@@@
Пак Чимину всего семнадцать. За свою короткую жизнь парень пережил многое. Его глаза видели жестокость, насилие, изнасилование и даже расчленение. Чимин каждый день мечтает о том, чтобы его жизнь изменилась в лучшую сторону. И он, глупенький маленький ребенок, с искренней улыбкой сможет выбраться из собственного дома-ада. Но, к сожалению, надежды парня с каждым днём угасают, превращаясь в жестокую иллюзионную «Синюю птицу». На данный момент реальность Чимина — это несправедливое отношение близких, которые превращают весь мир вокруг Пака в сущий ад. Парень не раз думал покончить жизнь самоубийством, но он понимал, что это не выход. Ему тоже хотелось жить и радоваться и за других людей, и за себя. Поэтому Чимин терпел все издевательства и ждал того самого момента. Силы ему придавали мысли о том, что кошмарный сон скоро закончится, и он, распахнув глаза, сможет проснуться. Ким Намджун — отец Чимина — владелец крупной компании в Корее. Его бизнес процветает с каждым годом, а семья становится всё несчастнее. В начале семейной жизни Намджун был обычным отцом, который заботился о детях и муже. Но вскоре, после смерти второй половинки, ему захотелось большего. С каждым годом он становился всё более жестоким. Этот человек даже перестал заботиться о родных детях. Когда родился первенец — Мин Юнги — Киму из-за некоторых обстоятельств пришлось согласиться на подписание не совсем удобного для него договора. Точнее сказать, деньги решили всё. Когда папа с новорожденным находился в роддоме, ему бредилось открыть собственную сеть ресторанов. Ким пытался обеспечить мужа с сыном и собственную задумку воплотить, ведь он давно мечтал открыть собственную сеть, где будут маленькие тайные комнаты для азартных игр, о которых никто не должен знать. Но денег, как выяснилось позже, стало не хватать, и Джуну пришлось подписать бумаги о сотрудничестве с влиятельной «Чёрной» компанией. Спустя несколько месяцев усердной работы, спецзаведение увеличилось в размерах и поменяло название на «Алая Вдова». Здесь отныне зачастую можно было встретить азартных игроков и заядлых мажориков. Но денежных средств снова стало не хватать: Юнги заболел, и ему срочно нужна была операция. Тогда Намджун пошел на еще один рисковый шаг. Теперь директор приказал омегам-официантам ублажения посетителей, давая насладиться красотой своего хрупкого тела. После рождения второго сына — Пак Чимина — Намджуну вообще снесло крышу, ведь будущий второй муж умер на операционном столе. Когда младшему исполнилось четырнадцать, Ким, не обращая внимания на родство, заставил младшего Чиминку лечь под влиятельного наркодилера, который обещал Намджуну красивую жизнь. Пак даже не понял, что с ним произошло. Он только осознал одно: отец сошёл с ума, значит ему не стоит ничего рассказывать, а тем более делиться с ним своими тайными мыслями. Бедненький Чимин расставлял ножки перед каждым директором той фирмы, с которой отец хотел заключить контракт. А Намджун тупо считает деньги, не замечая страданий сына. Папа Юнги, к сожалению, скончался из-за инфаркта. Мужчина сильно переживал, что и привело его к гибели. В конце концов он теперь ничего не может сделать, потому что его прах находится в сеульском колумбарии. Он бы не позволил Ким Намджуну творить такие вещи, ведь для него дети были самым ценным в его недолгой жизни. Но сам Чимин, спустя три года после смерти отчима, понял, что пока он может только выполнять прихоти взрослых. И только после совершеннолетия сможет покинуть стены этого кроваво-черного дома. Но вряд ли его кто-нибудь отпустит.@@@
— Я так больше не могу, — хрипел Чимин, сжимая в ладошке антистрессовый мячик, после очередного, ненавистного разговора с отцом. — Я думал, что смогу протянуть еще немного, но я ошибся. Я… Я… Ненавижу тебя, отец! Всеми своими фибрами! Да пошёл ты хуй сосать какому-нибудь хмырю, как я, по твоей вине, это делал. Думаю, тебе понравится, сволочь! В глазах Чимина застыли слёзы, а тело пробивала мелкая дрожь. На лбу появились бисеринки пота, а тонкие пальцы еще сильнее сжимали мячик. — Мне нужно было сразу догадаться, что ты не отпустишь меня так просто! Так нет, я терпел до последнего. Моему терпению пришел конец! Чимин пытался восстановить дыхание, но одновременно с этим сам себе что-то накручивал в уме, не позволяя организму полностью расслабиться. — Нет, только не сейчас, рано ещё, — мрачно, простонал Пак, аккуратно поднимаясь с пуфика. Парень, не спеша, на дрожащих ногах подошёл к зеркалу, посмотрел на свои расширенные зрачки и тихо начал скулить. Его тело ощущало, как в животе начало пульсировать, а из плотного колечка мышц вытекала вязкая природная смазка. Ноги Чимина подгибались, и он чуть не сполз на пол. Но вовремя сработанный инстинкт самосохранения позволил ухватиться пальцами одной руки за трюмо, выпуская из другой мягкий антистрессовый шарик. Это позволило ему сохранить вертикальное положение. В нос ударил резкий аромат мяты, клубники и яблока. От них у Пака началось головокружение, но парень снова попытался собраться с силами, ведь он обязан не показывать свою слабость и беспомощность. Чимин прикрыл глаза, пытаясь утихомирить своё сердцебиение, а затем снова поднял ресницы. Пак надеялся, что они не зайдут в комнату, ведь каждый житель этого большого дома-особняка знает, что к Чимину запрещено приближаться во время течки. Но в этот раз получилось совсем по-другому. Они ворвались в его пространство без каких-либо преград, разрушив тишину в комнате. Чимин увидел в отражающей поверхности вошедших трёх парней, вздохнул и с придыханием иронически произнёс: — Ух ты, как неожиданно вы появились! Я ещё даже прихорошиться не успел. Ой, боже мой, что мне теперь делать?! Видимо, вам придется немного подождать, господа. У вашей омежки тушь потекла… Чимин специально к словам добавлял непринуждённость и равнодушие, чтобы его не задалбывали, как в прошлые разы. Затем он медленно повернулся лицом к пришедшим. Осмотрел каждого из них и тихо облегченно выдохнул. Боль и желание немного приутихли. И теперь в глазах Пака не читался страх, ведь парень знал, что в таком состоянии никто его трогать не станет. Даже эти ебанутые ублюдки. — Блять, стерва, закрой свой рот. Много пиздежа утомительно слушать, — подходя к Чимину сзади, произнес один из вошедших, а остальные двое по-хозяйски разместились на кровати. — Юнги-хён, я, в отличие от тебя, разговариваю и мне не нужно указывать, что делать, так что прошу на выход, господа, — разворачиваясь к брату лицом, рыкнул Чимин. — Ути-пути, какие мы грозные! Не шали, шалунишка, иначе будет как в прошлый раз: сначала они вдвоём твой зад выебут, потом я присоединюсь и буду трахать твой ротик так, что говорить неделю не сможешь, — хватая за волосы младшего, спокойно проговорил Мин. Чимин простонал, презрительно посмотрел на Юнги и через несколько секунд злорадно усмехнулся. Чувствуя, что природная смазка начала вытекать с новой силой, Пак приблизился к губам Мина, и лизнул его нижнюю губу. Брюки Чимина намокали, а на душе становилось все легче. — Мне вот всегда интересно было, как вы можете со мной такое вытворять, если имен этих двоих я даже не знаю? — поинтересовался Чимин, прищурив глаза. — Наверное, вопрос был немного некорректен. Но, к счастью, я сам не знаю на него ответ. Точнее говоря, вообще не желаю знать его. И всё же, как величают вас, милые господа? Мой братишка-идиот не представил вас. Сидящее парни переглянулись. В их глазах читалось недоумение. — Ты правда нас не помнишь? — поинтересовался красноволосый. — Да. Не помню, — захихикал Чимин, хватаясь обеими руками за плечи Юнги. — Блять, он что, обкурился? — засмеялся рыжеволосый, почесав затылок. — Ладно… Проехали… Теперь, вот вам блиц-опросик от великого Пак Чимина. Милые господа, — простонал омега, целуя Юнги в нос. — Как вы не устаете делить меня между собой? Как вы терпите то, что я сплю не только с вами, но и с другими? И это всё происходит по вине моего, блять, отца и моего сумасшедшего старшего братишки-придурка, — смеясь, простонал, тыкая пальцем в бок Юнги. — Как вы относитесь к тому, что меня унижают каждый день, называя всякими оскорбительными прозвищами? — обвёл усталым взглядом всю комнату и посмотрел на красную точку в углу двери. Затем, собрав свои последние силы, оттолкнул от себя Мина и раскинул руки в разные стороны. — И теперь момент истины, ребятушки. Как вы относитесь к тому, что вы снимаетесь в порно? Пак говорил. Никто его не перебивал. Но, спустя несколько минут после монолога Чимина, один из парней, которые были на кровати, поднялся и в мгновения ока оказался возле Юнги. — Надеюсь, твой брат блефует, иначе я скажу Хоупи, чтобы он расторгнул наше соглашение на совместный перетрах, — тихо прошипел он на ухо Мину, хватая того за воротник рубашки. — Чонгук, блять, не забывай, если всё, что Чимин сказал — правда, то у вас с Хосоком большие проблемы. А у нас есть на вас очень интересная информация, — замолчал, а потом поспешно добавил. — Ладно-ладно, я пошутил. Мы все равно в одной лодке плаваем. Зачем мне топить вас? — добродушно проговорил, улыбаясь. — Так что, киса, не спеши с выводами, а то не только ты пострадаешь, но и твой маленький братишка с… Ох, всё молчу. Но помни, ему нельзя волноваться. Вдруг хуже станет? В жизни всякое случается. Тогда, пожалуй, откроется ещё одна большая тайна, которую вы так тщательно скрывали около двух месяцев. Юнги хлопнул парня по плечу, а тот не смог нормально ничего сформулировать. Чонгук только: то открывал, то закрывал рот. Затем Чон просто взъерошил свои рыжие волосы и вернулся на кровать, усаживаясь рядом с Хосоком и обнимая того за талию. — Вот и умницы. Правильное решение, а то вдруг кто-то узнает, что у вас будет малыш, — засмеялся Юнги, приближаясь к Чимину. — Я тоже хочу оттрахать эту сучку, чтоб отец отвалил от него. Пока длился разговор, Чимин пытался удержать вертикальное положение. Парень с новой силой начал ощущать возбуждение, а присутствие альф ещё больше разжигало огонь внутри маленькой омежки, мешая нормально сконцентрироваться. — Шалунишка, — теперь Мин обратился к брату. — Я тебе говорил много не болтать? Говорил. Так, какого хуя ты распизделся, а? Тебе экстрима захотелось? Вижу, что да. Твоя кожа аж пылает от возбуждения. Мы сейчас подарим тебе наслаждение. Юнги с каждым словом все ближе подходил к Чимину. Дойдя до Пака, альфа придержал его за талию, шлепнул по попке, а затем тихо что-то прошептал на ушко. Омега на слова Мина простонал, устало прикрывая раскрасневшиеся глазки. Затем Юнги аккуратно взял Чимина на руки и одним ловким движением положил омежку около братьев Чон, нависая сверху. Теперь Чимин был окружён тремя хищниками, которые в любой момент могли наброситься на него. Так, по крайней мере, считал сам Пак. Но на данный момент омега больше не чувствовал от них никакой опасности. Чонгук нежно провел пальчиками по волосам омеги. Хосок, приблизившись губами к шее, оставил слабый след от поцелуя. — Ну что, приступим к исполнению воли нашего отца, — возбуждающе прошептал Мин, подмигивая парням. — Э-э-э, вы действительно уверены в своих действиях?.. У него же течка приближается, — с сомнением пробормотал Хосок. На что Мин улыбнулся и одними губами прошептал, в упор глядя на Чона-младшего: — Да. Это то, что нам нужно. Только тебе не обязательно париться. Мы с твоим братиком всё рассчитали, так что все будет окей. И знай: наш спектакль начинается прямо сейчас и он для избранных сук, которые заставляли плакать Чиминку. Ты меня услышал, Хоупи. И помни, ты — альфа. Хоуп вздохнул и хотел уже встать с кровати, чтобы уйти. Но Чонгук притянул Хосока к себе, страстно поцеловал в дрожащие губы и еле слышно проворковал: — Не волнуйся, я рядом с моим драгоценным солнышком, а это значит, что вам ничего не угрожает. Хосоку стало ещё страшнее, но, увидев уверенный взгляд Чонгука, он слабо улыбнулся, прикрыв своей ладошкой еле заметный животик. — Но если это не сработает? — прошептал он, опуская взгляд в пол. — Хо, перестань переживать, — прошептал Юнги, погладив парня по руке. — У вас же с Чонгуком получилось. Значит, и у нас с Чимином все выйдет. Но только подыграй мне ещё чуть-чуть. Я понимаю, что тебе будет сложно, но ты у нас же сильное солнышко. Так что окончание у нас будет — хэппи энд. — Но мне сейчас девятнадцать, а Чонгуку двадцать три. Тебе, Юнги, двадцать пять, а Чимину всего-лишь семнадцать… Ты не боишься, что у вас разница большая? К тому же у тебя резус положительный, а у него отрицательный… — Хосок замолчал, а потом одними губами пробормотал. — У вас очень маленькие шансы на то, что ребенок будет здоровым. — Хо, не говори глупостей. Возраст и биологические особенности тут не имеют значения. Здесь нужно умение правильно кончать, — засмеялся Мин, разряжая напряжённую обстановку. Хосок очень нервничал: во-первых, знал основы генетики; а во-вторых, они все идут на рискованный шаг, который может плачевно закончится. Но для Юнги сейчас самое главное — спасти Чимина. Так что все остальные неприятности переходят на задний план.@@@
В детстве Юнги знал, что с момента появления Чимина в его жизни — всё изменилось. Он — единственный наследник бизнеса, теперь стал никому не нужным. Папа умер через несколько лет после родов, а отец променял его на каких-то шалав из местного борделя. Но всё же один из этих шлюх, малышу стал кем-то больше, чем просто «любовник отца». Мин действительно начал любить этого человека. Уважать его и стараться быть вежливым. Так прошло несколько месяцев. Они по-настоящему стали друзьями. Мин омеге даже разрешал прикасаться к себе: гладить по головке и нежно обнимать. Всё было хорошо, пока злая матушка судьба не кинула на землю чёрную линию, которая разрушила много жизней. Отец Юнги и новый его папа поссорились. Они не разговаривали около двух недель. Когда же беременный омега пришёл к альфе, тот прогнал его и приказал больше не появляться. Юнги это услышал, поэтому хотел попросить родителей помериться, но те его не послушали. Взрослые просто выгнали его из комнаты, наказывая немного погулять. «Как же нестерпимо больно, одиноко в этом жестоком мире» — думал семилетний паренёк, с чёрными, как вороньё крыло, волосами. Он хотел тепла и ласки, а вместо этого его заставляют снова ощущать это нестерпимо неприятное ощущение. Ему больно, но слезы, к счастью, не катятся — давно высохли. Мину, всего на всего, нужно было закричать и, возможно, он мог бы нормально жить дальше. Но диагноз — «надорванные связки» — не давал это сделать. Из-за глупости отца, который заставил маленького мальчишку, в шестилетнем возрасте, перенести сильное потрясение, лишил ребенка возможности произносить звуки на некоторый промежуток времени. Юнги пытался говорить, но его усилия были напрасными. Не выдержав мерзкого отношения к себе, маленький Мин Юнги стоял рядом с трассой, на которой часто происходили несчастные случаи с прохожими. Его глаза смотрели в пустоту, не замечая красного цвета на светофоре, а руки сжимались в кулачки. Вот, мальчишка хочет сделать первый шаг к дороге, как совсем недалеко слышится скрип колёс и звук сирены. Его сводный, ещё не родившийся братик, лежит рядом с остановившейся машиной, а он — Юнги — с открытым ртом, смотрит на окровавленное тело беременного молодого омеги. Один взгляд на совсем незнакомого человека, и маленький Юн понимает, что это его очередной папа. — Как вы? Почему вы спасли меня? Зачем? Нет! Нет, не нужно было! Я хотел это сделать, — закричал Юнги, закрывая уши руками, попутно роняя на сухой асфальт крупные капли слёз. — Вам нельзя умирать. И почему Господь уберёг меня, я ведь не достоин жизни. Никому ненужный человек. Так должен лежать я — окровавленный, на пустынной трассе. А вы, добрый и заботливый папа, обязаны защищать своего, ещё не родившегося ребёнка. Нет-нет, не забирайте его к себе. Я вас умоляю… Казалось парнишка сошёл с ума. Он хотел плакать, кричать и спать. Но голос этого божественного человека, выходящего из летаргического состояния, осветил его голову. Пшеничноволосый мужчина приподнял немного голову с асфальта, посмотрел в темно-карие глаза и тихо прохрипел. Он подозвал к себе Юнги, попросил не говорить о том, как это все произошло. Просто передать Джуну, что роды были тяжёлыми, поэтому, средних лет омега умер на операционном столе, оставив о себе память в виде маленько свёртка, по имени Пак Чимин. Юнги понял смысл своей жизни только после того, как они с отцом забрали Чиминку с собой, а его папу отвезли в колумбарий Сеула. И, с того момента, миссия Юнги заключалась в защите своего сводного братишки, который, возможно, никогда не узнает правду о гибели самого близкого для него человека. Юнги всегда старался быть рядом и поддерживать Чиминку. В одних случаях, не рассчитав силы, помощь заканчивалась печально. Зато в других — наоборот, она имела Хэппи Энд. Когда Чим стал омежкой проституткой, Юнги старался вытащить его из этого, но мешал отец. И, отныне, ложь стала основным смыслом жизни старшего, и, вряд ли, кто-то поймёт Мина лучше, чем он сам себя.@@@
Теперь уже светловолосый Мин Юнги пытается вытащить Чимина из цепких лап Намджуна. Пак, на все сто процентов, похож на отчима, который буквально вытащил Юнги из-под колёс. И теперь Мину необходимо отблагодарить его за спасение жизни. Разрушая свой мир, он создаёт уютный домик для Чимина. Жаль, что сам обитатель этого не ценит и, вряд ли, сможет понять заботу брата. В ближайшем будущем, он точно сможет только винить Юна во всех смертных грехах. Сам Юнги осознает, что ему, с каждым днём, становится всё труднее лгать. Любая правда, всё равно, просочится, как пустынный песок сквозь пальцы — это ещё больше угнетает. Альфа внутри парня, поддерживал его. И, в результате их упорно слаженной работе, Юнги не сдался, несмотря на все те трудности, которые выстраиваются перед ним плотной кирпичной стеной. Он, из последних сил, старается пробить ее, придумывая новую ложь, которая могла бы уничтожить все недостатки в старой. Мин беспокоится о том, что Чимин, рано, или поздно, догадается, и тогда станет ещё труднее. Его вспыльчивый характер и болтливый язычок принесёт только вред. Но, вот, опять сомнения окутали тело альфы в самый неподходящий момент. Отец пересматривает кипу бумаг, настаивая на том, что Чимина нужно, на некоторое время, отдать в больницу, с проблемой наследственности. Юнги эта идея не нравится. Он шипит, проклинает сидящего перед ним ужасного человека, но мужчина этого не замечает, тупо шурша какими-то бессмысленными бумажками. Младший-альфа от злости стукнул по деревянной столешнице кулаком. На его руках вылезли вены, а взгляд прожигал в родителе невидимую дыру. — Хорошо, отец, будет по-твоему. Но я лучше убью Чимина, чем отдам на растерзание этим монстрам в белых халатах. — А ты сможешь это сделать? — смеясь, спросил Намджун, рассматривая отчёт о проделанной работе. — Твоя рука подымется на беззащитную омежку? У неё течка приближается, а ты тут убить её собираешься. Ай-яй, какой нехороший у меня сынок. — Блять, хватит так себя вести. Ты можешь хотя бы со мной и Чимином по-нормальному говорить? — Блять? А по заднице не хочешь за сквернословие? — поинтересовался Намджун, ковыряясь в белых листах с чёрными полосками. — Да ты слабак, чтобы решиться на убийство, — язвительно протянул он. Юнги вскакивает со стула, опрокидывая его на пол. За воротник рубашки тянет отца, дабы тот поднялся. На что мужчина бьёт Юнги, по бледному запястью, сильно сжимая зубы. Пальцы Намджуна начинают неметь, а Юнги совсем ничего не почувствовал. — Не трогай рубашку своими грязными руками. Эта вещь сейчас мне необходима, для завоевание сердца одной пассии. Он такой, блять, охуенный, что хочется растечься лужицей перед его божественной красотой. Замечательный сюрприз, который я подготовил, обязательно понравится моей любимой стерве. И да, этот альфа станет твоим отчимом. От удивления глаза Юнги расширились, а левый даже дергаться начал. Он: то открывал, то закрывал рот. Светловолосый никак не мог поверить сказанному. Как альфа может стать папой, ведь они могут быть только отцами? Намджун ничего не перепутал? Или этот человек окончательно сошел с ума? Нет-нет, и еще раз нет — Юнги не верит ни единому слову. — Что? Альфа — папа? Да не смеши мои яйца. Если на то пошло, то отцом мог бы стать — омега, но не альфа. А для особо одаренных напомню, у меня был один-единственный папа и один отчим, так оно и останется. А, вот, эту ногорасставлялку, я не знал и знать не хочу. Мужчина, спустя несколько минут монолога Юнги, пересилив свою лень, посмотрел на сына. Он поднялся со стула, обошел стол, положил руки на плечи парня и сильно их сжал. — Скажи мне, причём тут Чиминка, если мы уже закончили о нем разговор? — прошептал Намджун на ухо, еще сильнее сжимая пальцы, от чего Юнги прорычал, показывая своё негодование. — Чимин для меня не сын, а проститутка, которую можно использовать, когда вздумается. Именно он забрал у нас родного человека, разве ты этого не помнишь? Это из-за него ты потерял отчима и папу, а я — человека, который для меня важнее воздуха был. — Иди к чёрту, — шипит Юнги, отталкивая от себя родителя. — Ты бредешь, ведь я знаю, что случилось на самом деле. Ким Намджун, своим безумием забрал у меня Мин Юндже — моего биологического папу. Но, к сожалению, яблоко от яблони недалеко падает. Я, из-за своей детской глупости, погубил Пак Минсу — папу Чимина. — с глаз парня потекли слёзы, но он их стёр тыльной стороной руки и снова глянул на Джуна. — Это я насчитал две омеги, которые родили от тебя детей. Они оба для тебя важнее воздуха? А тут оказывается и ещё один на фронте появился? Ха-ха… Смешно, — Юнги выговаривался, но ему не становилось лучше. Парень пытается донести до родителя свои просьбы и обиды, но слова, произнесенные ним, так и не дают нужного эффекта. — Ты растоптал всех близких людей, как ненужный мусор, считая, что ничего плохого не сделал? Ты из Чимина сделал проститутку и гордишься своим поступком? А теперь ты хочешь, чтобы я верил такому человеку, как ты? Жалкое, ужаснейшее существо, встречающиеся на моём жизненном пути. — продолжал Юнги, скрипя зубами. Он не спеша подходит к двери, берется за ручку и, глянув в болотно-карие глаза Джуна, отворачивается от него. — Если подумал, что я поверил в эту хуйню, то ты глубоко ошибаешься. Твой мерзкий язык назвал Чимина — омежкой-проституткой. Так вот, знай, это ты — продажный альфа, который жирует и приносит вред не только окружающим, но и себе.@@@
Через некоторое время после разговора с отцом, Юнги попытался переубедить себя в собственной правоте, считая, что лучше сразу рассказать всё как есть и не терзать себя ненужными сомнениями. Но его в миг останавливало состояние Чона-младшего. Омеге нельзя волноваться, ведь он, вроде как, беременный от Мина, но, на самом деле, это ребёнок Чонгука, который очень сильно любит своего родного братишку и тоже пытается защитить от своего не совсем правильного отца. И в конечном итоге, ещё раз взвесив все «за' и «против», Юнги понял, что даже не стоит заикаться об этом, ведь Гук очень сильно любит Хосока, а тот, в свою очередь, обожает своего истинного. В мыслях Юнги уже решил проблему с Чимином, но, вдруг, появляется неуверенность в глазах Хосока и всё идёт к чертям собачьим. Младший брат Чонгука собирает свои беспорядочные мысли в комок страха, оставляя в сердце Юнги только беспокойство, приглушённое заботой и здравым смыслом. Хотя, вряд ли, ложь можно назвать заботой.@@@
Чонгук нежно провёл пальчиками по волосам омеги. Хосок, приблизившись губами к шее, оставил там слабый след от поцелуя. — Ну что, приступим к исполнению воли нашего отца? — возбуждающе прошептал Мин, подмигивая парням. — Эээ, вы действительно уверены в своих действиях?.. У него же течка приближается, — с сомнением пробормотал Хосок. На что Мин улыбнулся и одними губами прошептал, в упор глядя на Чона младшего: — Да. Это то, что нам нужно. Только тебе, не обязательно париться. Мы с твоим братиком все рассчитали, так что, все будет окей. И знай, наш спектакль начинается прямо сейчас. Он для избранных сук, которые заставляли плакать Чиминку. Ты меня услышал, Хоупи? И помни, ты — альфа. Хосок вздохнул и хотел уже встать с кровати, чтобы уйти, но Чонгук притянул его к себе, страстно целуя дрожащие губы, и еле слышно проворковал: — Не волнуйся, я рядом с моим драгоценным солнышком. А это значит, что вам… Ничего не угрожает… Хосоку стало ещё страшнее, но увидев уверенный взгляд Чонгука, он слабо улыбнулся, прикрывая своей ладошкой еле заметный животик. — Но, если это не сработает? — прошептал он, опуская взгляд. — Хо, перестань переживать, — прошептал Юнги, погладив парня по руке. — У вас же с Чонгуком получилось. Значит, и у нас с Чимином все выйдет. Но только подыграй мне ещё чуть-чуть. Я понимаю, что тебе будет сложно, но ты у нас же сильное Солнышко. Так что, окончание у нас будет — Хэппи Энд. — Но мне сейчас девятнадцать, а Чонгуку двадцать три. Тебе, Юнги, двадцать пять, а Чимину, всего лишь, семнадцать… Ты не боишься, что у вас разница большая? Тем более, что у тебя резус-положительный, а у него — отрицательный… — Хосок замолчал, а потом одними губами проболтал. — …У вас очень маленькие шансы на то, что ребёнок будет здоровым. — Хо, не говори глупостей. Возраст и биологические особенности тут не имеют значения. Здесь нужно умение правильно кончать, — засмеялся Мин, разряжая напряжённую обстановку. Хосок так нервничал, потому что: во-первых, знал основы генетики; а во-вторых, они все идут на рисковый шаг, который может плачевно закончиться. Но для Юнги сейчас главное — спасти Чимина. Так что, все остальные неприятности переходят на задний план. — Гук-а, заткни Хосоку ротик, а то я не смогу расслабиться и выполнить то, что попросил сделать Юни. Дай ему конфетку, или на крайний случай, дай свой член пососать, — облизывая губы, пробормотал Чимин. — Так ты всё помнил, мелкий засранец? — засмеялся светловолосый, посмотрев в карие омуты омеги. Юн наклоняется и властно накрывает губы Пака своими, попутно поглаживая пшеничные волосы парнишки. Чимин стонет, прогибается в спине. Его пальчики сжимают упругие ягодицы Юнги. Их язычки сплелись в танце, заставляя все больше ощущать желание внутри себя. Во время такого крышесносящего поцелуя, воздуха стало не хватать. Чимин попытался оттолкнуть Юнги, упираясь тому в плечи ладонями, но парень его не послушал, продолжая покусывать, и без того распухшие губы. Дыхание Чимина окончательно сбилось и он начинает сопеть громче, на что Юнги лишь улыбается и отстраняется на совсем небольшое расстояние. Чимин облизывает свои сладкие губы. Мин, не в силах держать себя в руках, смеётся и что-то тихо шепчет о том, насколько его омега красива. В ответ он слышит, как его маленький братишка обожает мяту и свежий аромат яблок. Юнги ложится на бок, прижимая пшеничную голову к себе, покусывает ушко, приглушенно прося Чимина стонать и кричать, как можно громче. Чим вроде всё понял, но в его глазах застыло недоумение. Он поднимает свои пушистенькие реснички и посмотрит в сторону двери. Внутреннее чутье подсказывало, что нужно слушать брата, но омежья сущность ощущала неприятности. Чимин устремляет свой взгляд на Чонгука и Хосока, облизывает пухлые губки. Он хотел попросить кого-то подать лежащий на прикроватном столе подавитель, но не успевает. Как только из его груди вылетает первый звук, деревянная дверь открывается, и в проёме показывается еще один знакомый силуэт. Паренёк резко дёрнулся и заговорил на тему, совсем не касающуюся препаратов. — Хоуп-хён, ты ведь такой, как и я? — как ни в чём не бывало, улыбаясь, прошептал омежка, глядя в голубые глаза Хосока. Чимин проигнорировал тот факт, что вошедший мужчина приближался к ним. Остальные тоже последовали его примеру, делая из пепельноволосого пустое место. — В смысле? О чем сейчас говорит мелкий? Я нихуяшечки не понял, — резко перебивая, проговорил Чонгук, усаживая Хосока себе на колени. Хо немного покраснел, взял Гука за запястье, соединил свою и его ладошки и переплел пальцы. А затем кивнул головой, будто говоря: «Помолчи, Кукки. Я сам смогу ответить»: — Да, Чим-Чим, ты правильно понял, — также мягко улыбнулся он, немного поерзав на бедрах Чонгука. Пепельноволосый недовольно глянул на окружающих и сел на пол. Он дернул Хосока за ногу, за что сразу же получил коронный, со всего размаху, подзатыльник от Чонгука. — Эй, я тут тоже есть. И, между прочим, Чон Чонгук, твой удар стал сильнее. — А твоя голова, все также продолжает звенеть, а язык — бесить своими умственно отсталыми разговорами. С этого могу сделать вывод: мозгов не добавилось, — съязвил Гук, рыкнув на мужчину. — Сука, перестань. Заебал рассказывать о том, что я — тупой. Э-э-э… Если был бы таким, то вот эти долбанные бумаги остались без моей подписи, — вальяжно произнес не представившийся мужчина. — Айщ, ребят, может вы за дверью решите свои проблемы. И да, на всякий случай напоминаю, что комната Чимина — не проходной двор, — прошипел Юнги, выглядывая из-за плеча Пака. — Тэхён, и если моя память не изменяет, то ты должен находится в Китае, а не шляться в центре Кореи. Пошел вон отсюда! — Юни-щи, э-э-э, не кипишуй. Я пришел сообщить вам радостную новость. Пепельноволосый довольно улыбнулся, а в его глазах заискрился огонек садиста. Он не спеша достал из сумки папку с документами, положил её себе на колени, открыл нужную страницу и достал из файла верхний листок. — «Договор между Ким Намджуном и Ким Тэхёном о продаже Пак Чимина», — выразительно начал читать парень, забывая при этом вставлять своё любимое «э-э-э». — «Объект продажи: Омежка, 17 лет. День рождения: 13 октября 2001 года. Оплата за этот объект: 999 миллиардов…» Все ошарашено слушали монолог Тэхена. Чимин плотнее прижался к Юнги, а Хосок — к Чонгуку. Что это значит? И почему Намджун не сказал об этом Юнги, когда тот заходил к нему? Им ничего не известно, но каждый из них постарается защитить то, что ему дорого. Гук понял: все задумки Юнги пошли коту под хвост. Он поднял ножки Хо на кровать, крепче прижимая его хрупкое тельце к себе, показывая, таким образом, что этот человек принадлежит ему, а значит — никому из присутствующих и пальцем нельзя притронутся к Солнышку.