***
— Мы должны что?! — кричит Локи. Тор успокаивающе поднимает руки. Он в каюте Локи — убранством та похожа на покои Локи во дворце. И нашел же брат средства и время, чтобы ее обустроить! Тор бы впечатлился, не будь он уверен, что Локи сделал все чужими руками. — Смотри, — объясняет он, стараясь не раскрыть всех карт. — План же отличный. Я не хочу править, но правлю хорошо. Ты править хочешь, но правишь из рук вон плохо. Поженимся — придется править обоим. Вместе. Может, так мы будем править неплохо. Локи смотрит на него и замирает. В руке у него наполненный кубок, удивленно распахнутые глаза выделяются на худом лице. Тор пытается представить, каково будет просыпаться рядом с ним, быть с ним. Лицо и шею заливает румянец. — Почему для этого обязательно жениться? — спрашивает Локи, не замечая его смущения. — Потому! Потому что... так ты сможешь править по закону. — Ты никогда не умел лгать, — щурится Локи и ставит кубок на стол. — Особенно мне. Тор поднимает палец и улыбается. — Видишь? Вот почему нам надо пожениться! Мы дополняем друг друга. — Он указывает на Локи и одними губами произносит: — Ты, — указывает на себя, — я. — И поднимает вверх большие пальцы. — Ты хотел править со мной на Сакааре, так что какая разница, там или здесь? Локи резко смеется. — Как говорят в Мидгарде: не неси чушь. Что ты не договариваешь, брат? Тор колеблется, что оказывается ошибкой. Локи пользуется заминкой и, смягчив взгляд, прикасается к его руке. Тор вздрагивает: совсем недавно он думал о Локи в своей постели. — Хватит лжи, брат, — тихо говорит Локи. Таким голосом он когда-то мог уговорить Тора на что угодно, таким голосом подколол гордость Тора настолько, что тот отправился в Йотунхейм, и даже сейчас Тору хочется согласиться со всем, что говорит Локи. — Больше никаких уловок, брат. Скажи, почему ты этого хочешь. Тор сглатывает — знает он эти медовые речи. Временами Локи честен, временами — хитрит, а временами в честности его и кроется хитрость. Если Локи проявляет слабость, то лишь для того, чтобы потом покарать любого, кто ее видел. Тор набирает полную грудь воздуха и все-таки говорит правду. — Совет считает, мы должны пожениться, чтобы сохранить царский род, ведь ты можешь… родить наследника, и тем самым лишить тебя прав на трон. Но идея мне нравится не поэтому, а по тем причинам, что я перечислил раньше. — Совет? — переспрашивает Локи. Его лицо ничего не выражает. — Мудрых старейшин? — Тор потирает подбородок. — Которые с… ну, ты знаешь. — Ты имеешь в виду Совет безопасности? — Да, точно. Наконец-то, Локи реагирует — закатывает истерику. — И ты считаешь, что это я буду плохим правителем? Да из нас двоих я один по-настоящему правил Асгардом. И не так уж плохо! При мне расцвело искусство! Тор с не меньшим возмущением вскидывает руки. — Ты изгнал отца, что привело к его смерти, освобождению Хелы и уничтожению нашей родины! — Но до всего этого царем я был отличным. И потом, — мрачно добавляет Локи, — если бы я и правда жаждал власти, то такие мелочи как законы наследия меня бы не остановили. Я бы просто убил тебя, а потом и всех, кто встал бы у меня на пути. — Да, ты уже пытался. И посмотри, куда это тебя привело — сюда, на корабль, с по-прежнему живым мной. Хорошая работа, брат, нечего сказать. — В следующий раз буду действовать тоньше, — говорит Локи, скрещивает руки на груди и задирает подбородок. Но, несмотря на все раздражение, Локи воспринимает предложение Тора (и его доводы) на удивление хорошо. Тор чувствует облегчение — а вместе с ним и подозрение. — Сомневаюсь. Тонкостью ты не отличаешься. — Кто бы говорил! — огрызается Локи. — Ты прав, — соглашается Тор, чтобы не начинать новый виток спора. — Я тоже не силен в тонкостях. Но мы сильны в ином и хорошо дополняем друг друга. Подумай, сколько хорошего мы могли бы сделать, если бы объединились. Тор понимает, что убедил даже себя. Когда они с Локи работают сообща, то у них все получается. Быть может, если они будут царствовать вместе, то Локи и правда начнет заботиться о нуждах асов — не захочет уступать Тору. Локи бросает на него расчетливый взгляд, и Тор задается неминуемым вопросом: что женитьба повлечет за собой в постели? Олимпийцы только и делают, что женятся на родственниках, напоминает он себе. — Иными словами, я тебе нужен, — говорит Локи. Это не то, что Тор ожидал услышать, и потому лишь обескураженно смотрит на брата. — Что? — Иными словами, я тебе нужен, — повторяет тот, словно подсказывая. — Тебе нужно, чтобы я остался и правил с тобой. — Э-э-э... — Так и скажи! — с подначкой требует Локи. — Скажи, что я тебе нужен. Тор смотрит на него. Похоже, в кои-то веки Локи не притворяется. Все, что он хочет — знать, что нужен Тору. Какая глупость! Локи всегда был ему нужен. — Ты мне нужен, — говорит Тор, и на мгновение глаза Локи сверкают победой. Потом он поджимает губы и вздыхает. — Ладно. — Ладно? — переспрашивает Тор, чувствуя себя сбитым с толку — будто раскрутил молот, а врага нет. Он ожидал от Локи большего сопротивления, ожидал, что тому потребуется что-то кроме признания очевидного факта. — Ладно, — повторяет Локи и пожимает плечами. — Доводы твои были очень убедительными. И так я докажу, что на сей раз и правда изменился. Он хлопает ресницами, и каждое последующее слово кажется ударом кинжала. Локи подходит ближе, останавливается напротив Тора и тыкает пальцем ему в грудь. — Теперь — как любящая невеста. — Хорошо, — с дурным предчувствием говорит Тор. — Великолепно. Итак, мы женимся.***
— Поздравляю! Как чудесно! — говорит Корг, когда слышит новости. — Совсем из ума выжил?! — говорит Валькирия. — Халк — шафер, — говорит Халк. — Ой-ей, — говорит Тор. Он знает о мидгардских традициях достаточно — когда-то у них с Джейн состоялся неловкий разговор на тему брака, — чтобы понимать: на шафера Халк не тянет. — Понимаешь, — говорит он, — дело в том, что в Асгарде на свадьбах не бывает «шаферов». Халк яростно трясет головой и сжимает ручищи в кулаки. — Халк! Шафер! Халк! — Нет, — спешно говорит Тор, — нет — это не значит, что я не хочу, чтобы ты был шафером. Просто я уже попросил... Тор осматривается по сторонам в поисках спасения. Валькирия встречается с ним взглядом и медленно качает головой. А рядом с ней стоит... — Корг! Дело в том, что я уже попросил Корга. — О, вот это да! Спасибо, — говорит Корг. — Вот только согласиться я не могу. Я против любой монархии. — Даже законной? Корг печально качает головой. — Понимаешь, дело-то в чем. Нет такого понятия, как законная монархия. — А он дело говорит, — задумчиво говорит Валькирия. — К тому же, именно монархия привела к уничтожению Асгарда. — Вот-вот, именно. — Корг, кажется, и правда тронут тем, что Валькирия с ним согласилась. Он снова поворачивается к Тору. — Если бы ты прочел хоть одну из моих брошюр, то понял бы... — Политика тут не причем! — перебивает Тор. — Ты просто выручишь друга! — Если я не смогу противостоять другу, то кому смогу? — говорит Корг. — Но я действительно за вас счастлив. Не знаю, удастся ли Локи заменить тебе молот, но натянуть тебя он сможет. — Что-что? — спрашивает Валькирия. Тор со стоном прячет лицо в ладонях. — Потом объясню, — говорит он и смотрит на Халка — тот косится на него с неодобрением. Нет, овчинка выделки не стоит. — Похоже, ты будешь моим шафером, крепыш. Халк ликует, и зрелище это по-своему радостное, но Тор может думать лишь о том, что когда-то, давным-давно, Локи был бы первым, кого он бы попросил стать своим шафером. А все остальные, кого можно было попросить, мертвы. Тор скучает по друзьям. Как жаль, что у него нет времени их оплакать.***
На корабле время течет странно и неестественно. За неимением лучшего, живут они по времени Асгарда. Свадьба запланирована через два дня. Тор хочет, чтобы церемония была простой. Вот только Локи желает иного. — Наш народ нужно подбодрить, брат мой, — ядовито-сладко говорит Локи. — Они пережили травмирующие события. Тор нехотя соглашается. Его коронация была простым принятием «трона». Народу бы не помешало повеселиться по-настоящему. За исключением этого разговора они почти не общаются. Тор передал приготовления целиком в руки Локи, а сам занялся другими, более насущными вопросами. Во-первых, пищей, во-вторых — топливом. Обезвредить Локи — лишь один из пунктов в его списке. На корабле есть большая плантация, которую, как думает Тор, разбили и для еды, и чтобы улучшить фильтрацию воздуха. Плантация занимает верхнюю палубу грузового отсека и освещается искусственным солнцем. Стоя под золотыми лучами неестественного света, Тор осматривает колосящиеся поля и усыпанные виноградом лозы. Все здесь заброшено, некоторые растения сломались и упали, но Тор уже неделю не видел ничего прекраснее. Воздух в этой части корабля чище, и Тор полной грудью вдыхает запах зелени. Если закрыть глаза, то можно представить, что он дома. Надо придумать, как использовать эту плантацию. Асы привыкли к свежему воздуху, свободе и дикой природе, и до прибытия на Землю у них не будет ничего иного. Большинство растений, отмечает Тор, здесь роскоши ради — виноград, сладкие фрукты, травы. Но и того, что он видит, достаточно. Если восстановить водные системы и правильно распределить урожай, то, быть может, его хватит им до Земли. В осмотре Тора сопровождают асы, знающие толк в земледелии. — Может, даже хмель для настоящего пива вырастить получится, — с энтузиазмом говорит одна асинья, и Тор тут же назначает ее главой плантации. Чтобы решить проблему с топливом, он идет к Хеймдаллю. — В трех звездных системах отсюда есть планета, — говорит тот после секундного молчания. — Она достаточно развита, чтобы мы могли заправиться. — Население воинствующее? — спрашивает Тор. Он уже повидал достаточно смертей и не желает сражаться — лишь получить то, что необходимо им для выживания. Может быть, те же чувства испытывал Один, когда наконец оставил завоевания. — Я вижу, Ваше Величество, но не всегда знаю, — пожимает плечами Хеймдалль. — Хорошо, — говорит Тор. — Что ж, я проложу курс. — Хорошо. — Как поживают твои подсчеты? — спрашивает Тор, с секунду поколебавшись. Он не знает, о чем хочет думать меньше: о грядущей свадьбе или о подсчетах Хеймдалля. — Скоро закончу, — говорит Хеймдалль. — Но давайте поговорим о вещах более радостных. Поздравляю с грядущим бракосочетанием. Тор морщится. — Спасибо. Под испытывающим взглядом золотистых глаз Тору хочется отвернуться. Пусть Хеймдалль и говорил, что не видит творящееся у других на сердце, Тор никогда в это не верил. — Думаю, затея хорошая. Она укрепит корону. — Хеймдалль умолкает и смотрит на Тора так, что тот убеждается: его видно насквозь. — Славно, что царевичи снова будут поддерживать друг друга.***
В ночь перед свадьбой у Тора мальчишник. Устроить его предлагает Халк, и Тор соглашается лишь потому, что хочет напиться. Валькирия притаскивает выпивку, что нашла в корабельных тайниках. — Грандмастер знал толк в развлечениях, — говорит она, добродушно улыбаясь находке. Тор примерно представляет, как проходили вечеринки Грандмастера и, не испытывая никаких иллюзий по поводу «развлечений», просто хватает бутылку и пьет. Выпивка обжигает горло, оставляя сладковатый привкус гнильцы, но Тор все равно допивает до дна. Валькирия следует его примеру. — Как они проходят? — спрашивает она. — Эти ваши мальчишники? Тор пожимает плечами и хватает новую бутылку. Эта немного горчит. — Халк здесь за главного, — говорит он. — Халк? — Речь! — кричит Халк, сгребает две самые большие бутылки, стукает друг о друга и осушает до дна. — Речь! — повторяет он, обдавая собравшихся алкогольными парами. — Кто должен произнести речь? Я? — спрашивает Тор. Корг и Валькирия кивают, Халк трясет головой. — Нет! Халк говорить! — он умолкает, и его взгляд становится задумчивым, похожим на Беннера. Жутковатое зрелище. Тор ждет. — Тор… хороший друг, — наконец говорит Халк, ударяя с каждым словом в стену. Тор морщится. Рано или поздно придется выяснить, как вернуть Беннера — как ради корабля, так и ради самого Беннера. — Хороший! Друг! — повторяет Халк с двумя могучими ударами, хватает очередную бутылку, поднимает в сторону Тора и выпивает, запрокинув голову. — Спасибо, — говорит Тор, когда понимает, что Халк закончил. — Э-э, и ты тоже. Халк довольно кивает, садится и выжидающе смотрит на Валькирию. — О, мне тоже надо произнести речь? — спрашивает та, хмурясь в раздумьях. — Что ж, ты неплохой царь. Пока. — Технически, все цари плохие, — улыбается Корг. — Но человек ты не плохой. Вот что важно. — Спасибо, поддержку я ощутил, — сухо говорит Тор. — Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить? Может, Миек? Миек что-то бормочет, и Корг мрачно кивает. — Хорошо сказано, — с чувством говорит он и поднимает бутылку. — Давайте же за это выпьем! Они выпивают, и всех ждет тяжелая задачка — покончить с заначкой Валькирии. Затем Халк предлагает армрестлинг, и они соглашаются. Потом снова пьют и пьют, пока Халк не падает грохочущей кучей, а Корг и Миек не уходят. Тор с Валькирией остаются наедине. Тор садится на пол и смотрит в иллюминатор, на проплывающую мимо Вселенную и звезды. Рука болит после армрестлинга, и он тайком ее встряхивает. Тор пьян, хоть и не так, как ожидал — быть может, из-за новой силы, — но сейчас ему хочет лишь последовать примеру Халка и свалиться мертвецки пьяным сном. Интересно, чем занят Локи? В последние годы Тор частенько задавал себе этот вопрос и тут же с ужасом вспоминал, что Локи мертв. И между ними больше не будет ни любви, ни примирения. Но Локи жив. Локи, его брат, его старейший друг, его враг и теперь — суженый. Только вот примирения — настоящего примирения — между ними так и не было. Валькирия садится рядом и протягивает Тору бутылку. — Откуда достала? — удивляется он, тут же узнавая в ярко-золотистой жидкости асгардскую медовуху. — Приберегла для особого случая. Не мы одни добрались из Асгарда до Сакаара. Тор пьет, смакуя ароматную сладость меда. Вкус такой же, как на пирах Одина среди злата и холодных белых вершин. Вкус дома, который Тор больше никогда не увидит. В груди разливается боль. — Волнуешься перед завтрашним? — непринужденно спрашивает Валькирия. — Не трусишь? Тор фыркает в бутылку. — А что я должен чувствовать? — Ты же сам затеял эту свадьбу? — спрашивает Валькирия, забирает у него медовуху и делает большой глоток. — Свадьбу затеял Совет. Я только согласился. Валькирия делает еще глоток и передает Тору бутылку. — Почему? Ты царь. Никто не может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь. — Быть царем — значит все время делать то, чего не хочешь, — мрачно говорит Тор. — Только когда ты хороший царь, — слабо улыбается Валькирия. Они сидят в уютной тишине, передавая друг другу медовуху и наблюдая за проплывающей мимо Вселенной. Порой виды настолько похожи на звездное небо Асгарда, что Тор может представить, что он дома — смотрит на созвездия и сияющую темноту неба из замка. Вот он повернется и увидит поджидающих его друзей, готовых к новым приключениям. Но позади — лишь корабль и сотни нуждающихся в Торе душ. — Брак с Локи поможет защитить наш народ, — говорит Тор. Его раздражает, что Локи — по-прежнему непредвиденность, которую надо учитывать, проблема, которую надо решить. Неужели Локи чувствовал то же, когда считал Тора слишком безрассудным, чтобы царствовать? Или тогда дело было лишь в зависти? — Быть может, и Локи брак пойдет на пользу, — добавляет он. — Напомнит, что его место здесь. Валькирия ставит бутылку на пол и хмыкает. — Так ты решился на брак ради него или ради себя? Потому что если ради него, то он только разозлится. Тор смотрит на Валькирию, но ее взгляд устремлен вдаль, в прошлое, столь давнее, что Тор и представить не может. И не хочет. — Я не знаю, — честно говорит он. Валькирия смеется, коротко и резко. — На Сакааре ты сказал мне, что не бежишь от проблем. Сейчас как раз такой случай? Тор поднимает уже пустую бутылку и рассматривает ее. Теперь такую и не найти. Потом он смотрит на сияющую бесконечную Вселенную. — Да, — говорит он и, как ни странно, чувствует себя лучше.***
Тор просыпается с ослепляющей головной болью и мерзким привкусом во рту. В зал он приходит позже, чем должен бы, успев лишь наскоро умыться и пригладить волосы. Из-за похмелья с одним глазом труднее ориентироваться, и Тор вписывается в косяк, прежде чем ввалиться внутрь. Локи ждет в одиночестве — одетый в бело-золотой наряд, недовольный и напряженный. При виде него Тор понимает, что одет неподобающе случаю. — Вижу, настроен ты серьезно, — скупо говорит Локи, резко встает и окидывает Тора оценивающим взглядом. — Мне больше нечего было надеть, — говорит Тор, но возражение звучит неубедительно. — И я сказал, что не хочу расточительной церемонии. — А я сказал, что хочу, и ты передал организацию мне. — Ты прав. Прости. Лицо Локи застывает. — Ты что, сейчас попросил прощения? — Именно, — кривится Тор. — Попробуй и ты как-нибудь. Локи усмехается, но Тор видит за усмешкой проблеск смущения. — Ладно, — с раздражением вздыхает Локи, подходит и кладет руки Тору на плечи, превращая его одежду в наряд под стать своему. Руки убирает не сразу. Интересно, почему?.. — Остается вот она, — тихо говорит он и проводит по глазной повязке. От его холодного прикосновения по спине пробегает дрожь. — Я могу сделать так, чтобы всем казалось, что у тебя оба глаза. — Мне так казаться не будет, — говорит Тор, перехватывая его руку. Они замирают, глядя друг на друга. Палец Локи еще касается скулы. Все так странно — аж голова кругом из-за того, что они собираются сделать. Кажется, это их лучшая проказа. И безумие. Тор проглатывает нервный смешок, но сила, дикая и необузданная, волной поднимается изнутри. Разряд перекидывается со щеки на руку Локи. Тот шипит от боли и хочет отстраниться, но их будто замкнуло. — Нет, тебе — не будет, — морщится Локи. — Но свадьба ведь у нас напоказ, не так ли? Он снова пытается отнять руку. В этот раз успешно. Между ними трещит электричество. Тор молчит. Трогает щеку там, где разряд ударил Локи. Что это сейчас было? Локи потирает руку, настороженно глядя на Тора. — Мы опоздаем на нашу свадьбу, — сухо говорит он, поворачивается и выходит. Тор, так и не придя в себя, следует за ним.***
Церемония простая и красивая, ведь на самом деле с роскошью на корабле не очень. Но Локи украсил зал всем, что у них было — в основном цветами. Толпа ликует, детский хор поет — чистыми, приятными голосами. Церемонию бракосочетания проводит Хеймдалль. Тора удивляет и то, что Локи попросил его, и то, что Хеймдалль согласился. Чтобы спасти Асгард, Хеймдалль сделал больше всех. Быть может, поэтому они с Локи решили, что если церемонию проведет Хеймдалль, то это покажет, что трое главных асов действуют сообща. Чудно то, какими счастливыми все выглядят. Тор думал, что странность происходящего понизит дух, но царская свадьба — это царская свадьба. Да и Локи вернул к себе расположение народа, появившись во время сражения с Хелой. А может, все так устали от царской Санта-Барбары, что рады тому, что теперь сор останется в избе. Как бы то ни было, народ приветствует их, идущих к алтарю плечом к плечу. Желудок Тора сжимается от волнения. Все совсем не так, как во время его первой — неудавшейся — коронации, когда он был убежден в своем праве и в том, что ничто не сможет его остановить. И не так, как во время второй, состоявшейся пару дней назад, когда он шел к трону с усталостью и согласием. Сейчас Тор на взводе. Вчера он примирился с мыслью о браке, но от волнения не избавился. Они еще могут остановиться, думает Тор. И дураку понятно — они согласились, только чтобы насолить друг другу. Но они подходят к алтарю и останавливаются перед Хеймдаллем. Тот изучающе смотрит на них обоих. Тор косится на Локи, но его лицо ничего не выражает. — Женитьба сродни царствованию, — произносит Хеймдалль и задерживает взгляд на Локи. — Это значит, вы обещаете ставить благополучие друг друга выше своего. Сегодня вы даете великую и священную клятву пред собой и пред своим народом. Он многозначительно умолкает, давая Тору и Локи осмыслить сказанное, затем кивает и достает тонкую белую ленту. Тор и Локи протягивают руки. Тор — правую, Локи — левую. — Клянетесь ли вы отбросить эгоизм и ставить здравие и счастье друг друга превыше своего? А когда было иначе, думает Тор, но наклоняет голову и кивает. — Клянусь. — Клянусь, — мягко говорит Локи. Хеймдалль оборачивает ленту вокруг их рук. — Клянетесь ли вы ценить и защищать друг друга, и стремиться вместе обрести вечную жизнь в Вальгалле? — Клянусь, — говорят оба. Хеймдалль оборачивает ленту вокруг их рук во второй раз, связывая покрепче. — Согласны ли вы стать одной семьей? Клянетесь ли прощать обиды и любить, несмотря на все испытания? Клянетесь ли хранить друг другу верность до конца дней своих? — Клянусь, — говорит Тор, чуть запнувшись. Речь не совсем традиционная. Видимо, Локи изменил ее. — Клянусь, — эхом повторяет Локи. — Тогда я объявляю вас вступившими в брак, — говорит Хеймдалль, оборачивает ленту в третий раз и крепко связывает. Тор не двигается, и Локи, раздраженно цыкнув, хватает его за руку. Тор вспоминает, что церемония не окончена — Локи прав. Надо сделать все как полагается. Тор поднимает над головами их руки, показывая обернутую вокруг них ленту. Толпа ликует. Халк громко кричит. Потом хор снова начинает петь: — Браком связались Асгарда сыны, К брачному ложу идем теперь мы. Вальгалла свысока им пусть улыбнется, Наследником синим обзаведется. Тор с ужасом смотрит на Локи. Тот ухмыляется. — Тебе что-то не нравится? — Что это? — Разве плохо поют? — с невинным видом говорит Локи. — Дети репетировали без передышки. Да нет, дети как раз таки поют хорошо. Голоса у них красивые, а слова хотя бы легко запомнить. Но какие же они ужасные, эти слова. — Я не лягу под тебя! — полурычит-полушепчет Тор, услышав следующую строчку. Локи пожимает плечами. — Там видно будет. Хор ведет процессию к каюте Тора. Им надо решить, внезапно понимает Тор, что делать с каютой Локи. Фригга спала в своих покоях, но в Асгарде-то и места было полно... Он занимает себя другими мыслями, лишь бы не думать о том, что последует дальше. Всю дорогу Локи улыбается, но постепенно его улыбка кажется приклеенной. Неловкость Тора его веселит, но настоящие чувства прочесть невозможно. Наконец, они останавливаются у дверей. По традиции переступить через порог им надо вместе. Тор понимает, что они все еще держатся за руки. Дверь за ними закрывается. Громкое поздравление — и пение медленно затихает вдали. Всю ночь напролет народ будет танцевать и веселиться. Тор отчаянно хочет оказаться с ними, а не с братом, с которым ему надлежит возлечь. Кровать покрыта цветами. Тор поспешно отпускает руку Локи и отходит. Лента натягивается и падает на пол, но Тору плевать. Он наливает выпить, чувствуя на себе цепкий взгляд. — Ты сам этого хотел, — говорит Локи неожиданно резко. Тор смотрит на него. Улыбки больше нет, вместо нее — привычная злость. — Получи, распишись. Уверен, отец бы тоже был доволен. Знаешь, он «усыновил» меня только потому, что надеялся когда-нибудь объединить Асгард с Йотунхеймом. Уверен, в планах у него было что-то такое. Конечно, никто никогда и не думал спросить, чего хочу я. Тор смотрит на него с удивлением. Он не знал, чего ждать, когда они останутся наедине, но истерики не ждал точно. — Хватит жалеть себя, Локи, — не выдерживает он. — Мы это уже проходили. — Это я-то себя жалею? — недоверчиво смеется Локи. — Разве не ты хандрил последние дни из-за брака, который сам и предложил? Зачем вообще предлагал, если теперь ведешь себя так, будто я снова пытался убить тебя?! — Я не все продумал, — говорит Тор. — Ты никогда не думаешь! — А ты думаешь? Сам же согласился на брак! Я говорил, почему попросил — потому что решение это практично! — Желаешь ли ты меня? — спрашивает Локи. У Тора пересыхает во рту. Не таких слов он ждал от Локи, и это не тот вопрос, на который у Тора готов ответ. Последние дни он только и делал, что пытался не думать об этом. — Что? — Желаешь ли ты меня? — повторяет Локи. В каждой черте его лица проглядывает напряжение. — Ты — мой брат, — уклончиво отвечает Тор, отступает на несколько шагов и упирается спиной в стену. — Не по крови, — говорит Локи и подходит к нему. Тору некуда деваться, — если, конечно, он не хочет оттолкнуть Локи и с позором вернуться к празднующим подданным. — Знаешь, мне необязательно оставаться собой, — говорит Локи. — На самом деле, будет даже лучше, если я обращусь — особенно, если ты желаешь наследника. Его озаряет свет — и перед Тором стоит женщина. Она похожа на Локи, или, точнее, Локи похож на нее. Локи льнет к нему, и тело Тора отзывается на тепло и прикосновение. Но он не хочет быть с Локи в этом обличии. — Я не... — сдавленно говорит он, отпихивает Локи и отступает в сторону, восстанавливая дыхание. Локи смотрит на него, сверкая светлыми глазами. — Может, ты предпочтешь иной облик? — говорит он. Снова вспыхивает свет, и перед Тором появляется Джейн. Ее глаза темные и глубокие, как он и помнит. — Тор, — Локи щебечет голосом Джейн, прикасаясь к лицу Тора ее рукой. Тор будто к месту прирастает. — О, детка, порази меня своим молотом. — Не смешно! — рычит Тор. Он знает, что перед ним Локи, но все равно не может оттолкнуть того, кто выглядит совсем как Джейн. — А я думаю, что очень смешно, — говорит Джейн-Локи. Ее лицо кривит ухмылка, и она притягивает Тора для поцелуя. Поцелуй властный, мерзкий, и Тор сопротивляется. Он не желает это существо, которое и не Джейн, и не Локи, но Локи настойчив. Тор сдается и берет его на «слабо», целуя в ответ, хватает за талию и крепко прижимает к себе. В этом теле Локи хрупкий, и легко дать волю рукам. Тор поворачивается и вжимает его в стену, не давая пошевелиться. Локи стонет — так же, как стонала Джейн. Молния из тела Тора прошибает Локи насквозь. Он вздрагивает, и Тор, выругавшись, чуть не роняет его — а вдруг ранил? Вспыхивает свет, и Локи снова становится собой. Его лицо пылает, глаза темнеют. Он жадно целует Тора, и Тор целует его в ответ, радуясь, что брат в своем обличии. Локи худой и угловатый, его поцелуи и прикосновения — жадные, будто ему мало. Тор чувствует, как к ноге прижимается возбуждение Локи, и от неожиданности приходит в себя, вспоминает, что делает. Он не хотел зайти так далеко. — Достаточно, — тихо говорит он. Он отстраняется, отпуская Локи. Тот сползает по стене, непривычно тихий, и зверь глубоко внутри Тора чувствует удовлетворение. Он оставляет эту мысль без внимания и направляется к выходу. Он у двери, когда Локи находит в себе силы позвать: — Тор? — Голос его хриплый. Тор замирает и поворачивается к нему. Локи выпрямляется, но от стены не отходит, и их разделяет вся комната. Тор приподнимает брови. — Почему вы с Джейн расстались? — Ты умер, — говорит Тор. — И я знал, что скоро умрет и она, и не хотел проходить через это снова. На лице Локи мелькает что-то похожее на жалость. — Значит, ты усвоил, — говорит он, — что нельзя любить то, что недолговечно? Раньше Тор бы вмазал Локи за такие слова, но сейчас чувствует лишь печаль. — Тогда лучше вообще не любить, — говорит он. Локи не отвечает — лишь сильнее бледнеет. — Наша потеря велика, Локи, — говорит Тор и покидает покои. Если его кто-нибудь увидит, то быть может, заметит румянец на его щеках и на этом успокоится.