По правде говоря, Вонпилю недавно начало казаться, что Пак Джэхен его недолюбливает. Около недели назад Ким спокойным шагом направлялся к аудитории. Вдруг со спины к нему подбежал какой-то парень и сообщил, что будет делать с ним проект, поскольку Джэ попросил поменяться. Ну и сказать сам он конечно же не мог, потому что… Ну, потому что не мог. Вонпиль многозначительно посмотрел на однокурсника: его не столько волновало то, что Пак так безответственно слился, столько то, что у этого парня не было ничего примечательного во внешности.
«Чёлка набок, синий рюкзак… маловато».
Подобное занятие — выискивание чего-то особенного во внешности — сделало Вонпиля слегка помешанным. У него развился панический страх, что он перестанет различать и запоминать даже предметы. Он был зациклен на этой мысли и время от времени чувствовал, что его сердце бешено колотится: Ким боялся, что сила внушения действительно работает и его психика подведёт его. Вот и сейчас, стоило ему только отвлечься, как он сразу начал думать об этом. Понимая, что напряжение растет, он протянул парню левую руку, и тот пожал ее.
Вонпиль подорвался с места и побежал в сторону туалета. Сбежав по лестнице, он завернул направо. Внутри никого не оказалось. Ким подошёл к зеркалу и отчаянно уставился на свое отражение, попытаясь рассмотреть своё лицо. Глаза, нос, губы — какие они? Он смотрит, он видит, но в следующую секунду уже не помнит. Как понять, кто глядит на него из-за стеклянной поверхности? «Кто ты, черт возьми, такой?» — думает он и старается дышать глубоко, чтобы угомонить колотящую в висках кровь.
***
Но Вонпиль не сходит с ума, не перестаёт узнавать предметы. Он идёт по улице, сбежав из универа, смотрит вниз, на свои ботинки, и понимает, что это — ботинки. Он смотрит на экран телефона и видит на заставке карту звездного неба, понимает, что вот — телефон, экран, заставка. Вокруг люди, а на небе — настоящем — не звезды, а тусклое солнце. Сейчас, успокоившись, он подумал о том, что нужно сходить к психотерапевту, но позже, когда время будет. А потом вспомнил о доуновской записке. Он любит вот так спокойно гулять в одиночестве, наедине с мыслями, поэтому все же решается свернуть в сторону Инсандона. Нужно будет все же проехаться на метро, а остальную часть пройти пешком.
Вонпиль спускается в переход, подходит к стенду со схемой линий метрополитена и попутно шарится в рюкзаке в поисках проездного. Как раз осталась последняя поездка.
Ему повезло, что в днём в этом направлении почти никто не ездит. На полупустой платформе уже через минуту слышится звук приближающегося поезда. Вонпиль поправляет челку, которую потрепал ветер, и через несколько секунд уже сидит в вагоне. Двери закрываются, и он достаёт из рюкзака книгу, открывает на тридцатой странице, пытается сосредоточиться на чтении. Абзац, ещё абзац, страница — он не помнит, о чем читал минуту назад. Он закрывает книгу и даёт себе время подумать. зачем в будний день он едет туда? Ведь напарник Доуна говорил, что тот работает только по выходным, потому что ещё учится в школе. Вонпиль вспомнил то чувство, когда он шёл по тротуару и понимал, что идёт не в ту сторону, но продолжал идти, поскольку развернуться у всех на глазах казалось ему слишком глупым. поэтому он просто продолжал ехать, пялясь в окно напротив, пока не на электронном табло в начале вагона не высветилось название станции «Инсандон».
В этом районе было люднее, нежели возле института, однако настоящая жизнь здесь разгоралась только вечером. После тяжелого рабочего дня многие спешили расслабиться, отдохнуть и вкусно поесть. Зажигались огни, а некоторые бары и вовсе начинали работать только после десяти. Но сейчас было спокойно, разве что ветер поднялся сильнее. Вонпиль поднял ворот пальто и натянул рукава, пряча в них руки. Начинал накрапывать дождь, когда Ким свернул в переулок и оказался напротив дверей кофейни.
***
Внутри почти никого не было. Но ощущения пустоты не было: вместо тишины — разговоры шепотом и негромко играющая песня The Beatles.
«
All you need is love, — мысленно пропел Вонпиль». Он медлил. Атмосфера напомнила о первом визите. Неяркий свет и интерьер в тёплых оттенках заставили его немного расслабиться, но легкое волнение все ещё не отступало. Ким прошёл к стойке и уставился в витрину, разглядывая пончики, пирожные и чизкейки, и не заметил, что бариста уже подошёл и теперь внимательно наблюдал за ним.
— Здрав… — Вонпиль поднял взгляд на парня, посмотрел на его бейджик, чтобы убедиться, и, немного опешив, закончил, —…ствуйте.
— Так ты все-таки пришёл. А я уже и ждать перестал, — улыбнулся Доун.
— Д-долгая история.
— Так может расскажешь? Сейчас у меня как раз перерыв будет.
Вонпиль попался. Он глянул в окно — дождь набирал силу и бил холодными струями по стеклу. Ему и самому было интересно, почему Доун был здесь в учебный день, ведь дойти сюда ему помогла уверенность в том, что они не встретятся. По крайней мере, не сегодня. Не сейчас.
— Так что тебе приготовить? — не переставая улыбаться, спросил Доун.
***
Ким пялился на сидящего рядом Доуна. Жесткие волосы, слегка приоткрытый лоб, два прокола в правом ухе… Он думает о том, что этот парень совсем не боится начальства, раз, пусть и в перерыв, позволяет себе сидеть с ним.
Решается спросить.
— Ну, по правде говоря, это место принадлежит моим родителям, поэтому я не пренебрегаю всякого рода поблажками, — наступило молчание. Доун понял, что Вонпиля можно развести на разговор только если самому болтать без остановки. — Так вот, тогда мне тоже интересно, почему ты пришёл спустя две недели. Если бы не хотел — совсем бы не появился. А если хотел, то почему не сделал этого раньше?
— Ну, я не обратил внимания на твою записку, потому что спешил. А потом она затерялась между страницами книги.
Доун усмехнулся.
— Мог и бы просто так зайти.
— «Просто так»? Но мы даже не были знакомы. И вообще я кофе не очень люблю.
— Правда? Зачем же ты его пьёшь сейчас? Я могу заварить чай, — Доун уже приподнялся, но Вонпиль удержал его за предплечье.
— Не нужно. У тебя неплохо получается.
Доун ответил улыбкой. Вонпиль отвел взгляд и прикрыл лицо рукой.
Дождь за окном почти прекратился, только редкие капли стучали по карнизу. Время перерыва — время, когда они могли узнать друг друга чуть лучше, удержать, дать повод встретиться снова — вышло уже давно.
— Погода стала лучше. Теперь можешь ехать домой, а мне пора возвращаться к работе.
Вонпиль вышел на улицу и остановился под крышей здания, оставив позади стеклянную дверь кафе. Он думал о том, что все это было как-то несправедливо. Его ожидания были обмануты. На какое-то время ему показалось, что Доун интересуется им, но сейчас он выставил все так, будто Ким здесь был только из-за какого-то бессмысленного дождя. С другой стороны, он был благодарен ему за это: было неудобно оставаться дольше. Кто они друг другу? Если этот парень пройдёт мимо него на улице, он даже не сможет узнать его.
Вонпиль сделал шаг из-под крыши и направился в сторону остановки.
Когда он подходил к дому, снова начался дождь. С того дня Ким Вонпилю стало хуже. Он взял академический отпуск в университете и больше там не появлялся.
