Лето 1985
Мешковатая одежда на излишне худом теле, неряшливая прическа и еле держащиеся на носу очки придавали воскресному образу женщины, которая гордо может именовать себя «почётным судьей штата Нью-Джерси», слегка беззаботный и домашний вид. Беспорядок, состоящий из кучи документов, ходатайств и апелляций лежал на крепком деревянном столе не один день, и возможно даже не одну неделю. Потирая виски кончиками пальцев, от накатившей головной боли и, щедро отхлебывая из чашки крепкий кофе, черноволосая леди небрежно плюхнулась на удобный стул. — Н-да, видок у тебя, Вероника, скажу честно — не комильфо, — твердым басом заявил мужчина, который только что хлопнул дверью и медленно приближался к мягко улыбающейся женщине. — Ну, Кайл, ты тоже не идеал, — подмигнула мужу, теперь уже миссис Такер, и поцеловала наклонившегося в щетинистую щёку. — Что нового? Например, в деле об убийстве той девчонки, которая приносила нам газеты? Совсем вылетело её имя из головы, — сев на кресло, находящееся рядом, заинтересованно спросил мужчина у сероглазой. — Ты про Хлою Коулс? — Тони кивнул. — Следователи опросили всех её знакомых, и даже главный подозреваемый априори не может быть виновным, поэтому дело медленно, но верно заходит в тупик. Жалко девочку… — грустно выдала Вероника, и вновь склонилась над документами. На секунду задумавшись, в голове женщины всплыли странные образы. Ребенок, пропажи, убийства, Дерри, Клоун, Неудачники… Вероника мотнула головой, отогнав ненужные мысли, и тотчас же забыла об этом, продолжая разговаривать с мужем. Беседу между молодожёнами прервал неожиданный звонок телефона, трубка которого была окрашена в мятный цвет. Недоуменно взглянув друг на друга, Такер пожала плечами и сняла трубку. — Алло? — мягкий голос Вероники пронзил абонента на другом конце провода. — Привет, это Вероника Кларк? — чуть хриплый баритон приятно зазвучал из динамика. — Ну, теперь уже Вероника Такер, — мужчина, сидящий напротив, тепло улыбнулся, вызвав улыбку и у женщины, — А кто это? — Ронни, это Майк. Майк Хэнлон, из Дерри. Помнишь меня? — воодушевленный голос в трубке вдруг ввёл леди в ступор, и спустя нескольких секунд молчания, миссис наконец подала голос. — Кто, ты говоришь? Майк?.. Черт, будь я проклята! Дружище! Давно же мы не виделись. Сколько прошло с того времени? Примерно… — задорно заговорила женщина и чувствовала, что с её глаз падают скупые слёзы. Она пыталась посчитать, сколько уже не видела своих друзей, но была перебита абонентом. — Двадцать семь лет, Вероника, ровно двадцать семь. Где сейчас проводишь свою спокойную жизнь? Небось какая-нибудь актриса, или певица, да? — с толикой грусти проговорил Майк. — Да я сейчас в Нью Джерси, Майки. Недавно вот замуж вышла, за прекрасного человека, — Вероника показала язык своему мужу и тихо засмеялась, — Какая из меня актриса-то! Я судья, самый настоящий судья! Представь себе! А ты как поживаешь? — Я остался в нашем родном Дерри, библиотекарем вот работаю. Очень рад за тебя, Ронни! Передавай привет мужу. — Спасибо, Майки. Тебе тоже привет передаём. Приезжай к нам как-нибудь, будем только рады! Что-то ещё хотел? — тепло проговорила Вероника и ожидала ответа Хэнлона. — Да, для чего я тебе и звонил-то… Надеюсь ты помнишь, что произошло тем летом. Летом тысяча девятьсот пятьдесят восьмого, потому что все, кому я звонил — либо ничего не помнят, либо помнят отрывками. Так вот, Вероника. Оно вернулось. Оно снова в Дерри, — тяжелый голос застрял в голове Такер, и она чувствовала, как тошнота подступает к горлу. Её охватила паника, — Что ты помнишь, Ронни? — спросил у шокированной женщины Майк. — Очень, очень мало… — через силу ответила Вероника, но после паузы добавила: — Основное из головы не уйдет никогда. Думаю того, что не забыла — будет достаточно, — медленно, будто подбирая нужные слова, и сдерживаясь, чтобы не отключить трубку и забыть все, что она начала вспоминать, проговорила Вероника Такер. — Ты приедешь, Ронни? — Я приеду, — резко ответила Вероника и положила трубку.Лето 1958
Колёса детских велосипедов плавно скользили, и лишь иногда неприятно дрифтовали на поворотах, пытаясь догнать неуловимого «Сильвера». Спустя несколько поворотов, взору неудачников предстал главный виновник сея торжества — Дом на Нейболт-стрит. Вероника, которая приехала раньше остальных небрежно откинула средство передвижения на траву, и быстро сократила расстояние между собой и другом, который стоял на пороге самой главной ошибки в его жизни, причем в прямом смысле. Крепко взяв Денбро за руку, Кларк медленно спускалась по разваливающейся лестнице и тянула за собой Билла. В то время, как раз, подоспели и остальные. — Господи, Билл! Ты что, из ума выжил, парень? Ты идешь на верную смерть, у тебя даже оружия банального нет! — прокричал запыхавшийся Тозиер и поправил очки. — Я сказал, Ричи, что я зайду в этот дом сейчас же. И я сказал, что мне плевать — с вами, или же без. Я виню себя в смерти моего брата и не могу с этим смириться, твою мать! Можете уйти, мне без разницы. Только вот теперь мы все знаем, и будем просто смотреть на то, как эта тварь убивает детей. Я так не смогу. Остановлю его, пусть и ценой своей жизни. Неловкая тишина повисла между лучшими друзьями. Денбро вырвал руку из хватки Вероники и грустно посмотрел на неё, объясняя немым взглядом: «По другому быть не может, подружка». — Черт возьми, Билл ведь абсолютно прав! Я тоже не смогу принять то, что знаю куда пропадают мои друзья. А вдруг, следующий будет кто-то из нас? — начала свою речь Беверли, но в середине была перебита Балаболом. — А ведь ты сказал эту речь, ни разу не заикнувшись, Большой Билл. — смотря в глаза лидера произнес кудрявый парень и наклонил голову. —…Кто хочет пойти в этот дом с Биллом? — тихо проговорил Стэнли, смотря на испуганную Ронни. В воздухе зависли две руки. Одна, чуть загорелая и покрытая редкими веснушками, вытянулась во всю длину, уверенно смотря в небо. И вторая, мраморная, с кучей родинок, тощая рука в полусогнутом виде с пальцами, направленными на землю, и дрожа так, как никогда не дрожала. Урис глубоко вздохнул, и с ужасом взглянул на бледную кисть.***
Наступив на скрипучую дощечку, Ронни передернуло. Под прогнившим деревом находилась не подающая признаки жизни крыса, и Кларк, спустилась вниз, врезавшись в Стэна. Кудрявый повернул испуганную девчонку к себе и крепко прижал. Её черные, как волны Стикса волосы приятно пахли вишневым джемом, а кожа была гладкая, как отполированное дерево в Синагоге, которую резиденция Урисов посещала так часто. Он не хотел её отпускать, он боялся, искусывая губы до крови, он не верил что она направляется в логово смерти. Не хотел, но отпустил. С горем пополам. Отпустил, скрипя зубами. Легкой походкой, ухватившись за протянутую руку Ричарда, Вероника забралась на порог дома на Нейболт-стрит. Отпустив пальцы парня, Ронни встала за спину лидера неудачников. — Т-ты точ-ч-чно ув-в-в-верена чт-т-т-то пойдешь? — твердо промолвил Билл и строго посмотрел на девчонку. — Я похожа на ту, у которой есть шанс сомневаться? Я войду туда с вами, чего бы мне это не стоило. — твердо ответила черноволосая и наступила на шаткую доску.***
Проводя тонкими пальцами по пыльным полкам и сотрясая хрупкую конструкцию из гнилых досок, Ронни сморщилась. В этом доме веяло смертью, разложением и сыростью. В голове пульсировало и, пошатнувшись, девушка крепко ухватилась за находящегося поблизости кудрявого шутника. — Все нормально? Если тебе нехорошо, может ты выйдешь? Мы волнуемся, детка, — обеспокоенно отозвался Тозиер и взял черноволосую за руку. — Ричи, все хорошо. Я останусь с вами, — улыбнувшись, ответила Вероника и ухватилась за протянутую ладонь парня. Потянув подругу дальше по коридору и наступая на какие-то бумаги, Кларк испуганно оглядывалась, боясь потерять из виду Билла и Эдди. Но рыжеватая макушка и малиновые шорты не отставали от Тозиера и Вероники, и лишь придавали отшельному дому хоть какой-то уютный, как показалось девушке, вид. Дойдя до обширного окна, занавешенного пыльными желтыми занавесками и круглого стола на расшатанных ножках в конце коридора, Ричи резко остановился. Отпустив руку Ронни и пройдя ближе к развалившемуся деревянному объекту, кудрявый взял в руки какую-то бумагу. Шумно вздохнув, он развернулся к девушке, и с его глаз на бетонный пол опустилась мокрая капля. Протянув ошарашенной подруге клочок бумаги, Тозиер безумно засмеялся. Нервно, испуганно и с толикой сумасшествия. — Ты видишь это? Ты, твою мать, ВИДИШЬ ЭТО? ТУТ НАПИСАНО ЧТО Я ПРОПАЛ! КАК ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ! — крупные слезы все интенсивнее падали с огромных карих глаз, а Ричард лишь панически вопил. — Рич, он пытается тебя запугать! Не ведись! Ты же понимаешь, вот он ты! Живее всех живых! — схватив парня за плечи запротестовала Ронни и крепко обняла истерящего. Лидер неудачников подошел к девушке и ловко выхватил объявление из её рук. — С-с-смотр-р-ри. Сей-й-час-с-с я р-разорв-в-ву эт-т-тот бр-р-р-ред, — твердо заявил Денбро и легкими движения разорвал лист, тем самым обратив внимание Балабола, — Он-н-н пыт-т-т-таетс-с-с-ся нас з-з-з-запуг-г-г-гать. Эт-т-т-та тв-в-в-варь хоч-ч-ч-чет, чт-т-т-тобы мы с-с-с-стал-ли уя-я-язвимее за с-с-с-счёт наш-ш-ш-ших страх-хов. Ид-д-дем нав-в-в-верх, Р-р-рич, и н-н-н-надер-р-р-рем ему з-з-з-зад. Протерев запотевшие очки и глаза от слёз, Тозиер ухмыльнулся и смело отозвался на речь друга. — Эта сучка не знает, кто такой Ричи Тозиер и на что он способен.***
Преодолевая шаткие ступеньки одну за другой, идущий впереди Денбро нервно озирался по сторонам и невольно вздыхал. Вероника шла, нахмурив брови и ведя за собой Каспбрака. Тозиер твердо шагал по гнилому дереву и бурил взглядом спины друзей. Обстановка на втором этаже оказалась еще печальнее. Кровавые корки на грязных обоях, разбитые окна и валяющиеся на полу шприцы. Цветастые плакаты с воодушевляющей надписью «Мы достигли Гашембура 1! Кто теперь великий?» Погнутые виниловые пластинки и темные стены. Страх в глазах группы детей. — Н-н-нам нельз-з-ззя разд-д-д-деляться. Вс-с-се держим-м-м-мся вместе. — шёпотом проговорил Денбро и направился в правую дверь. Тозиер, подтолкнув девчонку плечом, устремился за другом. Как только худые ноги парней пересекли порог заброшенного помещения, скрипучая дверь с треском и воем захлопнулась. Ужас в серых глазах Кларк был направлен на ручку, которая бешено вертелась, и в конце концов, отвалилась, катясь по лестнице и преобразовываясь в голову маленького ребенка. Крик Каспбрака раздался по всему шаткому дому, и тот, пятясь назад, с неимоверным отвращением взглянул на Веронику. — Твою мать, Эдди! Сохраняй спокойствие и стой на месте, я к тебе аккуратно подойду… — медленно, и стараясь спокойно разговаривать, произносила черноволосая и шаг за шагом приближалась к истерящему Эдди. Секунда, и последний делает шаг навстречу подруге, бешено хватаясь за худую руку, но наступив на газету, стремительно проваливается в дырку в полу, заливаясь слезами еще сильнее. Худая рука девчонки не в силах долго удерживать брюнета. С трудом перекрикивая Каспбрака, Вероника вдруг твердо и громко завопила. — Прекрати ныть! Не тебе одному страшно, Эдс. Просто постарайся успокоиться… — не успела договорить девчонка, как вдруг, в голове что-то запульсировало, веки инстинктивно закрылись и тело ослабело. Сквозь эту боль были слышны отдельные фразы, по типу «Даже не смей меня отпускать, я себе тут все переломаю!» или «Вероника, что с тобой?». Палец за пальцем, и бледная ладонь отпустила веснушчатую руку, и тело Вероники с грохотом упало на газеты и горелые доски.