До самого конца

      Эггси ненавидит такие дни. Когда у Дина получка, тот собирает свою шайку, напивается вдрызг и не может устоять перед тягой к «приключениям».       Но вне зависимости от задуманного достается всегда Эггси.       Разбивается машина Бульдога во время гонки по городу? — «Эггси, говнюк, это ты вчера что-то сделал с тачкой!»       Копы вяжут всю банду за драку в баре? — «Эггси, сучонок, ты должен был нас предупредить!»       Ломается рука, пока Дин старается выбить железную дверь банка при попытке ограбления? — «Эггси, тварёныш, почему ты меня не остановил?!»       Или они придумывают забаву получше: охоту. На Эггси, естественно. И если он попадется до захода солнца, ему несдобровать.       Поначалу ему кажется, что будет просто — Лондон большой, и спрятаться от шайки пьяных раздолбаев не составит труда. Однако на практике всё оказывается немного не так: следить за Гэри начинают задолго до «охоты», а под вечер, когда его силы начинают иссякать вместе с изобретательностью, диновы дружки трезвеют, становясь разумнее и скоординированнее.       Эггси уже около сорока минут сидит на втором этаже выгоревшего на прошлой неделе магазинчика, изредка выглядывая в закопченное окно. Сквозь потемневшее и держащееся на одном честном слове (и паре мелких гвоздей по бокам рамы) стекло четко просматриваются силуэты диновых прихвостней, патрулирующих район — видели, что Эггси скрылся где-то здесь, теперь ищут, высматривают. Скоро и до магазина доберутся, поэтому надо валить, пока не поздно.       Дождавшись, пока они исчезнут за дальним поворотом, Гэри встает в полный рост, прижимаясь к окну и выглядывая по сторонам. Стекло ожидаемо не выдерживает подобной беспардонности и с противным треском ухает вниз.       Прямо на проходящего мимо мужчину в костюме.       Сердце Гэри ухает куда-то вслед за стеклом, и он не может решить, позвать на помощь или слинять быстро и по-тихому. Некстати проснувшаяся совесть склоняет к первому варианту, поэтому Эггси сноровисто спускается по пожарной лестнице на торце здания и бежит к пострадавшему, с затаенным ужасом ожидая увидеть месиво из крови и осколков.       Осколков действительно много, но крови почему-то нет. Более того, мужчина уже стоит на ногах, с небрежной невозмутимостью отряхивая светлую ткань костюма. В целом он выглядит вполне невредимым, разве что несколько темных прядей выбились из идеально уложенной прически.       — Вы… вы в порядке? — чуть заикаясь интересуется Эггси. Мужчина разворачивается (пожалуй, слишком резко, Гэри вздрагивает от неожиданности) и впивается в него внимательным взглядом.       Эггси рассматривает его в ответ. Незнакомец — человек средних лет, с хорошим достатком, весь из себя правильный, чопорный, ухоженный и прилизанный. Что вообще такой, как он, забыл в подобном месте? Ограбят, разденут; вполне вероятно — надругаются, да и бросят. Если вообще в живых оставят. В такие районы дорога подобным «нежным фиалкам» (Гэри мысленно фыркает) однозначно заказана.       Мужчина отрывается от разглядывания Эггси и поправляет серебристые запонки с синим камешком («Стоят, поди, целое состояние», — с жадностью отмечает Гэри).       — Да, — наконец произносит он, и Эггси невольно отмечает приятный (низкий и мягкий) тембр его голоса. — Повезло, — добавляет он неопределенным тоном. В нем нет какой-либо угрозы, но Гэри вдруг резко начинает сомневаться в том, кому именно повезло. Появляется иррациональное желание оправдаться. Или извиниться. В общем, Эггси просто повинуется порыву.       — Хорошо, — произносит он. — Это была просто случайность. Рад, что вас не задело, но все равно — простите.       Мужчина кивает, принимая извинение, и напряженно оглядывается вокруг, явно что-то выискивая.       Эггси делает шаг к нему, и под истрепанной подошвой кроссовка вдруг что-то негромко хрустит. Гэри наклоняется и, не сдержав удивленного вздоха, поднимает чуть запылившийся замысловато украшенный перстень с огромным камнем.       Он вертит кольцо так и этак, полностью увлекшись рассматриванием деталей и не обращая внимания на настороженный взгляд незнакомца. Сам перстень светло-серебристый («Белое золото, наверное?»), по его бокам идет причудливая вязь тонким узором, а центр украшает полупрозрачный камень глубокого синего цвета. Эггси невольно прикидывает, на сколько месяцев безбедной жизни ему хватит, если удастся продать такую безделушку.       — Верни, пожалуйста, — мягко напоминает о себе владелец украшения.       — Это белое золотое, да? — интересуется Эггси, поглаживая тонкий ободок кольца. — А камень?       — Это платина. Платина и сапфир, — нетерпеливо отвечает мужчина. — А теперь давай его сюда, пожалуйста. Я спешу.       — Секунду, — бурчит Эггси, — я только примерю…       — Не смей! — резкий окрик заставляет Гэри подпрыгнуть и едва не выронить перстень от удивления. Кто бы мог подумать, что человек вообще способен выдавать такие злобные вопли?       — Вы чего?..       — Только рискни надеть его на свой чертов палец, — мужчина начинает явственно рычать, а отблеск заходящего солнца плещется в его глазах алым пламенем («Жутковато», — оценивает Эггси), — и я переломаю каждую блядскую кость в твоем гребаном теле, вырву тебе кишки, свяжу в узел и заставлю сожрать, а после — живьем сожгу и тебя, и все, что у тебя когда-либо было.       — Круто, — помолчав, резюмирует ничуть не впечатленный Эггси (у незнакомца, кажется, начинает нервно подергиваться глаз). — А можете повторить то же самое вон для них? — замечает он диновых прихвостней на другой стороне дороги.       И спешно натягивает на палец кольцо.       — Лучше бы я этого не делал, — невнятно бурчит Эггси, приходя в себя. Он в чужом доме, на чужой кровати, а всё произошедшее кажется бредовым сном.       Гарри Харт (кажется, так представился мужчина перед тем, как Эггси потерял сознание) сидит неподалеку и не перестает кидать на него злобные взгляды.       — Ну и что это было? — интересуется Эггси, осторожно усаживаясь на постели (голова все еще немного кружится). — Какой-то наркотик?       Последнее, что он помнит — как надев кольцо, стал видеть какой-то бред: вместо Гарри перед ним возвышалось иссиня-черное чешуйчатое крылатое существо с шипастой мордой, больше похожее на дракона или кого-то вроде него, потом к замершему в ступоре Эггси подоспели парни из диновой банды и поволокли его с собой, а существо яростно взревело и набросилось на них, с наслаждением впиваясь клыками и когтями в податливую плоть. Весь проулок заволокло кровавым туманом, а Эггси незамедлительно отключился.       — Я тебя предупреждал.       Похоже, Гарри в ярости. Эггси задумчиво прикусывает губу и гадает, не разорвет ли сейчас Харт его точно так же.       — Так что за наркотик?       Гарри закатывает глаза и медленно произносит:       — Не. Наркотик. И нет, сейчас я не разорву тебя точно так же.       У Эггси вырывается нервный смешок.       — Только не говори мне, что ты еще и мысли читаешь…       — Из-за кольца ты увидел меня таким, какой я есть, — прерывает его болтовню Харт. — Кажется, это работает в обе стороны, но так как ты всего лишь человек, мне нечего в тебе «разглядывать», — презрительно фыркает Гарри. — Зато слышу твои мысли. Но, похоже, не все, а лишь самые яркие; так же, как и ты видишь мой облик только в самые… эмоциональные?.. моменты. Занятный результат.       — Кошма-а-ар, — ошеломленно тянет Эггси и зарывается обратно под одеяло.       Он всё еще не совсем верит. Кажется, слишком много странностей для одного дня.       — Не для одного, — тут же поправляет его Харт. — Ты уже двое суток валяешься, — он повел носом, — для разнообразия хоть в душ бы сходил.       Он кивает на стопку полотенец и чистой одежды и выходит из комнаты.       После душа Эггси спускается на первый этаж и продолжает донимать Гарри вопросами. Тот злится, рычит, но, к удивлению Эггси, рассказывает всё. Правда, бывает очень немногословен.       — Почему ты отвечаешь на все мои вопросы?       — Кольцо.       — Эээ… Так, ладно, а для чего оно тебе вообще? Ну, кольцо?       — Это родовое кольцо.       Гэри фыркает:       — Я знаю, когда птенцов кольцуют несъемным кольцом, оно как раз называется родовым, а вас тоже при рождении кольцу…       — Не сравнивай мою расу с тупыми птицами! — он раздраженно вскрикивает, и Гэри на мгновение снова видит вместо человека огромное чешуйчатое существо. Кажется, Гарри в шаге от того, чтобы запустить в Эггси чем-нибудь тяжелым.       — Да ладно тебе! Объяснял бы сам нормально…       Харт несколько раз медленно выдыхает, успокаиваясь, и вскоре снова выглядит холодно и отстраненно.       — Моя раса не самая миролюбивая. А еще у нас распространены союзы по расчету. И знаешь, никому не хочется вступать в брак с тем, кого тебе выбрала родня. Чтобы супруги не поубивали друг друга ненароком, были созданы подобные перстни: владелец кольца не может причинить вред, пойти наперекор или солгать тому, у кого находится принадлежавший ему перстень. Под строгим надзором родных пара обменивается кольцами, и всё — назад пути нет.       Эггси делает выражение лица «вы что, идиоты?».       — А договориться между собой и вернуть их друг другу?       Гарри отзеркаливает его гримасу.       — Ну, попробуй, верни мне его.       Эггси демонстративно оттопыривает палец (мимоходом удивившись, что кольцо вообще еще на нем: он его не замечал и не чувствовал) и тянет перстень вверх.       И — ничего.       Сколько Гэри не старается, кольцо не сдвигается ни на миллиметр.       — Что за черт?..       — В том и смысл. Я получу его обратно только в случае твоей смерти. Которая, надеюсь, не заставит себя ждать. Сколько вы там, люди, живете?       — Но погоди, зачем тогда ты спас меня от диновых парней? Глядишь, прибили бы, вернул бы кольцо свое долбаное…       Гарри растягивает губы в миролюбивой улыбке.       — Ты себе льстишь. Я просто был голоден.       — Подождал бы, пока меня прибьют, да сожрал всех троих, — буркает в ответ Эггси.       — Ты не в моем вкусе, — отвечает Гарри, а Эггси вдруг заливается слегка нервным хохотом от этой двусмысленности.       Дни сменяются днями, и Эггси вдруг осознает, что живет с Гарри уже полтора месяца. Хотя, точнее было бы не «с», а «у» Гарри: тот пропадает где-то целыми днями, а когда находится дома, обычно сидит, запершись в своей комнате. Впрочем, Эггси это совершенно не беспокоит: его не только не выгнали обратно на улицу, но и выделили ему целую комнату и безлимитную кредитку (насчет того, откуда у Гарри эти деньги, он тоже не волнуется). Поэтому всё свое время Эггси коротает в торговых центрах (в первые же дни он накупил кучу разных детских товаров, от игрушек до одежды, и молча принес всё это матери и Дейзи), за фильмами, видеоиграми или просто сидя за компьютером и уплетая пиццу с колой.       — И неужели тебя устраивает такая жизнь? — от неожиданно раздавшегося голоса Харта Гэри подпрыгивает, обливаясь газировкой и закашлявшись.       Гарри стоит в дверном проеме, скрестив на груди руки и небрежно прислонившись плечом к косяку.       — Смерти моей хочешь? — недовольно бубнит Эггси и тут же осекается: глупо. Конечно, хочет. Только сделать ничего не может.       Лицо Гарри непроницаемо, а его вопрос, похоже, не был риторическим.       — Жизнь как жизнь, — неопределенно пожимает плечами Эггси. — Всяко лучше той, что у меня была.       — Тратить деньги, смотреть телевизор, играть, жрать — это твой предел мечтаний? — в его голосе нет ни обвинения, ни недовольства, только вежливый интерес, но Гэри тут же озлобленно хохлится.       — Давай, поучи меня еще, как жить надо!       — Не собирался.       — Тогда чего пришел?       — Счел, что глупо избегать всю жизнь того, кто… вроде как твой… супруг, — с заминкой объясняет Гарри. У него было время подумать, присмотреться к Эггси и решить, что, быть может, не всё так плохо: тот ничего не требовал, не пытался им помыкать или захватывать с его помощью мир (мало ли, какие глупости приходят людям в голову), просто тихо сидел и бездельничал. Мальчишка был совершенно безобиден, но не казался скучным. И почему бы им не общаться время от времени?       — Супруг… — медленно тянет Эггси, и до Гарри доносятся отголоски его возмущенных мыслей.       — Да не в этом же смысле! — закатывает глаза Харт. — Вы, люди, все какие-то озабоченные, — сокрушенно качает он головой.       — Да ты себя видел? Как тут не стать озабоченным?.. — он замолкает, наткнувшись на недоуменный взгляд Харта, и добавляет: — Я не про себя! Это так, к слову.       Гарри вежливо делает вид, что не замечает, как при этих словах Эггси отчаянно краснеет.       — Не избегать, говоришь?.. — вдруг щурится Гэри, явно что-то задумав. Харт с выражением вселенской усталости в который раз спрашивает себя, на что подписался. — Ну хорошо, супруг, давай попробуем.       * * *       — Блядство, — меланхолично роняет Эггси, спустившись в гостиную (и в который раз радуется, что убедил Харта купить дом для матери и Дейзи подальше от собственного). — Гарри, я тебе херллион раз говорил: поужинал — убери за собой! А мне так нравился этот ковер…       Гарри (разбуженный скорее отсутствием теплого Эггси под боком, чем его вялыми возмущениями с первого этажа) бесшумно появляется сзади и мрачно ойкает, увидев открывшуюся картину. Действительно, вчера стоило прибраться.       Вся гостиная запятнана потеками крови, кое-где валяются мелкие фрагменты… ужина, и еще всё это начинает издавать премерзкий запах. Да, вчера он немного увлекся.       Конечно, Гэри давно привык к… особенностям супруга, смирился с его рационом, но подобные вещи крайне выводили его из себя.       — Еще раз — и будешь жрать на улице, — грозит Эггси и отправляется за тряпкой и ведром. «Да, как заботливая жёнушка, заткнись, Гарри», — слышит Харт отголоски его мыслей прежде, чем успевает что-то сказать.       — А это что такое?! — раздается изумленный голос Эггси из ванной комнаты, и Гарри спешит туда, гадая, что еще он вчера мог забыть.       — Что это? — повторяет Эггси, переводя на него взгляд.       — Мм… Десерт?       — Охренел?! — швабра пролетает в опасной близости от его лица, а Эггси натурально негодует. — Какой на хрен десерт? Это же собачка!       Гэри прижимает пухлого щенка к груди (тот начинает возмущенно скулить) и обиженно сверкает глазами на Гарри.       — Ты и его сожрать хотел?!       — Он же маленький. Вот вырастим…       Эггси отвешивает ему звонкий подзатыльник, а Гарри лишь насмешливо фыркает в ответ.       — Поверил? — он улыбается. — Это тебе. Подарок.       Эггси придирчиво рассматривает щенка, притворно вздыхает и словно нехотя признается:       — Ладно. За такое и бардак в гостиной простить можно, — он сует тряпку довольному Гарри и хитро добавляет: — Но от уборки не отвертишься!