there is no hope of fate

'Вурст отлично ведёт мяч, отличная подача, отличная… правда, Майк? 'И да, и нет, Зак, похоже Донкастер роверс снова выбывает в этом сезоне, а ведь он только начался! 'Ну ладно, не обнадёживай начинающих игроков, их тренер итак многого натерпелся. Ты видишь того парня под номером двадцать восемь? 'Луи Томлинсон? Да, он хорош, но пока что я ничего не могу сказать о нём, если честно. Возможно, он хорош как капитан, но уж точно не как нападающий. Луи почти плачет. Его силы на исходе, хотя от первого тайма прошло не более двадцати минут. Он всячески пытается показать тренеру, что он не может больше играть, что его ноги ватные и он не может перехватить контратаку противника, но нет. Его как будто игнорируют. Он смахивает потную челку, не в силах засунуть её под бандану. Счёт 2:0, и явно не в их пользу. Луи наклоняется, касаясь пальчиками газонной травы и поднимая взгляд на трибуны — тренер смотрит на них с не читаемым выражением лица. После второго мяча, что забили им их противники — он уже перестал надеяться. Возможно, это худшее из решений, которое он мог предпринять, как тренер, но он ничего не может с этим поделать, и Луи его понимает. Им нужно выйти хотя бы в одну восьмую финала, и для этого им нужно забить еще минимум два мяча. А это тяжело, правда тяжело, потому что их командный дух находится в глубокой заднице. Томлинсон чувствует собственную вину в этом, ведь он гребаный капитан, который ведет себя ужасно по отношению к своей команде, но он так же ничего не может с этим поделать. Его взгляд метается в поисках знакомого силуэта на трибуне для запасных, но его там нет. Это выбивает Луи из колеи. Считанные секунды. Судьи совещаются, пересматривая момент, где Стив ставит подножку парню с номером четырнадцать. Он уверяет, что это было из-за того, что он сам падал, так что звучит очередной свисток. Луи даже не знает, хорошо это или плохо. Так и проходят оставшиеся двадцать минут — тренер хочет испариться в воздухе, команда хочет избить своих соперников, а Луи хочет сдохнуть. И он даже не преувеличивает. — Вы можете больше, куда подевалась ваша уверенность? — кричит на них тренер, пока кто-то обливает себя водой, кто-то вытирает пот чистым полотенцем, а Луи строчит очередной бред в телефоне. 'te amo' отправляет он Гарри, чувствуя себя максимально паршиво. Даже в такие минуты он не может перестать о нём думать. Черт, конечно он не может, ведь Гарри тоже был частью этой команды. Это Луи здесь чужой, и именно Луи не должен здесь находиться. Его место рядом с Гарри, а где будет последний — далеко не важно, если они будут вдвоём. — Я в очередной раз повторяю, защищайте свои ворота! Почему вы носитесь по середине поля, надеясь на то, что за вас всё сделает кто-то другой? Этого не будет! Это ваша игра и только в ваших силах изменить счет! Джейк толкает Луи в бок. — Будет смешно, если мы выиграем. — Для того, чтобы мы выиграли, должно произойти чудо. — пессимистично бормочет Луи в ответ, совсем не подтверждая статус капитана команды Донкастер роверс. — У вас десять минут, чтобы понять, что там на поле — ваше будущее! И если вы проиграете сегодня — вы проиграете всю свою жизнь! — не умолкает тренер, разбрасываясь мотивирующими цитатами. Луи бы не помешала ещё парочка, потому что пока что он не вдохновлён. Возможно, подойдёт что-то типа «хэй, твой парень тобой бы гордился, будь он здесь», или «ты классный нападающий, но для большей уверенности в победе тебе необходим и хороший вратарь! к счастью, у тебя уже есть один такой!». Вот тогда бы Луи победил. Но не сейчас. Его телефон разрывается от сообщений мамы, которая пришла поддержать его вместе с девочками, Найла, который уже успел напиться и шлёт ему пьяные селфи с трибуны с застрявшими чипсами в волосах, и распахнутой настежь рубашкой, что заставляет всех вокруг недоумевать. Так же Луи успел увидеть недовольного Зейна и его сообщения по типу 'забери его отсюда' 'ирландцы все такие шумные? ' И, кажется, все вокруг счастливы и довольны. Томлинсон даже начинает думать, что с ним что-то не так, пока не вспоминает причину его страданий. Да, с ним определенно что-то не так, ведь он сам во всём виноват, а обвиняет в этом весь мир вокруг. Он не замечает, как в раздевалке остаётся всего несколько человек, включая их пиар-менеджера, беседующего с парнями. Шатен не знает, куда податься. Возможно, ему стоит выпить воды, размяться, дать себе пощечину, или всё вместе и сразу, но сил хватает только на то, чтобы сидеть и думать обо всём подряд. Ладно, у него есть вариант обдумать тактику для дальнейшей игры. Стратегию. Стоять в позиции два по схеме 4-2-3-1 и в основном играть роль полузащитника. Да, он нападающий, но в защите он играет действительно сильнее, учитывая его ловкость и приземистость. Нет. Всё не так, всё не правильно. Возможно, ему стоит встать ближе к центру в таком случае. Но тогда он откроет весь левый фланг и всё это… не имеет никакого, блять, смысла. Ничего не имеет смысла. Луи тянет свои волосы назад, жмурясь и пытаясь прийти в себя. Если он не успокоится, у него случится ебучая паническая атака, так не должно быть, так не планировалось и он не собирается умирать от переизбытка эмоций в столь раннем возрасте, он же еще даже не был замужем! Томлинсон тяжело дышит через нос и выдыхает через рот, чувствуя своё учащенное сердцебиение и шум крови в ушах. Осталось всего ничего. Нужно только пережить второй период и этот позор закончится. Парень успокаивает своё тело и поднимается со скамьи, всё ещё не открывая глаз. Он трёт веки пальцами и прикрывает лицо ладонями, представляя своё счастливое и светлое будущее, которое будет, как только всё закончится, и всё же бессильно опускает руки по швам, позволяя судьбе делать своё дело и открывая глаза. Его сердце перестаёт отбивать бешеный ритм, а кровь застывает, потому что он, блять, видит гребаную галлюцинацию внутри огромного стадиона, на поле которого ему играть в серьезный футбол через пару минут. И этого, блять, не может быть, Луи сходит с ума. Он испускает нервный смешок, пошатываясь на месте, из-за чего фигура слишком быстро к нему приближается и ловит его под лопатки. Луи умирает. Или умер. Кожа спины плавится сквозь футболку в месте соприкосновения ткани и холодных рук, поддерживающих Томлинсона от очередной ошибки. И он не знает, чего хочет больше всего — проснуться, умереть, ожить, чтобы силуэт исчез, или потерять сознание, чтобы он навсегда остался с ним хотя бы в его памяти, запечатляя этот день как самый странный день в мире, не знает, чего хочет, потому что не может отличить реальность от фантазий. Проходит, кажется, пол жизни, прежде чем Луи пытается выдавить из себя хоть слово, но фигура делает это за него. — Я тоже. И Луи падает. Его колени подкашиваются, потому что всё это происходит на самом деле и холодные и большие руки на самом деле ловят его податливое тело, и хриплый и глубокий голос на самом деле разрывает тишину своей неожиданностью и Луи хочется плакать, хочется поймать этот волшебный момент и засунуть его в баночку, положить под кровать и никому не давать на него смотреть. Он чувствует себя одновременно таким живым и таким убитым, потому что сбоку от него, так, чтобы поддерживать Томлинсона и одновременно смотреть ему в глаза — стоит Гарри ёбаный Стайлс. Луи не знает, за что жизнь так его ненавидит. Он мог бы вспомнить все свои детские выходки, не будь он настолько ошарашен и сражён всей этой ситуацией. Он думал об этом. Думал о том, что скажет Гарри при встрече, как сильно и долго он будет объясняться ему в любви, но реальность ударяет его под дых, посылая ему чертового Гарри Стайлса с его особенно сильно вьющимися от сегодняшней влажности, волосами, с его холодными и большими ладонями, которые так любит Луи и которые прямо сейчас поддерживают его спину, хотя Томлинсон вовсе не собирается больше падать (вроде как), и с его гребаным хриплым 'Я тоже'. Что это, блять, вообще значит? Если он надеялся на то, что Луи всё поймёт, то нихрена, Луи в панике. — Я- Гарри, я- я, — бормочет шатен, чувствуя себя идиотом. Гарри просто уйдет. Возьмёт и заберет своё 'я тоже' обратно и уйдет так же быстро, как и появился, если Томлинсон не возьмет себя в руки. Но Гарри не собирается уходить, мотая головой. Его локоны пружинят и он улыбается, обнажая ямочку на щеке. — Я, блять, так скучал. — не выдерживает Луи, разворачиваясь в руках парня и прижимаясь к нему, крепко вцепляясь в бицепсы на его руках, словно боясь, что если он отпустит его, то снова всё потеряет. Луи задыхается в аромате одеколона Гарри, в запахе его шампуня, лосьона после бритья и его собственного запаха кожи, мягкого и теплого, Гарри пахнет как дом и Луи глубоко вздыхает, прежде чем с его губ срывается тихий всхлип отчаяния. Гарри обхватывает его руками, прижимая к себе и слегка покачивает их из стороны в стороны. Шатен предполагает, что сейчас не время для слёз, но сердце младшего под футболкой стучит так часто, а его руки обхватывают Луи так, что выбивают весь кислород из лёгких, так что последнему правда тяжело держать все чувства в себе. — Отойди, я ужасно выгляжу и от меня воняет, — внезапно бормочет он, отодвигаясь от лица младшего настолько, чтобы взглянуть ему в глаза. Они прекрасны. Гарри прекрасен. — Ты прекрасен. — отрицает младший и Луи, блять, задыхается. — Мне так много нужно тебе объяснить, и я не знаю с чего начать, но я правда не хотел этого. Я бы никогда в жизни, я— — Лу, всё в порядке, ты уже всё объяснил, при чём несколько раз, — Гарри не перестаёт улыбаться, явно находя эту ситуацию забавной, черт, как он… как он вообще может так себя вести после того, что произошло? — Я не рассказал тебе лично, я должен — — Я думаю, ты ошибаешься на этот счёт. Луи хмурится и недоумевает, кладя ладони на грудь парня, чтобы чувствовать биение его сердца и понимать, один ли Томлинсон чувствует себя пиздец как странно сейчас. Но, вероятно, не один, потому что он явственно ощущает его частое сердцебиение и дыхание. Гарри нервничает, Гарри любит Луи, Гарри здесь ради Луи и везде только ГарриГарриГарри, что у Луи подкашиваются ноги. ~°~flashback~°~ — Гарри, малыш, оставь мороженое в покое, ты уже даже начал кашлять. — Джемма, оставь меня, пожалуйста. Я в порядке. Гарри лежит на диване лицом вниз, пока Джемма борется с его отчаянной попыткой задохнуться в подушках. — Хочешь, я сделаю тебе горячий чай? С лимоном и сахаром, как ты любишь, м? — девушка присаживается на колени перед диваном и поглаживает брата по спине. В последний раз она видела его в таком состоянии, когда они переезжали из Чешира в Донкастер, оставляя вдалеке всё то, к чему они оба так привыкли. Она ненавидит смотреть на то, как её самый близкий человек упивается горем, и даже Фрэнсис чувствует его настроение, прыгая на спину парня с подлокотника дивана и ложась на него, начиная тихо урчать. Гарри бурчит что-то невнятное, выпуская из рук контейнер с мороженым, который приземляется на пол с громким шумом. — Гарри… — начинает было девушка, но её перебивает внезапный стук в дверь. Настолько тихий, что Джемма едва различает разницу между ним и Голубчиком, который пытается оторвать клавишу из клавиатуры ноутбука. Гарри подскакивает на месте, отрывая лицо от дивана. Он выглядит побитым, уставшим и грустным, так что Джемма заботливо укрывает его пледом, целуя в лоб. Стук повторяется, на этот раз уже сильнее, и ни у кого уже не возникает сомнений по поводу того, кто именно стоит за дверью. Гарри смотрит на сестру с нечитаемым выражением лица, после чего обессиленно падает обратно в подушки, сжимая их в своих ладонях. — Я не буду открывать, пока ты не разрешишь, Хазз, но, — девушка поджимает губы, когда слышит дверной звонок помимо обычного стука в дверь, — но мне кажется, он будет плагиатить Доктора Стрэнджа. Стайлс младший ничего не отвечает, так что Джемма тяжело вздыхает, прежде чем встать с колен и направиться в коридор. — Не говори ему, что я дома! — почти кричит Гарри вслед, его голос ломается, заставляя его тихо кашлянуть в кулак и закутаться в плед с одеялом. Он слышит всё, что говорит Луи и тихо плачет, вытирая слезы пледом и стараясь не шмыгать носом, но когда Джемма закрывает дверь, его терпения не хватает. Он плачет всю ночь и ненавидит себя, но Джемма и Лиам заставляют его поверить в то, что не всё потеряно. В то, что возможно, всё действительно так, как есть на самом деле. Потому что Луи никогда не врал, когда говорил, что любит Гарри, и эта фраза не даёт ему покоя. ~°~ the end of flashback~°~ — Да, так. У нас же всё-таки общие друзья, так что, вероятно, что они многое рассказали мне, — поясняет Гарри, плавно перенося руки со спины Луи на его ладони, так что теперь он переплетает их пальцы на собственной груди, не разрывая зрительный контакт с парнем напротив. — Я буду извиняться за это всю свою жизнь, если ты позволишь мне остаться. Я правда чувствую себя паршиво из-за того, что всё так вышло, я должен был рассказать тебе об этом с самого начала, — тараторит Томлинсон, сжимая ладони парня в своих, впервые, кажется, за целую вечность. — Да, вообще-то было бы неплохо, — подтверждает Гарри и Луи уже собирается начать извиняться, пока младший его не перебивает. — Но я не злюсь на тебя. Лишь немного. Я подумал, что, это был явно не твой выбор, и тем более… ты, эм… это был просто поцелуй. — неуверенно говорит он, отчего Томлинсон хочет взять его лицо и зацеловать до смерти. Собственной, конечно же. — Просто поцелуй. Ничего более, я клянусь, я люблю только тебя. — Гарри вздрагивает от услышанного, будто слыша это в первый раз и Луи хочет ударить себя, он, блять, не успокоится, пока Стайлс действительно не поверит в это. — Я люблю тебя, слышишь? И я никогда бы не захотел променять тебя на кого-то. — Девочки, две минуты! Давайте, на выход! — кричит тренер где-то позади, выбивая Луи из собственных мыслей. Он оборачивается, всё ещё держа Гарри за руки, и не уверен, сможет ли он расцепить их когда-нибудь. Тренер видит их вдвоем, не придавая этому никакого значения и выходя из раздевалки, как будто бы… он знал. Луи резко разворачивается, хмуря брови. — Почему он узнает о том, что ты здесь раньше, чем я? — возмущается Томлинсон, заставляя Гарри засмеяться, по-настоящему, громко и красиво, обнажая ряд ровных зубов. Луи хочет их облизать. — Потому что я должен был взять у кого-то форму, — мягко отвечает младший, и шатен только сейчас додумывается окинуть его взглядом. На Гарри надета самая нелепая и маленькая форма в мире, обтягивающая его широкие плечи и красивые молочные ноги, и если Луи хотел облизать его зубы, то теперь он хочет облизать его полностью. У него будет вся жизнь на это, он надеется. — Я люблю тебя, Гарри Стайлс. — говорит он, целуя тыльную сторону ладони парня и не сводя с него взгляд. Гарри выглядит счастливым сейчас — его глаза почти светятся, на губах мелькает широкая улыбка, а ямочки на щеках выделяются всё глубже с каждым словом Луи. Последний чувствует, что наконец-то может дышать полной грудью — у него больше нет препятствий для того, чтобы любить Гарри так же сильно, как он и заслуживает, у него нет от парня никаких секретов, и у него определенно точно нет причин не поцеловать его сейчас. Но им слишком многое нужно обсудить, возможно поговорить с Элеонор — нет, перебор — для того, чтобы Гарри чувствовал себя уверенным. И даже если это так… Луи хочет убедиться в том, что между ними полное доверие. Луи хочет, чтобы всё было правильно, потому что Гарри заслуживает лучшего и Томлинсон готов расшибиться в лепёшку, но сделать для этого всё. Он ведёт его к остальной команде, которая выглядит скорее счастливой, чем удивленной. Они все явно знают больше, чем Луи, но ему становится всё равно на их реакцию, когда рука Гарри не отпускает его даже тогда, когда парень обнимает парней по очереди. И это чувствуется так… правильно, как будто там ей и место. Они выходят на поле и Луи чувствует себя капитаном. Он чувствует, что может свернуть горы теперь. Потому что 'порви их ради меня' от Гарри действует на него куда более мотивирующе, чем всё остальное. Он ощущает себя значимым, важным и любимым, он знает, что Гарри будет гордиться им. И пусть их стадия отношений абсолютно недосказанна, пусть они пока что не чувствуют себя так же комфортно друг с другом, как и раньше, они придут к этому. Рано или поздно они снова поцелуются, выйдут друг за друга замуж и всё будет как прежде, потому что они любят друг друга. Потому что: " — Подожди, что значит ты тоже? Ты тоже, что? — Люблю тебя. Ты прислал. — Так ты… — Ага. — Всё это время? — Ты думал, я не буду переводить твои сообщения? — На самом деле я надеялся.» Звучит финальный свиток и Луи визжит как девчонка, прыгая на шею к Джейку. Всё прошло довольно гладко и Томлинсон спас всех в последние минуты, пожертвовав собой и опасно близко пробегая мимо номера пять, который как раз собирался пнуть мяч. По итогу его нога ударила Луи и это было скорее обидно, чем больно, но шатен этого и добивался. Так что он пробил пенальти в их ворота, сравняв счёт, и теперь они действительно близки к победе. — Серия пенальти! Серия пенальти! — напевает он, глядя на табло со счётом 3:3. У них будет еще один полноценный перерыв, который он потратит на Гарри, что не может не радовать, даже если им предстоит тяжёлый разговор. Они сидят в дальнем углу раздевалки, игнорируя крики и поздравления в адрес 'лучшего капитана в мире', руки Луи играют с кудрями Гарри, пока последний оглаживает его черты лица и сильно выделяющиеся скулы, из-за того, что он ел только пиццу и пиво в последние три дня. — Джемма хотела отрезать тебе яйца, — хихикает Гарри, морща носик. — Ужасно, Хазз, мне очень больно сейчас. — Луи корчит гримасу боли, поднимаясь со скамьи и беря младшего за руку, следуя за остальной толпой, которая уже выходит на поле. — Надеюсь, она передумала это делать. — Я думаю да, на тебя невозможно долго злиться. Луи хочет его поцеловать. Хочет прикоснуться к мягким, розовым губам своими, хочет доказать Гарри, что он правда извиняется и правда любит целовать только его. Но всё, что он делает — это отпускает его руку, позволяя парню уйти на скамью запасных. Он улыбается, встречаясь с Луи взглядами, так что всё более, чем хорошо. По-крайней мере, было. Они идут почти вровень, счёт 2:2 в их пользу и обстановка очень накалена. Люк забивает очередной мяч и команда танцует, надеясь на то, что они вырвутся вперёд. Сейчас. Робин, капитан команды их противников, отходит на одиннадцать метров и кладет мяч на газон. — Он должен отбить. — шепчет кто-то из парней, отчего Луи шикает на него. Робин отходит на пару шагов и пинает мяч с разбегу. Проходят считанные секунды, прежде чем Майк подскакивает в не очень грациозном прыжке, задевая мяч кончиками пальцев и заставляя его сменить траекторию. Стадион кричит, но Луи видит, как Майк кривится от боли, валяясь на траве. Это только он видит, или как? Кто-нибудь вообще собирается к нему подойти? Томлинсон подбегает к вратарю, боковым зрением видя, как к нему уже бежит несколько человек. — Эй, как ты? — волнуется Луи, слегка сжимая плечо парня в успокаивающем жесте. — Неудачно приземлился. — хрипит он, сжимая лодыжку и Томлинсон тихо матерится. Он наблюдает за тем, как врачи осматривают его, и уже спустя несколько минут становится понятно, что он не сможет дальше играть. Луи нервничает, смотря на шокированное лицо тренера. — У нас есть Гарри, сэр. Всё получится, — уверенно говорит он, подавляя дрожь в голове. Если что-нибудь случится и с Гарри — он просто не переживёт. — У нас в любом случае нет выбора. — Отвечает тренер, отходя с места происшествия и подходя к скамье запасных. Луи бежит за ним. — Готовься, Стайлс, твой звездный час. — Томлинсон может услышать нотки волнения в хриплом голосе тренера. Он смотрит на Гарри — который смотрит на него — и видит в его глазах страх. Парень опускается и Луи мгновенно утягивает его в объятия, пока его команда, а точнее один из неё, сейчас пробивает ворота сопернику. — Ты сделаешь это, Хазз. Ты порвешь их. Отобьешь этот мяч и станешь легендой. Как Пеле, только Стайлс. Гарри нервно хихикает, утыкаясь носом в мокрые волосы Луи. Найл бы уже закатил истерику, но это Гарри, который любит Томлинсона вместе с его потными волосами. — Я не знаю, я боюсь. Я тренировался этому только с тобой. — Разве я не достаточно хороший игрок? Мне кажется, я был лучшим возможным способом научить тебя обвивать мяч. — Почему ты всегда прав? — фыркает Гарри и Луи еле слышит его голос. Стадион гудит, счет по прежнему 3:2. — Если ты его отобьёшь, мы победим, милый. Мы уже прошли через многое, осталось совсем чуть чуть. — Томлинсон не знает о чем говорит, вероятно приплетая что-то очень важное для младшего, потому что его лицо мгновенно становится увереннее. Он кивает и надевает перчатки, прежде чем двинуться в сторону ворот. Чуть позже Луи вспомнит о том, что на трибунах сидят его семья и друзья, которые, вероятно, видят Гарри впервые за последние три дня, и лица которых выражают полный шок, но это чуть позже. Сейчас его мысли заняты лишь одним человеком, который играет в гляделки со своим злейшим врагом — парнем, который выглядит достаточно агрессивно для того, чтобы Луи начал волноваться. Время замедляется, Томлинсон сжимает запястье Джейка до синяков, но последний даже не обращает на это внимание. Они все завороженно следят за каждым действием Гарри, за каждым шагом нападающего и за мячом, который летит в левый нижний угол ворот. Луи раскрывает рот, почти автоматически срываясь с места, но его, словно зная, удерживают чьи-то руки. Гарри не успеет, он, блять, готовился к удару в правую сторону и уже практически падает на землю, но его гребаная длинная нога выпрямляется для того, чтобы отбить мяч носком бутсы. И он отбивает. Луи срывается с места, сбивая с ног расстроенного парня с хер-знает-каким номером, он несется слишком быстро даже для сегодняшней игры, не давая возможности Гарри встать, и наваливаясь на него, зацеловывая всё лицо, пока остальная команда не появляется рядом, создавая одно сплошное месево из уставших, мокрых, счастливых и разгоряченных тел. Томлинсон не возражает, смеясь и крича слова любви так громко, что в уголках глаз Гарри выступают слезы и он целует Луи, целует рвано и быстро, но достаточно для того, чтобы доказать, что между ними всё как прежде. Они женятся через три года. Луи произносит клятву перед сотней друзей и родственников, не забывая упомянуть о том, как сильно он любит член Гарри. Зейн в роли шафера счастливо плачет, даже если после этого всего Луи и побил его за самое ужасное желание в мире. Он тратит почти всю свою зарплату футбольного тренера на то, чтобы купить пуленепробиваемое стекло и засунуть под него те самые два бакса. И он на самом деле становится успешен в своей профессии, хоть и уходит из футбола сразу же после окончания сезона три года назад. Потому что Гарри захотел завести собаку, а ей нужно уделять много внимания. Потому что Гарри не захотел больше играть, а Луи не захотел играть без Гарри. Потому что Гарри значит для Луи гораздо больше, чем просто Гарри. Потому что он его дом, он его якорь, он его жизнь. Потому что Луи любит Гарри, а Гарри любит Луи. Всё просто. И никакой надежды на судьбу. Ну, почти. the end