Следы на теле

Как же низко. Как же низко так поступать со своим соулмейтом. Но самое обидное, что Дженни стыдно. Боже, так стыдно ей никогда еще в жизни не было. Как будто это она предала свою пару. И оставила на собственном теле рой красных отметин. Меток, что так цепко въелись в глубь, в душу. И теперь царапают кожу на уровне сердца. Остро. Метко. Глубоко, проникая в самую плоть. И больно. Просто невыносимо, что сердце ноет, а глаза слезятся. Дженни сильная. И наивная. Верит… верила в предназначение. Хранила себя для единственного. Оберегала. Ждала. А он ее предал, наплевав на чувства и эмоции своей пары. Что уж. Он наверняка и не задумывается о той боли, что причинил ей сегодня. Ее мир не вертелся около истинного, ее родственной души. Да, она смотрела на других. Оценивала. Но даже думать не позволяла себе о большем, ведь всегда представляла своего соулмейта. Он был для нее единственным, несмотря на неизвестность. Дженни чувствовала, что он есть. Где-то в этом большом мире он есть. Он родился, чтобы стать ее лучшим другом, лучшим любовником и лучшим мужем. Но судьба разрушила все ее планы, взмахнув невидимой рукой, поломала ее жизнь, как карточный домик. Дурочка. Дженни мыслить не может. Думать сложно, и голова гудит. Сильно-сильно. А еще тошнит, и перед глазами всё кругом идет. Девушка сидит на дне душевой кабины и выбраться не может: сил нет. Горячие струи бьют ее кожу, а она растирает шею и грудь жесткой мочалкой. Давит со всей силы, чтобы стереть следы засосов, чтобы забыть о них и никогда не вспоминать. Но это плохо помогает, точнее совсем не помогает. Она находится под обжигающими струями до тех пор, пока кожа не начинает полыхать и становится ядовито-красной. Слез не было. Нет. Просто горло словно сковало цепями, и яростный крик застрял где-то у основания шеи. Сильная, помнишь? Сильная. Дженни выходит. Наспех обматывает вокруг тела полотенце и шлепает мимо зеркала, даже не взглянув на него. Мужества не хватает, чтобы еще раз насладиться видом алых пятен, что осыпали ее шею, ключицы и грудь. Маленькие и большие. Яркие и бледные. Они червяком въелись в ее сознание. И сейчас поедают мозг. Не позволяют забыть. И плохо на душе. Так плохо, что ноги подкашиваются, и Дженни едва не валится на пол, но вовремя хватается за дверную ручку. Глубокий вдох. Задерживает дыхание. Спокойно. Всё хорошо. А лицо такое: еще чуть-чуть и расплачется. Глаза красные, губы дрожат. Джису копается в шкафу, что-то весело говорит входящей Дженни и смеется с собственной шутки. Непонятно ведет руками и продолжает щебетать. Дженни ее не слушает. Не хочет да и не может. Просто валится на кровать прямо в полотенце, зарывается в одеяло и просит не тревожить. Джису чувствует неладное и подлетает к девушке, опускаясь на постель. Гладит ее, шепчет, просить рассказать, что случилось. Но в ответ тишина. Ее оставляют в покое до обеда, понимая, что бесполезно. Надо ждать, пока Дженни сама наберется сил и придет к девочкам. — Охренеть, вот мудак! — возмущается Лиса, когда они все вместе собираются в комнате Джису и Дженни. — Да я… как бы зарядила по его… бубенцам, искры бы из глаз посыпались! Дженни неловко прижимает полотенце к оголенному телу, стараясь игнорировать тянущую боль в груди, теребит ткань пальцами и вдруг смеется. Тихо, но искренне. Подмигивает Лисе, говоря о том, что не прочь послушать звон его бубенчиков, и все девушки заливаются дружным хохотом. — Конечно, это подло с его стороны, — встревает в разговор Чеён, — но его тоже понять можно, скорее всего, он думает, что у него нет соулмейта. Дженни-я, ты же тоже так думала? — Я всегда чувствовала, что он есть, — шепчет Дженни, опуская глаза. — Ты же раньше не замечала никаких меток на теле? — отрицательный моток головой. — Просто природа, видимо, решила сыграть с вами злую шутку, представив вас друг другу в не самый лучший момент. Не очень умно с ее стороны, к слову. Божечки, и почему ваши отметки начали появляться именно сейчас? Бедный парень, ведь он даже не догадывается, что «проклятие» начало действовать. — Так, хватит его защищать, — отрезает Джису, бросая в Чеён подушку, но та ловко ловит ее, отбрасывая в сторону, и недовольно фыркает. — Вы сами подумайте! Парням сложнее сдерживать себя, ведь ему явно не пять лет, а самоудовлетворение не всегда спасает, знаете ли. — Чеён права, — робко отзывается Дженни и ловит три пары глаз. — Но статус мудака с него все равно не снимается, — щелкает пальцами Лиса и приближается к кровати Дженни с косметичкой, которую всё это время держала в руках. — Мог бы и подрочить еще пару дней, не прибегая к заказу шлюх, а там Дженни, может, и начеркала случайно что-нибудь на руке. Узнали бы друг о друге без всяких засосов! — С чего ты взяла, что он заказывает шлюх? — недоуменно восклицает Чеён, подняв брови. — Да ты посмотри на это количество засосов, — тыкает в один пальцем, — я до вечера буду замазывать их тоналкой! Дженни удрученно выдыхает и приспускает полотенце пониже, чтобы Лисе было удобнее орудовать спонжем. — Но все же тебе стоит поспешить и скрыть все следы до прихода менеджера, — Джису выуживает черное платье в мелкий цветочек и прикладывает его к телу, вертясь у зеркала, вызывая одобрительный кивок Чеён. — Может, соулмейту что-нибудь написать? — спрашивает Дженни через некоторое время. — Нет, даже не смей, — отрезает Лиса, прищуривая один глаз, чтобы убедиться, что кожа выглядит естественно и без изъянов. — Почему? — Его нужно наказать. Проходит больше недели, прежде чем краснота с тела начинает спадать и красноватые пятна исчезать. Каждое утро ее шею усиленно гримировали, если в течение дня ей нужно было носить открытые наряды. Либо Дженни надевала водолазки с высоким горлом, когда одеваться можно было свободно. На камерах она улыбалась, хихикала и непринужденно общалась с девочками, будто ничего не случилось. А кожа в этой время под одеждой просто горела. Пылала до головокружения. Но Дженни терпела и с содроганием сердца подходила по утрам к зеркалу, боясь увидеть то, что окончательно бы сломало ее. Но одногруппницы говорили: жди и терпи. И она ждала и терпела. Ровно десять дней. После очередного шоу Blackpink стоят за кулисами и выглядывают кого-то в темноте, странно переглядываясь. Медлят, не спешат ехать домой. На сегодня оставшийся вечер был свободным. — Девочки, может, не надо? — стонет Дженни, натягивая рукава кофты на ладони. Ей явно не нравится их план, но придумать что-то сама она не может. Всё кажется каким-то глупым, хотя куда еще глупее? Ведь план девочек просто до умопомрачения туп! Господи, на что Дженни подписалась? — Надо, Дженни-я, надо, — подталкивает ее Лиса, кивая головой. Ким насупившись смотрит на подругу, в который раз удивляясь, куда делась вся ее смелость и мужество. Черт возьми, что же с ней сделал соулмейт? Куда же подевалась боевая Ким Дженни? Эй, проснись! — Иди, — настойчиво тянет Лиса, вызывая одобрительные возгласы Джису и Чеён, а потом наклоняется и утыкается носом в распущенные волосы Дженни, заставляя ту напрячься. — Или ты хочешь, чтобы это сделала я? Ведет носом вниз, выпуская горячий воздух изо рта, и Дженни резко отскакивает, отталкивая ее от себя. Девушки над ней смеются, хватаясь за животы, жалея, что у них не было фотоаппарата под рукой, ведь лицо Ким Дженни нужно было видеть. Как будто призрака увидела, ей-Богу. — Хорошо, — боязливо. Дженни поправляет короткую юбку, опуская пониже, хотя девочки то и дело подначивают ту приподнять, осматривает бежевую кофту, стряхивая невидимые пылинки, и приглаживает волосы. Всё хорошо. Она идеальна. Она выглядит идеально. Итак, как там девочки учили? Подбородок приподнять. Губы чуть надуть. А в глазах огонь. Правда, она не уверена, что в них есть пламя, скорее легкий дымок. Но хоть что-то. Грудь вперед. Плечи назад. Попу напрячь. Дженни искренне надеется, что не выглядит сейчас убого. Ведь должна быть идеальной. Ей нужно всего ничего… Просто подойти к молоденькому оператору, поманить пальчиком, запереться с ним в туалете (на крайний случай, зажать в темном углу) и попросить засосать, наставив огромную кучу засосов. Пф, раз плюнуть. Дженни каждую неделю занимается соблазнением операторов, сценаристов и уборщиков, вы не знали? Она тоже. Дженни не знает, как это может наставить на путь истинный ее соулмейта. Но раз девочки говорят, что может. Значит, может. Мозг ведь у нее давно соображать сам перестал. Уже больше недели как. Ладони потеют. Шаг. В горле першит. Шаг. Шатен медленно поворачивается, застегивая сумку с камерой. Видит девушку. На его лице сменяются несколько эмоций подряд, и потом он улыбается. Коварно как-то. Как будто знает, что Дженни к нему идет. Как будто знает, зачем она так бедрами вертит, еще чуть-чуть и взлетит в небо от стыда и волнения. А еще предвкушения. Как будто знает всё. И это пугает и шаг ускорить заставляет. Еще. Шаг. Уверенность. Пляшет перед глазами. Огонёк загорелся. Шаг. Подмигивает парню, и он облизывается. Еще пару шагов. И удар. Дженни спотыкается и падает на колени, упершись ладонями в пол. Кожа саднит, и девушка шипит от легкой боли. Смотрит на идеально вычищенные ботинки прямо перед носом. Слышит голос, но понять ничего не может. Он доносится словно через толщу воды. Поднимает голову. Взгляд фокусирует. Весь в черном. Штанах. Водолазке. Кожаной куртке. Весь в черном. Перед ней Чон Чонгук из BTS.