё сделать, не вывезешь», — отложились слова Лидии Алексеевны в мозгу Ларисы. Мишико с ноги открыл дверь и вбежал в зал как ошпаренный. — Лидия Алексеевна, можно Ларочку на минуточку буквально, — попросил Коркия, голос которого на удивление был обычным. Лара подошла к нему, ожидая очередной разговор про Алжана. — Слушай, ты чего творишь? — махал руками Мишико. — Ну я всё понимаю, обидно тебе, но он же ни-че-го не сделал такого, — повысил тон грузин, но тут же, заметив взгляды окружающих, стал говорить тише. — Слушай, — он обнял Лару за шею. — Ну он места себе не находит, третий месяц мается, ну за что ты так с ним? Глаза девушки снова заблестели, она ощущала себя не наилучшим образом. Из-за неё страдал человек, ради которого она из дома сбежала. А теперь не давала ему надежды, хотя нуждалась в нём как никогда. — Хорошо, Миш, я поговорю с ним, — грустно ответила Лара, возвращаясь в зал. — Стой! Чуть не забыл! Мадина замуж выходит! — Серьёзно! — на лице девушки моментально появилась улыбка. — И ты молчал? Боже, надо ей позвонить скорее! — Лара заметалась. — А когда? — Да я пришёл, чтобы сказать об этом! В июне намечается! — радовался ей в ответ Мишико. — Жду вас с Юлей в Грузии! Лара обняла на прощание Мишико и побежала в зал с криками: — Юлька! Я тебе сейчас такое расскажу! После тренировки девушки сидели в комнате и молчали. Лара никак не могла собраться и выйти, спуститься на этаж ниже, пройти до нужной комнаты и высказать всё то, что её мучает. — Ну, может, ты пойдёшь? — строго спросила Юля, открывая дверь. — Я не знаю, что ему сказать, — тихо ответила Лара. — Я три месяца не разговаривала с ним из-за мелочи, которая такая же глупая, как и я! — здесь голос девушки ни разу не дрогнул и стал намного громче. Юля ничего не ответила, потянула подругу за руку, чтобы она встала и силой вытолкнула за дверь. — Я не пойду! — кричала Лариса, колотя в дверь руками. Но Юля была не намерена открывать. «Лар, ты дура», — вспомнились слова подруги. «Лар, не вывезешь одна», — убедительный голос Лидии Алексеевны звучал в голове. Она вдохнула полной грудью, встряхнула головой, поправила волосы, вытерла раскрасневшиеся от слёз глаза. И сделала уверенный шаг вниз по лестнице. Сейчас она стояла у комнаты, в которой должен был быть Алжан. «А что, если после всего он вышвырнет меня отсюда?» — первое, о чём подумала девушка, в упор смотря на деревянную дверь. «А что, если он с кем-то другим?» — эта нелепая мысль ранила в самое сердце. — Пора, — буркнула себе под нос девушка и робко постучала в дверь. — Открыто, — послышалось по ту сторону. Она дрожащей рукой повернула ручку, дверь распахнулась. Он стоял у раскрытого настежь окна, в комнате было холодно от мартовского воздуха. Его волосы разлетались от ветра, ткань футболки дрожала. Он не повернул головы, просто безразлично смотрел в окно. — Алжан, — тихо и неуверенно начала Лариса. Он обернулся, его глаза сразу загорелись. Он смотрел прямо на неё, стараясь запомнить каждое очертание. — Я бы хотела извиниться, — не поднимая глаз и теребя пальцы, начала Лара. Алжан повернулся всем телом и начал внимательно слушать. Лара выдержала паузу, чтобы дать себе успокоиться и собраться с мыслями. — Мне ужасно стыдно за то, что я тебя отталкивала, — она снова остановилась, чтобы скрыть надвигающиеся слёзы. — Но я… Я не могу без тебя, — первая слеза покатилась по щеке. — И я всё ещё тебя люблю. Как вдруг все стихло. Её глаза были плотно сомкнуты, когда он просто сжал ее в объятиях, прислоняя к своей груди. Лара вздрогнула от неожиданности, когда большие руки осторожно подвинули её вперед. Он нежно обнимал её, но чувствовалось, как сильно он дрожал. — Ты простишь меня? — тихо всхлипывая, спросила девушка. — Я никогда и не обижался на тебя, — Алжан ещё сильнее прижал её к себе, боясь, что она снова убежит, снова оставит его одного, снова будет безразлично смотреть на него. Наконец-то всё вернулось на свои места, огорчало лишь то, что видеться удавалось очень редко из-за приближающейся Олимпиады. Удавалось лишь встретиться взглядом на утреннем сборе и во время обеда. Но они использовали любую возможность, чтобы хоть краем глаза посмотреть друг на друга. Весна уже заканчивалась, и Лара была в предвкушении долгожданной свадьбы сестры лучшего друга. С первого этажа послышался крик консьержки, оповещающий о том, что девушке нужно подойти к телефону. — Мам, конечно, мы знаем, — отвечала Лара, подперев голову рукой. — Да, мам, — монотонно говорила девушка. — Всё хорошо, мам. Пока, мам, — положила трубку Лариса и понеслась в комнату, чтобы начать собирать вещи. — Ну, я половину вещей в Ленинграде оставила, — печально вздохнула Лара, сидя на полу в окружении вещей. — Я так давно не была у Мишико. Я даже не знаю, как ко мне отнесутся его родители, — обеспокоено делилась переживаниями Юля, лёжа на кровати и подкидывая маленький мячик вверх. — Я тоже давно у них не была, а как там сейчас, наверное, красиво-о-о, — протянула Лара, пытаясь выбрать одежду. — А с чего они должны отнестись к тебе плохо? — примеряя нежно-голубую блузку, спросила Лариса. — Ну, не знаю, всякое может быть, — отрезала Юля. Казалось бы, вот он. Тот момент, когда нужно рассказать всё своей подруге, но что-то в её голове кричало очень громко: «Нет!» Лара ухмыльнулась и продолжила выбор наряда. — Не хочешь погулять? — спросила Лара, валяясь на кровати. — Я сегодня не могу, — спокойно ответила подруга, разбирая свои вещи. — Почему? — Лара поднялась с кровати и теперь была немного растерянна: у её лучшей подруги кто-то появился, а она молчит! — Мне… нужно… — начала тянуть Юля, а потом добавила. — Выбрать подарок маме, мы с ней давно не виделись, а она тоже будет на свадьбе. — Мы можем вместе сходить, — развела руками Лара, не понимая, к чему такая скрытность. — Ну знаешь… Я бы хотела прогуляться, да к тому же я надолго, думаю, ты устанешь. — примеряя ту же блузку, что и Лара, ответила Юля. — Можно я её надену? — с щенячьими глазами выпрашивала она. — Да бери, — отмахнулась девушка. Юля любила ходить на прогулки одна, это её как будто заряжало энергией, но обычно она не уделяла так много времени своему внешнему виду. — Заплетёшь? — аккуратно попросила подругу Юля, протягивая расчёску. — Как всегда? Юля лишь счастливо кивнула головой. Через некоторое время густые волосы были заплетены в две длинные косы, которые так нравились девушке. — Я побежала, — крикнула подруга перед тем, как закрыть дверь. Провалявшись на кровати ещё немного, Лара сказала вслух, сползая на пол: — Ну не пропадать же этому дню! Поправила причёску и выскочила на улицу, направляясь к той набережной, по которой всегда гуляла с Алжаном. «Хм, а днём она выглядит по-другому», — сказала сама себе девушка. Перед ней шли две знакомые фигуры, держащиеся за руки. Посмотрев на одну внимательнее, Лара точно поняла, что это Юля. А второго она долго пыталась рассмотреть, но всё же опознала в нем Михаила Коркия. На лице Ларисы тут же появилась улыбка, а в голове родился громкий выкрик: «Да ладно!» Спустя некоторое время наблюдения за парочкой сомнений вовсе не осталось: она была уверена — это её лучшие друзья. Больше не в силах сдерживать себя Лара подбежала со спины и кинулась на них. — Ну и почему вы молчали? — смеясь, поинтересовалась девушка у вздрогнувших ребят. Оба опустили глаза и начали что-то мямлить. — Да ладно вам! Как долго у вас вот это вот всё? — пытаясь изобразить руками «вот это вот всё» спрашивала она. После недолгих расспросов о личной жизни Лариса все-таки решила оставить этих двоих снова наедине. Возвращаясь к общежитию, она встретила Алжана, который шел к себе в комнату. После прогулки с друзьями, заметив его, девушка тут же кинулась к нему с расспросами: — А ты знал? — восторженно всплеснула руками Лара. — Так все знают, — спокойно ответил он. Неожиданно встретившись, они решили вновь прогуляться по изученным вдоль и поперёк дорогам. Рассказав о своём отъезде в Грузию, Лара заметила, что Алжан заметно изменился в лице, понимая, что снова останется один.

***

— Нет, ну что это такое! Олимпиада раз в четыре года, а с семьёй всю жизнь жить! Так он меня даже не слушает! — Мишико мерил комнату шагами, взмахивая руками, отчего его пиджак разлетался в разные стороны. — А ты не можешь сам уехать? — предложила Юля. — Ты чего, а если его за это из сборной выкинут? — сразу же воскликнула Лара. — Я сам уйду, — спокойно сказал Коркия. — Нет, ну что это! У меня сестра замуж выходит! — снова сорвался он, на что Лара только покачала головой. Грузин нежно поцеловал Юлю и удалился из комнаты. Лара была так рада за них. Юля наконец-то не убивалась по Белову, а Мишико наконец-то нашёл то, что искал. Девушки сидели в аэропорту и ждали своего самолёта. Преодолев перелёт, они начали помогать всем с подготовкой к завтрашнему торжеству. Под вечер приехали родители обеих, и тогда уютный домик в горах наполнился дружескими разговорами и радостным смехом. Проснувшись под ясным-ясным небом Грузии, девушки включились в еще более активную подготовку к предстоящему празднику, который обещал продлиться несколько дней. — Ну как это называется?! Мишико должен был ещё вчера прилететь! Ну что за человек! — возмущался глава семейства дядя Оттар. Сразу после этих слов на горизонте появилась толпа высоченный молодых людей, направляющихся к дому семейства Коркия. — Неужели всё-таки уговорил, — поразилась Юля, накрывая скатертью стол. Через час, а может, и меньше все уже сидели за столом, поздравляли жениха и невесту. Владимир Петрович произнёс свой тост. Вино и чача лились ручьём, но тренер пригрозил кулаком, поэтому баскетболисты лишь наслаждались блаженным ароматом. Воздух отдавал свежестью, разливающейся бескрайним простором вокруг, теснил грудь. После застолья началось само гуляние: Мишико и Зураб пустились в пляс. — Как же они танцуют! — с восхищением сказала Юля, ни на шаг не отходившая от Лары. Она передвигалась осторожно, как дикий зверек, стараясь не думать о том, как сказать родителям Мишико об их отношениях. — Успокойся, нормально они к тебе отнесутся, ты с ним тыщу лет знакома и с его родителями, — словно прочитав мысли подруги, принялась убеждать ее Лара. На грузинские танцы можно было смотреть вечно. В мужском танце было много резких движений: поворотов, подскоков, прыжков, движений на пальцах и на коленях. Женский танец наоборот — был плавным и грациозным. Это действительно завораживало. Сергей не упускал возможности проверить свою меткость и бросал ножи. Все были в восторге от его техники. Мишико подбежал к Юле и утащил её за собой. Лара, оставшись одна, решила насладиться необычайными красотами страны, где она проводила большую часть каникул. Зная тут всё, она направилась в то место, где любила проводить вечера вместе с друзьями. «Да и днём тут ничего», — подумала Лара, стоя на вершине холма. Открывался неописуемо красивый вид на лес, сосредоточенный в основном в горах — даже палящее солнце не могло помешать девушке любоваться этим пейзажем. — Всё-таки Грузия — удивительная страна, — послышался совсем рядом голос Алжана, который поднимался вслед за Ларисой. Девушка лишь улыбнулась в ответ, прикрывая глаза от яркого света солнца. Лара, вдохнув полной грудью чистый горный воздух, посмотрела на вставшего рядом Алжана. — Как у Мишико получилось притащить всех вас сюда? — Кавказское обаяние, — не отрывая взгляд от красот природы, пожал плечами Жар. Лара мило засмеялась и подошла к нему вплотную, обвивая его шею своими руками. — Я буду скучать, пока ты будешь на Олимпиаде, — уткнувшись носом в мужскую грудь, пробормотала Лара. — Я тоже, — поцеловав её в макушку, ответил Жар. Этот прекрасный момент, в котором они так долго нуждались, прервал свисток Владимира Петровича, оповещающий о начале тренировки. Он был настолько громким, что даже Алжан, находившийся далеко от тренера, смог его услышать. Лара сидела с Юлей за столом, наблюдая за баскетболистами, которые бежали за телегой. — Сумасшедшие! Нет бы отдыхать, веселиться, — возмущалась Юля. — Эх, мяч вместо головы, — заключила Лара, неотрывно наблюдая за тем, как бежит Алжан.

***

— Ну Лидия Алексеевна, мне очень нужно, ну пожалуйста, — выпрашивала Лара тренера взять её на Олимпиаду. — Лар, я всё понимаю, нужно с федерацией согласовать — тут я бессильна, — покачала головой женщина. — Хорошо. Я поняла, — понуро ответила девушка, уходя прочь из зала. Тренер мужской сборной проходил мимо. Вот она, последняя надежда. Хотя что он сможет сделать? «Ну он же близкий друг Моисеева, » — успокоила себя Лара. — Владимир Петрович! Владимир Петрович, можно вас? — подбежала к нему баскетболистка. — Лариса, верно? — спросил он. — Да… — пытаясь отдышаться, проронила она. — Владимир Петрович, можно с вами в Мюнхен? — А с какой целью? — осторожно поинтересовался он, почёсывая затылок. — Владимир Петрович, там мой лучший друг играет, хотелось бы поддержать! — уверенно сказала Лариса, скрывая знакомство с другим членом сборной. — Только лучший друг? — ухмыльнулся тренер, прекрасно обо всем догадываясь. Лара опустила взгляд в пол, улыбаясь и снова краснея. — Слушай, Ларис, я всё понимаю, и я даже уверен, что он лучше играть будет при виде тебя, но не от меня это зависит. Я, конечно, поговорю с Гришей, но обещать ничего не могу, — строго ответил Владимир Петрович. — Спасибо вам! — она, не удержавшись, бросилась к мужчине на шею. И побежала к автобусу. — Вроде взрослые люди, а ведут себя, как школьники, — улыбнувшись, сказал сам себе мужчина. Отрабатывая передачу с напарницей, Лара думала об одном. «Хоть бы разрешили». — Новикова, а ну сюда, — грозный голос Лидии Алексеевны вывел Лару из раздумий. Обычно, когда голос тренера становился жёстким и равнодушным, беды было не избежать. Лара шла, надеясь на самое худшее, но Лидия Алексеевна аккуратно наклонилась к ней и шёпотом сказала: — Можешь собирать вещи в Мюнхен. Лара была готова закричать, но тут её оборвала женщина. — А ну, цыц! Узнает кто-нибудь — задушу. Лара тут же показала жест «рот на замок» и спокойно пошла тренироваться дальше. Уже на последних силах сдерживая себя от радости, она выходила из дворца спорта. На улице стоял август, и начинало темнеть быстрее. Всю дорогу до общежития Лара не могла усидеть на месте и постоянно ёрзала на сиденье в автобусе. — У тебя глисты, что ли? — спросила Юля, не выдерживая передвижений подруги. — Приедем — всё расскажу, — бросила она. — Давай быстрее, — тянула Юлю Лара, перепрыгивая ступеньки, желая побыстрей оказаться в комнате и всё рассказать подруге. — Ты тоже едешь? — воскликнула Юля после счастливой новости, срываясь с кровати и обнимая подругу. — Да! Да! Да! — они запрыгали, держась за руки. Успокоившись, Лариса спросила: — А кто ещё едет? — Свешникова, рыжая, мы вдвоём, Катька и ещё кто-то, но они не из баскетбола… — перечисляла Юля. — У нас три дня. Три дня! — воскликнула Лара. — Нужно всё успеть, всё-всё. Юля лишь засмеялась в ответ ответственности подруги.

***

По утрам в Мюнхене воздух был совсем другой, не такой, как в Союзе. Вообще, тут всё было не как в Союзе. Белоснежные жилые корпуса, приветливые волонтёры, знающие все языки, вычищенные улицы — другая планета. — Сегодня Людмила Турищева выступает, пойдем быстрей, — подгонял девушек их новый знакомый Саша — он приехал поддерживать наших гимнасток. Лара не очень хотела смотреть на других спортсменов, ей нужен был лишь баскетбол, лишь Алжан, ради которого она приехала, лишь Алжан, который не знал, что Лара живёт в соседнем корпусе. У неё просто не было времени, даже чтобы забежать и сказать простое: «Привет». Она даже не успевала смотреть на игры. Оставалась надежда на то, что они выйдут в финал — тогда точно все пойдут на финальный матч. Группа поддержки постоянно моталась из одной арены, на другую, и Лару это порядком напрягало. Приходя каждый раз в комнату, Лариса понимала, что у нее совершенно нет сил встретиться с любимым, хотя ей очень хотелось, но ноги отказывались дойти даже до ванной. — Баскетболисты вышли в финал!!! — послышался крик из коридора. Лара, тут же выскочив из своей комнаты, выбежала из корпуса, пытаясь найти нужный блок, но её не пустили. Оказалось, ночью террористы захватили корпус сборной Израиля. Атмосфера беззаботного праздника и всеобщего спортивного братства навсегда ушла в прошлое. Лару до сих пор не отпускали терзания по поводу того, что она не могла выйти из корпуса и просто поздороваться с членами сборной и поздравить их с победой. По слухам она узнала, что мы отказывались играть в связи с терактом, так же узнала о пресс-конференции, на которой должно было быть оглашено это решение. — Юлька, это наш шанс! Хоть там их увидим! — воодушевлённо отметила Лара, взяла подругу за руку и понеслась по территории олимпийской деревни в поисках пресс-конференции. На ломаном английском ей удалось объяснить девушке-волонтёру, то что ей нужно. Узнав, где всё будет происходить моментально, сквозь толпу Лариса с Юлей пробирались, соврав, что они журналистки. — Вон Терещенко, Гаранжин, а где Моисеев? — спросила Юля. — А где Серый? Он обычно в таких вещах участвует, — забеспокоилась Лара. Тут в помещение зашёл Моисеев, через минуту за ним забежала толпа баскетболистов, на лицах девушек появились неподдельные улыбки. Их отвлекла речь Моисеева, который перебил Терещенко: «Спорт — чище и красивее любой войны». Маленькую комнатку наполнили овации. Юля, затерявшись в гуще народа, побежала вслед за Мишико, который так и не заметил девушек. — Жармухомедов! — выкрикнула Лара, и на лице Жара, который наконец-то увидел ее, расцвела улыбка. Он пробился сквозь толпу журналистов, и молодые люди коснулись друг друга, сливаясь в страстном поцелуе. Он не знал, что она была тут, что она всегда была рядом, что она всегда хотела пробраться на матч, что она хоть краем глаза улавливала его игру, идущую по телевизору. — Что ты тут делаешь? — радостно спросил Алжан. — Вошла в состав сборной? Они вместе рассмеялись и снова прижались друг к другу. — Ларусь, я… Мне жаль, но мне пора: завтра матч, — на прощанье сказал Алжан со слезами на глазах. — Я приду, обещаю! 1972 год. Мюнхен, Германия. Здесь сейчас далеко за полночь, уже наступило десятое сентября. Несмотря на поздний час в городе, на его олимпийских объектах царило оживление. В разных странах мира к экранам телевизоров и к радиоприемникам прильнули миллионы болельщиков, ведь это — главное событие программы ХХ Олимпийских игр — финальный матч баскетбольного турнира. Все, кто ехал от Советского Союза, сейчас сидели на трибунах и переживали как никогда: напряжение в финальной игре было такое, что оно напоминало невероятно и непосильно высокую ноту, взятую трубачом, которая может в любой момент оборваться. — Вон! Вон они пошли! — выкрикнул кто-то сзади сидящий, тыкая пальцем в советских баскетболистов, которые уверенно выходили на поле. — Боже, чем они их кормят! — воскликнула Юля, когда чернокожий американский спортсмен с такой силой повис на кольце, что оно, казалось, вот-вот рухнет. Начали оглашение первой пятёрки игроков, Гаранжин замешкался и начал полностью менять стартовый состав. — Что он делает? — выкрикнула Юля в строну советского тренера, который подбежал к судейскому столику. — В любом случае у него всё под контролем, — пыталась перекричать американских фанатов Лариса. Прозвучала сирена, на поле вышли первые игроки, зал наполнили овации американских болельщиков. — Молодец, Сашка!!! — прокричала Свешникова, которая сидела рядом, когда Белов разыграл мяч, и он оказался в руках у нашей сборной. Спортивный комментатор начал перечислять фамилии наших баскетболистов, стоящих на старте. Ошибки в каждой фамилии заставляли всех наших болельщиков ударять себя рукой по лбу. — Саканделидзе! — не выдержав, крикнула Лара. — Ну что за диктор!.. Номер семь! Номер семь! — начала скандировать девушка. Комментатор произнёс его фамилию, казалось, с десятью ошибками, а может, и больше. — Алжан Жармухомедов!!! — по слогам проговорив имя, исправила раздраженная Лариса. Уже с первых минут игры стало ясно, что противостояние будет смертельным. Эти же минуты показали, что игра будет нервной и что наши первые впечатления о великолепной защите США не были обманчивыми — счет был открыт только на пятой минуте встречи. Сашка Белов реализовал один штрафной бросок. Наша сборная действовала как единая, отлаженная до невозможности машина — красная машина. Раз за разом улыбчивые парни в красном забивали мячи в корзину американцам. Перехват Коркия — пас Саканделидзе — сборная СССР вырывается вперёд на два очка. Кажется, сейчас вся Грузия ликовала. По трибунам пронеслось наше громкое и гордое: «Молодцы!» Грузины просто обстреливали кольцо противника, принеся нам семь очков. Жармухомедов получил фол, и Лара во всё горло заорала: — Алжан, ну куда ты лезешь!!! Кажется, он смог услышать её сквозь орущую толпу, кричащих тренеров, негодующих спортсменов и просто улыбнулся ей своей фирменной улыбкой. Американцы проснулись, резко увеличили темп игры, грузинский дуэт дал сбой, и мяч попал в руки американцам. — Серёга, давай!!! — слышались крики наших болельщиков, когда мяч был в руках у Белова. Сергей буквально расстрелял сборную США — весь Союз сейчас торжествовал. Трибуны вопили как никогда. Американская сборная взяла тайм-аут. — У нас плюс десять!!! — вырывалось у всех разом. В это сложно было поверить! — Миша, куда ты влез!!! — завопила Юля, когда Коркия набросился на американского баскетболиста с кулаками. — Ну молодец, до конца игры удалён. — А он, между прочим, посадил лучшего игрока американской сборной, — поправила Лара. Атака США была исключительно мощной. Они были заряжены на победу, они почувствовали вкус крови. Отставая на протяжении всей игры на пять-шесть, а порой и на десять очков, ценой неимоверных усилий, используя наши ошибки и свои преимущества, эти парни совершили невозможное — затащили в конце, казалось, безнадежно проигранный матч. На табло горела надпись: СССР — США. 48:46. До конца игрового времени было пятьдесят пять секунд. На последних секундах игрок сборной США Даг Коллинз показал, что такое американский баскетбол. После необдуманного фола Саканделидзе он безошибочно попал два раза в кольцо. Счёт — 49:50 Позади — три выигранных Чемпионата Европы и один Чемпионат Мира, победы над самыми разными соперниками. Позади — тяжелейший олимпийский цикл и восемь очень разных, но выигранных игр в Мюнхене. Позади — игра, в которой наша сборная вела все время с преимуществом в 6-7 очков. И после этого мы должны проиграть? Болельщики США выбежали на поле и начали поздравлять своих спортсменов. Лара нашла взглядом Алжана среди этой толпы — он сидел на скамье, накрыв голову спортивным костюмом. Сейчас весь мир обрушился — мы проиграли. Однако споры у судейского стола не утихали. — Опять! Опять! — Юля трясла за руку подругу, которая на глазах побелела. Всё. Разве это стоило долгих разлук с любимыми, слёз, больных коленей, крови и пота, которые отдали наши спортсмены этой игре? Мяч летел второй раз — снова финальная сирена. Мы проиграли. Второй раз. Слёзы выступили у всех. Каждому было обидно. Какое-то одно очко разрушило год усиленных тренировок и душевных терзаний. Никто не верил, что сборная СССР сможет обыграть американцев. Никто. Даже они сами. И вот вся игра шла как по маслу. Советская команда отлично выступала на той Олимпиаде, уверенно двигаясь к общекомандной победе с феноменальным достижением в 50 золотых наград, а баскетбол был серебряной медалью. Фактический провал сборной СССР — сирена, звучащая дважды об окончании игрового времени, зафиксировавшая этот чудовищный для нас итог — «-1», — и ликующая заокеанская толпа, вывалившаяся на поле. Внезапное появление шанса на спасение — настолько слабого и призрачного, что его и в расчет не стоило принимать. — У нас три секунды!!! — выкрикнул кто-то с трибун охрипшим голосом. Лара как будто получила электрический разряд и принялась искать глазами Алжана. Он всё так же сидел на скамье, накрывшись олимпийкой. «Алжан, дорогой, это не всё, всё ещё может измениться», — говорила она про себя, желая придать ему сил. Но он всё сидел, не поднимая головы. Взгяд всех был прикован к площадке. Едешко ввел в игру мяч — он взмыл в воздух как в замедленной съемке. Сейчас все люди, смотревшие, слушающие Олимпиаду, замерли. Мяч схватил Сашка — два американских защитника упали. Сердце у болельщиков американцев остановилось. Белов, как в спортшколе, бросил мяч от груди. Все наблюдающие перестали дышать. Мяч ударился о металлический обруч — и пролетел сквозь него. Оглушительный рёв обрушился на арену, где проходил турнир. Советские болельщики выбежали на площадку. Свешникова, проталкиваясь сквозь толпу, нашла Белова, и сейчас они снова были вместе и счастливы. Юля сразу же отыскала Мишико и кинулась к нему с разгорячёнными и рваными поцелуями. Лара подбежала к Алжану, обнимающегося с товарищами, и, допрыгнув до его шеи, повисла на нём. — Лар, ты выйдешь за меня? — он встал на одно колено, прямо в центре площадки. — Да, не самый романтичный момент, но мы же повёрнутые на баскетболе — мяч вместо головы. — Дурак! Конечно, — её голос задрожал, в глазах блеснули слёзы, ноги стали ватными, и она впилась в его алые губы, которые были солёными-солёными от стекающих капелек пота. Поцелуй был таким долгим, нежным и таким желанным.