Следы на теле

Некоторое время все в комнате умирают от смеха. Катаются по всем поверхностям. Дубасят пол, стены, стол, ножки стула. Хватаются за животы и припадают к плечам друг друга, чтобы хоть как-то унять дикий ржач. Весело всем. Кроме Дженни. Она сидит на высоком стуле, поджав ноги, и гипнотизирует крошку на столешнице, не обращая внимание на скапливающуюся в уголках глаз влагу. Сильно поджимает челюсть, чтобы унять дрожь. Сейчас девушка похожа на пятилетнего ребенка с оленьими глазами и выпяченной губой, у которого детки постарше отняли любимую игрушку, розовую собачку с бантиком. Она любила розовый. И собачек тоже. Когда Дженни в очередной раз шмыгает носом, одногруппницы все-таки успокаиваются и собираются за столом. Теперь Ким чувствует себя преступницей, как будто она сама у себя украла розовую плюшевую собаку. — Так, — Лиса плюет себе на ладонь и приподнимается, переваливаясь через стол, быстро припечатывает руку к щеке Дженни и сильно трет, — не сработало. — Фу, что это было? — та морщится и протирает рукавом кожу. — Ты же знала, что это не сработает. — Но попробовать стоило, — пожимает плечами, хмыкая. А Дженни плакать хочется. Судорожно. Навзрыд. Джису сидит слева от девушки, уместив подбородок на кулаке, смотрит внимательно и чуть подается вперед. Осторожно трогает кожу на щеке Дженни, ведет большим пальцем, взглядом спрашивая разрешения, та слегка кивает, прикрывая глаза. Это жестокая шутка со стороны соулмейта. Очень. Твоя киска в зоне риска. Серьезно? Колючий комок разрастается под ребрами с большой силой. И давит, давит, давит. Трещит всё внутри, развалиться планирует. Потому что истинные души не должны так поступать. У них ведь одна душа на двоих. Разве можно ранить невесомое облачко внутри себя? Оно ведь маленькое, беззащитное, белое и пушистое, с яркими переливами. Оно требует защиты и заботы. Или его видит только Дженни сквозь розовые очки? — Маркер, — заключает Джису, отодвигаясь. — Яркий и толстый, наверняка стойкий. Будет довольно сложно замазать его. Я читала, что надписи, написанные маркером соулмейтом, часто проявляются даже сквозь плотный слой тонального крема. Дженни соглашается. Если бы слова были написаны шариковой ручкой, может, было бы не так больно, а тут… он выбрал маркер специально, чтобы ударить посильнее. Но… и девушка поступила неправильно, поддавшись на уговоры одногруппниц. Не стоило идти на поводу и делать на шее засос. Что он мог подумать о ней? Боже мой. Она чиста и невинна, а ее единственным любовником оказался гребаный пылесос, который сосет, как мудила, любая домохозяйка обзавидуется. А сейчас еще от менеджеров попадет, айщ! С этим соулмейтом одни проблемы. Как только Дженни его найдет, ему несдобровать! Чеён охает, дернувшись на стуле, задевает локтем кружку с остывшим чаем, в последний момент поймав ее на самом краю столешницы, облегченно выдыхая. — У нас сегодня вечером репетиция музыкальной церемонии! Дженни стонет, утыкаясь лицом в сложенные руки. Она в полной жопе. По-другому и не скажешь. — Черт, — шипит Лиса, — там будет слишком много людей! Придется постараться и внимательно следить, не спуская с Дженни-я глаз, вдруг «киска» выступит в самый неподходящий момент, ведь кошки, знаете, гуляют сами по себе, за ними не уследить. Вселенная соулмейтов работает так, что тот, кому что-то нарисовали или написали, не может стереть надпись, ничего не помогало избавиться от нее, ее можно только замазать специальными средствами, это ограничение часто играет против людей. Три кожу жесткой мочалкой с мылом, ватным диском, смоченным ацетоном, уксусом, пищевой содой. Бесполезно. Следы соулмейта не исчезнут ни на грамм. В результате только: в лучшем случае — покрасневшая кожа, в худшем — изодранная в кровь кожа. Джису мягко похлопывает страдалицу по плечу, пока та лежит на столе, что-то бубня себе под нос, и говорит: — Просто не работай в полную силу, чтобы макияж не потек. На репетиции можно расслабиться, и мы со стилистами будем рядом. — А почему вы исключаете тот вариант, что он скоро сам смоет слова с лица, ведь сегодня будний день. Учебу и работу никто не отменял, — предполагает Чеён, водя пальцем по кромке чашки. — Может, он задрот, который нигде не учится и не работает, — «а только трахает баб» произносится лишь губами. — Спасибо, Лиса, — взрывается Дженни, которая секунду ранее успела поднять голову и прочитать тайное послание по губам подруги. — Мне сразу полегчало, знаешь. С самого детства Ким представляет… представляла (до недавнего времени) соулмейта, как сильного, уверенного в себе человека, на которого можно будет положиться, доверить самое сокровенное, зная что тот ни за что и никогда. Ей не нужен идеальный принц на белом коне. Ее половинка должна быть не идеальной, а настоящей, но девушка точно не грезила перед сном о бабнике с засосами на шее, такими едкими и глубокими, как удар под дых. Дженни ведет плечами, обхватывая себя, и морщит нос. Неожиданно щеки начинают покалывать. Невесомо, будто перышком по коже. Они чешутся, будто стая малюсеньких точечек бегает под кожей, и она слабо стягивается, пересыхая. Девушка даже дыхание задерживает, ловя ощущения. — Девочки, кажется, уже… Договорить Дженни не успевает, потому что одногруппницы визжат, припадая к ее лицу. — Смотрите, — кричит Лиса, — первые буквы бледнеют! --- К счастью, на репетицию Дженни приезжает с белым чистым личиком. Слова исчезли за полчаса, было видно, что оттирать маркер было сложно, но вершитель ее судьбы, слава Богу, справился за предельно короткий срок, хоть девушке и пришлось ходить полдня с покрасневшими щеками из-за того, что их слишком долго терли с «обратной» стороны. Ха, видимо, ее родственная душа не захотела позориться! Ну ничего, ее месть будет жестокой. Дженни только дождется выходного дня, а потом днем (чтобы наверняка многие увидели) нарисует у себя на лбу большой и толстый… — Дженни-я, у нас перерыв, — вешается ей на спину Джису, — пойдем перекусим! Девушка дергается, но с благодарностью обхватывает ладони подруги, ей стоит уже отвлечься и не загонять себя, в конце концов, утренний инцидент прошел, и всё закончилось хорошо. Чеён с Лисой лениво развалились на диванчике в гримерке, как только услышали о часовом отдыхе, не желая никуда уходить, Джису с Дженни даже не попытались их переубедить. В холле для всех присутствующих организован фуршет. Глаза разбегаются от количества еды, а от запаха голова кружится. Столы забиты рыбными, мясными, сырными и фруктовыми канапе, корзиночками с салатами, овощными и фруктовыми стаканчиками и разнообразными напитками. Дженни за последние дни испытала такой сильный стресс, что ей теперь до безумия хочется сладкого. Выходки соулмейта ее вымотали, она никогда так сильно не уставала на концертах, серьезно, поэтому Ким берет пирожное с вишенкой и кофе с молоком, потому что после многочасового ожидания их выхода на сцену спать хочется до белесых пятен перед глазами. У них уже был короткий пробег, но их ожидал еще один, решающий. Все айдол-группы распределены по списку, точное время выступлений сбилось из-за технических проблем, поэтому репетиция церемонии затянется до поздней ночи. Вокруг не так много людей, скорее всего, большинство участников групп отдыхают у себя в гримерках. Вдоль стены одной сплошной линией стоят столы, покрытые белыми скатертями. Девушки занимают свободные места, расположившись лицом к центру. — Ах, — вздыхает Джису, вытягивая шею, — только взгляни на него… — На кого? — На Кая, — шепчет, чтобы никто из участниц Twice, столпившихся неподалеку, не услышал. — Ему так идет красный. Дженни пожимает плечами, находя его в зале. На нем красная шелковая рубашка. — Да, он выглядит неплохо, у него необычная внешность. Мне нравятся неидеальные идеальные люди с изюминками. Джису прыскает от слов подруги и кладет ногу на ногу, не переставая осматривать проходящих людей. Дженни поправляет култышку на затылке и одергивает рукава на кожаной куртке, не забыв убедиться, что темно-синяя рубашка застегнута на все пуговицы. Девушка решила приготовиться и закрыть свое тело по максимуму, жалко, что с лицом она не могла сделать точно так же, хотя маска и лежала у нее в кармане. Она подцепляет вишенку на сладости за хвостик и кладет ее в рот, блаженно закрывая глаза. Джису рядом жует морковку, что-то напевая себе под нос, Дженни почти абстрагируется от окружающего мира, но шуршание рядом заставляет ее открыть веки. Справа от них приземляются на стулья некоторые из участников BTS, Ким Тэхен и Пак Чимин. Они тихо переговариваются, и, возможно, Дженни бы отвернулась и забыла об их существовании, если бы не одна деталь. Ви сидит, как на иголках. Дергается, шевелится, будто ему неудобно, оглядывается, поправляя длинный ворот водолазки, а потом… трет щеки. А у Дженни картинка складывается перед глазами, пазл за пазлом, крупинки прилипают друг к другу, заставляя девушку дышать тяжелее. Она сама хватается за шею, вспоминая о красном замазанном пятне, и гулко сглатывает. Вот же извращуга! Да она ему такую киску покажет, что он неделю ходить не сможет! У нее злость плещется адским пламенем в глазах, а пар готов вот-вот из ноздрей повалить. Но Дженни мысленно успокаивает себя, ругая, что так просто разозлилась на парня, ведь это могло быть просто совпадением. Не факт, что на его коже ее засос от железных губ любовника. Господи, да хватит ерзать! Как будто его клещ за задницу укусил, ей-богу. Ви выпрямляет спину и натягивает ворот до самых губ, молча слушая без умолку болтающего Пака, у Дженни от него даже начинает болеть голова, хотя она не прислушивается к его звонкому голосу. Что же сделать? Как узнать? Проверить? Ей нужно увидеть его шею. Может, пролить на него кофе и попросить снять водолазку, чтобы застирать? Она тогда перед всеми со стыда сгорит, этот вариант явно не подходит. — Мне нужна ручка, — уверенно шепчет Дженни, кивнув, и, похлопывая, спускается руками по телу, проверяя карманы на куртке, рубашке и джинсах. — Какую ручку? — громко хлюпнув сок через трубочку и прокашлявшись, уточняет Джису. Она опускает голову, стараясь спрятать порозовевшие щеки за волосами. — Шариковую или гелевую, — Дженни залезает пальцами в задние карманы юбки у одногруппницы, отчего та ойкает, подпрыгивая на стуле. Ну ничего, убедиться стоило. — Маркер, фломастеры, краски? Джису делает глоток, отрицательно мотая головой. Дженни внезапно морщится, будто осознав, что вместе с ягодой она съела живущего внутри жирного слизняка, и отодвигает блюдце с недоеденным пирожным, бросив взгляд напротив, и театрально плюет, стукнув себя по коленке. Наклоняется к самому уху Ким, уткнувшись носом в распущенные волосы, заговорщицки говорит: — Он точно мой соулмейт. Глаза Джису медленно округляются, на что смотреть даже становится страшно, пару секунд молчит, и дыхание задерживают обе. — Кто? — Мне нужна вилка! Девушка ошарашено смотрит на нее, как будто у Дженни вылез третий глаз и сейчас он подмигивал, намекая, непонятно, на что, но намекая. — У тебя есть вилка, — осторожно говорит Джису, показывая взглядом на стол. И Дженни хлопает в ладоши, злобно хихикнув, чем привлекает внимание людей вокруг. Но ей по барабану. Настал час «икс»! Вот сейчас она всё и узнает. Видит, как косится на нее Ким Тэхен, так бы и шлепнула по его очаровательной мордашке. — Ножа не бойся, бойся вилки, один удар — четыре дырки, — облизывает зубья от сливочного крема. Мгм, пожалуй, тортик она доест после завершения миссии. Опускает руки на колени, ближе придвигаясь к столу, исподлобья следит за мембером BTS напротив, тот, кажется, начинается вертеться с двойной силой. Чувствует, гад. Истерический смех поднимается в немом крике к горлу, у Дженни уже сил нет. — Ты что делаешь? — хватает ее за руку Джису, грозно шепча в ухо. — Что ты задумала? — У тебя есть ручка? — Нет, — тянет Ким, качая головой, продолжая держать Дженни за тонкое запястье. — Значит, это единственный вариант. Я просто ударю по ладони, чтобы кровь проступила сквозь кожу. Ты главное следи вместе со мной за его левой рукой. Он, кстати, сможет почувствовать боль, конечно, не такую, как я, но… — Ты с ума сошла? — тихо вопит на нее Джису, пытаясь выхватить вилку. — Отдай, я найду тебе что-нибудь пишущее. — Он может уйти к этому времени, надо действовать сейчас. — Айгу, Дженни-я, про кого ты вообще? — Ким Тэхена. Джису непонимающе хмурится, замирает, пропуская момент, а Дженни замахивается. Ждать нет сил, вот честно. Сейчас или никогда. Она до боли прикусывает щеку изнутри, беззвучно хныча, роняет вилку на пол, слезы скапливаются в уголках глаз, но Дженни держится. Но Тэхен даже не двигается, а его руки, лежащие на столе, чисты, в то время как на ее тыльной стороне ладони из четырех маленьких дырочек проступает кровь. Она пожалела себя и ударила не так сильно, но всё равно больно и неприятно. А еще обидно, потому что ошиблась. И над головой протяжное: — Хёо-о-о-он. Дженни поднимает взгляд, находит на балкончике пару, стоящую у перил. Чон Чонгук в белой рубашке и надетой под ней черной водолазке под горло (боже, какое совпадение) держит левую руку перед собой, прикусив губу, и умоляюще смотрит на Мин Юнги, который лениво закатывает глаза и тычет тонким пальцем макне в лоб. Джису что-то говорит, но Дженни совсем не слушает ее, находясь где-то не здесь. Она кивает, поднимается на ноги, позволяет одногруппнице себя вести, но то и дело оборачивается на балкончик. Это как дважды два. Губы медленно расползаются в хищной ухмылке. Берегись, кролик, удав уже раскрыл пасть.