there is no hope of fate

Весна в Донкастере выдаётся на удивление тёплой и солнечной, когда обычно в это время года здесь идут проливные дожди и стоит необычайно пасмурная погода, словно природа ополчается на городок вместо того, чтобы лить воду в Сахаре. И Луи честно готов на это пожаловаться, когда просыпается от ярких солнечных лучей, светящих ему прямо в глаза сквозь тюлевые занавески молочно-кремового цвета. Он сонно потягивается, вдруг осознавая, что не ощущает свою правую руку, и резко открывает глаза. Ему хватает двух секунд, чтобы всё вспомнить и тут же улыбнуться на собственные мысли. Гарри лежит на его груди, прижавшись своим животом и щекой к торсу старшего парня, его обнаженная спина расслабленно поднимается и опускается при вдохе и выдохе, а его спутанные кудри щекочут ключицы Луи. Последний выпутывает затекшую руку из-под подушки, запуская пальцы в локоны Стайлса и начинает медленно их перебирать, боясь издать лишний звук или шорох, который мог бы разбудить Гарри. В конце концов, они ещё не так часто просыпались вместе, для того, чтобы Луи понял, насколько чуткий у парня сон, так что он не хочет лишний раз испытывать судьбу. И вообще, у него есть дела поважнее и Гарри, который бы отвлекал его внимание сейчас, был бы совсем не кстати. Комната. Его комната, в которой он начал свою взрослую жизнь, съехав от мамы вместе с Джеммой. Луи обводит её взглядом, зацепляя своё внимание на всевозможных эскизах татуировок, рисунков, маленьких деревянных статуэтках кошек, видимо тех, которым не хватило места в коридоре. Он рассматривает книги, блокноты, всё, как будто заново прикасаясь к истории Гарри, его интересам и увлечениям, и как будто заново открывает его для себя. Он медленно и аккуратно выползает из-под Гарри, заменяя своё тело подушкой, отчего парень недовольно ворчит во сне, прижимаясь к ней ещё сильнее. Луи не может остановить себя перед тем, чтобы не сесть на корточки перед кроватью и не рассмотреть каждую родинку на теле Гарри. Да, у него ещё будет время, чтобы изучить каждую его татуировку, или то, как быстро бегают зрачки под его веками во сне, или то, насколько сильно меняется его дыхание в полудреме, да. Но сейчас он хочет запечатлеть своё первое совместное пробуждение с ним. Когда ему не мешают ни сестры, ни родные, ни будильник, и когда у него просто есть время посмотреть на расслабленные черты лица Гарри и не бояться, что в следующую секунду дверь откроется и на пороге проявится Дэн с пистолетом в руках, что было бы весьма символично. Хотя Луи и знает, что он никогда так не сделает. И как по команде, откуда-то позади, за стенкой, раздаётся глухой звук звона посуды, отчего Луи подскакивает, чуть ли не падая на пол. Он должен был предугадать, что кто-то будет здесь в субботнее утро, хоть и не представляет, сколько конкретно сейчас времени. Парень решает, что встреча с незнакомцем, даже если его имя будет Джемма, должна произвести на обоих приятное впечатление, поэтому решает все же сначала принять душ, захватив первое попавшееся полотенце и чистое бельё из комода Гарри. Луи не думает, что он будет против. И уже спустя несколько минут, свежий и полный сил Луи, стоит в дверном проёме кухни и не знает, с чего начать разговор. Всё же незнакомцем оказалась Джемма, так что парень облегчённо выдыхает, заламывая пальцы на руках и наблюдая за тем, как девушка готовит завтрак, стоя к нему спиной. — Доброе утро, Луи! Луи вздрагивает, очевидно понимая, что его услышали, но не понимая, каким образом, раскрыли. — Эм… Доброе? Но ты ведь даже не посмотрела на меня? Джемма разворачивается, приподнимает бровь и издаёт кроткий смешок. — Мне не обязательно смотреть на того, кто стоит за моей спиной, чтобы понять, что это ты. Луи, всё ещё ничего не понимая, проходит вглубь маленькой, но уютной кухни, присаживаясь на небольшой диванчик. Он оглядывает помещение, подмечая, что на холодильнике расположено слишком много магнитов, и что, возможно, внутри него, есть ещё столько же. — Мгхм, — пытается привлечь внимание к себе Луи, сгорая от любопытства. — Брось, — начинает девушка, разбивая об сковороду несколько яиц, что с шипением начинают на ней скворчать. — Гарри не то, чтобы любитель водить кого-либо к себе домой, если ты понимаешь, о чём я. А учитывая то, что в последний месяц слово «Луи» покидало его губы чаще, чем имя Фрэнсис, боюсь представить, какой была бы моя реакция, если бы это был не ты. Луи краснеет, смущенно улыбаясь и опуская взгляд на свои скрещенные пальцы. Гарри Стайлс влюблён в него. — Не любитель водить кого-либо? — поддерживает разговор Луи просто потому что ему нравится говорить о Гарри, а особенно об их чувствах. И немного потому, что Джемма кажется довольно интересной. — Он ужасен в этом, если честно, — хихикает девушка, разворачиваясь, и, облокотившись об кухонный стол, устремляет свой взгляд на Луи. — Даже не представляю, каким образом вы двое начали встречаться. — Эй, вообще-то он не ужасен, — возмущается Луи, пытаясь подавить желание начать спорить. В конце концов, Джемма на год старше его самого и является сестрой Гарри, так что нужно вести себя достойно. — И очень даже прекрасен. И мы двое тоже прекрасно встречаемся. Девушка смеётся, прижимая кухонную лопатку к груди. — Честное слово, я никогда не встречала человека, так сильно подходящего для моего брата. Ты действительно ничего не заметил? Луи хмурится, но отрицательно машет головой, наблюдая за тем, как девушка на некоторое время возвращает своё внимание обратно к яичнице. — Ни то, насколько он нерешительный, ни то, насколько долго ему нужно понимать чувства, которые к нему испытывают? Теперь она уже не смеётся, лишь кидая на Луи заинтересованные взгляды, одновременно с тем проверяя готовность еды. И в этот момент какой-то клапан внутри Луи щёлкает, позволяя ему более трезво взглянуть на их с Гарри отношения, на то, почему они так долго к этому шли, на то, как упорно не хотели видеть очевидное и на то, какие они все же идиоты. Он вспоминает свой первый бзик по поводу их первого поцелуя, то, как Гарри каждый раз осторожничал, прежде чем обнять Луи, и всё это вызывает настолько сильные и противоречивые эмоции, что Луи не может не засмеяться, прикрывая лицо руками и всеми фибрами своего тела чувствуя, как Джемма тоже начинает смеяться. — Боже, я вообще удивлён, что сейчас здесь сижу, — лепечет Луи сквозь смех, заставляя девушку засмеяться ещё громче вслед за ним. — Идеально. Просто идеально, — улыбается та, раскладывая тушеные овощи из второй сковородки по тарелкам, — Я надеюсь на то, что вы поженитесь прежде чем я умру, ребята. — С кем это ты сватаешь моего парня? — заходит в комнату Гарри, протирая мокрые после душа волосы, с которых стекает вода на его голый торс. Он подходит к Джемме прежде, целуя её в щеку, и уже после садясь рядом с Луи. Последний думает, что это ненормально — ревновать Гарри к Джемме, но ничего не может с собой поделать до тех пор, пока не ощущает тёплую и всё ещё мокрую руку парня на своей талии. — Доброе утро, Белоснежка, — вполголоса говорит парень, но ему, кажется, всё равно на то, услышит это Джемма или нет. Он лишь пытается создать вакуум для них обоих, за что Луи ему слишком сильно благодарен. — Это почему я Белоснежка? — кривится он, разворачиваясь к лицу парня и оказываясь от него лишь в паре сантиметров. — Ну, она же у нас общалась с животными, пела им песенки и прочее. — Если под животными ты имеешь ввиду гномов, то это очень неудачное сравнение, Гарольд, — заключает Луи, слыша тихое хихиканье Джеммы на фоне. Гарри лишь улыбается, но ямочки на его щеках становятся глубже, заставляя Луи поцеловать их прежде, чем развернуться к своей тарелке. — Кстати, — вдруг начинает он, роняя вилку на стол от неожиданности собственной резкости, — Как поживает твой попугай, Джемма? Гарри рассказывал, что у вас есть кошка, но я не вижу ни её, ни пернатого. — О, они прекрасно уживаются, на самом деле, — Джемма заинтересованно смотрит на Луи, позабыв о завтраке, — Если не считать тот факт, что Фрэнсис проводит практически всё своё время, наблюдая за Голубчиком в клетке. — Голубчиком? — смеётся Луи, ощущая как хватка на его талии разжимается и в следующую секунду слева от него слышится скрежет столовых приборов по посуде. — Ты серьёзно назвала его в честь той синей ару из мультфильма? — Ну, он был слишком милым. Тем более, Гарри любит этот мультик — — Эй, вообще-то его люблю не один я, — оправдывается парень, тыкая вилкой в девушку. — Да, да, этот фильм любят люди всех возрастов и прочая чепуха, которую ты говоришь про каждую романтическую комедию, братец. Реальная любовь и Бриолин уже должны были получить сотни Оскаров только за одни такие лозунги из твоих уст. — Что за — — Тебе нравится Бриолин? — перебивает его Луи, уже путаясь в собственных мыслях, потому что подождите, Гарри Стайлс действительно парень-мечта. — Не то, чтобы сильно — — О, Луи, он пересматривает его каждые выходные, так что будь к этому готов, — вмешивается Джемма. — Я играл Денни в школьном мюзикле, — смущенно встревает Луи и все вокруг замолкают. Он переводит взгляд на Гарри, чьё лицо сейчас полностью олицетворяют восхищение и гордость то ли за себя, то ли за Луи. — Ты играл Денни Зуко?! — почти кричит он, восторженно хлопая глазами. — Ну… да. Я даже до сих пор помню пару шагов из хореографии. И! — вдруг добавляет он, будто бы читая мысли в голове Гарри, который, кажется, готов захлопать в ладоши от счастья прямо сейчас, — Не смей просить меня танцевать для тебя. Это даже не стриптиз, так что мой ответ будет отрицательным. Лицо Гарри лишь на долю секунды становится грустным, прежде чем он вновь расплывается в сумасшедшей улыбке. — Ну же, я буду твоей Сэнди! Луи пытается уловить хоть толику усмешки или презрения со стороны Гарри, но выражение лица последнего слишком очевидно выражает только лишь удивление, поддержку и радость, так что он сдаётся. — Как будто ты сейчас ей не являешься, — Томлинсон возвращает своё внимание к тарелке с едой, чувствуя, как горят его щеки под взглядом Гарри. — То есть… ты согласен и на Дэнни и на стриптиз? — О господи, да, продолжайте делать вид, что меня здесь нет! Это ведь так увлекательно! — взмахивает руками Джемма, но Луи успевает увидеть её улыбку, прежде чем вновь развернуться к Гарри и ткнуть его в живот. Он пищит от неожиданности, тут же забираясь руками под футболку Луи и начиная его щекотать. Последний визжит в ответ, отбрыкиваясь и смеясь, пытаясь сделать что-то в отместку, но вместо этого лишь скрючивается от хохота и неистового ощущения, которое невозможно ни с чем сравнить, и если бы этим можно было бы убить, Луи бы давно был мёртв. В итоге, спустя уже несколько секунд, он почти теряет контроль над своим телом, падая на диван, но успевает отпихнуть Гарри в противоположную от себя сторону, и в следующую же секунду слышит звонок своего телефона, трезвонивший откуда-то из комнаты Гарри. — Чёрт, — вскакивает он, почти перепрыгивая через Гарри и преодолевая расстояние до источника раздражающего звука за несколько секунд. Он достаёт телефон из заднего кармана своих джинс, аккуратно висящих на стуле (спасибо, Гарри) и берёт трубку, не смотря на номер телефона. — Алло? — Луи, наконец-то. Рад тебя слышать. Непонятная тяжесть вдруг оседает на плечи Луи, когда он слышит слегка дребезжащий голос Дэна через динамик телефона. Он протяжно вздыхает, решая, что бросать трубку будет не лучшим решением. — Не могу сказать тебе того же. — Луи, хватит, ладно? Это не то, о чём я хотел поговорить. — Собственно, как и всегда. Ты ведь никогда не хочешь брать на себя ответственность, правда? — Сейчас как раз не тот случай, и я надеюсь, что ты выслушаешь меня. Возмутительно. Кем он себя возомнил, для того, чтобы ему нужно было подчиняться? Для того, чтобы заполучить как минимум уважение, нужно хотя бы стать человеком, а здесь и до животного далеко. — Почему это должен делать я, если ты даже не пытался? Слушай, я правда прислушивался к тебе и маме первые несколько месяцев, и я правда пытался вести себя достойно с тобой, твоими дружками и их дочерями. Чёрт, да я даже пытался влюбиться в них. Но когда всё это зашло слишком далеко и ты даже не пытался этого остановить, мне просто стало не о чем разговаривать ни с тобой, ни с ними, поэтому Дэн, от всего моего доброго сердца, так сильно любящего свою мать. Иди нахрен. — Я пойду, если не выполню своё условие. — перебивает его Дэн, чтобы Луи не сбросил трубку прежде, чем этот разговор закончится. Но для парня он уже давно именно там. — Я слушаю, — без эмоционально и незаинтересованно бормочет он. — На этой неделе мы встречаемся, чтобы обговорить планы по инвестициям в уже вырытые на окраине котлованы, и там будет и Чарльз с Элеонор. Мы сделаем всё именно так, что Чарльз сам захочет отгородить тебя от своей дочери. Луи щурит глаза, обдумывая всевозможные варианты развития событий и одновременно с тем рассматривая скетчбуки Гарри, лежащие на столе. — Разве это нельзя было сделать раньше? И каков шанс, что это сработает? У меня… у меня вообще-то есть парень, и я хотел бы провести остаток своей жизни, работая только на один фронт*. Луи слышит тихое шуршание и бормотание по ту сторону телефонной линии, что не придаёт ему никакой уверенности. — Чарльз уважает сохранение целомудренности. Если ты понимаешь, о чем я. — Какое мне дело до его гребаных фетишей? — Нет, Луи, это касается не его, а его дочери. Лицо Луи скорчивается в пренебрежительной гримасе. — Ты имеешь ввиду, что я должен буду… — В последний раз. Ты ведь уже делал это ранее, и это, казалось, не вызывало у тебя отвращения. — Господи, — Луи зажмуривает глаза, потирая переносицу между большим и указательным пальцем. Всё это звучит как план по ограблению придорожной заправки на одну упаковку жвачки. Настолько хреново и тупо. — Это было не напоказ. И мне не понравилось, если что. — Луи, мне плевать на твои предпочтения в партнёрах. Просто сделай это ради себя и мы все будем свободны. А сейчас прости, мне нужно идти, ведь только у тебя в нашей семье суббота — выходной день. Луи сбрасывает вызов, после чего кидает телефон на кровать. Пиздец. Он чувствует, как его сердце сжимается. Он предаёт Гарри. Даже… делая это не по своей воле, он понимает, что простые прижимания и грязные поцелуйчики на показ — это и есть предательство. Он не хочет этого, так не хочет. Но он так же хочет, чтобы всё это поскорее закончилось, поэтому у него нет выбора. Просто нет. Он пытается прийти в норму ещё пару минут, вслушиваясь в отдалённые голоса Гарри и Джеммы, в тихое поскрипывание и скрежет клетки с Голубчиком, доносящееся из приоткрытой комнаты девушки, и эти звуки почти успокаивают его. У него есть ещё несколько дней до этого. Нужно провести их хорошо. Его всё ещё трясёт, но он возвращается на кухню, стараясь избегать любопытных взглядов, но это просто невозможно. — Кто звонил? — интересуется Гарри, хлопая ладонью по пустому месту рядом с собой. Луи заламывает пальцы, присаживаясь на край узкого диванчика. — Мама? Спрашивала, где я. Всё в порядке сейчас. — Его слова путаются, а взгляд бегает по скатерти, изучая узоры на ней. Он натягивает улыбку, поднимая голову, и встречается с недоверчивым взглядом Джеммы. Она косится на парня несколько секунд, прежде чем молча вернуться к еде. Гарри кажется не таким подозрительным, притягивая Луи ближе и целуя в макушку. — Надеюсь, ты ничего ей не рассказал. Было бы неловко. Луи издаёт тихий смешок, всё ещё мысленно отгоняя от себя мрачные тучи. Сейчас он с Гарри, а Гарри с ним, и не нужно думать ни о чём больше. Всё в порядке. Всё в норме. — Почему ты не ешь? — спрашивает младший, пододвигая тарелку с едой ближе к Луи. Последний неловко косится на неё. Он не хочет есть сейчас. Он вообще не хочет здесь находиться. Здесь, рядом с Гарри, который слишком добр и заботлив, и всё это для Луи, который буквально ведёт двойную жизнь за его спиной, и это убивает его сейчас больше, чем когда-либо. Он отрицательно кивает, стараясь быть максимально вежливым. — Я наелся, всё было очень вкусно, правда, — — Лу, у тебя точно в порядке? — спрашивает Гарри, в его голосе слышится взволнованность. Луи сглатывает ком в горле, облизывая пересохшие от нервозности, губы. — Да-а, с чего ты взял что что-то не так? Мне просто… я думаю, мне нужно прогуляться, ты не возражаешь? — тараторит он так же быстро, как и встаёт из-за стола, не взглянув ни на кого в комнате, и эта напряженность как внутри него самого, так и вокруг, давит на него со всех сторон, от чего на его глаза наворачиваются слёзы. Он ужасен, господи, как же он ужасен. Он никогда не думал о Гарри и о том, что, должно быть, чувствует парень, и осознание того, что Луи превращается в Дэна, заставляет его внутренности перевернуться. Он должен уйти отсюда, пока всё не устаканится. Возможно, вернуться после того, как сыграет роль альфа-самца на вечере, хотя вряд ли он сможет после всего этого. Но он не успевает выйти из комнаты, как его запястье хватает рука Гарри. — Пусти! — почти кричит Луи, оборачиваясь и пытаясь вырвать свою руку из руки парня. Его глаза наполняются слезами, а нижняя губа предательски трясётся, пока младший тянет его на себя. — Луи, что случилось? — волнуется Гарри, сжимая пальцы на запястье Луи всё сильнее, как будто бы шатен может упасть, если его отпустить. Томлинсон набирает воздуха в лёгкие, неожиданно даже для самого себя, всхлипывая, что делает ситуацию только хуже. Он не хочет, чтобы Гарри видел его слёзы, он не хочет, чтобы всё было так, он хочет, нет, он должен уйти. Он одним рывком дёргает руку, но Гарри оказывается сильнее, притягивая его к себе в ответ, и это то, что добивает Луи окончательно. Он падает на него, не удерживаясь на ногах и ломается, опустошается на глазах, утыкаясь носом в шею Гарри и громко всхлипывая. Картинка перед глазами в мгновенье ока размывается и он чувствует, как плачет, громко и открыто. Слишком больно для того, чтобы быть правдой. Слишком реально, для того, чтобы быть ложью. Луи плачет, захлебывается в слезах, хватаясь за голое тело Гарри как за спасательный круг, его слёзы мокрыми следами остаются на коже младшего парня, и он ничего, чёрт возьми, не может с этим поделать, воспринимая абсолютное ничего из того, что происходит вокруг. — Прости, пожалуйста, прости, — шепчет он словно мантру куда-то в ключицы Гарри, задыхаясь от боли и чувствуя как его сердце разбивается, — Я так не хочу тебя потерять. Слишком громко даже для шепота. И это было единственным, что осознал Луи, прежде чем слёзы новой волной полились из его глаз. Чёрт, как же он жалок. Он не слышит и не понимает ничего, кроме собственной боли и солёных слёз, которые уже вскоре оказываются везде, и Луи хочет в них утопиться. — Я здесь, я с тобой и я никуда не уйду, слышишь? Он не слышит, лишь с удвоенной силой обхватывая крепкую спину Гарри и плачет, плачет, плачет, кажется так много, что ещё чуть-чуть и в его организме не останется ни капли жидкости. — Эй, всё будет хорошо, — Луи чувствует руки парня, крепко обхватывающие его и покачивающие из стороны в сторону. Так делала его мама, когда Луи был совсем маленький и боялся монстров в шкафу. Она обнимала его, пряча лицо мальчика в свой шерстяной халат и шептала ему на ухо сказки, чтобы он спокойно уснул. Луи вспоминает это сейчас, рвано вдыхая аромат тела Гарри и успокаивается, всё ещё его не отпуская. — Я люблю тебя и никогда не оставлю, слышишь? Всё будет в порядке. Мы справимся со всем этим. Луи издаёт очередной тихий всхлип, прежде чем попытаться включить свои мозги. Гарри действительно поддерживает его, даже не понимая и не зная, что Луи имеет ввиду. Это убивает. — Ничего не в порядке, Хаз, — хрипит Томлинсон, пугаясь своего ослабленного голоса. Они всё ещё сидят в обнимку, пока Гарри покачивает их тела из стороны в сторону и приглушенный голос Джеммы раздаётся где-то за стенкой. — Ты хочешь поговорить об этом? — шепчет Гарри настолько тихо, насколько это возможно, будто боясь спугнуть рыбу, пойманную на крючок. Он хочет. До невозможности хочет. Но как он это сделает и какую реакцию ожидать от Гарри. Луи боится. — Дэн хочет, чтобы я сделал кое-что не очень хорошее для того, чтобы сделать лучше всем нам, — выпаливает Луи, и то, что он это сделал — можно считать за победу. Он хнычет, целуя соленую от слёз кожу Гарри. — Но разве вам будет лучше от того, что ты сделаешь что-то не хорошее? — спрашивает Гарри, забираясь руками под футболку Луи и оглаживая его спину. — Кому как, — отвечает Луи, потому что ему точно нет. Он запомнит это на всю оставшуюся жизнь и всегда будет корить себя за это, просто глядя на Гарри. Может, ещё не поздно передумать?.. — Я могу как-то помочь? Луи хмыкает, грустно улыбаясь в нежную кожу на шее парня. — Я могу только лишь мечтать об этом, Хаз. Они сидят так еще несколько минут в тишине, пока Луи пытается прийти в норму и восстановить дыхание. — У Джеммы сегодня скачки, — подаёт тихий голос Гарри, целуя Луи в висок, — Ну, знаешь, междугородний турнир, много пива, потных мужчин и денег. Я подумал… может тебе стоит отвлечься? Забыть об этом хотя бы на время, а потом мы всё решим. Томлинсон улыбается, шмыгая носом, но всё ещё не поднимая голову. Он, должно быть, ужасно выглядит. Это удручает. — Было бы здорово, — что на самом деле так. Ему нужно отвлечься, а замкнутое пространство, хоть и в такой приятной компании, совершенно не поможет этой задаче. ~°~ На лошадиные скачки в Донкастере съезжаются многие, и это скорее походит на клише, чем на какую-то традицию. Мол, в провинциальных городах Англии только и делают, что пьют вино, стригут газон и скачут на конях. Лично Луи никогда не был свидетелем данного мероприятия, хоть и прожил в этом городе всю свою жизнь. И, не то, чтобы он многое потерял. По-крайней мере, сейчас, пробираясь сквозь толпу мужчин в накрахмаленных пиджаках, женщин в шляпах с огромными полями и торчащими во все стороны перьями, и их детей, бегающих по ступенькам взад и вперёд, он убеждается именно в этом. — Я будто вернулся в двадцатый век! — кричит он, крепче сжимая руку Гарри, который тащит его за собой наверх. Вокруг творится невыносимый шум и гам, позади них остаются ещё несколько десятков переполненных людьми, рядов. Здесь умудрилась уместиться целая половина Донкастера, которая издаёт ещё больше шума, чем все животные в зоомагазине Луи, вместе взятые. — Почему они так орут, господи? — сам кричит Луи, демонстративно затыкая уши и врезаясь в Гарри, когда тот резко останавливается, чтобы пробиться в вип-ложу, и всё потому что «привилегии — не взяточничество». Оказывается, и это сделать непросто. — Думают, на кого сделать ставки. Видишь, — он тыкает пальцем куда-то вниз, где жокеи проверяют снаряжение на своих лошадях с пронумерованными седлами, а вокруг них кружат их тренера и стартеры*, — Шестой победил в последние несколько раз, и я слышал, что многие поставили именно на него. Но только некоторые знают, что это Фергюс, и что он относительно недавно перенёс операцию на переднее копыто. Сейчас он в полном порядке, но первым он никак не придёт. — Если бы я знал, насколько наши привилегии масштабны, я бы сел в самую толпу, — поражается Луи. — В таком случае, не хочешь поставить на кого-нибудь? Так сказать, сравнять счёты со всеми, если вдруг проиграешь, — улыбается Гарри, обнимая Томлинсона за поясницу. — О, нет, я совсем в этом не разбираюсь, и из всех лошадей я знаю только Фергюса, о котором только что услышал от тебя, — кривится Луи, пока Гарри смеётся и подходит к девушке в форме. — Тесс, одно место за Стайлс, — обращается он к ней, пока Тесс проверяет фамилии в списке. — Что, Джемма уже не может себе позволить два места в вип-ложе? — смеётся она, кивая Гарри головой куда-то вправо. — Ну так стареет, — пожимает плечами парень, ведя Луи по направлению кивка головы девушки. — Я не понял. Это значит, что мы будем сидеть друг на друге, или что? — Это значит, что у нас будет один диван. Но я бы не отказался посидеть друг на друге на нём, — отвечает Гарри, отчего Луи поджимает губы, пытаясь скрыть улыбку. Они проходят ещё пару метров по длинному коридору, прежде чем остановиться перед очередной стеклянной дверью и войти в неё. Здесь уже сидят несколько мужчин с их жёнами, обсуждая предстоящие скачки за большим и круглым столом. На потолке прямо перед диванчиками висит плазменный телевизор, транслирующий происходящее на ипподроме, а вместо стены или пустого пространства для наблюдения за игрой свысока, здесь закреплено огромное звуконепроницаемое стекло. Челюсть Луи сталкивается с полом и он не успевает даже подумать, как докатился до такой жизни, прежде чем к нему с Гарри подходит официантка с блокнотом в руке. Это что за ресторан такой? — Стайлс! Сколько лет, сколько зим! — Она игнорирует Луи, обращая всё своё внимание на Гарри. — Энни! Ты как всегда прекрасна! — светится Гарри, обнимая девушку. Видимо, она многое значит для него, — думает Луи, стоя в стороне и наблюдая за происходящим. — Луи, познакомься, это Энни, человек, который помог Джемме устроиться сюда, когда мы только переехали. Если бы не она — — О, Гарри, остынь, Джемма талантливый ипполог, она бы не пропала. Луи пожимает девушке руку, вежливо улыбаясь. — Луи Томлинсон, я — эм, — стопорится он, не зная, как себя представить, когда на помощь приходит Гарри. — Мой парень. Самый лучший парень на свете, так что даже не думай отбивать у меня и его, — хвастается он, хотя именно Луи сейчас ощущает себя гордо. — Но я уже тысячу раз извинилась перед тобой за это, Гарри, милый — — Всё в порядке. Правда. Что было, то прошло, — успокаивает он девушку, пока Луи думает, что скоро успокаивать нужно будет и его. У них есть о чём поговорить, — В любом случае, ты не могла бы подойти чуть позже, но уже вместе с бутылкой какого-нибудь шампанского, стоящего дороже тридцати фунтов? — Не льсти себе, все мы знаем, что ты не можешь себе этого позволить, — шутит она и удаляется, помахав рукой напоследок. — О чём это она? — спрашивает Луи у Гарри, который медленно подводит их обоих к дивану. Потому что из этого диалога он понял только то, что девушку-официантку на ипподроме зовут Энни. — О, это долгая история, связанная с тем, что шампанское здесь никогда не стоило дороже тридцати фунтов, и за такое достижение это место десятки раз получало награды. Ничего особенного, — поясняет он, наблюдая за тем, как Луи присаживается на софу, и уже через несколько секунд, младший оказывается на его коленях. — Правда что ли? — язвит Луи, чувствуя в своих руках преимущество и обнимая Гарри за бёдра. — Потому что я явно спрашивал не об этом. Вообще-то об этом, но это не последнее, что он хочет узнать. — Мм? — ухмыляется Гарри, обвивая шею Луи в ответ. — Оказывается, у тебя уводили парня. Какая жалость, — Луи демонстративно надувает губы, забираясь холодными пальцами под полурасстегнутую рубашку парня и оглаживая выпирающие тазовые косточки. Гарри ерзает на его коленях, не сводя глаз с губ Луи. — Ты серьёзно хочешь поговорить об этом сейчас? — Нет, на самом деле, — пальцы Луи скользят чуть ниже. — Я хочу сделать ставку прямо сейчас. Гарри выпрямляется, поднимая брови вверх. — Что? — Ну же, брось, будет весело. Зато теперь я точно не поставлю на Фергюса. Гарри трясёт головой, нервно хихикая, и устраивается на коленях Луи поудобнее, кладя голову ему на грудь и как бы становясь меньше в его руках. — Ты зануда, Луи Томлинсон. — Но ты любишь меня. — Фетиш на парней со странностями, — фыркает Гарри, улыбаясь в кожу Луи на ключицах. — Давай хотя бы поспорим. — На что? — Я не знаю, на что обычно люди спорят? Луи смеётся, засовывая руки в задние карманы трахни-меня-штанов Гарри. — И это я ещё зануда. — Фу, какой грубиян, — младший тыкает пальцем в живот Луи, отчего последний пищит. — После этого я даже спорить с тобой не хочу! — лепечет Томлинсон, пытаясь скинуть Гарри с себя. — Какие мы драматичные, — хихикает Гарри, наваливаясь на Луи и придавливая его к дивану. — Ой, заткнись, — улыбается шатен, кладя голову на плечо парня. — Спорим на то, что если выиграет моя кобыла, то я трахну тебя на этом диванчике, — шепчет Гарри, отчего Луи охает, шлепая его по бедру. — Что за мысли посещают вашу шальную голову, мистер Стайлс! Вообще-то, вы здесь не одни! И даже если бы он этого хотел (а он бы этого хотел), то они явно не стали бы смущать тех уважаемых персон, сидящих за игральным столом, уже сейчас косо смотрящих в сторону двух парней. — Ну же, давай. Я всё равно смогу сделать так, что здесь никого не будет. — Ты сводишь меня в своё любимое место, если я выиграю, — задумчиво отвечает Луи, перебирая прядки волос на голове Гарри. Он бы хотел это знать. Ведь в любимом месте человека всегда есть его частичка. — Ладно, — отвечает Гарри лишь спустя несколько секунд. По всей видимости, он раздумывал над язвительным ответом, но передумал, так что теперь осталось самое сложное, — Так, кого ты выбираешь? Луи приподнимает голову, чтобы взглянуть на картинки, мерцающие на экране телевизора. Он в любом случае ничего не разглядит, если будет смотреть через окно, поэтому рассматривает лошадей на электронике. Первый номер кажется ему слишком тощим, на втором коне поедет слишком низкий жокей, третий конь просто страшный, и так он высматривает самого достойного претендента, которым оказывается восьмой участник. — Я немного знаю о лошадях и о всех этих правилах, но мне кажется, что восьмой конь проходит по всем параметрам. — Это по каким же? — откликается Гарри, разглядывая лицо Луи, пока последний занят кобылами. — Ну, знаешь, он высокий и мускулистый, а ещё он кажется самым сдержанным. Типа, как будто он реально волнуется и готовится к этой гонке. Гарри улыбается, поднимая руку, которую видит Энни, и уже через секунду появляется рядом с ними. — Ваше самое дорогое шампанское за тридцать один фунт подано, — она ставит ведёрко со льдом и бутылкой внутри, на кофейный столик, — Что насчёт ставок? — Луи выбрал восьмой номер, верно, любимый? — обращается к нему Гарри, всё ещё развалившись на софе и на Луи, как будто вокруг никого нет. — Ага, — краснеет Луи, делая вид, что внимательно следит за происходящим на экране телевизора. — А какой коэффициент? — Один к двум. — Ого, тогда ставлю двадцать баксов, — пускает всё на самотёк Луи, доставая из заднего кармана штанов Гарри свой бумажник (потому что семейный бюджет — общий бюджет) и отдаёт деньги. — Я ставлю на второй. Риччи сегодня в ударе, — говорит Гарри, отдавая девушке ту же сумму, что дал Томлинсон. Энни записывает всё в блокнот и уходит. — Не боишься проиграть, мм? — улыбается Гарри, довольно располагая свои длинные конечности на подлокотнике дивана. — Бояться здесь должен только ты, Гарольд. Брат главного специалиста по лошадям вдруг проиграет свои деньги таким позорным способом, глядите-ка! Гарри довольно хихикает, сплетая их ладони в замок и рассматривая всё происходящее внизу сквозь стекло. Луи тоже обращает на это внимание — люди на трибунах копошатся и нервничают, пока на табло выводится обратный отсчёт. Две минуты. Лошади и жокеи уже находятся за задворками какой-то непонятной для Луи херни, похожей на кабинки общественного туалета, но он всё равно ощущает небывалый азарт, бурлящий в крови. Это его первые скачки. Первые скачки с его первым настоящим парнем, и это выше того, о чём он только мог мечтать. Минута. Луи начинает постукивать пальцами по подлокотнику, переводя взгляд на телевизор. Гарри наоборот — выглядит абсолютно уверенным в своей победе, с задором наблюдая за Томлинсоном. — Перестань так делать, — не выдерживает Луи, отрываясь от огромной цифры «00:29», выведенной на огромный таблоид, и устремляя свой взгляд на Гарри. — Как? — ухмыляется младший, проводя большим пальцем руки по скулам Луи. — Так, как будто ты уже меня здесь трахаешь, — заключает Луи, как раз в тот момент, когда раздается сигнальный выстрел. Дверцы общественного туалета синхронно открываются и оттуда со скоростью света выбегают десять лучших жеребцов, из-за чего Луи чуть ли не скидывает с себя Гарри, пытаясь выискать свой восьмой номер. Он находит его лишь тогда, когда поднимает взгляд на орущий телевизор, транслирующий голоса дикторов в реальном времени. — «Что он творит, боже! Какой опасный поворот, и как ловко он управляется со своей спутницей!» — кричит голос, пока Луи прикусывает себе до крови губу. Второй номер лидирует, пока восьмой наступает ему на пятки, а ведь это всего лишь первый круг. Гарри довольно хмыкает, откидываясь на Луи и сильнее придавливая его к дивану. — Потому что это и произойдет через несколько минут, — запоздало отвечает он, заставляя Луи пихнуть его в плечо. — Ещё не вечер, Гарольд, — хмыкает Луи, наблюдая за тем, как восьмой номер отстаёт от второго уже на несколько метров. Это становится не смешно. Лошади проходят первый круг и уже приближаются ко второму, но восьмой номер всё ещё не лидирует, и Луи абсолютно точно ощущает, как по его спине стекает капелька пота. Он ещё никогда в жизни не был так взволнован. Третий финальный круг. Прошло всего несколько минут с начала забега, но такое чувство, что прошла вечность, и что все нервы уже на исходе. Луи терзает свои губы, одновременно с этим заламывая пальцы, пока Гарри спокойно разливает шампанское по бокалам. Первый поворот, за ним следующий. До финиша остаётся несколько метров, когда Луи уже отчаивается и готовится лишиться своей невиновности на этом диване. Он прикрывает глаза ладонью, готовясь к поражению, но голоса диктора не дают выпасть ему из реальности. Скорее, именно они и возвращает Луи туда. — «И, о господи, какую досадную ошибку допускает второй номер, надо же, и ведь перед самым финишем! Насколько больно это выглядело, Джеки? — Слишком больно, если учитывать, что он лидировал до этого!» — О мой Бог! Дерьмо! — кричит Луи, вскакивая с дивана и подбегая к окну, где на его глазах и на всевозможных экранах выводится цифра «8» и действительно больное падение жокея с лошади под номером «2». — Только ты, любовь моя, можешь совместить в одном предложении и Бога и дерьмо, — недовольно бормочет Гарри, заваливаясь на диван и скрещивая руки на груди. — Гарри! Я выиграл, чёрт побери! — кричит Томлинсон, отлипая от стекла и с разбегу запрыгивая на диванчик, игнорируя недовольные взгляды в свою сторону. — Да, да, как будто я не понял. — Хаз, — ухмыляется Луи, целуя Гарри в щёку. — Во-первых, это не значит, что ты никогда меня не трахнешь. А во-вторых, очнись, мы идём на очередное свидание сегодня! Твои счастливые два бакса спасают твою задницу от прилюдного секса! Лицо Гарри даёт трещину слабины, и уже в следующую же секунду он мягко улыбается, позволяя Луи притянуть его ближе и соединить их губы вместе. ~°~ Луи не то, чтобы романтик. Скорее, совсем нет. А ещё точнее — его убеждения в жизни абсолютно прагматичны и реалистичны. Он никогда не умел ухаживать за кем-то, заботиться и делать вид, что ему не всё равно. Единственная вещь, которая ему хорошо удавалась — это посылать саркастические намёки на флирт и миловидно взмахивать чёлкой. Но сейчас он стоит в очереди за миндальным мороженым с арахисовой посыпкой, как любит Гарри, смотрит на него, сидящего за столиком возле окна, и думает, что это именно то, что он хочет делать всю свою жизнь. Заботиться, оберегать, любить, и всё это оказывается так просто, когда есть для кого. Луи бы никогда не подумал, что за столь короткий срок времени он сможет дойти до этого. Он думал, что ему понадобится как минимум несколько жизней, чтобы прийти к этому. — Что будете заказывать? — неожиданно спрашивает парень за кассой, вырывая Луи из собственных мыслей и вынуждая оторвать взгляд от Гарри, что удручает. Он действительно не шутил, когда говорил, что готов смотреть на него вечность. Через несколько минут он возвращается к столу с двумя рожками мороженого. Гарри выглядит обеспокоенным, резко переводя взгляд с улицы на Луи. — Что-то случилось? — интересуется Томлинсон, протягивая десерт, и садится напротив парня. — Твоя мама звонила и я взял трубку, как ты и просил, если она вдруг наберёт, — без эмоционально чеканит он, опуская взгляд на телефон, лежащий посередине стола. Луи начинает беспокоиться сильнее, но ведь он уверен в том, что его мама ничего не скажет, так в чём же проблема? — И что она сказала? — он находит руку парня под столом, накрывая её своей, чтобы хоть как-то успокоить их обоих. — Что волновалась и не знала, где ты. — Эм, — не понимает Луи ещё больше. В этом есть какая-то проблема? Гарри против материнской заботы? Возможно, им нужно поговорить об этом, или у него есть какая-то психологическая травма на этот счё — — Ты говорил, что она уже это спрашивала. Сегодня утром. Оу. Ну, теперь всё понятно. — Гарри, я — — Я понял, что тебе звонила не она, Луи, ещё сегодня, но я просто не понимаю, почему ты не хочешь мне всё объяснить? — Гарри поднимает взгляд на Томлинсона, и он плавится под таким огромным напором непонимания и злости. — Мы встречаемся, Лу, ты ещё этого не понял? И я не хочу, чтобы между нами была стена, пожалуйста. Разве я многого прошу? — Я- эм. Дело в том, что он не знает. Не знает, как объяснить, не знает что и зачем, ведь всё может закончиться уже в скором времени, и Гарри может вовсе никогда об этом не узнать. — Просто- блять, Хаз, я знаю, что звучу глупо и странно, но я не могу. По крайней мере пока. И, я знаю, что это тебя нисколечко не утешит, поэтому прошу просто довериться, потому что я люблю тебя, — спешит добавить он, чтобы бледное лицо Гарри приобрело нормальный оттенок. — Только тебя, и обещаю любить всегда, несмотря ни на что, и это самое большее, что я когда-либо мог кому-нибудь дать. Я никогда не сделаю чего-то, что сможет помешать нашим с тобой отношениям. Младший тяжело вздыхает, вынуждая Луи спохватиться и пересесть на место, рядом с парнем. Он обнимает его за талию, позволяя Гарри уткнуться ему в шею. — Скажи это ещё раз, — шепчет Аполлон, обнимая Луи сильнее, отчего последний чувствует как перекатываются мышцы его спины под футболкой. — Что, милый? — Что ты любишь меня. Луи хочет плакать. И он не уверен, от радости ли. — Я люблю тебя больше всего на свете, Гарри Эдвард Стайлс. Даже больше чем ты любишь это заведение по непонятным мне причинам. Гарри трясётся, тихо хихикая, отчего Луи облегченно выдыхает. — Видишь, — младший выпутывается из объятий и тычет пальцем в окно, а точнее на различные заведения, расположенные по ту сторону улицы. — Пекарня. — Ох, — непонимающе охает Луи, уже собираясь начать расспрашивать парня о логике между пекарней, магазином мороженого, и им самим, но потом до него доходит. — Ох! Та самая, да? В которой ты работал? Но почему именно здесь, а не в ней самой? — Я мечтал работать в этой пекарне. До того как мы переехали в Чешир, мама почти каждый день приносила нам с Джеммой такие горячую и ароматную выпечку отсюда, и когда я немного подрос, то каждый гребаный раз приходил сюда после школы и смотрел на неё, но боялся зайти внутрь. Я думал, что меня не возьмут и вышвырнут, потому что я не достоин печь такой вкусный хлеб. Он улыбается, выводя на окне невидимые узоры, пока Луи тает, так же как и его мороженое. — А потом мы переехали и я понял, что ни одна пекарня в Чешире не была мне так близка, как эта. Но, знаешь, я всё равно устроился в одну, и проработал там целый месяц. — И почему ты решил заняться росписью тел, а не тем, о чём так мечтал? — не выдерживает Луи, переплетая их руки вместе, отчего Гарри отрывает взгляд от окна и устремляет его на сцепленные ладони. — Понял, что вырос из этого, наверное. Захотел чего-то добиться. А ещё мне не понравилось работать с кассовым аппаратом, ужасная вещь. — Вы с Найлом бы сдружились, — смеётся Луи, отчего вокруг его глаз появляются морщинки. — Он тоже в них не разбирается. Не знаю, что бы он без меня делал. — Это я не знаю, что бы без тебя делал, — улыбается Гарри, сокращая расстояние между ними и целуя растянутые в улыбке, губы Луи. *стартер — человек, задействованный в подготовке лошади и жокея перед стартовым сигналом.